Как он выбирается с чердака на крышу, чтобы первым увидеть возвращающегося домой отца, как хрустит под ногой старая черепица, взлетает прямо перед лицом испуганная птица, задевает крылом, он отшатывается к самому краю, снова хруст, ноги теряют опору, и страх захлестывает с головой.
И полет вниз.
И глаза матери - огромные, ярко-зеленые. Ее руки, вскинутые ему навстречу. Падение вдруг замедляется, он плавно опускается в эти руки, едва живой от ужаса, обнимает мать, утыкается ей в шею… плачет… рыдает навзрыд, как девчонка, и не может остановиться.
"Не плачь, - говорит она. - Не плачь, енотик. Ты же мужчина. Ты должен улыбаться".
Он кивает, улыбается сквозь слезы, снова обнимает ее… и только тогда понимает, какая она горячая. Раскаленная. Ладони жжет от нестерпимого жара, воздуха не хватает, кружится голова, но он все равно держит ее, обнимает, не может отпустить.
До самого конца.
- Она меня поймала с помощью своей магии. - Слова звучали сухо, как сводка происшествий. - Исток сразу же среагировал на чужую силу и сжег ее. А потом выяснилось, что я такой же, как она. Это произошло позже, в третьем витке, отец ездил по делам, взял нас с братом с собой. Мне потом было очень плохо, но выжил. А потом еще пару раз выжил. Чем дальше от Истока, тем легче переносить откат. А камень блокирует ту силу, перекрывает доступ к ней. Без него я, наверное, очень быстро умер бы, а так еще поживу.
Ракун улыбнулся, осторожно посмотрел на Нину. Очень боялся, что она начнет сочувствовать или жалеть, что не поймет, ради чего он ей все это рассказал.
Но она поняла правильно и только тихо прошептала:
- Алинка…
- Не факт, что она унаследовала эту силу, - торопливо сказал магос. - Брат родился нормальным, а она все-таки его дочь.
- Ты поэтому хотел, чтобы она росла в моем мире?
- В том числе. Если бы сила проснулась в Истоке, у девчонки не имелось бы ни единого шанса выжить.
Нина вздохнула. Очень хотелось наброситься на Ракуна с воплем: "Какого черта ты сразу не сказал?" - но ругаться с ним в такой ситуации казалось попросту невозможным. Как можно всерьез злиться на человека, который чуть не умер, спасая ее, растяпу?
Но все же, если бы он вовремя предупредил об опасности, они бы избежали того глупого спора семнадцать лет назад, когда, как два упрямых барана, делили Алину. Точнее, пытались спихнуть ее друг другу, выдумывая все новые и новые аргументы. И ведь каждый искренне хотел сделать как лучше.
- Что мы будем делать с ребенком? У вас есть какие-то законы на этот счет? - сурово спрашивала Нина.
- Примерно такие же, как у вас. Или родственники - или детский дом, - отвечал Ракун.
- Значит, Алину должен забрать кто-то из нас. Ты можешь?
- Могу. Но, признаюсь, не хотел бы. Я редко бываю в Истоке, постоянно мотаюсь по мирам. Придется нанимать какую-нибудь няню или отдавать в интернат, а это тот же детский дом, только еще и платный. Забирай себе. Она девочка, ей нужна женская рука.
- Мне кажется… ну, она ведь наследница Галки и твоего брата, верно? То есть потом ей все равно придется перебираться к вам. Так пусть и растет у вас, привыкает. Переезжать не придется. Да и я не уверена, что смогу нормально ее воспитать. Меня и дома-то не бывает, работа да институт.
- На того очкарика время нашлось.
Нина поморщилась. На фоне всего остального происшествие с Кириллом казалось досадной мелочью, не стоящей даже упоминания. Да, было слегка стыдно перед парнем. Но она вдруг поймала себя на мысли, что стоя перед однокурсником в обнимку с магосом, чувствовала не стыд, а интерес - как себя поведет в такой ситуации ее кавалер. Кавалер повел себя в целом нормально… но почему-то все равно казалось, что проверку он не прошел.
- Так ты заберешь девчонку? - не выдержал паузы Ракун.
- Почему не ты?
- Потому что не хочу!
- Так и я не хочу! - огрызнулась Нина.
На самом деле ей очень хотелось забрать ребенка из этого магического вертепа и больше никуда не отпускать, чтобы не получилось как с Галкой. Но ведь когда племяшке исполнится восемнадцать, отпустить все равно придется. И тогда сделать это окажется в разы сложнее, чем сейчас, когда Нина ее даже не видела.
- Может, монетку подбросим? - миролюбиво предложил магос.
И они действительно подбросили монетку. Спорить с судьбой никто не рискнул.
Нина моргнула, возвращаясь в реальность из старых воспоминаний.
- Признайся, монетка была волшебная? - спросила она.
- Почему была? Она и сейчас есть, - хмыкнул магос, сразу сообразив, о чем речь. - Очень полезная штука, когда надо переспорить кого-нибудь не в меру упрямого. Или просто выиграть денег.
- То есть ты меня обманул?
- Ага, - легко согласился Ракун, возвращаясь к недоеденному пирогу.
Руки у магоса все еще слегка дрожали, и эта дрожь вызывала в душе Нины странный коктейль из стыда, благодарности и еще чего-то совсем уж непонятного, типа желания обнять и заверить, что все будет хорошо.
Последнее казалось откровенной глупостью, поэтому она просто пробормотала:
- Спасибо.
- За то, что обманул?
- За то, что спас. Ты же чуть не умер из-за меня, и если я могу как-то отблагодарить…
- Я не тебя спасал, а свой камень. Так что уйми совесть, женщина, и ложись спать. Если завтра свалишься, на себе не потащу.
Нина заерзала на Алинкином чемодане. Спать ей хотелось, но ложиться оказалось особо не на что, разве что прямо на траву, все еще слегка влажную после ливня. Ракун понял ее сомнения, скинул плед, кивком указал на него и потянулся за своими штанами. Они почти высохли, но немилосердно воняли дымом и едва гнулись - от ткани кусками отваливалась грязь. В карманах бряцали и шуршали арфактумы и другие полезные штуки - по крайней мере, те из них, которые не выпали и не разбились во время драки.
- А ты спать не собираешься? - Нина улеглась на плед, поворочалась, устраиваясь поудобнее. - Здесь и двоим места хватит.
- Я и так выспался. - Пирог кончился, и Ракун полез за булочками. На сумке тихо звякнули крепления для лисапеда.
Магос обернулся на двухколесный агрегат. Оранжевая краска упрямо проглядывала из-под слоя грязи, клетка на руле с маленьким тускло светящимся шариком была заметно покорежена при столкновении.
- Я ведь тебя тоже не поблагодарил.
- За что? - удивилась Нина.
- За то, что вовремя приехала и удачно затормозила.
- Я вообще не тормозила. Не нашла, где у этой штуки тормоз.
- Ты что, ехала по взгорью в такую погоду без тормозов? - округлил глаза Ракун. - Сумасшедшая женщина! Зачем тебя вообще сюда понесло?
- Испугалась, что ты не вернешься! Получишь камень - и исчезнешь.
- Вот ты выхухоль! Ну как я мог не вернуться?! Включи свою хваленую логику!
Нина попыталась, но вся логика, видимо, осталась в трактире или где-то рядом. Вариант с исчезнувшим Ракуном в любом случае казался гораздо вероятнее, чем с вернувшимся.
- Там же лодка осталась! - пояснил магос. - За ней я вернулся бы в любом случае.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ, в которой доходчиво объясняется, почему юным девушкам не стоит в одиночестве гулять по ночному городу
До небольшого городка под названием Копилаты Алина и ее похитители добрались глубокой ночью, причем большую часть пути девушка проспала. В памяти остались только разрозненные отрывки, из которых с горем пополам складывалась общая картина путешествия.
Например, она помнила, как Долан усадил ее в седло перед собой, и лошадь неспешно двинулась вперед. Помнила, как Коба, Истер и Грызь шумно делили двух оставшихся коней, и пока они спорили, Гмади успел довольно далеко уйти пешком. Помнила, как выбрались на параллельную дорогу, неожиданно широкую, гладкую и кое-где даже подсвеченную фонариками, и почти сразу их обогнало дребезжащее нечто, напоминающее старинный трамвай, только на обычных колесах. Помнила радостный возглас: "Кажись, дождик кончился!" - и странный грохот, донесшийся из-за холмов.
- Вовремя ушли, - прокомментировал Гмади. Долан, кажется, согласно кивнул, но, с чем именно он согласился, Алина так и не поняла, потому что снова погрузилась в дремоту.
А потом вдруг обнаружилось, что вокруг город, лошадь стоит перед приземистым каменным домом, а Долан осторожно вытаскивает девушку из седла и на руках заносит в помещение.
- Я сама могу идти, - неуверенно пробормотала Алина, пытаясь вывернуться из объятий, но мужчина и не подумал ее отпускать, зато немедленно спросил:
- Хотите есть, клисса?
Алина вспомнила, что за последние сутки ее завтрак, обед и ужин состояли из недоеденного пряника, добросовестно прислушалась к ощущениям, и желудок сразу же требовательно заурчал. Видимо, до этого организм пребывал в полнейшем шоке от происходящего, и свежие впечатления с лихвой заменили ему пищу. Но все же одними впечатлениями сыт не будешь.
- Хочу есть, и пить, и… куда здесь можно в туалет сходить?
- Я провожу. - Долан наконец-то поставил пленницу на ноги и уверенно потянул за собой через все помещение к противоположной двери. Алина с любопытством глядела по сторонам.
Место, где они оказались, напоминало современный бар, стилизованный под средневековую таверну. Низкий потолок с тележным колесом в роли люстры, массивные столы и стулья из темного дерева, каменные стены, глиняные кружки и официантка в чепчике… Но вместо свечей все там же, на колесе-люстре, горели маленькие светящиеся шарики, и точно такие же находились на каждом столе в стеклянных стаканчиках; из дальнего угла доносилась бодрая музыка, но никаких музыкантов не было и в помине, источником звука служила небольшая шкатулка на полке, а к запаху пива и мяса отчетливо примешивался резкий химический аромат средства для мытья посуды.
Но не успела Алина обрадоваться тому, что оказалась в цивилизованном месте, как они вышли через заднюю дверь в небольшой дворик - и настроение резко скакнуло вниз.
Туалет стоял прямо здесь, на улице: деревянный, с дыркой в полу - классический такой деревенский сортир. Он возвышался посреди двора, и никого это, судя по всему, не смущало. Неподалеку находилась водонапорная колонка, ржавая, с рычагом - Алина видела такую только в кино. Слива не обнаружилось, только переполненное ведро под краном. Вокруг него уже образовалась лужа, и вытекающие из нее грязные ручейки наискосок пересекали двор. Возможно, в сухую погоду вода впитывалась быстрее, не успев как следует разлиться, но сейчас, после дождя, весь двор покрывал толстый слой грязи, пробраться через которую можно было разве что в резиновых сапогах до колена.
Алина с сомнением посмотрела на собственные босоножки, пытаясь решить, что лучше: изгваздать их целиком или просто разуться и не мучиться.
Долан решил проблему просто: снова подхватил девушку на руки, спокойно донес до заветного строения и запихнул внутрь, тактично прикрыв дверь. И, судя по звукам (точнее, по их отсутствию), остался караулить снаружи.
- Так и будете стоять? - осторожно уточнила Алина.
- Вас что-то смущает, клисса?
- Да как сказать… есть немножко. Может, подальше отойдете? Не сбегу же я отсюда! Или боитесь, что я просочусь сквозь землю?
В этот момент старая доска под ногами душераздирающе скрипнула и слегка прогнулась. За дверью многозначительно хмыкнули.
Пленница торопливо переступила на соседнюю доску и начала расстегивать шорты. Ладно, фиг с ним, с соглядатаем, пусть стоит. Может, успеет вытащить, если вся эта шаткая конструкция нечаянно обрушится.
Туалет выдержал, даже не скрипел больше. Когда Алина вышла, Долан помог ей справиться с колонкой, занес на руках обратно в таверну, сгрузил за стол и, кажется, только тогда выдохнул. Да и то как-то не до конца: все время нервно посматривал по сторонам и вздрагивал от каждого шороха.
Остальные вели себя более раскованно: Коба уже возвращался от стойки с двумя большими кружками пива, Истер строил глазки официантке, а Грызь, методично загибая пальцы, диктовал ей, сколько и чего он готов съесть. Девица прилежно записывала.
- Кофе, - буркнул Долан, когда очередь заказывать дошла до него.
- Что-нибудь еще? - на всякий случай уточнила официантка. - У нас сегодня очень вкусные блинчики…
- Тогда два кофе.
- Три. И блинчики, - подала голос Алина и на всякий случай осторожно покосилась на похитителей. Мало ли как отреагируют на самоуправство.
Похитители одобрительно закивали. Вообще, они все больше и больше казались неплохими ребятами, с которыми можно болтать, шутить и резаться в карты. Если кого Алина и опасалась, то именно Долана, несмотря на то что он о ней заботился и вел себя предельно вежливо и корректно. Именно эта вежливая отстраненность и пугала, хотя в остальном мужчина больше напоминал телохранителя, чем бандита.
"Это стокгольмский синдром, - мысленно сказала себе девушка. - Еще немножко, и я начну оправдывать их действия и даже сбежать постесняюсь".
Истер легонько ткнул пленницу локтем в бок, возвращая к реальности.
- Блинчиков одну порцию? - напряженно повторила официантка, слегка повысив голос.
- А… да, одну. Спасибо.
Официантка выдавила дежурную улыбку и ушла, напоследок одарив Алину презрительным взглядом.
- Чего это она? - не поняла пленница.
- Не одобряет. На дворе ночь, а ты в компании мужчин единственная девушка, причем достаточно фривольно одетая, - пояснил Истер.
- И что мне делать? - смутилась Алина, запоздало присматриваясь не только к обстановке бара, но и к его посетителям. Они действительно оказались сплошь мужчинами, причем чем-то неуловимо схожими друг с другом: суровые лица, шрамы, татуировки, темная одежда. Кажется, ее притащили не в первое попавшееся круглосуточное кафе, а в какой-то притон для уголовников.
- Не обращай внимания, - посоветовал Коба. - Ты клисса, а она дура. Чуешь разницу?
Особой разницы Алина не видела, но на всякий случай кивнула.
- А может, пивка для храбрости? - подмигнул бандит.
- Нет, спасибо. Я лучше кофе подожду.
- Ну как знаешь. Пиво тут неплохое, кстати. Начальник, а ты чего себе не взял?
- Не сегодня, - отмахнулся Долан.
Гмади вопросительно показал ему маленькую плоскую фляжку.
- Тем более. Сморит же моментально.
- Да и пусть сморит. - Коба отхлебнул из кружки. - Почти сутки на ногах! Или ты вообще сегодня ложиться не собираешься?
Долан неопределенно пожал плечами и с трудом подавил зевок. Компанию немедленно охватила цепная реакция, и теперь зевали уже все, кроме Алины.
Она, как ни странно, спать совершенно не хотела. Видимо, хватило магической дремоты в телеге и обычной в седле. Зато в голове все ярче вырисовывалось - необходимо бежать. Именно сейчас, когда вокруг пусть относительная, но цивилизация, и когда похитители вялые и заторможенные от недосыпа.
Но как сбежать, если даже в туалет на руках носят?
Можно, конечно, выскочить из-за стола и громко крикнуть: "Меня похитили, вызовите полицию!" А дальше что? Скорее всего, тут же вернут на место, заткнут рот и объяснят всем вокруг, что это шутка. А если вокруг сплошные бандюги и уголовники, то и объяснять не потребуется.
Написать записку и сунуть официантке? А на каком языке ее писать? Или лучше нарисовать? Тогда чем и на чем? Соусом на тарелке? Собственной кровью на салфетке? Да и вряд ли именно этой официантке есть какое-то дело до изрисованных салфеток.
Все идеи, приходившие в голову, одна за другой разбивались о банальную логику, а время стремительно утекало. Принесли еду и кофе, Долан залпом опрокинул в себя две чашки и пошел договариваться о ночлеге.
Судя по обрывкам разговоров, гостиница находилась в соседнем здании и принадлежала тому же владельцу, что и бар, но заочно снять номер почему-то не получилось, обязательно нужно было явиться лично.
Как только за мужчиной закрылась дверь, Алина выскочила из-за стола, даже не притронувшись к блинчикам.
- Извините, я выйду на минутку, - пробормотала она, смущенно кивнув в сторону задней двери.
- Валяй, - неожиданно легко согласился Коба, не поднимая головы от сковородки с аппетитно шкварчащим мясом. - Не поскользнись там.
Остальные были так поглощены едой, что ухода девушки, кажется, вовсе не заметили. И неудивительно: ароматы над столом витали такие, что Алина и сама едва нашла в себе силы покинуть бар прямо сейчас. Желудок сводило от голода, но упустить шанс для побега она не могла.
Во дворе никого не было. Девушка прокралась вдоль стены к глухому деревянному забору, подпрыгнула, ухватилась за край, осторожно подтянулась. Снаружи виднелась узкая, мощенная булыжником улочка, освещенная редкими фонарями. В большинстве окон свет не горел, пешеходов она тоже не заметила, и только луна равнодушно пялилась с неба на отважную беглянку.
Вот и отлично!
Перебраться через забор получилось только с третьей попытки - ободрав о доски коленку, сломав ноготь и прикусив от усердия язык. Алина украдкой порадовалась, что никто этого позора не видел, и пообещала себе заняться спортом. Когда-нибудь потом. А сейчас предстояло понять, куда идти дальше.
До этого весь план ограничивался одним пунктом "сбежать!", а о дальнейшем девушка не больно-то задумывалась. Поэтому сейчас, стоя посреди улицы, она чувствовала себя крайне неуютно. Ну, сбежала - а дальше-то что?! Через пару минут ее наверняка хватятся. Значит, за это время надо уйти как можно дальше.
И Алина отважно свернула в ближайший переулок, надеясь, что гениальная идея, как водится, придет в голову сама по себе. Ну а что? Получилось же с игрой в карты!
Палек был зол. На долбаного магоса, на дуру Марленку, которая его магосу и заложила, на ту девицу на лисапеде, на тупую лошадь с гордым именем Кассиопея… В первую очередь, конечно, на лошадь. Если бы эта истеричка не решила постоять столбом посреди дороги, он бы давно добрался и до Викены, и до заказчика.
Но планы спутались: сначала он упустил камень, а потом удирал от разбушевавшейся стихии. И на стихию Палек тоже был зол.
Конечно, он знал, что дорога на этом участке шла прямо по старому руслу обмелевшей реки. Все знали, потому и построили неподалеку новую трассу, широкую и безопасную. А пользовались все равно старой - привычнее и быстрее. Вроде, когда-то даже плотину выше по течению делали, на случай если вода вдруг поднимется до прежнего уровня.
Видать, не выдержала…
Да и черти с ней, с плотиной! Тут бы понять, что с собственной жизнью теперь делать.
К заказчику идти все равно придется. Идти, каяться, отрабатывать набежавший долг и надеяться, что обойдется без последствий. Но это завтра. А сейчас пожрать бы и поспать чуток. Желательно в кровати, а не скорчившись в луже под ближайшим забором.