Сарацин без лишних уговоров подхватился и припустил в указанном направлении, умело обходя ржавые трубы, торчащие в разные стороны. Санай держался у него за спиной, поглядывая на входную дверь. Теперь только Плут мог их спасти. Других вариантов нет.
Оказавшись возле приземистого сооружения, заваленного, как и все прочее, металлическим хламом, друзья выбрали удобные позиции для ведения огня. Особенно плотно металлоломом была засыпана крыша.
– Егорушка, ты уснул там что ли? – От напряжения Санай сильно вдавил микрик тангенты в корпус ПДА. – Мы на месте! Что дальше?
Встав на одно колено, Сарацин внимательно изучал схему цеха на экране ПДА. Санай заметался вокруг будки, насколько ему позволяли промышленные отходы, разбросанные там и сям.
Сарацин, не глядя на своего напарника, с каким-то ледяным спокойствием сказал:
– Все, Санаюшка, они идут. Семь, восемь, двенадцать. Тринадцать красных точек! По коридору. Через десять секунд войдут в цех. Остановились. Продолжили движение.
– Твою мать, Егор! – закричал в радиостанцию Санай. – Сейчас нам станет некогда!
– Да тихо ты! – раздалось за металлической стенкой будки. – Я уже открываю.
Не сговариваясь, друзья придвинулись к месту, откуда раздались шорохи отодвигаемого стального листа.
– Санай, хватайся со своей стороны, – напряженно зашептал Плут. – А то у меня сил не хватает.
Тяжелый лист сдвинулся в сторону всего на пару сантиметров. Санай тут же ухватился ручищами за его край и принялся, скрипя зубами от натуги, расширять отверстие. Получился вполне приличный лаз, только с рюкзаками в него однозначно не протиснуться. Лист заклинился и дальше не двигался.
– Давайте быстрее, – зашептал Плут. – А то не успеем завал устроить.
Напарники скинули рюкзаки и передали их старому товарищу, такому же бродяге, как и они сами.
Плут принимал поклажу без лишних вопросов.
Санай вручил ему свой измочаленный рюкзак и предупредил:
– Аккуратно! Там Витенька Петров! Смотри не переворачивай.
– Кто? – непонимающе спросил Плут, бережно придерживая обеими руками вещмешок.
Его левая кисть, перемотанная грязным бинтом, вздрогнула, видимо от боли, но принимать вещи ему особо не мешала.
Когда Сарацин очутился на другой стороне потайного хода, в цех ворвались сразу трое монолитовцев. Первая группа противника рассредоточилась по сторонам от входа. Видимо, бойцы были тертые! Без лишних слов и движений они быстро взяли под прицел все внутреннее пространство цеха, контролируя его по секторам.
В ватном сумраке, де еще и при постоянных ослепляющих вспышках, на таком расстоянии ползущего человека обнаружить совершенно нереально. А Санай как раз вползал в черную лазейку.
Один парень что-то резко выкрикнул, и оставшиеся члены отряда преследователей беспрепятственно проникли в литейку. Все тринадцать монолитовцев рассредоточились по доступному пространству и рыскали из стороны в сторону, как свора легавых на охоте в траве. Но куропаток в загоне уже не было.
Оказавшись в тесной каморке, видимо предназначенной для хранения инструмента и инвентаря, Санай огляделся. В свете фонаря, который включил Сарацин, высвечивалась чумазая, оскалившаяся зубастой улыбкой физиономия Плута. Со времен последней встречи, а это случилось более полугода назад, он осунулся и похудел, черты лица заострились, проявились складки на щеках и в уголках рта.
Санай молча пожал сталкеру-спасителю руку и прошептал:
– Давай показывай свое хозяйство. Где выход?
– Там. – Плут махнул рукой куда-то за спину Сарацина, сидящего на корточках.
Тот одной рукой держал свой любимый винторез, а второй – блок ПДА и внимательно вглядывался в экран, на котором постоянно что-то менялось.
– Крайние пошли! – прошептал он. – Пора валить отсюда.
Монолитовцы, оценив обстановку, попарно продвигались в глубину цеха. Но теперь это уже не имело особого значения.
Плут поменялся местами с Санаем. В руках у него появилась настоящая слесарная кувалда на длинной металлической ручке, обмотанная тряпицей.
– Пацаны, давайте к выходу, – прошептал Плут. – Я сейчас вашим дружкам подарок оставлю, чтоб служба медом не казалась. Немножко усложним им задачу.
Пригибаясь и уклоняясь от острых углов, напарники по узкому извилистому проходу преодолели более десятка метров вглубь завала. Вонь стояла несусветная – пахло экскрементами и химикалиями.
– Здесь у Плута отхожее место что ли? – недовольно заворчал Сарацин. – Аж глаза режет!
Через пару секунд друзья оказались на той стороне баррикады, на относительно открытой площадке между двумя устремленными ввысь доменными печами, и опешили. Поначалу сталкеры даже вскинули оружие, готовясь открыть огонь, поскольку при плохой видимости не могли понять, что возвышалось над ними. Или же кто!.. Однако, разобравшись, они сразу успокоились и опустили стволы. Это было чучело крупного бюрера, а точнее сказать, его мумифицированный труп. В пяти метрах от застывших людей, на искусственном возвышении, выполненном из трех двухсотлитровых бочек, связанных колючей проволокой, торчала канализационная труба, к которой и был прикреплен труп бюрера. Этот экземпляр отличался необычайно крупными, просто гигантскими размерами, и причина его смерти оставалась загадкой. Непонятно, с какой целью неизвестные люди или, скорее всего, нелюди установили мертвяка в полный рост, с застывшей в пламенном жесте правой рукой. Импровизированная стела напоминала памятник вождю мирового пролетариата товарищу Ленину на центральной площади родного города Саная и Сарацина. К слову сказать, друзья появились на свет в одном районе и очень гордились, что они земляки.
Они стояли, давая возможность глазам приспособиться к полумраку, вглядываясь в удивительный памятник.
Время от времени цех озаряли вспышки молний, сопровождаемые раскатами грома. В эти моменты открытые глаза мертвеца сверкали, поэтому создавалось впечатление, что бюрер очень недоволен тем, что он труп, и с ненавистью взирает на живых сталкеров. Как будто виноваты в случившемся были именно эти двое случайных прохожих, с интересом разглядывающих мертвецкую невидаль.
Тем временем Плут размахнулся кувалдой, насколько позволяло тесное пространство каморки, и точным увесистым ударом выбил кирпич из подпорки. Брус соскочил с опоры, накренился, при этом из щели на голову сталкера посыпался мелкий мусор. От второго удара подпорка завалилась. Где-то над головой заскрежетало, и в следующий миг несколько тонн металлолома рухнули с крыши каморки на отогнутый лист и наглухо перекрыли любую возможность проникновения со стороны цеха. При обвале в воздух взметнулось облако пыли, окончательно испортив видимость преследователям. Плут отскочил назад в самый последний момент и, уже не мешкая ни секунды, рванул по проходу, нагоняя Саная и Сарацина.
Монолитовцы моментально среагировали на грохот. В подозрительный сектор угодило не менее четырех выстрелов из гаусс-пушки, сбивших с баррикады еще пару тонн тяжелого мусора. Загрохотало до боли в ушах. Один из черных бойцов продолжал стрелять одиночными выстрелами, доведя всегда спокойного командира монолитовского отряда до совершенного бешенства. Было очевидно, что дичь ускользнула, а вот куда – это еще вопрос!
– Давайте за мной! – тихо выдохнул Плут и рванул в темноту. – Быстрее.
Удивительно, но за второй доменной печью цех сразу же перегородила еще одна баррикада.
Проектировали и строили данное сооружения, по всей видимости, те же самые люди, которые создавали здесь и все остальное. Как и предыдущая стена, эта смотрелась нисколько не хуже – совершенно неприступно.
– Хорошая плотинка, – протянул Санай, задрав голову. – Верите? Даже не хочу смотреть на бобров, которые ее построили.
– Не задерживайтесь! – крикнул Плут, залезая в темную полость бетонной трубы.
Рядом валялась покореженная, неровно согнутая решетка, которая когда-то перекрывала вход в канализационный коллектор.
– Что! Опять в подвал? – расстроился Сарацин. – Я этого второй раз не переживу.
– Сплюнь! – Санай развел руки в стороны, измеряя диаметр туннеля, по которому придется идти.
Пальцы левой руки не достали до противоположной стенки. Весьма подходящий размерчик. Понятно, что пройти здесь не составит труда, но и преследователям, облаченным в экзоскелеты, ничего не помешает.
Немного пригнув головы, сталкеры направились дальше, вглубь бетонного туннеля.
– Теперь направо, – подсказывал Плут. – Здесь штырь опасный торчит, берегите головы. Теперь по лестнице наверх и сразу влево.
Санай и Сарацин изо всех сил напрягались, стараясь не отставать, но, после всего, что с ними произошло за истекшие сутки, выдержать такой темп было нелегко. Они хотели есть, пить, спать, курить, просто сделать передышку, вытянуть ноги, расслабить мышцы.
Привал необходим – это понимали все. Иначе может случиться так, как с тем боксером в двенадцатом раунде. В самый важный момент своей гребаной жизни ты не сможешь поднять руки, и оружие, ставшее таким неимоверно тяжелым, превратится в огромную гирю, не способную прицельно выстрелить.
А далее все просто. Хлопок – и человек удивленно, как-то даже с облегчением смотрит на дырку в собственной груди, из которой вытекает его жизнь вперемешку с кровью.
Преодолев бесконечный лабиринт, состоящий из таких вот небольших, совсем узких проходов, лазов, люков, подъемов и спусков, поворотов и даже подкопов, похожих на норы, напарники наконец-то оказались в небольшой бойлерной.
– Все! Пришли! – Плут хохотнул, потом выложил пистолет конструкции Ярыгина и потертый ПДА на большой металлический ящик, заменяющий ему стол.
Он резким движением распахнул дверцы старинного шкафа, стоящего в стороне и выполненного из дуба или ореха, деловито достал черный автомат Калашникова, три снаряженных патронами магазина к нему и разложил на столе рядом с пистолетом.
– Располагайтесь, мужики! – Плут по-хозяйски окинул блуждающим взглядом свои владения. – Не думаю, что нас смогут здесь найти, но если даже и выйдут сюда, то полчасика-часик точно в запасе есть.
Санай и Сарацин сняли рюкзаки и устало упали на длинный топчан, грубо сколоченный из досок. Это ложе, основательно заваленное грязными обрезками поролона и грудами тряпья, показалось друзьям роскошным диваном, весьма подходящим для их утомившихся спин. Они по очереди попили воды из фляжки.
Сарацин неторопливо достал пачку сигарет. "Кент"! По местным меркам – несусветная роскошь. Плут от удивления приподнял брови и раскрыл рот.
– Все шикуете, – резюмировал он и потянулся грязной щепотью к пачке.
Сарацин устало протянул ему сигареты:
– На, угощайся.
– Если вам интересно, то мы сейчас находимся в соседнем с литейкой цехе. Тут вроде как делали дезактивацию и первичную разборку зараженной техники, но может быть, все и не так. Хрен его знает, что тут было на самом деле.
Плут опасливо зыркнул на Сарацина и вытащил из пачки сразу четыре сигареты. Три из них он бережно положил в старую коробку от чая, унес в дальний угол, четвертую ловко сунул в рот, достал самодельную зажигалку и прикурил.
Выпустив тонкую струйку дыма в потолок, раздув ноздри, сталкер с удовольствием принюхался к табачному дыму, замахал правой рукой и с восхищением сказал:
– Вещь! Давненько таких не куривал! Я ведь все на махорку налегаю да на "Приму", будь они неладны.
– Плут, Егорушка!.. – Санай потирал левой рукой правое предплечье, ушибленное во время боя. – А скажи-ка, почему там, в литейном, вонь стоит несусветная? Ты что, туда гадить ходишь?
Плут заулыбался, выставив желтые зубы. Видимо, он часто заваривал чифир.
– Так там же бюреры жили. Целый год, между прочим. А потом пришли кровососы во главе с такой огромной твариной, что гномы засраные снялись и ушли куда-то. Видишь ли, когда кровососы становились голодными, они бюреров ловили, что помельче, – детенышей и самок. Не часто, конечно, но бюрерам это не понравилось, вот они и ушли. Только памятник свой поганый оставили. Да и обе баррикады из металлолома они построили. Со всей округи мусор в литейку стаскивали, памятник свой огораживали от чужого глаза. Я тут рядом ошивался и все видел. – Плут с наслаждением сделал очередную затяжку. – У них тут прикольная тусовка была! А теперь тишина. Кровососы не достают, живут в своем подвале, на охоту выходят, по окрестностям шарят. Бюреров совсем нет. Давно их не встречал. Тут тихо было, пока вы не появились, а за вами и этот удивительный хвост притащился. Я, например, монолитовцев никогда в жизни не видел, а тут насмотрелся – они на космонавтов в черных скафандрах смахивают. Да и столько собачек в одной своре не видал. – Плут с сожалением посмотрел на крошечный окурок и спросил: – Скажите мне, старому бродяге и радиоактивному мясу, почему вас вся королевская рать преследует? Какого хера им от вас нужно? Что происходит? Вся сеть в привате только о вас, горемыках, и гудит. Никто ничего не понимает. Все терпят убытки. Сейчас в Зону никто соваться даже не помышляет, все по норам сидят. Цены на хабар резко возросли. В Зоне только крутые да всякие отморозки, благородных и молодняка вообще нет. А вояк столько, что Зона позеленела. Ищут кого-то, вас ловят параллельно. Народу пропало во время непредвиденного выброса – жуть! Теперь все опять выброса ждут. Шаманы говорят, что вероятность составляет процентов восемьдесят – девяносто. Серафим с Синоптиком как убитые, ни слова не говорят. Им даже народ писал, спрашивал, а они молчат в тряпочку.
Санай с Сарацином тревожно переглянулись. Как бы не случилось так, что Серафим с дружком Синоптиком уже на дне Припяти псевдогольянов кормят. Когда большие парни начинают бодаться в Зоне – жди свежих трупов.
Сарацин утвердительно кивнул напарнику и сказал, обращаясь к Плуту:
– Ты нас спас и имеешь право знать.
– Слышь, нерусь! Витенька, вылазь! – Санай несильно пнул свой потрепанный рюкзак. – Людей посмотри и себя покажи, а то мы с самого утра бегаем-бегаем, стреляем-стреляем, а про тебя ни хрена, по сути, не знаем.
На лице Сарацина проявилась ироничная улыбка. Ему было интересно увидеть, как отреагирует Плут на явление призрака Петрова народу.
Витенька сердито заворчал в своем убежище. Тушенку он уже доел и теперь отчаянно хотел пить.
Он высунул наружу невообразимую лысую башку, похожую на головку синего эльфа с заостренными ушками из детских мультиков, и сказал:
– Товарищ Сарацин, я прошу прощения, но моему организму совершенно необходима жидкость. Ну, то есть вода.
От такого зрелища Плут напрягся и, очевидно, опасаясь сделать резкое движение, медленно двинулся к оружию, лежащему на ящике.
Санай хохотнул и продолжил мысль призрака:
– А моему организму совершенно необходима жидкость в виде пива или, на крайний случай, ханки.
Плут недоверчиво оглянулся на Саная, затем озадаченно посмотрел на Сарацина, а уже потом – на призрака, причем с явным изумлением.
– Что? – спросил Витенька Петров, полностью выбравшись из рюкзака.
Оказалось, что он прекрасно держится на ногах и вообще нормально сформирован. Если бы не этот зеленоватый оттенок кожи, то чудик запросто смахивал бы на худого годовалого ребенка.
– Без трусов, – тупо пробормотал Плут, не совсем культурно тыча пальцем в Петрова. – И писютки нет.
Сарацин потянулся, расслабляя затекшие мышцы:
– Ты бы еще поинтересовался, есть ли у него гузка!
Санай устало хихикнул.
– Он точно не опасен? – спросил Плут.
Его можно было понять. Не каждому доведется торчать на расстоянии вытянутой руки от монстра неизвестной физической природы.
– Налей ему попить. У тебя вода есть? – обратился к хозяину бойлерной Сарацин. – Я не думаю, что он опасен. Мы с ним уже целый день трясемся. За это время Витенька зарекомендовал себя как истинный ариец и надежный соратник по несчастью.
Плут достал мятый алюминиевый чайник и такую же видавшую виды армейскую кружку, налил воды до краев и опасливо протянул ее невиданному созданию.
Призрак Петров аккуратно принял сосуд из рук сталкера и жадно выпил содержимое.
– Еще можно?
Плут повторил.
Призрак снова выпил и с удовлетворением вернул хозяину мятую посудину, огляделся и вздохнул.
– Это что же?.. – Сталкер повернулся к друзьям. – Весь сыр-бор из-за него? Я в Зоне перевидал всякого, но сейчас не нахожу особых причин для начала Третьей мировой из-за этого доходяги.
– Эх, Егорушка! – Санай уже разобрал "Печенега" и чистил его первой попавшейся тряпицей. – Мы тоже так думали, пока Витенька не продемонстрировал нам свои таланты. Но информация в Зоне – вещь очень дорогая. Ты сам знаешь.
Сарацин закурил и снова протянул пачку сигарет Плуту:
– Возьми всю за спасение наших задниц. Теперь мы твои должники. Ну, давай колись. Чем с тобой расплатиться? Деньги, оружие, услуги, хабар? Можешь не стесняться.
Санай ухмыльнулся. Он знавал этого прохиндея и хитреца в былые годы и не сомневался в том, что без весомого прибытка этот бродяга-одиночка теперь не останется.
Но Плут повел себя не так, как ожидал Санай.
Маленький осунувшийся человек сел на перевернутое ведро, исполняющее роль табурета. Руки плетьми повисли между колен, опущенный подбородок – все не так. Санай даже вздернул бровь от неожиданности. Что-то у Плута стряслось. В те упомянутые годы он уже давно предоставил бы список товаров с точной калькуляцией и стоимостью проведения работ, если бы ему, конечно, потребовались услуги вместо хабара.
– Пацаны, – тихим голосом проговорил Плут.
Он как-то разу сник. В глазах проявилась черная безысходность и такой липкий страх, что друзья опешили и застыли в ожидании продолжения.
– Я попал в беду.
– Ну, говори.
Призрак Петров заерзал, переступая с ноги на ногу:
– Я прошу прощения! Э, товарищ Санай, с вашим знакомцем происходят ужасные метаморфозы. Прямо сейчас. А на полке в шкафу две "черные капли" лежат.
После этих слов Сарацин без лишних вопросов одним движением достал ГШ-18 и направил на Плута. За последнее время он привык доверять Витеньке – случайному, но такому важному советчику. Санай вскинулся, бросил взгляд на разобранный пулемет, схватил "Вихрь", выключил предохранитель, дослал патрон в патронник. На все ушло где-то полторы, а может, и все две секунды.
Плут поднял голову, с тоской посмотрел на оружие, направленное на него, и сказал:
– Все правильно. Так и должно быть. Убейте меня, пожалуйста. Я прошу вас. Санай, ты был мне почти другом. Пристрели меня. Я требую расплаты за то, что спас вас. Это будет вашей расплатой. Давай стреляй.
– Тихо-тихо, – Санай говорил быстро, как бы успокаивая обидевшегося мальца. – Объясни сначала. Так просто ничего не бывает.
Плут глубоко вздохнул и протяжно выдохнул:
– Ладно, решать вам. Полгода назад я вляпался в невидимую струну на стене литейки. Сначала перепугался до смерти, думал, все, конец! Больно было. Я левой рукой ее тронул. Потом боль прошла.
После этих слов Плут сдернул повязку с левой руки:
– Вот смотрите, что бывает с людьми, когда они хватаются за то, за что не следовало бы.