Середин торопливо извлек каменный шар и почти сразу услышал встревоженный голос правителя:
- Вас заметили!
- Кто?
- За леском по правую руку скачет дозор, четыре всадника. Я так мыслю, следят, но на глаза не показываются. Далее по дороге конный отряд, около двух сотен. До них две версты.
- Благодарю тебя, мудрый Аркаим, - кивнул Олег. - Я буду готов.
Ведун вернул камень в сумку, окинул взглядом колонну, рядом с которой скакал. К чему тут готовиться? Брони своей мертвецы, как среди ратников нередко бывает, на повозках не везут, оружие и щиты при себе. Силы им беречь тоже ни к чему - уставать не умеют. Тогда что? Остается только быть повнимательнее, чтобы команду вовремя отдать. Но и это будет не скоро: всаднику в лесу еще труднее, чем пешему, пробиваться. Посему, пока колонна на чистое место не выйдет, бандиты атаки не начнут.
Олег пнул лошадь пятками и начал обгонять шагающих зомби, чтобы первым успеть увидеть опасность.
Дорога постепенно уходила все ниже и ниже, а осины по сторонам, словно пытаясь удерживать верх леса на одном уровне, становились крупнее, развесистей. Под ногами зачавкал черный перегной - как вдруг тракт повернул резко влево, начал забираться на пологий склон, и впереди просветлело. По верхнему гребню холма осинник обрывался так же резко, как сосновый бор двадцать верст тому назад. По глазам ударило солнцем, и почти сразу послышалось задорное улюлюканье: конные сотни, что гарцевали в полуверсте ниже впереди, стремительно разгонялись по жнивью.
- Вот проклятье… - Олег перекинул в руку щит и потянул из ножен саблю.
Всадники приняли единственно правильное решение. Они подловили наступающего врага на выходе с узкой лесной дороги, чтобы не позволить развернуться, не дать использовать численное превосходство - и вколотить, словно молотком, обратно в лес. Заставить толпиться на дороге, поодиночке выбираться через заросли, чтобы потом так же поодиночке попадать под меч стремительного всадника или удар копья. Им на руку было все: и неожиданность нападения, и отсутствие высокой травы, в которой не разогнаться коням, и походный строй противника… Один удар - и они победили!
- Ну, это мы еще посмотрим, - облизнул почему-то пересохшие губы ведун. - Посмотрим. Легионы надрессированы по высшему разряду. Зубы обломаете.
Осталось треть версты, четверть. Всадники мчались все быстрее и быстрее.
Но Середин не торопился разворачивать мертвецов в боевой порядок, смыкать ряды. Чем больше воинов успеет выйти из леса к моменту столкновения - тем более глубокий и прочный строй встретит врага.
Еще двести шагов, сто - и вдруг случилось чудо! Всадники резко развернулись, прыснули в стороны.
- Ё-о-о! - только и успел выдохнуть ведун, резко нагибаясь и поддергивая ногу под прикрытие щита.
Тут же послышался дробный стук - и из внутренней стороны деревянного диска высунулись на длину ладони сразу шесть граненых наконечников. Потом последовало еще несколько ударов с тем же результатом.
Кобылка под Олегом жалобно всхрапнула, начала заваливаться набок. Он еле успел соскочить и отбежать в сторону. Беспокоиться о скакуне было поздно: у него из головы торчали две стрелы, из груди - штук десять, из крупа - еще три.
- Степняки! - презрительно сплюнул ведун и двинулся вперед, прижимаясь поближе к общему строю.
Конные сотни Раджафа почти в точности выполнили маневр, который он предполагал, за исключением завершающей точки: мощного и жестокого, смертоносного копейного удара. Они предпочли забросать врага стрелами.
Типичная тактика всех степняков: воевать без риска. Не класть живот, защищая каждый клочок земли, а изматывать врага непрерывным огнем из луков. День за днем, неделю за неделей, версту за верстой стрелять издалека, пока на бесконечных степных просторах не окажутся изранены все до последнего противника, и пока враги сами не полягут от усталости и тягот, так ни разу и не сойдясь с ними в ближнем бою.
- Но только в эту игру можно играть и вдвоем… - зло рассмеялся Середин, глядя, как всадники Раджафа разворачиваются для новой атаки. - Вперед ребята! Шире шаг! Сейчас всем будет весело.
Опять с улюлюканьем стали приближаться бандиты, опять взметнулись в воздух тучи стрел. Олег присел, прикрываясь щитом - и на нем тут же появились две новые пробоины. Потом еще одна. Еще.
Конница отхлынула, переводя дух и готовя стрелы для новых залпов. Середин выпрямился, бодрым шагом двинулся к голове колонны.
- Эй, друже, ты жив?! Цел?!
Олег оглянулся на догнавшего его купца, схватил поводья:
- Отдай коня и щит! Себе заводного в обозе возьми. Быстрее!
Через мгновение он уже снова был в седле. Видя, как бандиты начинают новый разгон, Олег пришпорил скакуна, обгоняя колонну, переметнулся на другую сторону и натянул поводья вплотную к строю своих воинов. Вскинул щит…
Стук! Всего одно попадание, и ни одной царапины у коня. Что же, так уже воевать можно. А то ведь лошадей не напасешься!
Всадники отхлынули и некоторое время гарцевали вдалеке, в то время как колонна уже полностью вышла из леса и невозмутимо продолжала наступление. Олег отлично понимал их замешательство. Три атаки с губительной стрельбой практически в упор - и ни одного пострадавшего! Никто не упал, не забился в предсмертных конвульсиях, даже не споткнулся из-за впившегося в ногу наконечника! И это в то время, как бандиты ожидали начисто расстрелять всю голову колонны! Три наскока, каждый раз всадники пускали по три стрелы каждый - почти две тысячи стрел! Немудрено, что они изрешетили и щит, и несчастную кобылу.
Люди Раджафа наконец приняли какое-то решение, начали приближаться. С расстояния в четверть версты опять затренькали тетивы луков, и стрелы одна за другой посыпались на головы марширующих воинов. Они вонзались в жнивье, утопая почти до середины древка, втыкались в плотную глину дороги, чиркали по щитам, простреливали дерюжные накидки, дырявили черепа, впивались в давно выбеленные солнцем кости, резали колени и пробивали ступни. Из многих воинов торчало по десятку стрел - но мертвецы все так же неутомимо двигались вперед.
Еще две версты - конные сотни опять отхлынули. То ли начали сходить с ума от безрезультатности своих стараний, то ли просто расстреляли весь запас стрел.
Дорога тем временем опять забралась на взгорок - и впереди открылся город. Земляное сооружение в форме цилиндра метров двухсот диаметром и где-то пяти высотой, покрытое сверху цветами. Меж цветов там и сям бродили люди: бегали дети, занимались хозяйством женщины. Но еще больше их возилось рядом с городом: разбрасывали сено из стогов видимо, сложенных на ночь против росы, а также разгружали его с запряженных волами повозок с высокими жердяными бортами.
- Уа-у-у-у!!! - Поняв, что совсем немного, и противники доберутся до города, всадники решились на еще одну, совершенно отчаянную атаку.
Олег увидел, что на этот раз в их руках покачиваются не луки, а короткие, всего метра на три, копья с алыми кисточками под остриями. Конница разворачивалась в широкую лаву, от стремени до стремени атакующих всадников было не меньше сажени, а в глубину их получалось ряда три. Как и пехотинцев.
- Ну что, шаромыжники, - одними губами прошептал ведун, - в страшилки захотели поиграть? Напугать решили? Э-э, нет, это вам не девок крестьянских спьяну по полям гонять, и не ремесленников безоружных от бунтарства отваживать. Это… - До мчащейся лавы оставалось всего полсотни шагов, и Середин во все горло крикнул, указывая в сторону врага: - И-и-тха!!!
Зомби, услышав приказ, четко повернули влево, выставили вперед левые плечи, сомкнули черепицей щиты, подперли их и опустили копья. Задние ряды тоже сомкнулись, уперлись в переднюю шеренгу, опустили копья на плечи и щиты впереди стоящих. Почти сразу над полем прокатился грохот жесточайшего удара. Середин увидел, как в нескольких местах разогнавшиеся кони после удара в стену просто переворачивались вперед, взбрыкивая в воздухе ногами, кувыркаясь через грудь на головы зомби, теряя всадников. Но в большинстве мест удар оказался просто погашен: строй от страшного напора лишь сдвинулся назад на несколько шагов, попятившись с дороги на колючее свежескошенное поле.
Как и предсказывал Олег, проявлять храбрость и мастерство мертвецам не пришлось. Атакующие всадники сами напоролись на выставленные копья, и теперь перед фалангой бились в кровавых потоках кони, ползали люди с перебитыми ногами и пропоротыми животами, выли от муки раненые. Правда, десятка два бандитов - видимо, из задних рядов - уцелели и теперь во весь опор уносились прочь. Причем не вместе, а каждый сам по себе. Ведун подумал о том, что это теперь тоже не враги. Второй раз в атаку на сомкнутый строй их уже ни одна сила не загонит. И приказал разомкнуть строй, повернуть направо и продолжить движение к Киве.
Горожане уже разбегались, бросая повозки, волов, вилы и прочее барахло, лезли на склон, торопливо прятались в люки своих жилищ. Похоже, зрелище стремительной жестокой сечи произвело на них должное впечатление.
- И это хорошо, - кивнул Олег. - Не станут питать напрасных иллюзий. Россказней про стража Раджафа по третьему кругу я не перенесу. Первый легион - обойти город сзади и встать там! Второй легион - справа, третий - слева. Четвертый - ко мне! Строиться там, где я стою!
Не успели последние из горожан попрятаться в свои норы - а Кива уже была надежно окружена со всех сторон. Убедившись в этом, ведун развернулся и поскакал к месту недавнего сражения.
- Все, все залито, друже, - с тоской покачал головой Любовод, который осматривал тела погибших или еще живых врагов. - Они в крови с ног до головы. Ладно, кожу, клинки еще кое-как отмыть можно. Но все остальное…
- Людей оставь, - попросил Олег. - Займись лошадьми. Может, в сумках что найдешь, али упряжь дорогую сыщешь.
- Мясцо, опять же, парное, - добавил подошедший холоп. - Дело к обеду движется, а брюхо сухомятки не хочет. - Он вынул нож. - Дозволишь, боярин?
- Режь, - кивнул Олег. - Только уж на всех запекай, пока мы с делами управляемся.
- Как скажешь, боярин. - Будута двинулся к лошадям, прикидывая, какую разделать проще, и чтобы помоложе была.
Ведун сделал глубокий вдох, вытянул руку с растопыренными пальцами:
- Аттара храш коми, тхара, тзара, Тхор! Ананубис, кхор, тра Кнор, Кнор, Кнор-Кронос! Атахи! Вставайте, воины! Вы мне нужны.
- А-а-а!!! - заметался, не зная, куда деваться, холоп, вокруг которого начали подниматься из кровавых луж только что убитые враги. - Не-е-е-е-я-я-я!!!
- Свят, свят, - перекрестился и кормчий, подтянувшийся к ним от поставленного за спинами четвертого легиона обоза. - Господи, спаси, помилуй и сохрани грешного раба твоего Александра…
- Нарекаю вас четвертым легионом! - опустил руку Олег. - Любовод, выдай им щиты со своей телеги. А копья пусть свои забирают. Те, с которыми Раджафу служили. Поднимите копья, воины, и идите за этим человеком!
Купец шумно сглотнул, закивал:
- Ладно, ладно… - Он покосился на покачивающихся мертвецов, с которых все еще стекала кровь. Кое у кого высовывались наружу внутренности, у некоторых торчали обломки копий. - Ты и нас так… можешь… кожу… колдун.
- Ты бы лучше не умирал, друже, - похлопал его по плечу Середин. - Договорились?
- Угу… - Покачиваясь, как не до конца оживший зомби, купец побрел к обозу. Новые рекруты войска Аркаима двинулись следом.
- Зря хозяин беспокоится, - окинув поле боя беглым взглядом, произнес Ксандр. - Брать тут нечего. Че для боя не годится, все попорчено. А че годится - они с собой унесли. Чего застыл, Будута? Ты же мяса хотел отрезать!
- Не… не… не… - Холоп сглотнул и закончил: - Расхотелось кушать.
- А остальным нет, - отрезал кормчий. - Давай, готовь, коли уж взялся. И хватит рожи корчить. Нешто ты мертвецов никогда не видел?
- Мертвецов - видел, - кивнул паренек. - Живых - нет.
- Ушли они, Будута, ушли, - напомнил Олег. - Так что давай, крутись. Оставишь нас без обеда или ужина - выпорю! И не посмотрю, что ты не мой, а Муромский.
Ведун отправился к обозу нагонять новых легионеров - надо было еще поставить их в общий строй. Любовод тем временем успел указать мертвецам, где брать щиты, и теперь с живым интересом осматривал город, словно забыв, что вокруг толпятся кровавые зомби.
- Ты как, друже?
- А-а, колдун, - кивнул купец. - Ты когда город брать станешь? Чего рать-то твоя стоит?
- А нужно брать-то? - засомневался Олег. - Как поймут, что от тирана освободились, так сами к нам примкнут. Они покамест не знают просто, чего мы хотим.
- Знают - не знают, какая разница? Незамиренные города за спиной оставлять никак нельзя. Дороги же аккурат мимо городов идут. Коли город не взять, гарнизон свой не оставить, иль хотя бы осады не выставить, так горожане обозы грабить начнут, что мимо них к рати идут, али те повозки, что назад, до дома возвертаются. Никак нельзя оставлять. Пока города не сдались, то и земля, считай, твоей никогда не станет.
- Какой, гарнизон, друг мой? - покачал головой ведун. - Мои тупые двуногие сами шагу сделать не могут, не то что решение принять. Чтобы гарнизон оставить, над ним нужно начальника назначать. А у меня людей соображающих всего два человека с половиной. Так что я могу либо послать мертвецов с приказом убивать и вырезать всех местных до последнего, или так оставить.
- А чего поделаешь? Война, чай. Здесь без крови не обойтись.
- Если ты думаешь, что добычу в городе богатую соберешь, - покосился на друга Олег, - то посмотри на воинов. Они дерева от золота не отличат. А яшмового кубка от помойного ведра.
- Ничего, я не гордый. Мы с кормчим и сами потом пошарить по селению можем. Чай, не Новгород, за пару часов управимся.
- А надо тебе с собой добра столько времени таскать? Поход-то еще только начинается.
- Ничего, своя ноша не тянет… А почто ты меня отговаривать надумал, друже? - вдруг удивился купец. - Мы же ныне сотоварищи, и прибыток у нас общий. Подсоблять должен, а не перечить…
- Гляньте, идет кто-то, - перебил спорщиков Ксандр, указывая на город.
Действительно, по склону города неуклюже спускался какой-то бородач, неся в одной руке желтый цветок, а в другой - что-то небольшое и продолговатое, с хвостиком…
- Груша и цветок, - разглядел более глазастый кормчий. - Старика послали. Видать, того, кого не жалко.
Действительно, даже спустившись на ровную землю и шагая по гладкой тропинке, посланец Кивы приволакивал обе ноги и страдал такой одышкой, что слышно ее было за сто шагов.
- Милости просим, чужеземцы, - подойдя к путникам, упал на колени старик и стукнулся лбом в землю. - Мы люди мирные, вражды ни к кому не питаем, ссор ни с кем не имеем. Не карайте мечом невинные головы, не проливайте напрасной крови. Коли нужда вам от нас в чем имеется, то и мы ее и так восполним. Коли обиду какую учинили, так виру выплатим. Не чините напрасного зла, чужеземцы, и боги осенят вас своею милостью.
Старик оторвал голову от земли, протянул свои подношения. Олег, не зная здешних обычаев и символов, принимать их не рискнул, но старик все равно сложил дары к ногам Любовода и Ксандра.
Скоропалительную просьбу о милости Середин не принял за трусость или предательство. Все знали, что жителям Каима, подданным Раджафа, запрещено иметь оружие. А когда тебе нечем биться с внезапно появившимся возле дома чужаком, остается только два пути: или сдаться на милость победителя, или надеяться на его милость. Страна, где правители боятся своих граждан больше, нежели чужих армий, лишая права на оборону - обречена. Русь, может быть, только оттого тысячи лет и простояла в величии, все смуты и набеги перенесла, что меч и щит в каждой избе найти можно было, а без кистеня вообще никто из дома не выходил.
- Вам нечего бояться, - ответил ведун. - Мы пришли сюда, чтобы свергнуть тирана и вернуть власть над Каимом законному правителю, мудрому Аркаиму. Если вы поклянетесь ему в верности и станете отныне служить честно и преданно, то никакие тяготы и горести войны вашего города не коснутся, могу поклясться в этом словом вашего нового властителя!
- Мы поклянемся, господин, - с готовностью ткнулся лбом в землю старик.
- Обманут, - тут же прокомментировал купец. - Как только ты с ратью уйдешь, про все обещания забудут.
- Так ведь заложников можно взять, - тут же парировал кормчий.
- Мы не обманем, - ответил от земли старик. - Детьми клянусь, не обманем.
- Так ведь еще узнать надобно, что у него за дети, - тут же заметил Любовод. - Может, померли, али душегубы такие, что зарезать - все родичи лишь спасибо скажут.
- Слушай меня, старик, - подвел итог перебранке ведун. - Вы присягнете на верность мудрому Аркайму, жизнью своей поклянетесь. Вы укажете мне, где находится ваше кладбище и раскопаете могилы мужчин. Вы дадите мне двенадцать повозок, двенадцать возничих на них и припасы на три месяца им в дорогу. Если я прослышу, что вы нарушаете свою клятву, то все они будут немедленно казнены. Вы достанете из своего центрального святилища камень Раджафа и выбросите его из города прочь. Вы дадите нам теплые шкуры для сна, еду на сегодня и завтра…
- И девок красных несколько, чтобы ночью не скучать!
- Отставить девок! - рявкнул Олег на незаметно подкравшегося холопа. - С ума сбрендил, Будута? Какие девки? Мы же их сюда от рабства пришли спасать, а не завоевывать! Ты меня понял, старик? Ступай в свою Киву. Коли жители согласятся на условия, пусть немедля камень вынимают и наружу выбрасывают! А затем выходят все от мала до велика сюда, чтобы клятву принести. Богами своими и детьми клясться будете. Ясно? Все, ступай.
Старик попятился, поднялся с колен, еще пропятился шагов десять, после чего развернулся и торопливо заковылял к селению.
- Стало быть, - обрадовался холоп, - огня можно не разводить?
- Это почему? - не понял Олег.
- Дык… - указал на Киву Будута. - Они ведь снеди принесть обещались.
- Пока они камень свой выволокут… - Валун, служивший жителям одного из городов для сообщения с Раджафом, Середин как-то видел. Тонны две, не менее. - Пока клятву принесут, пока до угощения дойдет - мы два раза с голоду помереть успеем. Так что давай, запаливай. Да мясо на ломти тонкие порежь, чтобы побыстрее зажарилось.
Горожане размышляли над предложением Олега недолго. Через считанные минуты после возвращение старика наверху города появилось с полсотни мужчин, которые принялись раскатывать бревна в центре селения. Где-то с полчаса они потратили на разборку крыши, потом опустили вниз веревки. После этого работа не заладилась: они бегали, суетились, кричали, но ничего не происходило. Так продолжалось часов шесть, и лишь незадолго до сумерек жители Кивы - женщины и дети тоже поднялись наверх - совместными усилиями выволокли наружу каменный шар саженного диаметра, прокатили его по заранее настеленным бревнам и с восторженными криками спустили со склона вниз, аккурат в просвет между вторым и четвертым легионами. Шар прокатился шагов двести, остановился, потом качнулся влево, покатился быстрее, быстрее и вскоре с отчаянным хрустом врезался в ивовые заросли немного ниже дороги, прорубив просеку до скрывающегося в кустарнике ручья.