Глава 13
ПОДГОТОВИТЕЛЬНЫЕ МЕРЫ
Весть о том, что в этом году Ламмас, Праздник Урожая, совпадает с Ночью города, разнеслась по Щедрому достаточно быстро. Ну настолько быстро, насколько обновленный Акашкин смог доскакать до своей редакции.
Щедровский народ обрадовался. В Щедром не очень много было общегородских праздников, которые объединяли бы всех до единого (ну разве что Новый год и Первомай, да и то Первомай праздновался как Бельтейн, весенний шабаш, так что в выигрыше опять оставались одни ведьмы).
В газетах писали, что мэр горячо поддержала инициативу комитета по подготовке к празднику. Пообещала выделить для этого специальные средства и выступила по местному радио, призывая всех жителей как можно лучше подготовиться к грядущим торжествам.
И город начал готовиться. В преддверии большого праздника как-то забылись собственные мелкие заботы и проблемы. Так всегда бывает: вроде привыкнешь к тому, что твой город тебе опостылел, а зашла речь о празднике, и хочется, чтобы постылый город преобразился, засверкал яркими красками. Причем самому лично хочется принять участие в преображении города – например, хоть клумбу возле дома разбить.
Кстати о клумбах. Ими занимались вервольфы-сантехники, переброшенные со своих рабочих участков на срочное озеленение улиц, переулков и площадей Щедрого. Вервольфы подошли к делу с душой, поэтому клумбы встречались в самых разных, порой неожиданных местах: даже в такой глуши, где, казалось, не ступала нога человека, красовались клумбы с бархатцами и петунией. Правда, говаривали, что в пику вампирам вервольфы на нескольких клумбах посадили чеснок, но это, скорее всего, сплетни, достойные только пера Сидора Акашкина.
Центр города украсился большими плакатами "Ночь города – это ТВОЙ праздник!!!", потеснившими рекламу пепси-колы и "Щедровского хмельного". На фонарных столбах развешивали флажки и иллюминацию. Крупные шедровские коммерческие компании "Страховое общество бессмертной жизни", кондитерская фабрика "Медвежонок" и брачное агентство "Носферату" объявили себя спонсорами мероприятия и с радостью вложили деньги в сценарий Великого Щедровского Ламмаса.
А сценарий был хоть куда. Концертная программа состояла не только из местных звезд, но и из приезжих. Филармония областного центра пообещала прислать хор Загорецкого, который славился чуть ли не на всю Россию (ну на оккультную ее часть). Музыкальное училище пообещало исполнить ораторию "Славься, Щедрый!", а вампир Артемиз Канаки ради этого дела решил одолжить городу свой потрясающий старинный орган. Предполагалось выступление местных самородков: поэтов, прозаиков, краеведов, а также фокусников и мастеров плетения из бисера.
Одну лишь Анну Николаевну не задевала предпраздничная суета. Юля, все эти дни носившаяся по городу вместе с подружкой и "Матерыми моторами", не замечала, что ее тетя наливается печалью и отчаянием. И даже Марья Белинская тут ничем не могла помочь.
И вот наступил день, а точнее, вечер, когда Анна Николаевна сказала Юле и Марине:
– Извинитесь перед мальчиками. Сегодня вы никуда не пойдете.
– Но почему?!
– Я объясню вам позже. Юля, звони Даниле.
Но звонить Даниле было не надо – провидец почувствовал, что дела обстоят не лучшим образом, и явился сам:
– Что случилось, Анна Николаевна?
– Данила, ты хороший человек, и я во всём тебе доверяю, – сказала мадам Гюллинг, – но ты должен понимать, что у ведьм есть свои секреты.
– Я понимаю, – склонив голову, сказал Данила. – Но вы можете мне обещать, что с Юлей ничего не случится?
– С Юлей не случится ничего плохого, – сказала Анна Николаевна. – Это я тебе обещаю.
– Спасибо, – снова поклонился Данила. – Благословенны будьте.
– Благословен будь и ты, Крысолов, – тихо проговорила Анна Николаевна.
– Данила! – Юля, никого не стесняясь, повисла у парня на шее. – Данила, я ничего не понимаю!
– Не волнуйся. – Молодой человек поцеловал Юлю в щеку. – Ничего плохого не будет. Это обещано мне, Крысолову. А то, что обещано Крысолову… Впрочем, ладно. Юленька, держись.
Насупленную племянницу тетушка отвела в кабинет и усадила напротив Марьи Белинской.
– Марья Авдеевна, подготовьте ее, пожалуйста, – сказала Анна Николаевна и вышла, заперев за собой дверь.
– К чему? – взъерепенилась Юля. – К чему вы должны меня подготовить?
– Сядь, – неожиданно суровым и жестким тоном сказала Марья, и Юля испуганно подчинилась.
Марья встала, достала из шкафа тяжелый бронзовый подсвечник и толстую лиловую свечу. Вставила свечу в подсвечник, поставила на стол. Щелкнула пальцами, и свеча загорелась. В глазах Марьи Белинской сверкнул потусторонний огонь. Она поглядела на Юлю этими невозможными глазами и сказала:
– С этой минуты и пока тебе не разрешат говорить – ни единого слова. Иначе погубишь и себя, и нас всех. Поняла?
Юля кивнула. Она сидела в кресле и чувствовала, как тело ее наливается свинцовой тяжестью, как руки и ноги словно тянутся к полу и врастают в него. И невозможно повернуть голову, даже глаза закрыть невозможно – до того тяжелы стали веки… Поэтому она просто стала смотреть, что же делает красивая молодая женщина по имени Марья Белинская.
А та тихо и медленно повела рукой перед собой, и в руке ее оказался пучок какой-то травы. Потом повела другой рукой – в руке оказалась чаша из темной глины. Сестра Госпожи Ведьм опустила траву в чашу и воздела чашу над головой со словами:
– Дух вербены, дух Луны, дух исцеления, сойдите в чашу сию!
Над чашей поднялось лиловое сверкающее облачко и, замерцав, опало. Юле это показалось забавным – это выглядело точь-в-точь как в какой-нибудь телевизионной сказке про ведьм. Но засмеяться девушка не могла, ее губы были будто залеплены сургучом.
"Интересно, как бы я смогла при этом говорить?" – подумала Юля и решила, что гостья ее тетушки просто хотела подстраховаться.
Пламя лиловой свечи стало высоким и дрожащим. Марья Белинская опустила чашу на стол и трижды повернула ее против часовой стрелки. И Юля увидела, как в чаше бурлит, чуть не переливаясь через край, какое-то синевато-серебристое варево.
– Дух смоквы, дух Венеры, дух очищения, сойдите в чашу сию! – проговорила Марья Белинская, и над чашей поднялось радужное сияние.
Юле стало казаться, что помимо ее самой и ведьмы Марьи в комнате находится еще кто-то, и этот кто-то стоит прямо у нее за спиной. От него не исходило ни угрозы, ни радости, он просто был, и всё. "Свидетель", – подумала про него Юля. "Свидетель чего?" – мелькнуло еще у нее в голове, а больше она подумать ни о чем не успела: Марья Белинская поднесла радужно сиявшую чашу к губам Юли и приказала:
– Пей!
Юля заглянула в чашу и увидела – то, что предстоит ей выпить, похоже на ртуть. Это невозможно. Нет. Она умрет, но не выпьет эту… Эту мерзость!
– Выпей, – мягким, но настойчивым голосом потребовала Марья Белинская.
"Нет", – сказала себе Юля и выпила отвар.
И напрасно она боялась. На вкус он был вода водой с привкусом каких-то непонятных травок. Но выпив колдовской воды, Юля на миг прикрыла глаза – так закружилась у нее голова. А когда она открыла глаза, то увидела, что с комнатой, с Марьей Белинской, да и с нею самой произошли удивительные изменения.
Небольшая комната раздвинулась до огромных размеров залы. Стены залы утопали в бархате, шелку и цветах. Ряды высоких резных колонн поддерживали ажурный потолок, с которого спускались на невидимых нитях мириады драгоценных камней. Они переливались так, что больно было глазам. У подножия колонн стояли скамьи, увитые плющом и вьюнками. А на скамьях сидели женщины – старые, моложавые и молодые и даже совсем девочки. Они были обнажены, но, похоже, совершенно не смущались этого. И все они смотрели на Юлю. А она оглядела себя и увидела, что тоже стоит нагая, но зато в изумительных туфельках, о которых не смела и мечтать. Рядом стояла Марья Белинская и тоже не смущалась своей наготы. Она посмотрела на Юлю и вдруг улыбнулась:
– Добро пожаловать на твой первый виртуальный шабаш, девочка! Не забывай о том, что я тебе сказала: ты должна молчать. Молчать, что бы ни случилось. Договорились?
Юля кивнула, завороженно любуясь своими туфельками. Марья Белинская взяла ее за руку и повела сквозь анфиладу колонн, мимо встающих со скамеек и что-то приветственное говоривших ведьм. Они прошли через всю залу и остановились перед высокой дверью, грубо сколоченной из деревянных горбылей. Эта дверь так не вязалась с великолепием всей залы, что Юля почувствовала к этой двери отвращение. А Марья Белинская сказала:
– Открой ее!
И Юле ничего не оставалось, как подчиниться.
За грубой дверью открылась комната поменьше и построже предыдущей. Мало того. В этой комнате на Юле оказалось длинное серое платье, а на Марье – строгий деловой костюм.
– Присядь, – сказала Марья, указывая Юле на кресло. Девушка послушно села.
– Можешь пока оглядеться. – Марья села в другое кресло. – Госпожа Ведьм слегка запаздывает.
Юля огляделась. Комната как комната, ничего особенного. Стены оклеены серо-зелеными обоями, окна занавешены темно-зелеными портьерами, на круглом столе – плюшевая, изумрудного цвета скатерть… Словом, Гринпис какой-то.
– По-прежнему ни слова, – предупредила Марья Белинская Юлю. – Тебе будут задавать вопросы, кивай на них или качай головой и старайся делать это быстро, ну то есть не давай себе времени на размышление. – И Марья добавила непонятное: – А то еще неизвестно, кто присосется к твоим мыслям и начнет их сканировать…
Тут одна из портьер отошла в сторону, и в комнату шагнула женщина, как две капли воды похожая на Марью Белинскую. Только у Марьи не было такого выразительного животика, который уже не скрывало платье; да еще на волосах у вошедшей светилась тонкая изящная диадема.
– Благословенна будь, сестрица! – сказала Марья Белинская.
– И ты благословенна будь, Машка! – обняла Марью Госпожа Ведьм, ибо это была именно она. – Ну что, твой замысел увенчался успехом?
– Как видишь. Девочка здесь. Я постаралась надежно блокировать ее информационное поле, но сама знаешь, информации без утечек не бывает, поэтому я приказала ей молчать. И вербально и мысленно.
– Но я надеюсь, ты про чашу молчания не забыла?
– Как можно! Дашка, я всё сделала по твоим рецептам. Ты прямо сейчас хочешь начать дознание?
– А чего тянуть? Мне еще эту красавицу в ведьмы посвящать. Вон, смотри, у нее хвост отрос прямо со скоростью света!
Юля поняла, что это про нее. Сунула руку за спину, пощупала – и вправду хвост, да еще какой длинный! Вот не было печали! Впрочем, Юля неожиданно поняла, что появление хвоста ее вовсе не тревожит. Ее тревожит непонятное слово "дознание". О каком таком дознании идет речь?
– Юля. – Госпожа Ведьм села за стол напротив девушки. – Постарайся понять, но не запоминать мои вопросы. И забудь, что у тебя есть язык. Поняла?
Юля кивнула.
– Хорошо. Теперь ответь: ты знала свою тетю, когда была еще ребенком?
Юля покачала головой.
– То есть ты узнала о ее существовании не так давно?
"Да".
– У тебя нет родственников, которые могли бы подтвердить, что Анна Николаевна Гюллинг – действительно твоя тетка?
"Нет".
– Чувствовала ли ты признаки ведьмовства в себе до того, как приехала к тетке?
"Нет".
– Тебе не показалось странным, что тетя пригласила тебя в Щедрый, да еще попросила взять с собой старую арфу?
Юля не знала, как ответить, и потому просто пожала плечами.
Госпожа Ведьм задумалась, покручивая в тонких пальцах шарик горного хрусталя. Шарик поблескивал, внутри него что-то пересыпалось и позвякивало, как позвякивают дробинки.
– Как ужасен этот завет молчания! – наконец сказала Дарья. – Толком ничего у человека не выспросишь, потому что вопросы получаются какие-то дурацкие… Юля! Тебе твоя тетя не показалась странной?
Юля натянуто улыбнулась.
– Ах да, верно, ведь до встречи с Анной Николаевной ты и не подозревала о реальном существовании ведьм… Как бы тебе объяснить… Вот! Она не показалась тебе странной даже для ведьмы?
Юля снова пожала плечами. А как еще она могла ответить на этот дурацкий вопрос?
– Понимаешь, Юля, – заговорила Дарья Белинская. – С некоторых пор мы стали подозревать, что Анна Николаевна не совсем ведьма. То есть ведьма-то она ведьма, но при этом есть в ней нечто, что дает нам право считать, что под личиной ведьмы она скрывает какую-то иную свою сущность. Например, раньше она никогда не выделялась из общего числа ведьм, занималась своим музыкальным училищем, своим флористическим салоном, и всё. И вдруг она находит тебя и вместе с тобой получает Лунную арфу элементалей! Какие-то странные совпадения. Да еще Теодитора этого вспомнили… Я ведь вот о чем думаю – не работает ли наша Анна Николаевна именно на магов? Может, она и затеяла все эти инсценировки, чтобы передать Арфу им?
– Даже если и предположить такую версию… она слишком невероятна, – сказала Марья. – Ты смотрела ее досье?
– Досье, разумеется, безупречно, – отмахнулась Дарья. Шарик в ее ладони сверкнул, как маленькая звезда. – Да кто пишет правду в этих досье! Там одни благодарности да почетные грамоты!
– Хорошо, обсудим другое, – покладисто сказала Марья. – И пожалуйста, не волнуйся, тебе вредно волноваться. Скажи, какой смысл госпоже Гюллинг вызывать меня и трубить об Арфе чуть ли не на весь ведьмовской мир, если она работает на магов? Какой в этом смысл? Я не вижу никакого.
– А ты не думаешь, что ей именно это и было нужно – раззвонить об Арфе и связанном с нею своем потенциальном могуществе?
– Дарья, у тебя паранойя. Ты опять начинаешь подозревать, что кто-то стремится захватить твой престол.
– А если? Не думай, что я в восторге от своего сана, но могу сказать одно наверняка: занять престол Госпожи Ведьм желает чуть ли не каждая вторая ведьма. Я каждый день провожу ритуалы самоочищения. Знаешь, сколько народу на меня порчу насылает? Не поверишь! Тысячи и тысячи. Как в таком состоянии вечной войны ребенка доносить, ума не приложу. Ладно, мы сейчас не об этом. Что нам делать с Юлей?
– Как это? Посвяти ее в ведьмы, и дело с концом.
– Маш, я не про то. Мы поняли, что знак на Юле есть, что бы ни говорила Анна Николаевна. Надо ли нам быть с ней откровенными?
– Думаю, да. Дашка, я не считаю ее врагом. Знаешь, что меня беспокоит?
– Что?
– Мы гадали. Анна Николаевна на картах, я на воске…
– Детский сад!
– Не скажи. Гадание на воске указало на Марину как на человека, приносящего опасность.
– Что, она тоже отмечена каким-то знаком?
– Этого мы не ощутили. Но от девчонки что-то исходит, это я тебе точно говорю, меня воск еще никогда не подводил.
– Верю. Ладно. Решение на сегодняшний день принимаем такое: Юлю посвящаем в сестры по Ремеслу, а за второй девочкой, как ее бишь…
– Марина.
– А за Мариной устанавливаем негласное наблюдение. Вот тебе заколочка, прицепишь ей в волосы.
Дарья извлекла откуда-то из ворота платья крохотную заколку с зеленоватым камешком.
– Не отвалится? – усмехнулась Маша, беря заколку.
– Маячок при надлежащем заклятии вообще снять невозможно. Ну ладно. Идем в зал, мои компатриотки заждались. Кстати, наряд у Юли неподходящий.
Дарья хлопнула в ладоши, и на Юлю словно просыпался золотой дождь. Она на миг задержала дыхание от восторга: на ней было такое платье! Такое! И мысленно Юля согласилась быть ведьмой, вампиром, кем угодно, даже писательницей фантастических романов – и всё ради возможности хоть изредка надевать такое платье. Какой крой рукавов, а?! Нет, это немыслимо, это погибель для сердца женщины, натуральная погибель!
Ладно, не будем больше о платье. Госпожа Ведьм снова хлопнула в ладоши, и строгая комната исчезла. Снова вокруг была дивная яркая зала, в которой добавилось всяческих красот и редкостей. Огромные, до потолка, пальмы были увешаны золотой канителью. Кругом били фонтаны, в больших ароматических чашах курились благовония – словом, картинки самой непозволительной роскоши тут же бросились в глаза Юле, которая до сего момента вела скромный образ жизни московской студентки. Нагие ведьмы повставали со своих мест и громом оваций (ну или почти громом) приветствовали Госпожу, ее сестру и юную ведьмочку, чей хвост только-только отрос.
Откуда-то с потолка в центр залы спустился изящный и массивный резной стул. На него села Дарья Белинская, Марья и Юля стали по обе стороны от трона Госпожи Ведьм.
– Я приветствую вас, мои дорогие сестры по Ремеслу! – торжественно сказала Дарья Белинская. – Благословенны будьте!
После взаимного приветствия ведьмы уселись. Перед их скамьями и пуфиками тотчас образовались столы со всяческой снедью и выпивкой (ведьмы всем напиткам мира предпочитают шампанское, но некоторые западают и на ром).
– Сестры! – громко сказала Дарья Белинская. – Сегодня в наш дружный коллектив…
(Смешки в зале, редкие аплодисменты, гром взрывающихся пробок.)
– …в наш дружный коллектив входит еще одна юная, но уже наделенная многими талантами ведьма. Ее мирское имя Юлия. Поприветствуем ее!
Приветственные аплодисменты в честь Юли были пожиже. Ведьмы, конечно, сестры и всё такое, но в каждой сестре они видят потенциальную противницу и карьеристку по принципу "у кого что болит, тот о том и говорит".
– Я прошу сестер встретить Юлию любовью и заботой, – сказала Дарья Белинская.
– Встретить-то встретим, но по традиции положено юную ведьму испытывать: что она умеет, что знает! – раздался каркающий голосок довольно-таки несимпатичной ведьмы с тремя бородавками на подбородке. К каждой из этих бородавок присосалась жаба и висела себе, лапками дрыгала.
– Испытание? – переспросила Дарья. – Что ж, сестра Перепетуя права. Устроим нашей новообращенной ведьме небольшое испытание.
При этом Дарья поглядела на Юлю и ободряюще улыбнулась. А в голове Юля услышала ее голос: "Не бойся. И главное – ничего не говори".
– Какое же испытание вы придумали для Юли? – спросила Дарья.
– Испытание огнем! – зашумели все.
– Ты должна будешь низвести с неба огонь, только и всего, – сказала Дарья Юле. – Ничего не бойся, я верю, что у тебя получится.
В зале откуда-то образовался мощный сухой пень, метра два в диаметре.
– Его ты должна будешь поджечь, Юля, – сказала Госпожа Ведьм. – Ну!
"А что "ну!", – подумала Юля. – Как я это сделаю?!"
И вдруг она поняла как. Она почувствовала, что в кончиках ее пальцев бурлит, стремясь вырваться наружу, бушующее пламя. И надо только направить это пламя на пень, который, к слову, весьма трухляв…
"Гори!" – мысленно приказала Юля и вытянула руки в направлении пня.
По зале пронеслись мощные струи пламени. Сгорел не только злосчастный пень, но еще и четыре пальмы, оказавшиеся на пути. Также мраморный фонтан пересох и растрескался от жара.
Ведьмы уважительно загомонили.
– Юля, не расходуй силу так быстро, – тихо подсказала Дарья девушке. – Ты устанешь…
Но Юля поняла, что ничуточки не устала! Что всякое чародейство ей только на пользу, а весь ее организм изнутри будто кто-то щекочет!