- Чтоб тебя разорвало! - заорал он. - Ты подстрелил моего бойца, идиот! Вас что, никто не предупредил, что мы возвращаемся? - В пульсирующем свете артиллерийского огня он вгляделся в Оди, затем посмотрел на Эрка, лежащего на спине рядом с ней. Оба выглядели сильно потрепанными. - Эй, а вы вообще кто такие?
- Грудо сильно досталось, - сказал капрал Радерс. - Она попала ему в голову. Черт бы вас побрал, чуваки! Что за... - Он резко умолк, разглядев странную парочку.
- Я... я... мы... нас завалило в бункере, сэр. Я... я подумала, что вы - враги. Мой друг тоже сильно пострадал. Я... простите за вашего солдата. Я...
Л'Локс опустился на колени рядом с Грудо, прощупывая рану. Правая сторона головы родианца поддалась под его пальцами, но Грудо все еще был в сознании, моргая здоровым глазом Он пытался что-то сказать, но слышен был лишь хрип.
- Давайте дождемся санитаров, - предложил Радерс. - Они помогут отнести его в санчасть. А здесь мы ничего для него не сможем сделать.
- Если не доставить его туда немедленно, он не выживет, а после того, что он сделал этой ночью, мы у него в долгу... А вы двое, - сказал Л'Локс, указывая на Оди и Эрка, - нам поможете.
- Сэр, мой друг сильно обожжен - он не сможет помогать.
- Ладно, тогда ты помогай ему, а с Грудо мы управимся сами. И прекрати называть меня <сэром>, я сам зарабатываю себе на жизнь... Эй! А я же вас знаю! Вы из армии генерала Кхамара. Мы вместе сюда возвращались. Не помню ваших имен, но я нашел вас двоих в пустыне...
- Сержант Л'Локс, - выдохнула Оди.
- Как дела? - спросил Эрк с земли.
- Теперь вспомнил, - сказал Л'Локс. - После того как мы вернулись, вас направили в Изабель. Что ж, я буду...
- Сержант, может, поторопимся? - предложил Радерс. - Поговорить сможем, когда вернемся к своим.
За пару минут они соорудили носилки из сети, которую Оди обнаружила в своем поясе, и двух дюрастиловых стержней, вывернутых ими из развалин бункера. А нести Грудо по изрытой окопами и воронками земле оказалось легче, чем они ожидали.
* * *
Вытянувшись, сержант Л'Локс отдал Халкиону честь.
- Докладывайте, сержант.
- Мы не стали ждать остальные группы, сэр, потому что у меня двое раненых, которых нужно было доставить в медпункт. Их правый фланг уязвим, сэр. - Л'Локс подошел к трехмерному дисплею. - Во-первых, этот холм на дальнем краю их линии защищен слабо. Полагаю, они рассчитывают на то, что любая атака разобьется о скалы у подножия холма. Во-вторых, я не видел там никаких орудий. Они не подвезли туда артиллерию. И наконец, у меня есть основания полагать, что отсутствие техобслуживания уменьшило боеспособность дроидов. Если мы подвергнем их некоторому напрягу, они начнут ломаться.
- Кого ранили? - спросил Анакин.
- Боюсь, что родианца, сэр.
- Насколько серьезно?
- Очень серьезно, сэр. Но позвольте сказать вот что: мы не смогли бы доставить эти сведения, если бы не он. Грудо оставался сзади достаточно долго, чтобы дать остальным оторваться от преследования. И хочу также добавить, сэр, - сказал он, поворачиваясь к Халкиону, - что ваши гвардейцы - отличные солдаты. Они нас не подвели.
- Ну, а кто тогда второй раненый? - спросил Слайк.
Вкратце Л'Локс объяснил насчет Оди и Эрка.
- Я их помню. Она отправилась в Изабель вместе с лейтенантом, - сказал Слайк.
- Это она подстрелила Грудо, - сказал Л'Локс, обращаясь к Анакину. - В темноте и неразберихе она приняла нас за врагов. Это была одна из ситуаций, которые никто не может предвидеть. Такое случается, сэр. Дружественный огонь.
- Что ж, ладно, - пришел к заключению Халкион. - Сейчас четыре часа. Коммандер Скайуокер, мне нужно, чтобы к шести часам вы выдвинулись на позицию для атаки этого правого фланга. Возьмите две бригады вашей дивизии. Третья останется в резерве, которым будет командовать капитан Слайк.
- Сэр, а нам не следует дождаться докладов коммандос? - спросил оперативный офицер Халкиона.
- Мне будет интересно послушать, что они выяснили, но нет, ждать не будем. Вот это, - показал он на дисплей, - ось поворота нашего штурма, и там мы атакуем. Я со своей дивизией буду наступать в центре, но, прежде чем начать, дождусь, пока вы прибудете на место. После того как мы двинемся вперед, выждите десять минут и вступайте. Полагаю, за это время противник снимет войска с флангов, чтобы усилить свой центр. Этой ночью мы дважды накрывали его позиции огнем артиллерии, стараясь их ослабить... или, как я надеюсь, он так думает... и когда станем гвоздить по нему в третий раз, пока моя дивизия будет выдвигаться на позицию, он примет это за главную атаку - я уверен. - Халкион повернулся к оперативнику. - Передайте этот приказ всем командирам.
* * *
- Могу я его видеть? - спросил Анакин у офицера-медика, встретившего его в санчасти.
- Сюда.
Поникшие плечи врача и глубокие морщины, прорезавшие его лицо, красноречивей пятен крови на его хирургическом халате, говорили о том, через что прошли Сыновья и Дочери Свободы с тех пор, как здесь высадились.
Грудо лежал за занавесками, на полевых носилках. У Анакина перехватило дыхание, когда он увидел, насколько тяжелая у родианца рана. Дружественный огонь, подумал Анакин, вот как это назвал сержант. И кто придумал этот нелепый термин? Несомненно, какой-нибудь штабист, которому безопасно и комфортно в помещениях штаба, кто подшучивает над шрамами, но сам никогда не получал раны. Нет ничего дружественного в огне, который приводит к столь тяжким повреждениям, - неважно, от кого он исходит.
Анакин подавил вспышку гнева - не на злополучного разведчика, который подстрелил Грудо, но на умника, назвавшего это <дружественным огнем>.
- Он может говорить? - спросил он у измученного врача.
- Он бормочет что-то, но то ли на своем языке, то ли это просто стоны - я не знаю. Удивительно, что с такой вот раной он не в полной отключке. Я не слишком хорошо знаком с устройством родианского мозга, но взгляните сюда - сквозь череп можно видеть...
- Доктор, вы можете ему помочь? - перебил Анакин.
Хирург покачал головой:
- Нет, ранение слишком тяжелое.
- А он не может нас слышать?
- Не думаю, но при его состоянии уже неважно, слышит он нас или нет. С такой травмой головы он долго не протянет. Мы даже не можем дать ему обезболивающее... если, конечно, не хотите, чтобы я прекратил его страдания...
Анакин круто повернулся к врачу:
- Если я еще раз услышу, что вы говорите в этом духе про одного из моих бойцов, то, клянусь... - Он покачал головой. - А теперь, будьте любезны, оставьте меня наедине с моим другом.
Побледневший врач раздвинул занавески и сгинул.
Анакин опустил взгляд на Грудо.
- Ты меня слышишь? - спросил он. Затем наклонился ниже. - Грудо, слышишь меня?
Грудо открыл свой здоровый глаз. В его груди что-то заклокотало, он закашлялся.
- А... Анакин, - выдохнул родианец.
- Береги силы... с тобой все будет в порядке, - солгал Анакин.
- Нет, - прошептал Грудо. - Время... уходить.
- Нет-нет, Грудо! Они отправляют тебя на <Респайт>, отличный корабль-госпиталь, где у них есть все необходимое, чтобы тебе помочь... Гигантским усилием Грудо приподнялся на локте, свободной рукой ухватив юного джедая за плечо, и придвинул свое загубленное лицо к лицу Анакина.
- Не плачь надо мной, - сказал он, а затем упал обратно на койку,
Анакину не нужно было дотрагиваться до Грудо, чтобы понять: жизненная сила покинула его. Несколько минут Анакин посидел рядом с ним, затем встал и вернулся на командный пункт. Утром будет атака, и поведет ее он. Грудо будет отомщен.
22
Часто успех военной операции зависит от простой случайности, вроде той, придет ли кто-то куда-либо - на перекресток, к реке или мосту, в деревню - на несколько минут раньше или позже другого. Эти минуты могут повлечь за собой победу или поражение на поле боя. Или иногда к катастрофе приводит решение, принятое командиром, не имеющего полного знания о намерениях или диспозиции противника; хороший командир должен быть способен к мгновенным решениям, потому что промедление может оказаться губительным для кампании. Но столь же фатальным может стать неверное решение, а даже лучшие командиры, под давлением быстро меняющейся обстановки современной войны вынужденные решать тактические вопросы быстро, могут сделать ошибку. Даже со всеми техническими средствами, доступными военачальнику, поле боя все еще представляет собой беспорядочное, неорганизованное место, где события сменяются с молниеносной быстротой - под непроглядной темнотой, называемой туманом сражения. И видеть сквозь него может лишь тот, кто находится в самой гуще боя.
Такова важность разведки, затеянной по приказу Нейа Халкиона, и такова важность решения, которое он принял, основываясь на информации, собранной лишь одной из групп, отправленных в эту разведку.
* * *
Сколь бы хорош ни был сержант Омин Л'Локс, на самом деле лучшим разведчиком на Праеситлине был сейчас не он, а десантник-клон ЦТ-19/39. Сам себя он называл Зеленым Колдуном, поскольку имел чин сержанта и был весьма искусен в разведывательных делах. Получив приказ обследовать вместе со своей группой левый фланг вражеских позиций, он тут же решил ее разделить, чтобы каждый коммандос мог вести разведку самостоятельно, проникая в расположение противника как можно глубже, - и таким способом собрать максимально возможное количество информации.
Сам Зеленый Колдун смог пробраться незамеченным к самому Межгалактическому коммуникационному центру. Тщательнейшим образом он занес в память местоположение каждого орудия, которое смог обнаружить, пересчитал дроидов, ожидавших в окопах, оценил их вооружение, запомнил, где противник врыл артиллерию в грунт. Особенно его заинтересовало, что несколько орудий, судя по всему, перебросили на левый край обороны, усиливая позиции, расположенные на двух небольших холмах. По его мнению, впрочем, слабое место в обороне Тониза находилось на правом ее фланге, а вовсе не на левом, поскольку Зеленый Колдун пронизал ее с такой легкостью, - тем более сейчас, когда он мог сообщить генералу Халкиону, где установлено каждое орудие. Зеленому Колдуну было очевидно, что атаковать следует здесь, бросить на этот фланг всю армию, выстроив ее эшелоном, чтобы с огромной силой вломиться во вражескую оборону, вызвав ее коллапс, и одним стремительным ударом смять всю армию Тониза,
Но чтобы доставить эту информацию, Зеленому Колдуну нужно было вернуться к своим. Конечно, он мог передать ее по радио, но генерал Халкион со всей определенностью запретил нарушать радиомолчание во время рекогносцировки. По-видимому, обоим его товарищам повезло меньше, чем ему, - по всему рубежу раздавались выстрелы, а особенно активно стреляли там, где они должны были пересекать вражеские траншеи; поэтому Зеленый Колдун почти не сомневался, что их обнаружили и что они, скорее всего, не смогут добраться до места сбора, находившегося у подножия плато. Он подумал о бойцах, которым было поручено обследовать центральный участок. Увидели ли они то же, что и он? И не по ним ли там стреляют? Они были коммандос, то есть отличными солдатами, однако не настолько хорошими, как он, а у каждого когда-нибудь заканчивается удача. Зеленый Колдун знал, что однажды такое случится и с ним, но в эту ночь удача, похоже, изменила его товарищам. Приходилось считать, что он - единственный, кто еще уцелел, и теперь лишь он может доставить в штаб собранные сведения.
Артобстрел начался неожиданно, захватив Зеленого Колдуна позади вражеских окопов. Это его не удивило: в бою такие вещи случаются часто. Кто-то сделал ошибку, начав обстрел еще до того, как все разведгруппы подали сигнал. Однако это не было заботой Зеленого Колдуна - его задачей было вернуться. Но даже вжимаясь в грунт, он отметил, насколько точны артиллеристы Халкиона. Зеленый Колдун уважал точность и профессионализм и восхищался такой стрельбой даже сейчас, когда все вокруг него ломалось и рушилось, а его швыряло из стороны в сторону так, что перехватывало дыхание и клацали зубы.
Сначала Зеленый Колдун не почувствовал боли. Он знал, что у него оторвало ногу, но лишь перетянул артерию куском шнура и прикинул, какие у него варианты. Он знал, что скоро прихлынет боль, за которой последует шок. Нужно было что-то делать, причем быстро, потому что имевшаяся у него информация слишком важна, чтобы сгинуть вместе с ним. Если он останется здесь, его найдут и прикончат. Он мог, не откладывая, передать эти сведения по радио, таким образом успешно завершив свое задание; но ему приказали пользоваться передатчиком лишь для того, чтобы просигналить о возвращении. Он отправил этот сигнал и на миг - но лишь на миг - ощутил вспышку некоего подобия гнева на то, что кто-то там, на командном пункте, отступил от плана, принятого на эту ночь. Артобстрел продолжался не ослабевая.
Итак, единственное, что ему оставалось, - это попытаться вернуться к своим. Без одной ноги это было трудно, но выполнимо. Свои лучшие качества клоны-коммандос проявляли, когда сталкивались с препятствиями, неодолимыми для любого обычного существа.
Медленно и осторожно он пополз обратно. В какой-то момент жгут на его ноге ослаб, и Зеленый Колдун начал терять кровь. Ему удалось добраться до высохшего русла реки, и там он, наконец, понял, что дальше ползти не сможет. Нужно было докладывать, пока он еще не слишком ослаб, - и к черту приказы. Он потянулся за передатчиком, но тот выпал где-то по дороге. Он стал себя за это ругать, но потом позволил боли и усталости отвлечь его. Это хорошо, что он умрет здесь и никто не узнает, насколько он оказался некомпетентным. Но Зеленый Колдун ощутил также страшную неудовлетворенность - не оттого, что умирает, а потому, что умрет, располагая сведениями, жизненно важными для армии, которой он служил. Его последней осознанной мыслью было: он сделал все, что от него зависело.
* * *
- У нас мало времени, - сообщил Анакин своим командирам, - поэтому вот план атаки. - Он вывел на экран трехмерное изображение поля будущей битвы. - Острие нашей атаки - этот холм. Обратите внимание на нагромождение скал у его подножия. Они будут служить прикрытием для нашей пехоты, и оттуда мы начнем штурм. Весь фокус в том, чтобы пересечь эту равнину как можно быстрей, потому что там мы будем полностью на виду у противника, оккупировавшего плато. Атака всей дивизии генерала Халкиона на его центр вынудит их оттянуть войска с флангов, ослабив оборону по краям, в особенности тут, на этом холме, который, как нам известно из проведенной нынешней ночью разведки, обороняют лишь дроиды-пехотинцы, не подкрепленные артиллерией. Как только захватим этот холм, начнем обстреливать продольным огнем все вражеские позиции.
Холм займет Первая бригада, а Вторая тем временем зайдет противнику в тыл. Атаковать будем с трех направлений одновременно.
Первыми начнут клоны-коммандос, которые проникнут на этот холм и отвлекут на себя внимание. Воспользовавшись этим, мы ударим по противнику всем отрядом. Как я уже говорил, крайне важно пересечь эту равнину быстро. Впереди будет двигаться дивизион <ползунов>, подавляя огневые точки на вершине холма. За ними последует пехота - в бронированных транспортерах. Чтобы выйти на рубеж атаки, воспользуемся сухим руслом реки - это обеспечит нас укрытием, пока не будем готовы к броску через равнину. Мы начнем штурм, когда атака дивизии генерала Халкиона наберет полную силу. Непрерывно стреляйте и маневрируйте, но не позволяете солдатам медлить - значение скорости невозможно преувеличить. Пока не достигнете скал, вы будете полностью открыты противнику. На всем пути вас будет поддерживать артиллерия, и пока будете подниматься на холм, она будет продолжать обстреливать вражеские позиции, но, как видите, эти скалы делают наступление на холм невозможным для машин, поэтому данную фазу операции придется выполнять на ногах. Это будет сражение пехотинцев.
Командиры Анакина стояли в полном боевом облачении. Их бойцы были некоторое время назад построены для атаки и ожидали приказов.
Анакин повернулся к капитану, возглавлявшему клонов-коммандос:
- Вы выступаете немедленно, капитан. Мне нужно, чтобы вы проникли в расположение врага и посеяли там панику. Как только окажетесь внутри, мы последуем за вами. И помните, все стартуют через десять минут после того, как генерал Халкион начнет атаку. Все наши действия должны быть согласованы до секунды.
На этом все. Вам всем определены ваши сектора и цели. Возвращайтесь в свои подразделения и проинструктируйте подчиненных. Выезд через тридцать минут.
- Сэр, - сказал один из двух бригадных командиров, - а кто будет осуществлять руководство на поле боя?
- Я, - ответил Анакин. В удивленном молчании, встретившем его заявление, он расправил плечи и мысленно велел себе расслабиться и не забывать уроки Грудо. - Прежде всего, я не люблю приказывать другим то, чего не хочу делать сам. Во-вторых, если этим утром случатся какие-либо ошибки, то отвечаю за них я - независимо от того, буду я вместе с вами или нет, - так что уж лучше мне быть там. И наконец, нельзя что-то возглавлять, находясь сзади... Ладно, давайте начинать. Все свободны.
- Сэр, могу я с вами поговорить? - Это был капитан коммандос.
- Только побыстрее, капитан.
- Есть, сэр. При рекогносцировке мы потеряли шесть бойцов, поэтому мы ничего не знаем о том, что противник намеревается делать на своих основных позициях.
- Что ж, капитан, я уверен, вы потеряли своих бойцов потому, что те участки вражеской обороны оказалась неприступными. Это должно означать, что решение генерала Халкиона занять эти холмы - правильное. Вы же слышали доклад сержанта Л'Локса,
- Так точно, сэр. Но почему второй артобстрел начался раньше, чем мы узнали, не возвращаются ли мои люди?
Этого вопроса Анакин не ожидал. Уж не оспаривает ли этот клон приказы своего командира? Анакин знал, что коммандос значительно превосходят обычных клонов, но подобный допрос сильно смахивает на неповиновение.
- Генералу Халкиону требовалось принять решение, капитан: держать Л'Локса там, пока не просигналят ваши бойцы, - рискуя потерять всех разведчиков, или вытащить хотя бы некоторых, чтобы они доложили о результатах. Как оказалось, он решил верно.
- Но кто-то все же подал сигнал. Слишком поздно.
- Да, да, - сказал Анакин нетерпеливо, - и я сожалею об этом. Капитан, вы же понимаете, что вся эта атака зависит от вас и ваших бойцов, не правда ли? Ну что, примемся за дело?
Салютовав, капитан повернулся на 180 градусов и покинул командный пункт. Анакин еще постоял там некоторое время, размышляя. Он не ожидал, что боец-клон - даже коммандос - станет оспаривать приказы. Когда Анакин страстно желал получить собственное войско, он не слишком задумывался об ответственности, которую это за собой влечет, ответственности за жизни разумных существ, которые будут умирать по его приказам, - и не важно, куплена их преданность Республикой, как это было с армией клонов, или, подобно солдатам Слайка и Кхамара, они сражались, потому что считали своим долгом противостоять тирании.
- Размышления делают тебе честь, джедай. Круто обернувшись, Анакин увидел Слайка, стоявшего рядом с широкой ухмылкой на лице.
- Я просто думал...