Эта оскорбленная женщина всю жизнь ненавидела таллинезцев и их образ жизни, который называла лицемерным. Ей хотелось убить короля, который поддерживал свой народ. Когда Ксантия заговорила о своих способностях Чувствующей, о том, как ее лишили возможности ими пользоваться, Орлак удивился. Он попросил рассказать поподробнее, узнав про архалит и Академию в Карембоше. Молодому богу было известно: стоит ему только коснуться ее лба, и он сразу же снимет этот прилипший камень, который сдерживал силу… Но пока не стоит этого делать, лучше подождать.
Теперь документ, который он держал в руке, вероятно, менял все. Похоже, желания Ксантии исполняются. Конечно, она не получит удовольствия, лично убивая Лориса, короля Таллинора, но, похоже, боги посчитали необходимым ответить на ее молитвы.
Орлак улыбнулся. Теперь Таллинор будет легко взять. Предстоит коронация нового короля. Это просто идеально!
Сознание Доргрила неожиданно коснулось его собственного. Орлак дернулся. Дядя молчал больше суток. Во время последнего спора молодой бог прогнал его из сознания - тот вздумал было присоединился к его сексуальным утехам. В некоторые моменты Орлак не был уверен, он или Доргрил двигается над Ксантией, заставляя ее стонать. Ярость сработала. Доргрил отступил, оставив племяннику место, которое тот требовал для личного удовольствия. Старший бог жаловался, что ему тоже нужно расслабиться с женщиной, но эти стенания никак не тронули Орлака. Племянник в ярости предупредил, что совершит самоубийство, если Доргрил не уберется прочь. Конечно, это не устраивало дядюшку. Планы старшего бога фатально нарушатся, если не останется тела, в котором он мог бы устроиться, чтобы отомстить брату Дарганоту.
Доргрил мог вселиться в смертного, но это была бы жалкая победа. Ведь он искал мощное и лучшее тело для вселения. Гордость бога требовала тела бога. И теперь его могло удовлетворить только самое лучшее из всех божественных тел. Например, тело брата. Тогда он станет королем Сонма…
Орлак отвернулся от Ксантии и снова посмотрел на город.
"Поздравляю. Я думаю, что ты нашел нашу королеву, племянник", - заметил Доргрил. Орлак вздохнул. Ему придется поговорить со вселенцем.
"Что ты имеешь в виду?"
"То, что она идеально подходит на роль твоей марионетки. Это решает проблему для кипреанцев. Ты сдержишь обещание и представишь им королеву. Она сделает все, что ты попросишь… На самом деле, как я вижу, она уже это делает".
Орлак проигнорировал последнее замечание: "Да, мне приходила в голову такая же мысль".
"Однако план усложняется, - дядя усмехнулся у него в голове. - Ты, конечно, не знаешь, кто такая Ксантия".
"А мне следует знать?"
"Ты был занят, сражаясь с этой группой глупых Паладинов, а вот я обращал внимание на происходящее и в других местах".
"Собираешься меня просветить?"
"На самом деле, тебе это понравится, - сказал Доргрил. Орлак представил его облизывающим губы. - Ксантия, как она и объяснила, - это бывшая послушница Академии в Карембоше. Она тебе все рассказала про это заведение, и про то, что оно собой представляет. Поэтому мне не нужно повторяться".
Орлак ненавидел, когда Доргрил важничал. Старший бог наслаждался любой возможностью рассказать какую-то историю, в особенности, если знал детали. Орлак отогнал от себя волну отчаяния, возникшую из-за того, что эта сущность засела внутри него.
"Продолжай".
"Догадайся, кто был ее лучшей подругой в Академии?"
"Я этого не знаю. Тебе придется мне рассказать".
Он пытался скрыть нетерпение. Он понял, что это может быть очень важный рассказ, и ему придется потерпеть Доргрила с его любовью растягивать все истории.
"Ее лучшей подругой какое-то время была Элиссандра… Та самая Элисса".
Орлак не продемонстрировал удивления, на которое надеялся дядя: "Почему только какое-то время?"
"О-о, это очень интересна история, - красный туман внутри Орлака стал мерцать ярче. - Изначально они поссорились из-за конкуренции - они обе претендовали на роль Старейшины. Для нас это совершено неважно, - признал Доргрил, пропуская эту часть истории. - Но Ксантия по-настоящему возненавидела Элиссу из-за соперничества за внимание определенного мужчины. Можешь догадаться, кто это?"
"Ты шутишь?"
"Я никогда не стал бы шутить не из-за чего настолько ироничного. Торкин Гинт завоевал сердце Ксантии, но отмахнулся от нее, снова обнаружив свою любимую Элиссу в Карембоше. А что касается урода с дергающимся лицом…"
"Гота?"
"Да, его. Он тогда попытался убить Гинта, почти добрался до него, но Гинт воспользовался очень хитрым трюком и исчез вместе со своей любовницей. Я думаю, что они отправились в Сердце Лесов".
"Что случилось?"
"Про Сердце Лесов я тебе ничего рассказать не могу. Я не в состоянии рассмотреть, что там происходит, оно для меня закрыто. Даже сидя в Пустоте, я видел только то, что происходило вокруг, но не внутри".
"Ну, тогда что ты можешь мне сказать?"
"Я знаю только, что планы Ксантии и Гота нарушились. Они не получили Гинта. Ксантия и Гот очень сильно ненавидят и его, и Элиссу. Мы можем это использовать. Ксантия сделает для тебя все, что угодно, если ты помашешь у нее перед носом морковкой - этими двумя людьми. Конечно, она считает Гинта мертвым. Гот просто любит преследовать кого-то, калечить, убивать. Дай ему людей и позволь действовать как он хочет, что ты недавно и сделал, - и он будет тебе верен. Ну, настолько верен, насколько может этот человек. Он страшно хочет покончить с Гинтом и подвергнуть Элиссу пыткам".
Орлак обдумал услышанное и с неохотой признал: от ненавистного дяди есть кое-какая польза.
"Как ты считаешь, откуда у Гинта такая сила?"
Красный туман ярко вспыхнул.
"Этого я не знаю. Догадываюсь, что он владеет невежественной магией, как Ксантия и Элисса. Но он кажется гораздо более сильным волшебником, чем следовало бы. Однако в этом мире никакого другого вида магии не существует. Вообще-то, владеют ею лишь немногие. По большей части, это очень слабые способности - молоко свернуть или что-то в этом роде, если ты меня понимаешь".
Орлак кивнул.
"Но в Гинте есть что-то еще, - заметил он. - Почему, например, вокруг него собираются Паладины?"
"Это правда, и я восхищаюсь твоим ходом мыслей, - это был редкий комплимент от сущности, которая в основном выражала к нему презрение. Дядя продолжил: - Что еще у них есть? Они в отчаянии и объединились в последнем усилии. Определенно, Гинт обладает большой магической силой. И они его нашли. Меркуд провел несколько жизней в поисках кого-то, кто сможет бросить тебе вызов. Это тщетная попытка. Но они должны попытаться. С силой и волшебством Паладинов он становится сильнее. Но очевидно, что в сравнении с тобой он все равно слаб".
"Очевидно? Он слаб в сравнении со мной?"
Орлак услышал смех дяди. Презрение вернулось.
Все это имело смысл, но, тем не менее, Орлак высказал мысль, которая уже давно его беспокоила, грызла с тех пор, как его сознание впервые соприкоснулось с сознанием Гинта:
"А что, если он тоже бог?"
Это очень позабавило Доргрила. Казалось, что раскат его смеха разбудит Ксантию, но, конечно, никто не мог слышать его голос в голове у Орлака:
"Я думаю, что ты зря пугаешь сам себя".
"Я его не боюсь".
"Прости, племянник. Позволь мне перефразировать это. Думаю, что ты наделяешь его гораздо большими способностями, чем он заслуживает. Это - сын простого деревенского писаря. Я наблюдал за ним, когда он был еще юношей. Это просто крестьянин в образе спасителя Земли. Даже он в этом сомневается. Бог?"
Доргрилу снова стало забавно.
"Почему нет?"
"Как такое может быть?" - спросил Доргрил, который теперь испытывал раздражение от настойчивости Орлака.
"Он мог объявиться здесь, как, например, появился я".
"Зачем?"
"Чтобы не дать мне сделать то, что я собираюсь".
Доргрил снова рассмеялся: "Это что-то новенькое, племянник. Очень оригинальная мысль".
При этих словах красный туман, в который превратился Доргрил, вспыхнул, но на этот раз от него исходил холод. Такого холода старший бог не испытывал на протяжении многих веков. Орлак продолжал разговаривать с ним, но Доргрил его не слышал. Он судорожно размышлял. Нет, наверняка нет! Определенно, нет! Другой ребенок? Дарганот не способен на столь смелое решение. Эвагора никогда не согласилась бы на такую жертву.
А затем части картинки-загадки стали выстраиваться по местам. Орлак продолжал говорить.
"Тихо, дай мне подумать!" - рявкнул Доргрил на племянника.
Пришел через Орлака замолчать. Молодой бог поразился грозности тона дядя. Доргрил рявкнул на него в настоящей ярости. Пришлось подождать.
Доргрил стал анализировать факты, не смея поверить в дерзкое предположение племянника. Неужели сюда отправили еще одного бога? И каждый раз, доказывая несостоятельность идеи, он возвращался к одной и той же мысли: Лисе. Она всеми силами защищает Тора и Элиссу. Это возможно, очень возможно. Дарганот с Лисе придумали ловкий ход…
"Так, так", - только и слышал Орлак от более старшего бога. Потом снова наступала тишина. Снова приходилось ждать.
"Очень хитрый план. Поздравляю, Лисе… Ты гораздо, гораздо умнее, чем я считал возможным для кого-то из Сонма. - Доргрил словно прищелкнул языком у Орлака в голове, а затем резко рассмеялся. - Таким ходом даже я гордился бы".
"Ты собираешься объяснять?" - спросил, наконец, младший бог.
"Это блестящий план. Просто дух захватывает от его простоты, если это на самом деле так. Скорее всего, имелся еще один ребенок, которого я проглядел. Он еще не родился, пока я жил в собственном теле. А если Сонм пожертвовал своей второй самой большой ценностью?… А возможно, и первой по важности после кражи наследника трона богов…"
"Кто это? Кто этот ребенок?"
"Скорее всего, это был новорожденный. Он даже не успел дорасти до того возраста, в котором украли тебя. Вероятно, его забрали у матери, как только он увидел свет", - сказал Доргрил, в голосе которого звучала ненависть.
Старший бог пытался соединить нити мыслей, распутывающихся у него в сознании, не обращал внимания на Орлака и высказывал мысли вслух, как только они появлялись. Теперь они словно лились потоком.
"Его отдали смертным родителям. Интересно, кто это сделал? Ребенок не мог путешествовать без перевозчика, - последовала долгая пауза. - Конечно, это сделала моя старая подруга, Лисе. Разумеется, она и провернула дельце. Лисе принесла новорожденного ребенка в простой дом, - но в тот, где его будут любить. Его, как и тебя, воспитывали, как смертного. Ребенок точно также не знал, кто он на самом деле. Он только понимал, что владеет странной и очень сильной магией".
Теперь Доргрил говорил тихо, отмечая важные моменты и вспоминая все, что видел из Пустоты.
"Ребенка принимали за простого Чувствующего. Осторожные родители научили его скрывать таланты, чтобы не привлечь внимания Гота и его банды Инквизиторов. Потом появился Меркуд, который на протяжении столетий искал именно го. И он обнаружил ребенка, то есть, уже юношу пятнадцати лет или около того. Лекарь решил доставить парня во дворец, где сможет следить за этим очень ценным экземпляром. Он манипулировал жизнью парня, пока терпение того не лопнуло, и он не вырвался на свободу. Меркуд разумно позволил ему уйти, но использовал другие методы, чтобы шпионить за ним. Он все время планировал смерть молодого человека в своих собственных целях".
Орлак запутался, слушая эту историю. Он упустил нить, но выяснил кое-какие захватывающие детали. Определенно, дядя знал, к чему клонит. Пришлось позволить ему продолжить.
Теперь Доргрил говорил быстро, потому что собрал все кусочки мозаики воедино.
"Меркуд использовал Элиссу, чтобы снова подчинить парня своей воле - спаси ее, умри сам. Но он не умер. У лекаря для него имелись другие планы. Он будет жить дальше, но тайно. И все это время вокруг него собирались Паладины…"
Орлак больше не мог это слушать. Рассказ прыгал с одного на другое, нельзя было удерживать нить. Он резко поднялся с кресла, в котором сидел, откинувшись, и в ярости выскочил на балкон, а там стукнул кулаком по бледно-розовому камню, из которого был сделан прекрасный дворец.
"Кто? - заорал он. - Кто такой Торкин Гинт?!"
Теперь Доргрил заговорил мягким тихим голосом. Он больше не важничал и не хвастался, вместо этого в голосе звучало благоговение: "Он - твой брат".
Джуно стояла в одном из маленьких двориков дворца и разговаривала с высоким, темнокожим мужчиной - моруком Адонго. Оба не теряли бдительности и шептались вместо использования ментальной связи, дабы Орлак случайно не уловил их магию.
- Он отправляется в Таллинор, - сообщила Джуно.
Адонго еще раз обернулся через плечо, проверяя, не появился ли кто-нибудь поблизости.
- Откуда ты знаешь?
- Доставили пергамент. На свитке большая печать Таллинора, - пожала плечами женщина. - Он мне сам сказал об этом.
У морука округлились глаза:
- Он с тобой многим делится.
Джуно кивнула:
- Да. А заодно - сбивает меня с толку. Он сейчас готовится к отъезду.
- И?…
- И он попросил меня выбрать слугу, который отправится вместе с ним.
- И ты выбрала меня?
- Да. Наш ребенок там. Я чувствую притяжение того, с кем мы связаны. А ты - нет?
- Тоже чувствую, - кивнул он. - Мне пришлось сопротивляться сильнейшему желанию вначале отправиться в Таллинор. Но что-то заставило меня после расставания с Тором сперва прийти во дворец Кипреса.
- Ты все сделал правильно. У тебя было время здесь обосноваться и примелькаться. Это пойдет на пользу нашим целям.
Адонго принялся вышагивать из стороны в сторону.
- А откуда мы знаем, что тот, с кем мы связаны, находится там, куда отправится Орлак?
- Мы и не знаем, - она заговорила еще тише. - Но ты сможешь следить за всеми передвижениями Орлака.
- Что ты ему сказала?
- Только то, что у меня на примете есть идеально подходящий ему слуга. Ты - морук. Тебя зовут Тит, и ты очень хорошо подготовлен. Ты очень рассудительный и сдержанный.
Адонго хитро улыбнулся:
- Такой сдержанный, что он даже не узнает меня.
- Я тоже не узнала, - улыбнулась в ответ Джуно. - Пожалуйста, Адонго, поезжай.
Морук кивнул и вежливо поклонился, как традиционно кланялись у него в племени:
- Я стану Титом.
Джуно почувствовала облегчение.
- Хорошо. А теперь поторопись. Он ничего не подозревает.
Глава 12
Сердце Лаурин
Элисса и Саксон поплотнее обернулись плащами, пытаясь укрыться от дождя. Они не могли нарадоваться умным лошадям, на которых ехали. Животные перешли на шаг и следовали рядом друг с другом. Под ногами лились потоки грязи, и клук не хотел рисковать. На более высокой скорости лошади могли бы их сбросить, поскользнувшись или подвернув ногу.
"Она больше не королева", - напомнил он сам себе, глядя на маленькую фигурку женщины, специально выбравшей ничем не примечательную одежду. Она очень легко перешла из роли королевы на роль простой смертной. Элисса никогда не страдала тщеславием, и теперь это ей помогло. Она словно отбросила недавнее прошлое, и сейчас выбрала для себя очередную роль - путешествующей знатной дамы с личным телохранителем. Саксон заметил, как светятся ее серо-зеленые глаза, и очень надеялся, что это - не из-за Тора. Было бы плохо, если сердце этой красивой и смелой молодой женщины оказалось бы вновь разбитым. Он отбросил мысль в сторону - это не его дело. И сама Элисса сразу же напомнила бы ему об этом, если бы Саксон хоть раз заикнулся на эту тему. Она отправилась в путешествие из-за того, что страстно желала найти сына.
- Как бы мне хотелось с ним связаться по каналу мысленной связи! - внезапно сказала она, нарушив уютную тишину.
Голос звучал грустно, и это Саксону очень не понравилось.
- С Рубином? - Саксон надеялся, что она с ним согласится.
- Я имела в виду Тора, - ответила Элисса и немного смутилась. Может, как раз сейчас подходящее время, чтобы дать ей совет?
- Элисса, может быть, неразумно…
Она не позволила ему закончить фразу:
- Не надо, Саксон. То, что он жив, заставляет мое сердце биться вдвое чаще. От одной этой мысли оно чуть не разрывается! Я чувствую себя более удачливой, чем заслуживаю. Но это относится к Рубину и объединению всех наших троих детей. Дело не в Торе и не во мне. Наша привязанность друг к другу не имеет к этому никакого отношения.
Саксон воспользовался шансом:
- Тем не менее, я советовал бы проявлять осторожность.
Она сурово посмотрела на него. Во взгляде читался укор.
- Нет, клук, нельзя давать мне такие советы, - она на мгновение снова стала королевой, как совсем недавно. - Не надо забывать, что он все еще мой муж, хотя это не означает, что я бегу назад в его постель.
Элисса могла стать суровой, если ее выводили из себя. Саксон сожалел, что сделал это на раннем этапе путешествия. Теперь им предстоит ехать в молчании, и обоим станет неуютно.
- Я забыл об этом, Ваше величество, - сказал он, надеясь, что официальное обращение напомнит ей об его уважении.
Ее натянутое выражение лица расслабилось, появился даже намек на улыбку.
- Называй меня теперь Элиссой. Прости, Саксон, я очень нервничаю. Мужья умирают, мужья возвращаются из мертвых, сыновья возвращаются из мертвых, появляются дети, о существовании которых я не знала… Возможно, я принесла боль еще одному сердцу, хотя этого следовало избежать.
- Джилу? - мягко спросил он. Она кивнула:
- Ему сейчас очень больно.
- В нем есть все задатки, чтобы из него получился хороший король, - заверил ее Саксон.
- Но кто будет его направлять? У него никого нет, и даже я теперь его покинула.
- Уверен, что Джил проложит свой собственный путь и пойдет по нему. Король еще удивит нас всех.
- Ты даже хуже, чем обожающая своего сына мать, - поддразнила она его.
Саксон пожал плечами:
- Из него получится прекрасный правитель Таллинора. Давай не упускать из виду тот факт, что в его венах течет кровь старого короля Морта.
Женщина улыбнулась.
- Джилу повезло, что мы все так в него верим. - Элисса прикусила губу. - Надеюсь, что он присмотрит за Лаурин.
- Пусть он теперь и король, но, если не считать Херека, во всем Таллиноре не найдется солдата лучше Джила. Наверняка нет лучшего мастера-мечника. Лаурин с ним безопаснее, чем здесь с нами.
Элисса приподняла брови:
- Ты был так безжалостен с Джилом во время тренировок! Всегда говорил ему, что у него все получается ужасно.
Клук сплюнул:
- Никакого толку не выйдет, если у парня закружится голова, если он вообразит из себя невесть что, Элисса. Ты была слишком мягкой с ним. А кто-то должен был взять на себя роль сурового мужчины в его жизни.
Саксон снова заметил, как у нее по лицу пробежала грусть. Он опять сказал что-то не то?
- Да, я очень сожалею, что не сказала ему про отца. Но Лорис на этом настаивал. Он ведь мог так помочь Джилу в те годы!