- Мы искренне благодарим тебя за проявленную заботу, властелин, - за всех ответил ему Любовод. - Мы навсегда запомним твою доброту и станем сказывать о ней во всех землях, которые нам доведется посетить.
- Мое имя - Аркаим, - чуть склонил голову правитель. - Ар - значит "первый", Каим - земли, в которых мне назначено быть первым из людей. К сожалению, брат мой, коварный Раджаф, хитростью и подлостью захватил власть в моей стране, поработил честных тружеников, отняв у них волю с помощью колдовства и своих бандитов. Он грабит жителей страны и убивает заезжих чужеземцев, в чем вы уже могли убедиться. У него нет чести и совести, он позорит наш род и нашу страну… И все же, досточтимые, по воле богов и законам Кайма именно я продолжаю считаться здешним царем, и поэтому именно я должен извиниться перед вами за причиненный вам ущерб и муки, покаяться в невозможности остановить бесчинства и беззаконие… Надеюсь, сейчас вы чувствуете себя лучше, а одежды ваши удобны. К сожалению, платья, в которые вы были облачены, бандиты Раджафа привели в полную негодность.
- Мы благодарим тебя за щедрость, мудрый Аркаим, - припомнил ведун обращение к правителю, что звучало из уст черных воинов. - Выданные нам одеяния приятны, красивы и удобны. Но не знаешь ли ты, какова судьба нашего оружия и снаряжения, что тоже досталось грабителям?
- Да, уважаемый, - кивнул правитель. - Об этом я не подумал. Вы были почти раздеты, когда вас сюда доставили, и никто не вспомнил, что в руки негодяев вы наверняка попали с оружием и некими личными вещами. Я укажу Черному Сарычу, чтобы он показал вам снаряжение, взятое у захваченной банды. Вы сможете найти и забрать то, что принадлежит вам.
- Смогу ли я забрать свой товар, о мудрый Аркаим? - вкрадчиво поинтересовался купец. - Ведь слуги Раджафа взяли не только то, что было на нас, но и то, что лежало в трюмах корабля…
- Каким же товаром ты торговал, чужеземец?
- Чем-то расторговался, чем-то нет, что-то купил и вез в свои края, там людям продавать… - издалека начал Любовод. - Посему было у меня в трюмах оружия в тюки упаковано немало, сундук со струментом путевым и… И два сундука с зеркалами из посеребренной меди…
- Значит, это принадлежало тебе, - не дрогнул ни один мускул на лице правителя. - Хорошо. Ты получишь зеркала и струмент. Оружие же я оставлю себе. В наших отношениях с братом грядут большие перемены. Последние годы его поведение, угнетение им простых каимцев переходит все возможные пределы. Боги не простят мне терпения и бездействия перед лицом того ужаса, в который погружается доверенная мне страна. Как ни чурался я такого решения, но придется применять силу. Опять же, чужеземцы, спасая вас, смолевники истребили больше ста слуг преступного правителя. Мыслю я, Раджаф не оставит этого так просто и попытается отомстить. Чувствую сердцем, что вот-вот разразится война… Прости, купец. Я понимаю, тебе наши хлопоты совсем не интересны. Я лишь хотел сказать, что оружие мне потребно. Но, разумеется, я заплачу тебе за него полную цену.
- Прости, мудрый Аркаим, - с достоинством ответил Любовод, - я вижу, ты намерен начать борьбу за праведное дело. Грехом будет честному человеку убегать, лишь только получив плату за товар. Быть может, ты не откажешь и нам в праве выступить в поход вместе с твоей армией и помочь всем, что будет в наших силах?
Олег поперхнулся воздухом и с огромным изумлением повернул голову к своему товарищу.
- Это благородное решение, чужеземцы, - после мига раздумий ответил правитель. - Я ничего не могу противопоставить столь решительному порыву. Рисковать собой ради свободы и благополучия жителей другой страны! Могу сказать, теперь я троекратно рад тому, что вас удалось спасти из лап Раджафа. Вы сами видите, у меня не так много людей, а потому каждый лишний меч будет на счету. Но, могу сказать, вы будете биться воистину за правое дело. Раджаф обращается с простым людом, как с безмолвными баранами. Он запретил всем, кроме своих бандитов, иметь оружие, дабы люди не могли противиться его силе. Он поместил в города говорящие шары и сам решает за людей, что и когда им надлежит делать, ако пастух распоряжаясь безмолвным стадом. Он создал медного стража, который бродит по стране и, не зная ни жалости, ни сострадания, карает смертию несчастных за любой проступок. Он погрузил страну в беспросветный ужас, а несчастных смертных - в скотское состояние. Мы должны остановить злобного тирана и навсегда исторгнуть его из здешних земель. И пусть он мой кровный брат - но совесть, воля богов и заветы наших предков заставят меня переступить через любовь и покарать преступника! Ему не помогут ни его бандиты, ни высокие стены, ни его медный страж. Он, конечно, ужасен, этот медный страж, но мы все равно не отступим. Медный страж непобедим и бессмертен, но стремление людей к свободе не остановить слепой жестокостью. Едва мы ударим по тирану, нас встретят с радостью, и все каимцы вольются в наши ряды, чтобы добить своего истязателя. Медный страж будет низвергнут вместе со своим создателем.
- Что нам этот медный страж, мудрый Аркаим? - пожал плечами Будута. - Раз плюнуть, два прихлопнуть - и нет боле истукана. Истребили мы его уже, нету стража.
- Ты смог одолеть стража Раджафа? - с изумлением воззрился на него правитель. - Как тебе это удалось?
- Куда было деваться? - опять дернул плечами холоп. - Привязался, как репей. Вот и пришлось…
- Ты убил его, чужеземец? - продолжал выспрашивать правитель. - Как ты смог это сделать? Он же бессмертен!
- Ну, - припертый к стене холоп растерянно глянул на Олега, - управились как-то… Ну, нет его больше… Да, боярин?
- Значит, медного стража победил ты, чужестранец? - перевел взгляд на ведуна здешний властелин. - Как твое имя, мудрый и храбрый воин?
- Мать Олегом назвала, мудрый Аркаим, - ответил Середин, - а люди больше ведуном кличут. Я привык.
- Ведун Олег… - словно попробовал имя на вкус наследный правитель Кайма. - Как же смог ты победить бессмертного и неуязвимого стража?
- Увы, я не победил медное чудовище, мудрый Аркаим, - покачал головой Олег. - И даже не убил его… Просто избавился. Больно назойлив оказался. И страшен.
- Похоже, тебя опасно пугать, мой скромный друг, - улыбнулся хозяин дворца, - если ты стараешься избавляться от тех, кто страшен, как бы они ни были сильны, и не считаешь это за доблесть.
Олег поклонился, выражая благодарность, но промолчал. Он не собирался никому и никогда открывать тайну своей победы над бессмертным монстром. Уж очень она была хрупка. Достаточно выдернуть гвозди из следов - и страж опять обретет свободу. Нетрудно догадаться, на кого он начнет охотиться в первую очередь.
Мудрый Аркаим вскинул палец лежащей на подлокотнике кисти - и по дворцу прокатился удар гонга.
- Черному Сарычу будет передано о моем приказе, чужеземцы, - сообщил правитель. - Он проводит вас в хранилище, дабы вы могли найти свое оружие или выбрать ему замену. Теперь я оставлю вас. Надеюсь, мое угощение придется вам по вкусу…
Заглушая последние слова, с насестов сорвались орлы и с тяжелым шелестом вылетели в окна. Аркаим поднялся, еще раз кивнул гостям и удалился в ту же дверь, в какую вошел. Лишь серое перо, кружась, медленно опустилось на пол, свидетельствуя о закончившейся аудиенции.
- Друже, скажи, что это мне послышалось! - повернулся к купцу Олег. - Какая война? Какое войско? Ты куда собираешься ввязаться?
- Разве ты не слышал, колдун? - удивился купец. - Здесь же будет война!
- Какая разница? Разве это наша война? Тебе обещали вернуть зеркала, тебе обещали заплатить за оружие. Ну, так давай забирать деньги и товар и сматываться, пока никто не передумал!
- Какие деньги, сотоварищ? - наклонился к ведуну Любовод. - Этот бисер, что тут вместо серебра ходит? Какой от него на Руси, али в других местах, прок? Да кабы и серебро - оно само навар не приносит. Его в товар превратить надо, что потом продать с прибытком получится. Нет, не дело это, так уплывать. И, кстати, не на чем. У хозяина здешнего на реке я даже пристани единой не видел. Стало быть, и лодки у него какой завалящей не купить. На чем уплывать?
- Придумать завсегда можно, - вздохнул Середин.
- Не надо думать, - подступив вплотную, перешел на шепот купец. - Сказал же мудрый Аркаим: война будет. А война - это… - Любовод мечтательно закатил глаза. - Особливо здесь, где такого уж непонятно сколько поколений не случалось. Мы тут одни с обозом и деньгами будем. Местные торговцы без опыта не сразу сообразят, что к чему, и как дело вести.
- И что такое, по-твоему, война? - вкрадчиво поинтересовался Олег.
- Это серебро, золото. Много, - выдохнул купец. - Коли ратник добычу какую взял, таскать ее с собой несподручно. На месте он ее за десятую, за двадцатую часть от истинной стоимости отдаст. Беглецу с добром, за всю жизнь накопленным, убегать тяжело, всего не утащить. Он это все за пару монет отдаст, дабы хоть что-то получить. А бесхозного добра сколько везде валяется?
- Ты хоть понимаешь, друже, - как-то сипло получилось у Олега, - что там кровь льется, что там животы люди кладут?!
- Никак, пристыдить меня хочешь, колдун? - засмеялся Любовод. - Нешто без моего участия ратники резать друг друга не станут? Станут, еще как станут. Ну, и какой прок, коли все добро вокруг них без смысла пропадет? А так хоть кому прибыток. Ратным - серебро, ограбленным - пара монет в утешение. Ну, и мне в уплату за риск прибыток.
- Ты же, вроде, обещал правителю в войско его вступить, а не торговлей заниматься?
- Я обещал помочь, чем смогу, - поправил его купец. - А помощь моя во первую руку в том, чтобы рядом в нужный момент оказаться и воину усталому плату за его добычу ратную предложить. Опять же, коли земли каимские разоряться начнут, то наверняка пара суденышек каких нам тоже недорого достанется.
- На крови серебро зарабатываешь, Любовод.
- Ты не бойся, друже, оно от такого прибытка ни липким, ни соленым не становится, - посерьезнел купец. - И неча меня укорять. Мы с тобой сотоварищи, а посему доход весь не токмо в мою мошну пойдет, но и в твой кошель. Али отказаться от своей доли удумал, друже? А коли совестлив ты безмерно, так саблю можешь потупить за правое дело. Поможешь Аркаиму, правителю законному, на стол сесть, народ забитый от тирана избавишь, детям слезы осушишь, мужам честь вернешь, дело доброе совершишь. А там, глядишь, за честную службу от хозяина здешнего еще чего перепадет. Он, вижу, иноземцев уважает.
Договорить друзьям не дал черный воин. Вошедший в зал дворца Сарыч даже без доспехов всю одежду, от рубахи до штанов и плаща, носил только черную.
- Здоровия вам, чужеземцы, - коротко поклонился он. - Коли вам позволяют силы, можете сходить со мной в амбар и отобрать среди взятых у бандитов вещей те, что вам до грабежа принадлежали.
- Можем, - тут же встрепенулся купец. - Конечно, можем. Чего зазря в постели бока-то отлеживать?
- Следуйте за мной, - кратко распорядился смолевник и крутанулся вокруг своей оси.
Олег почему-то думал, что склад с добычей находится где-то внизу, в поселке. Но нет. Он помещался все в том же странном строении, прилепившемся к горе в самом начале расселины. Правда, находился он внизу, прямо на скальной породе - никто и не потрудился выравнивать каменный пол, - и освещался единственным окном с собранной из мелких кусочков слюдой.
Свой поясной набор Середин нашел практически сразу: непривычный для нынешнего времени изогнутый клинок, вероятно, показался воинам странным, и его положили отдельно. Серебряная с самоцветами ложка - в чехле, ножи оба - на месте, в сумку никто, видать, и не заглядывал. А вот с тяжелым серебряным кистенем, похоже, он распрощался где-то на реке.
Черный Сарыч с интересом проследил, как гость застегивает ремень, не удержался:
- Зачем тебе кривой меч, чужеземец? Из-за угла колоть?
- За щит бить удобнее… - Вдаваться в объяснения, отчего сабля лучше меча, Середин не стал. Слишком долго рассказывать. - Скажи лучше, друже, отчего вас смолевниками кличут? Оттого, что черные, как смоль?
- Нет, не оттого. - Воин мимо Олега глянул на невольницу, что выбрала себе ремень с длинным мясницким ножом и маленьким разделочным ножиком. Снаряжение явно не подходило ей по размерам, чтобы застегнуть - новые дырки колоть требовалось. Тем не менее возражать против присвоения добра Сарыч не стал. - Смолевники… Смолевниками у нас жуков издавна зовут. От них к нам кличка прилипла. За то, что броню на себе таскаем постоянно, ако жуки панцирь. А черную смоль у нас дегтем называют. Обычная смоль желтая, как глаз мудрого Аркаима.
- Вот и мой нашелся! - обрадовался Любовод, потянул клинок. Раздался грохот, куча оружия посыпалась. - О, Ксандр, и твой меч показался. Оголовье приметное, с крестом.
- А я этот возьму, - сделал свой выбор Будута. - Можно?
- Сундуки с товаром, что у бандитов нашли, выше этажом хранятся, - сообщил воин. - Там запоры имеются. Желаете к себе отнесть, или у нас пока оставите?
- Какая разница? - не понял купец. - Что в амбаре, что в комнате - все едино у вас будет. А под замком удобнее.
- Как скажете, чужеземцы, - согласился Сарыч. - А ныне отдыхать можете. Вижу, нездоровы вы еще.
Следующие два дня гостей никто не беспокоил. Угощения и питье доставляли к ним в комнаты, "ночные вазы" выносили по три раза в день. Лежи да наслаждайся покоем! От местных снадобий синяки и кровоподтеки проходили с удивительной скоростью, на глазах желтея и рассасываясь. Губа у Урсулы зажила совершенно, синяк под глазом исчез, а тот, что на виске - стал уже совсем незаметен. Судя по отражению на клинке - Олег тоже выглядел достаточно прилично. Сидеть в четырех стенах изрядно надоело, а потому на третий день после встречи со здешним правителем ведун позвал свою невольницу подышать свежим воздухом.
Знакомым путем они вышли во двор, и тут Олег остановился. Идти за пруд, к яшмовому дворцу, значило вторгаться в личные покои властителя. Конечно, не зная здешних нравов, он мог и ошибаться - но лучше было не рисковать. Прогулка по утоптанному каменному двору могла выглядеть только как вышагивание по кругу вдоль серых стен а-ля "арестанты на прогулке". И тогда ведун, взяв рабыню за руку и указав на въездную арку, предложил:
- Глянем, чего там?
Выходу гостей из дворца никто не препятствовал. Они миновали темный тоннель, ступили на карниз - и тут же испуганно прижались спиной к стене. В лицо ударил порыв ветра, грозя столкнуть с узкой тропы, а от открывшейся под ногами пропастью тут же закружилась голова.
- Ты уже глянул, господин? - жалобно спросила девушка.
- Ну, - сделав пару глубоких вдохов, взял себя в руки ведун, - кое на что посмотрел. Красиво. Нужно привыкать к высоте, Урсула. Застряли мы здесь, похоже, надолго. Нельзя же все время во дворце, как на привязи, болтаться.
- Прости, господин, но мне страшно.
- Мне тоже, если тебе от этого станет легче… - Середин чуть наклонился вперед и тут же отпрянул обратно. В отличие от окна в комнате, здесь не имелось никакой опоры, способной остановить потерявшего равновесие человека, но нужно привыкать. Потихоньку. Давай чуть-чуть здесь попутешествуем. Что вниз по тропе, мы знаем, оттуда пришли. Проверим, куда она ведет дальше вверх.
Он снова ухватил Урсулу за руку и потянул за собой.
Первые шагов сто путники проделали, прижимаясь спиной к скале. Но ничего страшного не происходило - вскоре они осмелели и оторвались от камня, двигаясь уже обычным шагом, хотя и возле стены.
Тропинка, миновав дворец мудрого Аркаима, продолжала огибать гору, пока где-то через полверсты не уткнулась в расселину - в этом месте к горе правителя, срастаясь в единое целое, примыкала еще одна, и тропа шла как раз между ними. Склоны справа и слева были пологими - у Олега появилось мальчишеское желание взбежать на какую-нибудь из двух вершин и нацарапать на камнях что-то вроде: "Здесь был я!", но портить первозданную природу рука не поднялась.
Расселина чуть изогнулась, и впереди обнаружилась еще вершина, на этот раз снежная. Но, чтобы дойти до нее, требовалось пересечь обширное, усыпанное камнями плоскогорье версты полторы длиной - ширины из ущелья Олег определить не мог.
- Где мы, господин? - сипло спросила девушка, выглянув из-за плеча Середина. - Это и есть поля мертвых, да?
На плоскогорье, насколько хватало глаз, сидели мертвецы. Тысячи мертвецов. Некоторые еще совсем как живые, некоторые - в истлевшей одежде, давно утратившие плоть и сверкающие белыми костяками. Все они сидели, обняв руками колени, опершись спиной на камень и глядя перед собой на восток.
- Ква! - От созерцания ведуна отвлек пепельный орел с сумкой на груди, что начал описывать круги у него над головой. - Надеюсь, мы ничего не нарушили? - пробормотал себе под нос Середин.
- Не беспокойся, ведун Олег, ничего, - появился невесть откуда законный правитель Каима. - У нас нет запрета на посещение кладбищ. Даже для чужаков.
- Значит, это кладбище?
- Да, чужеземец. Я знаю, наши обычаи непривычны многим, но у нас нет земли, чтобы закапывать умерших, и не хватает дров, дабы предавать их огню. Сказывают, очень давно, когда каимцы еще только обживались в этих местах, они приносили тела мертвых в жертву: доставляли сюда и отдавали птицам. Сказывают, тут жили жрецы, что разделывали мертвых, дабы птицам было удобнее кушать. А когда тела очищались, оставшиеся кости растирали в порошок и развеивали вот с этой вершины. Но время шло, и обычай людей с нижних земель хоронить мертвых добрался и сюда. Хоронить упокоившихся мы не можем все равно, но теперь хотя бы не уничтожаем тела. Надеюсь, эта мудрость предков поможет мне победить подлого Раджафа. Кумай, иди сюда…
В ответ на приглашение птицы одна за другой спланировали к правителю, расселись на могильных камнях - тех, к которым прислонялись спинами мертвецы.
- Кумай - это кличка орла? - поинтересовался Олег.
- Это имя их всех, - ответил мудрый Аркаим. - И этих, и тех, что отдыхают сейчас в птичнике, и тех, что отпущены на вольную охоту. - Предупреждая следующий вопрос, правитель добавил: - Их у меня больше пяти десятков.
- Красавцы, - похвалил крылатых хищников ведун.
- И умны, как люди, - добавил от себя правитель.
Он обошел всех орлов, негромко что-то каждому говоря, открывая сумку и пересыпая в нее некий порошок из сосудов, похожих на тыквы, только каменных. Закончив обход, мудрый Аркаим взмахнул рукой: - Карьяки!
Орлы спрыгнули с камней и, шумно взмахивая огромными крыльями, начали набирать высоту. В небе они сошлись над центром плоскогорья, покружились, почти соприкасаясь крыльями, одновременно дернули клювами деревянные застежки и полетели в разные стороны. Одна из птиц - к вершине напротив, две другие, как понял Середин, - к пикам справа и слева от него. В воздухе, развеиваясь, заискрился порошок. Ведун потер запястье, тоскуя по исчезнувшему крестику. Он даже не знал, когда утратил столь важный амулет. То ли когда бандиты Раджафа их грабили, то ли здесь, когда их раздевали перед омыванием. Тогда он находился в слишком жалком состоянии, чтобы замечать подобные мелочи, а теперь искать было уже поздно.
- Что это за зелье, мудрый Аркаим? Уж не собираешься ли ты посадить зубы дракона для создания армии?