– Сам комендант! – проговорил кто-то в наступившей на миг тишине.
Палач приостановил экзекуцию.
– Долой! – произнес еще кто-то сдавленным голосом.
Комендант оглядел бескрайнюю толпу, ряды застывших солдат.
– Долой Правителя! – Тонкий голос из толпы прозвучал не слишком убедительно. – Долой статую! Не нужен нам этот идол!
Комендант тяжело усмехнулся:
– Он вам нужен.
– Нет! Никогда!
– Вы сами не знаете, насколько он вам нужен. Вы еще полюбите его.
– Нет! Долой! Все равно скинем!
– Смиритесь, несчастные! Этот великий человек поставлен здесь на века!
Площадь мрачно затихла.
"Века... века... века..." – разнесло эхо.
– Палач, продолжай свое справедливое дело! – громко и четко сказал военный комендант.
"Эло... елло..." – повторило эхо.
Избитого паренька с окровавленной спиной солдаты поволокли с помоста вниз. Один из младших палачей, человек с кривым носом и такой же кривой улыбкой, подал знак стражнику с алебардой и стал приближаться к осужденному, стоящему с края. Им оказался Валик. "Ва-ва", – произнес Валик, поняв, что наступает его очередь. Зубы его сами собой застучали. Арик ткнул его связанными руками в бок, что означало "Держись!". Но Валик неожиданно повел себя иначе. Как только его втолкнули на помост, он отпихнул стражника, стоящего сзади, и резко выставил вперед связанные руки, на которые наткнулся младший палач с кривым носом. Воспользовавшись его замешательством, Валик побежал. Тот кинулся следом, споткнулся о лежащий топор и растянулся на помосте во весь рост. На площади грохнул смех, раздалось улюлюканье. Упавший палач резво вскочил на ноги, отряхнул свой зеленый кафтан с красными отворотами, натянул на лоб сползший капюшон, кивнул своему товарищу, и они вдвоем кинулись за беглецом. Валик тем временем добежал до противоположного края помоста, глянул вниз, где торчали алебарды стражников, и остановился у черной статуи Правителя. Там он на секунду застыл, не зная, что делать дальше. Ясно было одно – ему совершенно не хочется ложиться под кнут палача. Это было зрелище – голова Валика, парня весьма рослого, доходила только до колена мраморного идола. Оба младших палача, пригнувшись, широко расставив руки и противно ухмыляясь, приближались к беглецу.
– А-а! – громко заревел Валик и от отчаяния изо всех сил двумя руками ударил статую по черному голенищу сапога. Мраморный гигант в первое мгновение не отреагировал. Но уже в следующее мгновение раздался сухой громкий треск, почти выстрел, статуя покачнулась, застыла, словно задумалась на миг, а затем, описав головой гигантскую дугу, рухнула, издав тяжелое уханье и подняв столб пыли. Площадь оцепенела. Пыль потихоньку оседала. Комендант не верил своим глазам. Растерялись и вражеские солдаты, особенно те, которые чуть не были погребены под мраморными обломками. С суеверным ужасом смотрели они на силача, одним ударом сокрушившего каменного гиганта.
Валик и сам был потрясен. Осыпанный белой мраморной крошкой с ног до головы, он был похож на стройного языческого бога. Давид рядом с поверженным Голиафом. Но площадь не заметила его растерянности. Перед нею стоял герой.
– Ура нашему силачу! – пронзительно крикнул высокий женский голос.
– Ура герою! Ура! Долой! – нестройно зазвучало в толпе.
– Бей захватчиков! – раздался вопль.
На этот раз он прозвучал убедительно.
На секунду наступила тишина, затем разом взревела тысяча глоток и, казалось, задрожала земля.
Очнувшийся Валик нагнулся и стал шарить связанными руками в мраморной пыли. И вскоре его пальцы нащупали спрятанный накануне нож. Кто-то толкнул его в спину. Он затравленно оглянулся и увидел бешеные от восторга глаза Арика.
– Кинжалы! Где тут наши кинжалы? – срывая голос, шептал Арик.
– Режь веревку! Быстрее! – раздался голос Галика, протягивающего связанные руки.
Долго уговаривать Валика не пришлось. Удар ножа, второй – и веревка слетела у Галика с запястий. Он нашел свой кинжал и быстро перерезал веревки на руках у друзей. Они выпрямились и огляделись.
На площади творилось что-то невообразимое.
Трещали выстрелы из пистолетов. Из окон домов высунулись стволы ружей. После каждого выстрела вылетало белое облачко дыма. Постепенно дым заволакивал площадь. Горожане размахивали ножами, а иные даже шпагами. Вся площадь напоминала пришедшую в движение огромную театральную сцену. Отсюда, с помоста, все это выглядело совсем не страшно. Скорее как-то весело и возбуждающе. "Не зря говорят – театр военных действий", – мелькнуло в голове у Арика.
Но солдат противника почти уже не было видно. В страхе они бежали, побросав алебарды, фузеи и шпаги. Многие, не зная, куда бежать, сдавались в плен. Тех же, кому удалось добраться до городских ворот, задерживали отряды городской самообороны.
Из тюрьмы выпустили пленников. Ребята кинулись искать своего командира. Тяжелая дверь из почерневшего дерева, железная решетка. Где он? Где? Еще одна мрачная дверь! А где ключ?
– А вот ключи, охранники побросали.
– Какой же? Погоди... Этот... Нет, вот этот. Кажется, подходит.
Заскрипел ржавый замок. Из холодной камеры вышел сержант.
– Дядько! Вы ли это? – закричал Галик.
– Я это, я. – Сержант улыбнулся распухшими губами. – Ловкие, черти!
Помощника коменданта посадили в тот самый подвал, в котором еще недавно грустили Арик, Галик и Валик. Вооруженные горожане бегали по всему городу и искали коменданта. Но худой и суровый комендант Нозано бесследно исчез.
Валик, в возбужденных глазах которого возник на секунду образ высокого мрачного человека в плаще, преследовал его, схватив по дороге кем-то брошенную шпагу. Он добежал до цитадели, небольшой крепости в самом центре Ламы, промчался по переходам и галереям замка в южной части цитадели, потом по проходам, где стальные решетки перегораживали путь. Кое-где были выломаны прутья, в других местах решетчатые двери были просто открыты. На одном из поворотов он почти догнал человека в плаще. Но в последнюю секунду шпага Валика провалилась в пустоту. Валик с изумлением смотрел на узкий коридор, заканчивающийся глухим каменным мешком. Куда делась фигура в плаще? Провалилась в тайный люк? Или нечистая сила помогла?
Когда растерянный Валик, волоча ставшую ненужной шпагу, вышел на освещенную факелами площадь, толпа встретила его приветственным гулом.
На следующий день срочно созванный городской совет свободной Ламы, заседающий в парадной зале ратуши, среди прочих неотложных дел выдвинул неожиданную идею – вместо свергнутой статуи завоевателя поставить на ее месте фигуру героя, своим мощным ударом положившего начало освобождению города. Несколько именитых граждан Ламы уже выпытывали у Валика его полное имя и детали его славной биографии.
– Валентин Силован, – запинаясь, ответил Валик, сам удивившийся звучанию своей фамилии. Но больше он ничего не сказал.
Три скульптора вызвались лепить юного героя – два могучих бородатых старика в фартуках и юноша в бархатной курточке с длинным носом и вертлявой шеей. Не дожидаясь решения конкурсной комиссии, они ходили вокруг смущенного Валика с картонками и угольными карандашами и пытались делать первые наброски.
Арик и Галик радовались вместе со всеми, но на самом деле тоже были немного смущены, хотя и по другой причине. Конечно, им было бы приятно увидеть своего друга в камне или бронзе, но от некоторой ревности в душе освободиться они не могли. В конце концов, пилили мраморные сапоги они все втроем. Они несколько оживились, когда один из членов совета, словно прочитав их мысли, встал и сказал, что если и ставить скульптуру, то уж всех троих друзей вместе.
– Правильно! – горячился юноша в бархатной курточке. – Всех троих! Скульптурная группа! Три измученных врагами героя не склонили головы. Так и назовем скульптуру – "Граждане Ламы".
И он, схватив свою картонку и уголь, принялся словно бы невзначай описывать круги возле Арика и Галика.
– Но ведь они, – послышался голос, – не граждане Ламы.
– Ну и что? – пылко вскричал один из стариков-скульпторов, в волнении стаскивая с себя измазанный глиной фартук. – Примем их в почетные граждане нашего города. У кого возражения?
– Постойте, – встал другой член совета. – Но что скажет батюшка-король? Ведь по законам нашего самого свободного государства лепить и устанавливать на площадях можно только его!
Члены совета поникли прямо на глазах, а все три скульптора разом помрачнели. Картонка выпала из рук юноши с вертлявой шеей.
– Будет вам тратить время на всякие глупости, – раздался в дверях парадного зала добродушный басок внезапно появившегося сержанта, – пусть лучше эти достойные люди лепят и вытесывают из камня красивых женщин, детей и лошадей. – Сержант изобразил в сторону опешивших скульпторов сдержанный поклон, а затем повернулся к своим солдатам. – У нас с вами, парни, срочный приказ – явиться в ставку генерала.
Глава 7
Поиски Сферы начинаются
– Ого, – сказал Валик, – теперь нам дадут по ордену и отпустят восвояси.
– Ну да, – иронично поддержал друга Галик. – Отпустят и еще добавят вдогонку.
– Да ладно вам! – подвел итог Арик.
Валик не догадывался, что отчасти был близок к истине. Генерал Рас, потрясенный тем, как легко был освобожден город Лама, что позволило самым выгодным образом выпрямить линию фронта и укрепить оборону на важном участке, размышлял, что бы ему предпринять, когда под руками есть такие находчивые молодые солдаты. Например, думал генерал, можно послать их на учебу в специальную школу. Там их научат понимать язык врага, грамотно читать военные карты, расшифровывать депеши противника, подрывать мосты с помощью небольшого запаса пороха и многому иному. Идея верная, соображал генерал, но было бы честным дать этим смельчакам хотя бы небольшой отдых. Отпустить их на неделю-другую в родную деревню, где бы они смогли отлежаться на душистом сене и напиться вволю молока. Да, но идет суровая война. Об отпуске ли сейчас думать? И согласятся ли на него сами юные храбрецы?
За этими мыслями застал генерала адъютант.
– Сообщение от командира второго отдельного батальона лейтенанта Винка.
– Да? И что там?
– Винк сообщает, что создал группу по поискам Сферы и просит помощи.
– Поиск чего? – Рас уставился на помощника.
– Сферы, – повторил адъютант менее уверенно.
– Ха! – усмехнулся генерал. – Ловкий какой! Кто ему приказал ее искать?
– Это его инициатива, господин генерал.
– Да, ловкач. Если мои боевые офицеры кинутся на поиски мифической реликвии, то кто будет воевать? А?
Адъютант замялся.
– Так всю армию развалят.
– Но ведь рекомендации искать Сферу исходят из самого дворца, – негромко сказал адъютант.
– Из дворца, – недовольно сказал генерал. – Знаю, что из дворца. С ума они там все посходили. И какой именно помощи он просит, этот ваш Винк?
– Денег, господин генерал.
– Денег просят все.
– Он также интересовался старинными картами. Особенно теми, где указаны острова Южного моря.
– Ну, карты пусть сам ищет.
– А еще опытного шифровальщика.
– А это зачем?
– В его распоряжение попал старинный манускрипт, в котором будто бы говорится о трех возможных путях поиска Сферы. Но текст хитрейшим образом зашифрован.
– Вот как!
– К тому же Винк вышел на след каких-то современных документов по этой проблеме.
– И тоже зашифрованных?
– Разумеется.
В отношении взятого им иронического тона генерал Рас слегка лукавил. На самом деле легенды о загадочной и спасительной реликвии царапали его солдатскую душу. Просто не было времени задуматься об этом всерьез. Генерал был очень даже не глуп, но в некоторых вопросах по-юношески наивен, не слишком начитан и поэтому на самом деле всем сердцем поверил в россказни о Сфере. Впрочем, он, видимо, знал что-то такое, чего не знали другие. Еще в ранней юности он испытал мучительный душевный кризис, после чего год прожил в одном дальнем монастыре, в глухом лесу, в каменной келье, где провел за горячими молитвами много бессонных ночей. Он был ревностным учеником двух мудрых старцев, потихоньку раскрывавших перед молодым послушником тайны этого и некоторых иных миров. Однажды после сурового месячного поста старцы завели с юным монахом неспешную беседу на разные темы. Разговор, в частности, коснулся истории их родного отечества, трудностей, войн, борьбы с жестокими врагами. Что помогало родной стороне отстоять свободу и независимость? Храбрость солдат? Да. Единство народа? Несомненно. Но главное, сказали старцы, это, конечно, вера. Вера отцов, вера дедов, правильное понимание истин неба. А там, где вера, там храмы, там знания, там память веков, там реликвии. Некоторые реликвии нам хорошо известны. Они в самых знаменитых храмах. В больших музеях. В древних хранилищах книг. Их можно встретить порой и в далеких маленьких церквушках. Но есть и такие реликвии, которые в силу разных причин утеряны, и даже память о них почти стерта. Но это могут быть очень сильные и очень важные реликвии. Их еще предстоит вспомнить и найти. Разговор произвел большое впечатление на послушника.
Так бы и катились в молитвах и трудах дни, месяцы и годы монастырского бытия. Но необузданный темперамент юноши мешал ему спокойно и внимательно вникать в новые принципы и новые правила жизни. Постепенно он понял, что высокие монастырские стены тяготят его. Один из старцев между тем скончался, не дожив одного месяца до своего столетия, а второй неожиданно сказал Расу, что он должен покинуть монашескую обитель. Молодой человек пытался возражать, однако старец сказал весьма дружелюбно, но твердо: "Путь отшельника не для тебя, сын мой. Иди в мир смело и свободно, и, Господь даст, ты еще совершишь благие дела во славу отчизны нашей". На этот раз несостоявшийся монах не посмел возразить и уже через месяц оказался курсантом артиллерийской школы. Жизнь среди пушкарей, потом в кавалерийском полку, участие в непрерывных военных походах и жестоких боях, а потом и служба в штабах, где беспрестанно суетились майоры и полковники, не слишком располагала к глубокомыслию, да и читать толстые ученые книги было некогда.
Но на всю жизнь запомнил Рас не только проповеди старых монахов, но и их удивительные воззрения на мир. В частности, они приоткрыли ему глаза на природу реликвий. Один из старцев не уставал говорить ему, что мир не ограничивается тем, что мы видим вокруг, что есть иные миры – и более низкие, и более высокие. И из этих высоких миров в наш грешный мир иногда посылаются слова и вещи. Посылаются для нашего вразумления и пробуждения света в душах наших. Слова такие мы называем символами, а святые вещи – реликвиями. И тот, кто чист и тонок душою, не может и не должен со спокойным сердцем проходить мимо символов и мимо реликвий. Ибо они призваны открыть нам глаза и сказать многое.
Рас на всю жизнь запомнил, как старец прикрыл глаза и прочитал, почти пропел, надтреснутым тонким голосом:
Милый друг, иль ты не видишь,
Что все виденное нами -
Только отблеск, только тени
От незримого очами?
Генерал задумчиво смотрел в замызганное слюдяное окошко палатки. Адъютант дисциплинированно молчал. Вдруг генерал очнулся, тряхнул головой.
– Скажи, мой друг, а этому Винку можно верить?
– Я не так хорошо его знаю, господин генерал, но...
– В боях, мне кажется, он не слишком отличился.
– Это энергичный и способный молодой офицер. Он на хорошем счету во дворце. Карьерист, это несомненно. Но это не всегда минус, господин генерал.
– Минус, минус, – задумчиво повторил генерал, – не всегда. Да, конечно. Не всегда. И все же я бы не хотел, чтобы эта тема стала излишне модной в боевых частях. Понимаешь, сынок, когда ты задумываешься о помощи святых сил, а сам еще недостаточно духовно вырос, то тебе самому уже не так охота лезть под пули и на пики. Зачем рисковать жизнью, если придет помощь с небес? Если можно в решительную минуту достать из походной сумки какой-то волшебный шарик или крестик. А что тогда означает тяжелый ратный труд? Зачем эти муки? Вот ведь в чем штука. Я вполне терпимо отношусь к нашим капелланам и их проповедям, я не против всяких там молебнов и каждений, но эти представления должны укреплять сердце воина, а не размягчать его. Если мы поверим в волшебную палочку и бросим все силы на ее поиски, то как тогда быть с кровавой и трудной ежедневной работой?
– Серьезный вопрос, господин генерал.
– Ладно тебе – господин, господин... К чему это чинопочитание? Знаешь ведь, не люблю я этого. Чай, мы не на параде и не во дворце. Кто я тебе? Ведь вроде отца. Или не так?
Адъютант смущенно замолк.
– Конечно, в мире не все так просто, – продолжал генерал, – и всякого рода волшебные силы, несомненно, существуют. Без них жизнь была бы уж очень скучной и прямолинейной. А если они есть, то почему бы им не поддержать нас? Ведь не такие уж мы монстры и греховодники, а? Вот ты, сынок, в трудные мгновения жизни – в лихой атаке ли, в минуту болезни – разве не ощущал, что тебя кто-то словно бы охраняет, кто-то поддерживает, не дает тебе сгинуть и пропасть?
– Ощущал, господин генерал, – ответил адъютант, не особо задумываясь, – не так часто, но бывало.
– Вот видишь? А что бывает с отдельными людьми, то бывает и со страной. И почему бы нет?
– Действительно, – сказал адъютант.
– Так что в принципе-то я не против поисков этой самой Сферы и всего такого. Найдут – хорошо. Не найдут – переживем. Надо уметь опираться на собственные силы. Конечно, это все интересно. Жутко интересно! Был бы я помоложе да посвободней! Ух-хо-хо! Я бы задал шороху! Но едва ли мы вправе отвлекать сейчас на подобные поиски какие-либо значительные силы и средства. Но неординарные ходы тут возможны. Очень даже воз...
Вдруг генерал с силой ударил себя по лбу и горячими круглыми глазами уставился на своего офицера.
– Что такое? – испугался адъютант.
– Идея! – сказал внезапно повеселевший генерал. – Элементарная мысль. Но, по-моему, здравая.
– Да? – осторожно поинтересовался адъютант.
– Не нужно отвлекать боевых офицеров, не следует трогать старых и опытных солдат. Я знаю, кого я пошлю на поиски Сферы!
– И кого же? – Адъютант слегка осмелел.
– Не догадываешься, сынок?
– Не-а, – честно признался адъютант.
– Да этих парнишек, что нам Ламу отвоевали. Понял?
– Ого! – сказал адъютант.
– Сомневаешься?
– А они в этом сложном деле что-нибудь понимают?
– Думаю, нет. А ты знаешь таких, которые понимают?