Ралдорон едва скрыл потрясение, когда не один, но двое примархов вышли из разрушенного здания. Не говоря ни слова собравшимся воинам, Сангвиний и Хорус прошлись по серебряным пескам, повернули в противоположные стороны и направились к рядам своих легионов.
Рядом с первым капитаном стоял неподвижный, словно статуя, Азкаэллон, и Ралдорон не сомневался, что командир Сангвинарной гвардии в ярости. Появление Хоруса могло значить только одно. Он знал.
Почувствовав взгляд Ралдорона, Азкаэллон тяжело посмотрел на него.
- Твои воины бесполезны.
- Выбирай выражения, телохранитель, - ответил сквозь стиснутые зубы капитан. Он указал за кольцо своих солдат. - Твой заместитель бродит поблизости, и он тоже не заметил примарха.
- Зуриил получит выговор за эту ошибку, можешь не сомневаться.
Ралдорон не сомневался. Азкаэллон был суровым командиром и ни перед чем не отступал. Между воинами первой роты и Сангвинарной гвардией часто возникали трения. Гибкий стиль Ралдорона шел вразрез с отчужденным, суровым поведением Азкаэллона, и оба воина предельно отражали эту разницу.
- У меня есть дела, - сказал командир гвардии, зашагав прочь от руин. - Надеюсь, конец операции я могу оставить на тебя, не опасаясь новых ошибок.
Прежде чем Ралдорон смог ответить, полетный ранец Азкаэллона выплюнул пламя и его рельефные крылья раскрылись. Во вспышке золотистого света воин исчез.
Первый капитан еще больше нахмурился и распустил своих воинов резким взмахом. На одного из них он сердито взглянул.
- Где апотекарий? Я вызвал специалиста час назад!
- Здесь, лорд, - произнес голос позади.
Ралдорон обернулся и увидел легионера, вышедшего из дыма и направившегося к нему по усеянной обломками площади. На багровом доспехе с белой окантовкой санкционированного медика легиона висел набор нартециумов, емкости с медикаментами и другие инструменты мясника. Его левая перчатка была сильно модифицированной версией стандартного доспеха Марк II "Крестовый поход", выступающий ствол редуктора придавал ей громоздкий вид. Апотекарий носил эмблему "прим хеликс", а над окуляром шлема - значок черепа, указывающий на самое младшее звание - апотекаэ минорис. За ним неторопливо шел рабочий сервитор, раскачивающийся на неровной местности. Капитан предпочел бы ветерана в этом деле, но отвлечение более опытного офицера от его обязанностей привлечет чрезмерное внимание.
Новоприбывший отдал честь.
- По вашему приказанию прибыл. - Он не подал виду, что заметил уход двух примархов, и это было к лучшему.
"Будет меньше вопросов", - подумал капитан.
- Следуй за мной, - приказал Ралдорон, - и ничего не говори.
Они вошли в разрушенную часовню, и апотекарий включил фонарь на ранце. Холодный луч белого света пронзил помещение, выхватив тысячи крошечных частиц каменной пыли, висевших в спертом воздухе, а потом отразился от большой лужи внутри обвалившегося нефа. Ралдорон увидел, как луч метнулся к темным очертаниям покойников, и окликнул молодого апотекария, привлекая его внимание к платформе, где лежало тело Алотроса. Капитан очистил доспех мертвого боевого брата от всех символов роты и личных знаков, пока не осталось ничего, что указало бы на то, кем был этот воин и где служил.
- Прогеноидные железы, - сказал капитан. - Извлеки их.
Кровавый Ангел на мгновенье засомневался, но безликий шлем не выдал эмоций, и апотекарий с готовностью принялся за работу. Редуктор издал пронзительный звук, прогрызаясь сквозь обнаженное тело, пока не вскрыл его, и наконечник вырезал богатый генами мясистый кусок. Каждый прогеноид был совокупностью метаданных ДНК в органической форме, кодом физиогномики Кровавых Ангелов, представленным во плоти. Подобные органы имплантировались каждому легионеру, который приспосабливался к специфическим чертам и особенностям их братства. Они были самым ценным ресурсом легиона космодесантников, так как каждый прогеноид, извлеченный из павшего воина, обретет новую жизнь в теле следующего поколения рекрутов. Таким образом, они сохранят генетическую родословную с теми, кто пришли до них и теми, кто придет после.
Апотекарий почтительно поместил геносемя Алотроса в герметичную капсулу, но прежде, чем успел положить в контейнер на бедре, капитан Ралдорон забрал ее.
- Как тебя зовут, апотекарий? - спросил офицер, опережая любые вопросы.
- Мерос, господин. Из девятой роты.
- Капитана Фурио, - кивнул он. - Отличный воин. Хорошая рота.
- Благодарю, господин. Но…
Ралдорон продолжил, словно Мерос ничего не говорил.
- Воины девятой знают, что такое приказ. Поэтому я не сомневаюсь, что ты выполнишь этот.
Капитан пристально посмотрел на молодого воина.
- Никогда не рассказывай об этом случае. Ни тебя, ни меня никогда здесь не было, - он указал на капсулу. - Этого не существует. Повтори.
Мерос снова помедлил, затем произнес:
- Ни вас, ни меня никогда здесь не было. Этого не существует.
- Это пожелание нашего повелителя.
Второй Кровавый Ангел снова отдал честь.
- Так точно. - Апотекарий отступил на шаг назад, когда Ралдорон подозвал сервитора, собираясь поднять труп.
Но прежде чем механический раб выполнил распоряжение, первый капитан извлек из поясной сумки некий предмет. Это был кусок чернильного камня из ночных пустынь Ваала Прим. Ралдорон быстрым движением провел им по доспеху мертвого воина, измазав темно-красный цвет глянцевым черным. Это действие несло в себе нечто странное, ритуал, некую завершенность, которая подводила окончательную черту. Как бы ни встретил свою смерть этот боевой брат, память о ней навеки сотрут из хроник легиона.
Капитан что-то прошептал, Мерос едва расслышал его слова.
- Покойся, брат, - сказал он павшему воину. - Ты в Роте Смерти. Надеюсь, там ты найдешь успокоение.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
СЕВЕРНЫЙ КРЕСТ
1
ЯВНЫЕ И СКРЫТЫЕ УГРОЗЫ
БЕЗМОЛВНОЕ ОРУЖИЕ
УСЛУГА
Кано смотрел через бронестекло иллюминатора, как в темноте к нему несутся камни, увеличиваясь в размерах. В вакууме вращались огромные, больше гор, скалы, окруженные густыми облаками меньших обломков размерами от космического корабля до песчинки. Крошечные камушки барабанили по корпусу абордажного корабля типа "Пугио", с грохотом приближающегося к своей цели. Кровавый Ангел видел неподалеку другие корабли того же типа, летящие разомкнутым строем. За ними следовала эскадрилья таранно-штурмовых кораблей "Цест". Маневровые двигатели этих крылатых дубинок испускали ярко-желтый огонь, когда они маневрировали при заходе на цель.
Багровые корпуса кораблей отражали холодный далекий свет громадного синего сверхгиганта во многих световых секундах отсюда - в огромном пространстве пояса Кайвас. То, что некогда было системой из нескольких скалистых планет, теперь представляло колоссальное скопление астероидов. Многие эры тому назад великий космический катаклизм расколол планеты и разбросал их обломки в плоскости аккреционного диска на сотни миллионов километров. Гравитационные узлы вокруг крупнейших, размером с континент, планетоидов старались накопить достаточно массы для преобразования и постоянно терпели неудачу. Кайвас был обречен оставаться скоплением обломков. Его хаотичные, непригодные для навигации окрестности служили идеальным укрытием для слишком глупых или отчаянных, чтобы испугаться непредсказуемых гравитационных течений и постоянных столкновений астероидов.
Орки сделали это место своим убежищем. Многие племена зеленокожих, рассеянные и лишенные руководства после сокрушительного удара на Улланоре, разбежались во все стороны эфирного компаса. И многие остановились в поясе Кайвас, где создали новые аванпосты из дрейфующих, богатых минералами скал, зализывая раны и перевооружаясь.
Чужие поднимали голову, атакуя ближайшие имперские системы и новые дочерние колонии. Долг Легионес Астартес состоял в том, чтобы закрепить урок Улланора. А в случае необходимости снова и снова истреблять мародерствующих дикарей.
Альфа-Легион проследил за ними до самого логова и запросил у Хоруса подкрепление, но после войны на планете Убийце и неудачного контакта с цивилизацией Интерекс Лунные Волки не горели желанием предоставлять корабли для поддержки кампании Альфария.
В конце концов, родичам из XX легиона согласились помочь Кровавые Ангелы. Сангвиний лично мобилизовал крупные силы для поддержки кораблей 88-го Экспедиционного флота. Альфарий заявил, что операция продлится пять лет. Ангел отклонил это утверждение и пообещал победный финал через год при поддержке кораблей из каждой действующей экспедиции Кровавых Ангелов.
Сангвиний был прав - более или менее. Всего через тринадцать месяцев после начала кампании в Кайвасе орки были почти полностью уничтожены, но, подобно загнанным в угол зверям, сражались яростнее, чем когда-либо, и бои были частыми и скоротечными. Кано пытался вспомнить хоть один день за последние несколько недель, когда он не слышал сигналов тревоги и грохота тяжелых орудий на палубах "Красной слезы", флагманской боевой баржи легиона.
Но, по правде говоря, кампания с самого начала вызывала недовольство Кровавых Ангелов. Многим братьям Кано в самом деле не доставало его выдержки, и они говорили о ходе боев открыто и часто. Это была операция Альфа-Легиона, поэтому из уважения Кровавые Ангелы уступили им руководство. Но вместо обещанной славной битвы они получили войну совсем иного рода.
Восемьдесят восьмой Экспедиционный флот забрал свои боевые корабли в поясе Кайвас и исчез с сенсоров, оставив флотилию Кровавых Ангелов ждать на границе системы. Скоро стало ясно, что операция, для которой Альфарий так старался получить подкрепление, являлась обычным патрулированием.
Сначала по одному, затем отрядами и, наконец, целыми флотами орки начали бежать с Кайваса. Каждый раз они направлялись в открытый космос, пытаясь скрыться за громадной тенью сверхгиганта и поясом астероидов, но там их ждали Кровавые Ангелы. Космические корабли легиона и крейсеры орков неделями играли в смертельные кошки-мышки, лавировали в густых пылевых облаках на окраинах системы и безжалостно охотились друг на друга. Могучие корабли сталкивались снова и снова, но месяцы длительных одиночных боев и космической войны вызывали беспокойство у сынов Ваала. Они были рождены для битв лицом к лицу с врагами, а не для дистанционных сражений в огромных пространствах космоса.
В конце концов, шанс встретиться лицом к лицу выпал. Поведение орочьих экипажей начало меняться. Вместо демонстрации присущей им звериной хитрости действия зеленокожих больше напоминали панику. Чужие попытались прорваться через блокаду Кровавых Ангелов, когда удача была не на их стороне. Словно кто-то за ними гнался, кого они боялись больше орудий легиона Сангвиния.
Снова и снова орки бросались на Кровавых Ангелов, как крысы, бегущие с тонущего корабля. Они яростно сражались, даже использовали такие обреченные на неудачу тактические приемы, как прямые атаки на корабли легиона или запуск варп-двигателей в пределах гравиметрически опасной зоны. Внешние границы пояса изобиловали бесчисленными остовами орочьих кораблей, многие из них тлели, подобно горящим тряпкам, когда гаснущие силовые ядра истекали испаряющимися струями плазменного газа.
Неизвестно, что сделал Альфа-Легион, чтобы принудить орков к бегству. Кано был адъютантом капитана Ралдорона и часто слышал обрывки информации, которая проходила через высшие уровни командной структуры Кровавых Ангелов, но даже он знал немногое. Альфа-Легион скрылся, ограничиваясь только регулярными сводками патрулирующему флоту, содержание которых сводилось к фразе "поддерживайте блокаду". Горстка орков, взятых в плен живыми, на допросе дали маловразумительные ответы, которые еще больше запутывали ситуацию. Пока флот оставался на месте и поддерживал блокаду, патрули провели глубокую разведку пояса и перехватили лихорадочные переговоры чужих, а провидческие сенсоры показали явные бои между орками неподалеку от синего солнца. Затем через несколько месяцев после начала кампании корабли в альфа-квадранте обнаружили уничтожение большого, размером с луну, планетозималя неизвестными средствами. Сангвиний лично отправил запросы 88-му флоту, и ему ответили, что случившееся "не имеет значения".
В конце концов, примарх устал от уверток Альфария и отправил фрегат за внешний радиомаяк в нарушение согласованных зон ответственности двух легионов. Когда спустя несколько недель корабль вернулся, экипаж доложил, что они не нашли признаков присутствия союзников, только обломки орочьих кораблей и тела мертвых чужаков. В состав 88-го Экспедиционного флота входили сотни боевых кораблей, но их присутствия не обнаружили.
Теперь Кайвасская кампания приближалась к заключительной стадии. Последние выжившие из орков в беспорядке покинули пояс и погибли под обстрелом лазерных орудий и в результате торпедных атак, стоило им пересечь линию охранения. Наконец, корабли Альфа-Легиона появились на самом краю диапазона сканирования, сгоняя врага к границам системы.
Перед "Пугио" и другими абордажными кораблями находился последний огромный корабль чужих. По форме он приблизительно представлял овальный гигантский кулак из коричневой скалы, который обшили разномастными металлическими плитами, борта покрывали кратеры, ощетинившиеся орудийными башнями и жерлами ракетных установок. Наспех установленные на поверхности изуродованного астероида разнообразные двигатели выпускали яркие столбы в тщетной попытке увести огромный скиталец с плоскости эклиптики. Когда корабли Кровавых Ангелов приблизились, Кано разглядел характерные лопатки турбогенераторов поля Геллера, опоясывающие корабль, как шипастый ошейник сторожевого пса. Вокруг их кончиков собирался слабый фиолетовый свет, верный признак того, что экипаж готовится включить защитную энергетическую оболочку. Как только это произойдет, следующим этапом станет переход в варп.
Какой бы тактикой Альфа-Легион не пользовался, она сработала, и теперь Кровавые Ангелы собирались нанести последний удар, уничтожив этот командный корабль, прежде чем он ускользнет в имматериум.
- Собраться и приготовиться, - раздался голос. Кано повернулся и увидел, как капитан Ралдорон входит в отсек с верхней кабины экипажа.
- Мы проделаем брешь через несколько минут.
Отсек личного состава "Пугио" был заполнен: несколько тактических отделений и отделений опустошителей выстроились возле установленных на палубе фиксирующих рам, приготовившись занять их, прежде чем адамантиевый нос корабля вонзится в корпус корабля чужих. Все замолчали из уважения к капитану. Кано знал Ралдорона не один десяток лет, и за это время, казалось, он почти не изменился. Великий крестовый поход наградил его несколькими новыми шрамами и добавил седины в волосах. Он был все таким же сильным и суровым ветераном, каким его всегда знал Кано. Остальное было скрыто, как плоть под силовым доспехом.
Капитан кивнул одному из легионеров, и тот открыл металлический ящик, прикрепленный магнитными замками к палубе. Внутри находилась древняя реликвия. Кровавые Ангелы называли ее чашей, хотя она больше напоминала высокий и узкий бокал. Чаша была выкована из черного анодного металла, ее поверхность покрывало множество крошечных шипов с полыми кончиками.
Каждый воин в отсеке снял правую перчатку, и Кано, не задумываясь, поступил так же. Ралдорон взял обнаженной рукой чашу и крепко сжал ее, позволив бритвенно-острым шипам пронзить твердую кожу на ладони и выдавить кровь. Затем капитан передал кубок ближайшему боевому брату - ветерану-сержанту по имени Орексис, который сделал то же самое. Орексис вручил чашу следующему воину, а тот следующему, и так далее до последнего Кровавого Ангела. За несколько минут чаша прошла по отсеку и вернулась к Кано. Он последовал примеру боевых братьев, заметив, что шипы увлажнились от крови, а кубок потяжелел от пролитой в него жидкости.
Наконец Ралдорон взял чашу и надел перчатку. Остальные воины последовали его примеру, послышалась серия резких щелчков керамитовых доспехов. Когда воины заняли места в фиксирующих рамах, Первый капитан прошел вдоль ряда, погружая указательный палец в кровь. Он нанес каждому легионеру знак - красную линию поперек правого крыла алатус кадере, крылатой капли рубиновой жидкости - символа легиона Кровавых Ангелов.
Кано не решался называть это "ритуалом", слово отдавало религией, а в светской гармонии Империума Императора подобные понятия находились под запретом. Нет, более точно было бы назвать это традицией, предбоевым обычаем, который стал частью культуры планеты Ваал еще до Войны Сожжения. Даже рожденные на Терре легионеры, например Орексис, примкнувшие к ваальским братьям после воссоединения, приняли традицию без вопросов. Они понимали ее значение.
Нанося перед боем частицу смешанной крови на доспех, каждый боевой брат таким образом заново скреплял братство. Воины символически подтверждали основную истину - они сейчас и навеки одной крови и тем самым едины. Другие легионы клялись, давая обеты на оружии. Для Кровавых Ангелов эта традиция служила символом единства.
Когда дело было сделано, они вместе произнесли:
- За Сангвиния и Императора.
Затем Кано взял боевой шлем и бросил последний взгляд на иллюминатор. Стена тускло-коричневого камня заполнила окно, и он уловил мелькнувшее собственное отражение в бронестекле. На него смотрело худое, но не болезненное серьезное лицо цвета темного тика.
Ралдорон пристегнулся в фиксирующей раме рядом с адъютантом и лег, закрыв на мгновение глаза. Удивительно, но капитан выглядел почти умиротворенным, словно собирался уснуть.
Кано надел шлем, и мир изменился, изумрудные линзы шлема активировались с мягким звуком. Значки дисплея через невральный интерфейс передавались прямо на кору головного мозга, замигали символы - это остальные воины командного отделения запечатали доспехи и сообщили о готовности.
Таймер обратного отсчета, передаваемый от пилота "Пугио", неуклонно стремился к нулю, пока абордажный корабль приближался к орочьей громаде. Кано почувствовал, как под ним дернулась палуба, - пилот заложил резкий вираж, возможно, чтобы избежать лазерного огня оборонительных батарей чужих.
Ралдорон переключил вокс-сеть на себя, когда хронометр начал мигать красным светом.
- Братья. Мы пробьем брешь у основания этого подобия командной башни. Наша основная задача - прорваться на мостик корабля и отключить системы управления. Как только мы остановим их, то сможем истребить ксеносов… - Кано расслышал холодное веселье в голосе. - И тогда, возможно, мы наконец покончим с этим дополнительным заданием.
Рокот резких подтверждений пробежался по отделениям, и Кано присоединился к нему.
Значки изменили цвет, когда остальные воины подтвердили статус готовности.
- Приготовиться к развертыванию, - приказал капитан.
Затем бронированный нос "Пугио" врезался во вражеский корабль, и голова Кано дернулась.
Он услышал звук разрываемого металла.