– Обещай, что после этого будешь сидеть молча, – . попросил я. Дождался, когда Таша легонько сожмет мне плечо в знак согласия, и только после этого продолжил: – Грубо говоря, твой милый братец давал тебя настой, вызывающий зависимость. Еще бы пару недель, и ты жить без этого пойла не смогла бы.
Все мое внимание было сосредоточено на Ромуале, поэтому я при всем желании не мог видеть то, как отреагировала Таша на мои слова. Однако услышал ее голос – пустой и безжизненный, когда она обратилась к брату:
– Это правда?
Я изумленно изогнул бровь, когда ощутил, как яростно собеседник пытается сбросить с себя путы моих чар. А он не так прост, как кажется. Пожалуй, пару лет назад мне бы не удалось с ним справиться.
– Ответь своей сестре, – скривил я уголки губ и еще чуть-чуть увеличил нажим. – Не заставляй ее повторять.
Мужчина вскинулся было встать, но тут же опустился обратно. Судорожно дернул кадыком, словно слова встали ему поперек горла.
– Да, – прохрипел Ромуал.
– Но зачем? – В голосе Таши было столько обиды, будто у маленького ребенка отняли и на его же глазах сломали самую любимую игрушку.
Ромуал посинел лицом. Его упорное сопротивление начало меня слегка беспокоить. Как бы не переусердствовать. Еще убью ненароком и безмерно обрадую тем самым святую инквизицию. Устали небось моего промаха дожидаться.
– Я не могу ответить при ней, – наконец взмолился Ромуал, с безумной надеждой глядя на меня. – Пусть уйдет. Я все тебе расскажу..
Я мешкал лишь мгновение. Мой противник оказался слишком упрямым типом. Если я продолжу беседу в прежнем ключе, то рискую просто прикончить его. И потом, никто не мешает мне передать наш разговор Таше позже, наедине. Если, конечно, я сочту это нужным.
– Таша, подожди меня в коридоре. – Я постарался вложить в свою просьбу как можно больше ласки. – Прошу. Заодно проследи, чтобы нас никто не беспокоил. Тот же Широн, к примеру.
– Но я имею право знать!
– Конечно, имеешь, – легко согласился я. – Но твое присутствие заставляет нервничать твоего брата и делает его очень упрямым. Я боюсь, что если ты останешься, дело может кончиться весьма печально. Слишком сильно его сопротивление.
Краем глаза я заметил, что Таша гордо выпрямилась после моих слов. Неполную секунду раздумывала, как следует поступить, но потом презрительно поджала губки и удалилась в коридор.
Я дождался, когда дверь за ней захлопнется, и только после этого сделал приглашающий жест рукой, предлагая мужчине продолжить.
Тот долго молчал, будто собираясь с духом. Так долго, что я решил ему немного помочь.
– Ты опаивал Ташу специально, чтобы она не смогла больше сопротивляться тебе? – задал я вопрос, который так и вертелся у меня на языке.
Я предполагал, что Ромуал побагровеет от возмущения, начнет кричать и брызгать слюной от столь низкого предположения. Но он лишь скривился, буд. то от невыносимой боли, и кивнул.
– Она ведь мне не родная сестра. – Мне пришлось напрячь весь свой слух, чтобы услышать его шепот. У нас нет общих родителей. Что в этом плохого?
– Что плохого? – удивленно переспросил я. – Ты считаешь, что любовь и послушание, полученные столь недостойным путем, хорошее дело? Ты хоть представляешь, в кого превратилась бы Таша после полугода приема твоей отравы? В безумное существо, которое живет лишь для того, чтобы пить эту дрянь. Она перестала бы расчесываться, умываться, даже естественные надобности стала бы совершать под себя. Кормить и поить пришлось бы насильно, поскольку Таша утратила бы ощущение голода и жажды. Ты такой участи желал своей сестре?
– До этого бы не дошло, – упрямо качнул головой Ромуал. – Как только я получил бы свое, то перестал бы давать Талии отвар. В тот же день. Конечно, она бы немного помучалась, но пережила бы.
– Получил бы свое? – нахмурившись, повторил я. – Позволь, но ты ведь женат. Значит, ни о какой свадьбе речи не может идти. О чем ты?
Ромуал отчаянно дернулся еще раз, видимо, рассчитывая, что, увлекшись разговором, я потерял бдительность. Не получилось. Я кашлянул, слегка растерявшись от подобной настойчивости, и вновь поймал взгляд мужчины. Не хочешь по-хорошему, поговорим по-плохому.
– Она ведь красивая девушка, – после молчаливой минутной битвы наконец сдался Ромуал. – И всегда была такой. Пушистые длинные волосы, синие бездонные глаза… И рядом всегда был я. Я следил, как из неуклюжего ребенка она превращается в прекрасную юную леди. Я оберегал ее от ухажеров, мечтая, что именно со мной она познает все радости любви. Но моя мать… Видимо, она заподозрила что-то неладное. Как только Талии исполнилось четырнадцать, моя мать более не оставляла нас наедине. А потом вынудила меня жениться на толстой прыщавой городской девахе, дочери травника, в лавке которого я подрабатывал.
– Какая мерзость! – совершенно искренне возмутился я. – Неужели нельзя было как-то совладать со своими чувствами? В конце концов, сделал бы ей предложение!
– Не говори глупостей, – отмахнулся Ромуал. – Талия никогда не любила и никогда не полюбит меня по доброй воле. Для нее я навсегда останусь сводным братом. Да и потом, кто бы разрешил этот брак? Для служителей Светлой Богини мы родственники, пусть и не кровные. Мне бы просто не дали разрешение на ритуал.
Мужчина опустил голову и глухо буркнул:
– Это не значит, что я не пытался провернуть все по взаимному согласию. Ради Талии я готов был бежать в другие края, где никто бы не знал о нашем гипотетическом родстве. Там бы мы без проблем совершили брачный обряд и жили бы долго и счастливо вместе. Я намекал Талии на свои чувства каждый раз, когда по недосмотру моей матери мы оставались наедине. Сначала она смеялась над этим, считая мои слова проявлением слишком сильной братской любви. Потом, после одного случая, когда я едва сдержался, стала бояться меня.
Ромуал замолчал, а я с отвращением передерну; плечами. Да, на месте Таши я, не задумываясь, в одних тапочках бежал бы от любящих родственничков Не дом, а настоящее паучье гнездо.
– Ты хочешь сказать, что остановился бы, проведя с Ташей лишь одну ночь? – с недоверием переспросил я и тут же сам ответил на этот вопрос: – Нет, ты бы не остановился. Ты еще не знаешь, насколько сладкой бывает абсолютная власть над другим человеком. Ты бы мучил и мучил ее, сгораемый от похоти, пока несчастная не утратила бы последние остатки разума. А потом принялся бы искать следующую жертву.
– Ты так говоришь, будто сам когда-то испытал это. – Ромуал посмотрел на меня с удивлением. – Откуда такая уверенность?
Я промолчал. Мое прошлое пусть останется только моим. Незачем первому встречному знать грязные секреты рода Сурина.
На какое-то время в кухне установилась тишина. Ромуал, так и не дождавшись ответа от меня, вновь уставился на столешницу, словно пытаясь пробуравить в ней взглядом дырку. Я задумчиво барабанил пальцами по белоснежной скатерти. Ну, с тайной успокоительного отвара разобрались. Осталось самое сложное – найти убийцу.
– Как ты относился к отцу Таши? – Собственный голос показался хриплым карканьем, когда я продолжил своеобразный допрос. – Он догадывался о чувствах, которые ты испытывал к сводной сестре?
– 'Не думаю, – криво усмехнулся Ромуал. – Райдик был себе на уме. Его интересовали только книги. Он умудрялся читать даже на ходу, когда шел из кабинета в обеденный зал. И за едой, и за бокалом крепкого вина не расставался с каким-нибудь потрепанным томиком. Словом, совершенно помешанный тип. Наверное, пытался так вызнать секрет былой власти знаменитого деда.
Я насторожился при последних словах собеседника. Так, а с этого места, пожалуйста, поподробнее.
– Ты говоришь о Северянине? – постаравшись придать лицу как можно более безразличное выражение, поинтересовался я. Получив утвердительный кивок в качестве ответа, с показным равнодушием обронил: – А я считал это деревенскими страшилками. Разве черные колдуны могут передавать такие знания по наследству?
– Но способность к магии ведь именно так передается, – слабо возразил Ромуал.
– Ты не понимаешь, – снисходительно улыбнулся я. – Одно дело – способности. Другое дело – готовая власть. Чтобы развить способности, необходимо очень много времени. В период совершенствования своих сил маг учится контролировать эмоции, сдерживать их, чтобы не навредить окружающим, к примеру, вспышкой случайной ярости. Любое знание – это изматывающий ежедневный труд. Только так можно понять ценность того, чем обладаешь по воле богов. А готовая власть… Все равно что ребенку дать обоюдоострый меч, наточенный до предела: или сам порежется, или товарищей по игре изувечит. Скорее всего – все вместе, и хорошо, если без смертей обойдется.
– Не буду спорить, – хмыкнул Ромуал и смерил меня внимательным взглядом с ног до головы. – Тебе лучше знать, барон Вулдиж из рода Сурина.
Я досадливо поморщился. Вот и открылся мой обман. Впрочем, я и не рассчитывал, что выдуманная история моего с Ташей знакомства продержится достаточно долго. И не жалко, все равно без применения магической силы будет тяжко разговорить родственников моей подопечной. А это мне жизненно необходимо, особенно сейчас, когда каждая секунда на счету. Плевать на правила хорошего тона. Конечно, это будет чудовищным нарушением законов Всеобщей Хартии Магов и гостеприимства. Ну ничего, главное – выжить. А с общественным порицанием я как-нибудь разберусь. И потом, тактика провокации, примененная по отношению к Ромуалу, вполне себя оправдала. Попробуем так же действовать и дальше.
Все эти мысли мелькнули в голове так быстро, что уложились как раз в промежуток между двумя ударами сердца. Я вальяжно откинулся на спинку стула и подвинул ближе посох, который очень кстати захватил из своей комнаты. Так, на всякий случай. После ночного визита демона я стал очень подозрительным, знаете ли.
– Давно догадался? – отрывисто кинул я.
– А кто еще, кроме некроманта, может подчинить другого человека взглядом? – невежливо вопросом на вопрос ответил Ромуал. – Широн рассказал мне ту сказку, которую ты поведал остальным. Если ты хотел сохранить свое инкогнито, то почему стал играть столь грубо?
– Кое-какие обстоятельства изменились, – уклончиво отозвался я, не вдаваясь в подробности своих ночных приключений.
– И что некромант забыл у меня в доме? – продолжил расспросы Ромуал. – Никак тоже на наследство Северянина позарился?
– Нет, – искренне рассмеялся я. – Я тут только из-за твоей сводной сестры.
Ромуал набычился, сжал кулаки и наклонился ко мне.
– Не смей трогать ее! – гневно выдохнул он. – Я не дам ее в обиду!
– Угу, – бестактно ухмыльнулся я. – Не дашь в обиду. Только превратишь в подобие мычащего животного и насиловать будешь каждую свободную минуту. Это же так, не всерьез. По-родственному, можно сказать.
Ромуал едва удержался от того, чтобы не вскочить и не ударить меня. Точнее – это я его удержал взглядом. Раз уж легенда лопнула мыльным пузырем, то ни к чему разводить болтологию.
Я сжал набалдашник посоха, щедро черпая из него энергию, и холодно посмотрел на Ромуала, который безуспешно пытался оказать мне хоть какое-то сопротивление.
– Это ты убил Райдика? – сухо спросил я, наблюдая, как мужчина корчится на стуле, пытаясь встать, но не имея на это сил. – Отвечай!
– Он сам погиб. – В горле мужчины что-то страшно клокотало, как будто он вот-вот должен был захлебнуться в лающем кашле. – Свалился с лестницы.
– Ты этому веришь?
– Нет, – выдохнул Ромуал. – Там было что-то. В воздухе вокруг тела. Что-то странное. И пугающее. Райдик два часа лежал мертвый около лестницы, пока слуга не набрался смелости и не оттащил его в комнату.
– Ты имеешь отношение к его смерти? – резко подался я вперед.
– Нет, говорю же, нет, – простонал Ромуал. – Меня вообще не было в ту ночь дома. Хотя я обрадовался, когда он умер. Поскольку думал, что Райдик все отпишет любимой доченьке. А я бы нашел способ заставить ее поделиться со мной.
Определенно, от этого типа меня начинало тошнить. Я впервые видел настолько омерзительную душу, по какой-то прихоти богов заключенную в человеческое тело. В облике гигантского слизняка или мокрицы Ромуал смотрелся бы более уместно.
– У тебя есть подозрения, кто бы это мог сделать? – Я продолжил допрос, решив не отвлекаться на собственные ощущения.
– Разве только Дирон, – пожал плечами Ромуал. – Мальчишка всегда грезил о том, как раздобудет дневники прадеда и станет всемогущим черным колдуном.
Дирон, опять он. Ну почему все ниточки ведут к нему? Честное слово, мне было бы очень неприятно допрашивать родного брата Таши с применением тех же средств, которые я использовал против Ромуала. Слишком уж Дирон напоминал меня в его годы. Пока я не получил несколько очень жестоких уроков от жизни.
Пожалуй, на этом наш разговор можно было завершить. Я не сумел удержаться от искушения и в последний раз сжал невидимую руку вокруг шеи мерзавца, сидящего напротив, хорошенько его встряхнул и отпустил. Такое чувство, будто в чане с нечистотами выкупался.
Ромуал изнеможенно осел на стуле. Какое-то время хрипло порывисто дышал, приходя в себя после жестокой встряски. Но вдруг резко успокоился и умоляюще сложил перед собой руки, глядя мне в переносицу. Правильно, вряд ли он когда-нибудь рискнет по доброй воле взглянуть мне в глаза.
– Вулдиж, я предлагаю сделку, – прошептал он.
– Какую еще сделку? – нахмурился я.
– Я не знаю, что ты забыл в этом доме, – быстро затараторил Ромуал, воровато оглядываясь на дверь. – Но по какой-то причине ты хотел остаться неузнанным. Предлагаю обмен. Я молчу про то, кем ты являешься на самом деле. Ни слова не говорю про наш разговор. А ты не рассказываешь Талии, зачем я давал ей этот отвар. Соври ей, мол, я ошибся с ингредиентами.
– А ты потом, когда я уеду отсюда, вновь начнешь поить ее всякой дрянью? – мрачно поинтересовался я. – Не пойдет. Пусть знает, какую змею пригрел ее отец.
– Это еще не все, – возбужденно зашептал Ромуал, подвигаясь ближе. – Есть и вторая часть сделки. Ты можешь говорить что угодно, но я точно знаю, зачем ты здесь. Любой некромант и черный колдун душу бы отдал Темному Богу за обладание дневниками Северянина. Я помогу тебе в поисках. А ты сделаешь так, чтобы Талия полюбила меня. Уверен, это не составит тебе особого труда. Просто сломаешь ее волю и отдашь девушку мне. И тебе хорошо, и я доволен, и Талия избежит намного худшей участи. В самом деле, зачем наслаждаться ее любовью жалких несколько месяцев, пока Талия полностью не деградирует как личность, если ты в силах продлить эту связь на долгие годы?
Я молчал, полностью сосредоточившись на дыхании и пытаясь совладать с бешенством. От пелены ярости в глазах было темно. Успокойся, Вулдиж. Иначе ты разорвешь этого подонка голыми руками.
– Ну как, идет? – по-своему понял отсутствующее выражение на моем лице Ромуал. – Уверяю тебя, это очень выгодная сделка. Я почти наверняка знаю, где хранятся дневники. И в любом случае намного лучше тебя ориентируюсь в доме. И потом, я же не собираюсь творить с Талией каких-то жутких вещей. Пройдет некоторое время, и ей самой понравится делить со мной постель.
Я еще раз глубоко вздохнул и встал, тяжело опираясь на посох. Поднялся и Ромуал, протягивая ко мне ладонь и предлагая закрепить рукопожатием договор.
Нет, руку-то его я схватил, но лишь для того, чтобы дернуть мужчину на себя – так сподручнее было бить. С огромнейшим удовольствием вмазал ему кулаком по челюсти и тут же брезгливо оттолкнул. Ромуал с грохотом упал на пол, где замер без сознания. Признаюсь, смухлевал немного. Самую малость подправил удар магической силой. Но мне не было ни капельки стыдно за свое мошенничество. По правде говоря, этот слизняк заслуживал куда большего наказания.
Сразу же после этого в дверь стукнули, и на пороге возник Широн, явно привлеченный странным шумом. Замер, удивленно глядя на распростертое под ногами тело.
– Приберите тут, пожалуйста, – вежливо попросил я, перешагивая через Ромуала.
И вышел вон, ловко подхватив под локоть Ташу, которая, открыв рот от изумления, через плечо слуги наблюдала за этой картиной.
* * *
Меня настолько трясло от возмущения, что некоторое время я просто шел по коридору, не особенно задумываясь над тем, куда иду. Таша едва поспевала за мной, не задавая никаких вопросов. Видимо, мой неожиданный поступок сильно напугал ее – вон как трясется до сих пор.
Немного пришел я в себя только у дверей своей комнаты. Надо же, даже не помню, как поднимался по. лестнице. Удивительно, что еще не споткнулся нигде. – Может быть, пойдем ко мне? – в первый раз рискнула подать голос Таша. – У меня стоит кувшин с водой – я не убирала его после умывания. Приведешь себя в порядок и немного остынешь.
Я неопределенно пожал плечами. Какая, в принципе, разница.
Сочтя этот жест за знак согласия, Таша распахнула передо мной дверь, приглашая в свою комнату. Я занес было ногу над порогом, но так и застыл в нелепой позе. В помещении что-то неуловимо изменилось со времени моего прошлого незваного визита. В воздухе чувствовался слабый аромат чужой магии – почти неуловимый.
Я вдохнул полной грудью, пытаясь хоть немного разобраться в своих ощущениях. Нет, не понять, что именно здесь произошло. Даже нельзя определить, какие именно заклинания творили в комнате. Пожалуй, абсолютно точно можно сказать, что не смертельные, иначе запах магии просто не выветрился бы до такой степени. Я был здесь всего несколько часов назад – слишком мало времени, чтобы остатки по-настоящему сильного колдовства успели практически исчезнуть.
– Что случилось? – встревоженно спросила Таша, поднимаясь на цыпочки и безрезультатно пытаясь заглянуть в комнату над моим плечом. – Ты что-то увидел?
– Скорее, почувствовал, – неохотно поправил я и наконец-то вошел в помещение.
Устало опустился в ближайшее кресло и замер, принюхиваясь и прислушиваясь к окружающей меня обстановке.
Следы чужого присутствия были почти неощутимы. Вроде бы и есть что-то, но только попытаешься это "что-то" вычленить из пространства, как мимолетное чувство дробится и пропадает, словно его и не было никогда. Впрочем, какую-то ниточку я все же уловил. И вела она – кто бы мог подумать! – прямо к старинному зеркалу.
– Может быть, объяснишь, что происходит? – робко поинтересовалась Таша, наблюдая за мной со сложной смесью страха и непонятной надежды на лице.
Вместо ответа я поднял один палец, предлагая немного помолчать, бесшумно встал и легким скользящим шагом двинулся к зеркалу, стараясь при этом не отразиться в нем. Это оказалось несложно – с момента моего последнего визита кто-то его развернул боком так, что в нем отражалась по большей части стена. И еще что-то…