Это было очень красиво, но Дафан сейчас был не в том настроении, чтобы любоваться красивыми видами. Казалось, нить, обвязавшаяся вокруг его сердца, затянулась еще туже. Он не мог найти слова, чтобы описать, что он чувствует. Как пленник, заключенный в собственном теле? Не совсем. Как будто его тело было уже не вполне его? Почти. Во всяком случае, он чувствовал себя странно. Очень, очень странно.
Когда трое путников вышли на открытую местность, они увидели группу птиц моу, бежавших по равнине. Птицы были похожи на огромных цыплят в восемь футов ростом, но их походка была куда более устойчивой, и бежали они очень быстро. Еще дальше Дафан увидел стадо газелей. Они были слишком далеко, чтобы присутствие людей угрожало им, и продолжали пастись.
Поблизости не было никаких признаков сельскохозяйственных растений или человеческого жилья, но Гицилла указала на тонкий столб дыма над горизонтом.
- Может быть, это дым очага, - сказала она.
- Если так, мы скоро увидим трубу, - заметил Дафан.
- Впереди не должно быть врагов, - сказала Гицилла не слишком уверенно. - Грузовики были авангардом, и сейчас, когда они рассеялись, вряд ли они будут так поспешно рваться вперед.
- Если это остатки сигнального огня, - с надеждой сказал Дафан, - может быть, мы убедим смотрителей зажечь его снова и пошлем сигнал армии Гавалона.
- Гавалону легче найти нас, чем нам - его, - ответила Гицилла. - У него есть Сновидцы Мудрости, и рабы-колдуны, и магия прорицания. Труднее будет добраться до нас - но в армии должны быть быстрые лошади или может быть, другие существа, еще быстрее.
Дафан не стал уточнять, каких существ она имеет в виду.
- Я голоден, - снова сказал Нимиан. - Нужна еда.
На этот раз он отлучился на охоту, но довольно быстро вернулся, из его рта торчал кусок змеиного хвоста.
- Я так голоден, - заявил Нимиан своим спутникам, словно оправдываясь. Казалось, он стал еще на два дюйма выше. Дафан больше не мог думать о нем как о мальчике. Сначала Нимиан был меньше ростом и более худым, чем Гицилла, но теперь он стал заметно крупнее их обоих.
- Все нормально, - сказал Дафан. - Ешь когда захочешь.
Гицилле он прошептал:
- Похоже, все, чему нас учили - насчет того, что местная пища не подходит для человека - к нему не относится. Он прекрасно себя чувствует, питаясь этой гадостью.
Пока Дафан говорил, Нимиан снова убежал, вероятно, опять на поиски еды.
- Это я заметила, - согласилась Гицилла. - Но местные хищники тоже не брезгуют чешуей, костями и панцирями. Чем был он ни был…
Внезапно она замолчала, словно догадавшись, чем он может быть.
- Продолжай, - произнес Дафан.
Гицилла не стала договаривать, и Дафан не мог даже предположить, о чем она, вероятно, подумала. И он попытался сам продолжить ее мысль.
"Чем бы он ни был", подумал Дафан, "видимо, мы должны быть благодарны, что он на нашей стороне". Эта мысль оказалась не столь утешительной, как он надеялся. После секундной заминки он задал Гицилле еще один вопрос:
- Как думаешь, насколько большим он сможет вырасти, если продолжит есть?
- Очень большим, - ответила Гицилла, в ее голосе явно слышался страх. - И он может… измениться и иным образом. Если сейчас он что-то вроде личинки, представь, на что может быть похожа бабочка, когда вылупится.
Дафану это показалось довольно странным сравнением, но Гицилла была Сновидцем Мудрости, и гораздо лучше умела чувствовать вероятности и делать выводы, чем обычные люди вроде него. Однако даже самые обычные люди могут иногда видеть необычные вероятности и делать зловещие выводы.
- Он - нечто поистине ужасное, да? - взволнованно сказал Дафан. - Нечто, о чем не должны знать дети?
Дафан уже задумывался, не были ли те истории, которые он слышал в детстве, лишь крошечной частью того, что взрослые держали в тайне. Какие ужасы могли таиться в мире, правду о котором от него скрывали?
Это заставило его подумать о матери и обо всем, что она пыталась скрыть от него, чтобы защитить его невинность - и впервые со всей жестокой ясностью он осознал тот факт, что его мать, возможно, уже мертва. Теперь он снова мог бояться, и ужас пронзил его сердце, как ледяное копье.
- Еще нет, - ответила на его вопрос Гицилла, подчеркнув слово "еще". Казалось, она не замечала его ужаса. - Но если он говорил правду о том, что должен гореть, нам следует быть очень осторожными, чтобы не оказаться в огне вместе с ним.
Глава 12
УБИЙЦА возник словно из ниоткуда. Раган Баалберит спускался по лестнице в фойе штаб-квартиры Адептус Терра Сигматуса - где, как предполагалось, было абсолютно безопасно - когда внизу лестницы неожиданно появился туземец и начал стрелять.
Возможно его попытка увенчалась бы успехом, если бы он не начал стрелять слишком рано, не успев как следует прицелиться, но, вероятно, у него просто не было возможности попрактиковаться в обращении с оружием. У аборигенов Калазендры не так уж и редко встречалось краденое огнестрельное оружие, но им не хватало навыков обращения с ним.
Тем не менее, убийца успел выстрелить четыре раза, прежде чем один из телохранителей Баалберита уложил его, и один выстрел попал в бедро другому телохранителю, который храбро исполнил свой долг, закрыв собой Верховного Инквизитора.
Когда Баалберит увидел, как неудачливый стрелок упал, первой мыслью инквизитора было то, что организация, заменявшая на Сигматусе Адептус Терра, все же как-то умела поддерживать благонадежность и дисциплину на должном уровне. Если бы его телохранители были менее преданы своему долгу, кто-то из них, несомненно, был бы подкуплен Орлоком Мелькартом, чтобы сделать грязную работу. При нынешнем же положении дел Мелькарту приходилось нанимать мелких уголовников из туземцев и подкупать поваров и уборщиков, чтобы эти "киллеры" смогли подобраться к цели.
Должно быть проведено расследование, хотя оно может занять много времени. Предатель в окружении должен быть выявлен и ликвидирован - разумеется, после тщательного допроса. Мелькарт слишком осторожен, чтобы оставить след, который может привести к нему, но необходимо дать наглядный пример. Конечно, есть вероятность, что убийцу послал не Мелькарт, и что этот туземец был просто местным анархистом, ненавидевшим все имперское, но Баалберит считал разумным предполагать худшее, пока не будут предъявлены доказательства обратного.
Пока слуги спешили помочь раненому и вызвать доктора, телохранитель, застреливший убийцу, присел рядом с умирающим, пытаясь выяснить, кто послал его. Убедившись, что ранение защищавшего его телохранителя не смертельно, Баалберит тоже спустился на нижнюю площадку лестницы. Он знал, что допрашивать умирающего стрелка бесполезно. Даже если неудачливый убийца сможет прожить достаточно долго, чтобы ответить - что вряд ли, судя по огромной дыре в его груди - он потратит эти последние секунды жизни, выражая ненависть к своим врагам. Скорее всего, этот туземец не имел ни малейшего представления о том, что он всего лишь пешка Мелькарта. Вероятно, он считал себя доблестным бойцом революции, трудившимся ради уничтожения Империума - и возможно, в последнем был прав.
Даже Баалберит весьма смутно представлял себе, сколько из подозреваемых подпольщиков-революционеров были на самом деле шпионами, и мог лишь предполагать, что агентов Мелькарта среди них больше, чем его людей. Однако он знал, что все революционное движение могло быть легко уничтожено за несколько дней, если бы это было в интересах имперского правительства. Один из немногих пунктов, в которых Верховный Инквизитор был полностью согласен с губернатором - что аккуратно управляемая оппозиция, которой легко манипулировать, куда более полезный политический инструмент, чем небольшая подпольная организация, действительно работающая в обстановке глубокой секретности.
- Он мертв, - доложил телохранитель. - Не сказал ни слова.
- Есть у него что-нибудь? - спросил Баалберит, глядя, как телохранитель обыскивает карманы мертвеца. Инквизитор был уверен, что ответ окажется отрицательный. Так оно и было.
- Информация об успехе Ажао, наверное, просочилась, - предположил телохранитель. - Они знают, что если мы сможем установить контакт с Имперским флотом, все изменится, - он осторожно не стал уточнять, кто именно эти "они". - Прикажете удвоить охрану в апартаментах псайкера?
- Только если ты абсолютно уверен в новых людях, - сказал Баалберит. - Именно так - если абсолютно уверен. Там даже самые сильные души склонны к… тревоге. Служба там требует исключительно сильных нервов.
- Не вопрос. И я найду самого подходящего человека, чтобы заменить беднягу Макри. Желаете подождать, пока он прибудет сюда?
- Нет. У меня встреча с Мелькартом, - Баалберит встал и пошел к двери, за которой на улице ждал его автомобиль.
- Разумно ли это?
- Это необходимо. В любом случае, этот так называемый дворец сейчас, вероятно, самое безопасное место в Калазендре - Мелькарт не может допустить, чтобы там что-то со мной случилось. Он считает, что у него и так достаточно поддержки, чтобы быть единоличным правителем мира, но понимает, насколько непрочна может быть эта поддержка. Он не может допустить, чтобы распространялись слухи, что он больше заботится о своей личной славе, чем о безопасности имперских граждан.
- Слухи все равно распространяются, - сказал телохранитель, открыв дверь автомобиля перед инквизитором и оглядевшись вокруг в поисках возможных угроз - каковых обнаружено не было.
- Это прискорбно, - ответил Баалберит, когда телохранитель сел в машину, закрыв дверь, и водитель мог ехать. - Не думаю, что мы можем позволить себе раскол в наших рядах - так же, как и губернатор. Если мы не сможем восстановить контакт с Империумом, мы должны хотя бы выиграть эту войну в Гульзакандре - а если сможем, мы должны будем убедить настоящих техножрецов и инквизиторов, что нас стоит спасти. Нам необходимо обуздать Мелькарта и заставить его прислушаться к голосу разума.
- Значит, никаких ответных действий не будет? - спросил телохранитель.
- Мы даже не знаем наверняка, что это он, - устало сказал Баалберит. - У нас ведь и так хватает врагов, не правда ли? Туземцы ненавидят нас больше, чем гвардейцев губернатора и армию, потому что именно мы пытаемся искоренить их нечестивую религию. Они не понимают, в какого рода войне нам приходится сражаться.
До губернаторского дворца было недалеко. Можно было бы легко дойти пешком, но обычай требовал, чтобы повелители "Империума" не ходили по улицам пешком. Они были Истинными Людьми, гражданами галактики, невзирая на тот факт, что уже в течение семи поколений жили на этой планете в изоляции. Ходить пешком - для туземцев.
Когда лифт поднялся на этаж, где находились апартаменты Мелькарта, Баалберит понадеялся, что в этот раз не придется выходить на этот проклятый балкон. Он ненавидел, что Мелькарт так издевался над ним, или хотя бы знал о том, что у него есть эта слабость, над которой можно издеваться. Однажды, подумал он, Мелькарт, стоя на балконе, высунется слишком далеко через край и упадет - но не тогда, когда Верховный Инквизитор будет стоять рядом с ним или даже вообще находиться во дворце. Сейчас еще не время - но времена меняются, иногда весьма быстро, и если Дейр Ажао был прав, времена могут резко измениться к лучшему. Через неделю, возможно, если только варп-шторм утихнет достаточно надолго, на Сигматусе может появиться настоящий имперский губернатор - и значение верности и решительности Верховного Инквизитора получит, наконец, должное признание.
Орлок Мелькарт в этот раз был не на балконе. Он сидел за рабочим столом, принимая других посетителей: трех старших армейских офицеров и оператора станции вокс-связи, должно быть, доставившего новости с фронта. По выражению их лиц Баалберит понял, что новости были плохими.
- Что случилось? - спросил он.
- Операция "Зонд", - кратко ответил генерал-майор Форх.
Баалберит нахмурился. Операция "Зонд" была не его идеей, но оценка ее необходимости основывалась на сведениях, полученных его псайкерами. Видение, о котором шла речь, к сожалению, было слишком неясным, но оно показалось достаточным, чтобы подтвердить тактическую важность некоего полукруглого холма к западу от деревни Одиенн. Решение занять Одиенн и организовать в деревне временную базу было принято независимо, но так как это было частью плана Фульбры, желательность срочного занятия этой предположительно важной позиции казалась вполне ясной.
- Должно быть, культисты уже заняли холм, - сказал полковник Балилла, - и люди Фульбры попали в засаду.
В его голосе явно слышалось обвинение. Военные, не понимавшие, как трудно иметь дело с псайкерами, никак не могли примириться с ограниченностью информации, которую мог получить Баалберит. Получив сведения о возможной тактической важности этого холма, люди Фульбры должны были учитывать вероятность засады.
- И на что они наткнулись? - агрессивно спросил Баалберит. - Полевая артиллерия? Штурмовые винтовки?
- Мы не знаем, - признался Форх. - Похоже, просто не осталось выживших. Что-то ужасное. Что-то чудовищное.
Он имел в виду колдовство, но не мог заставить себя произнести это слово.
- Даже если не осталось выживших, - произнес Баалберит, сохраняя презрительный тон, хотя он был наигранным, - у нас нет оснований предполагать, что случилось нечто необычное, не так ли?
- Это должно было быть нечто необычное, - мрачно возразил Форх. - Это были отличные солдаты - и хотя они пересекали пустыню налегке, но были вполне хорошо вооружены на случай любых чрезвычайных обстоятельств, которые только можно было предполагать.
- Даже если это действительно было что-то ужасное, - сказал Баалберит, - его применение дорого обойдется врагу. Пусть это была неудача, но мы должны продолжать наступление, невзирая ни на что. Сам факт, что мы сражаемся, чтобы уничтожить нечто настолько чудовищное, делает абсолютной необходимой эту войну - и победу в ней. Мы должны отправить на фронт самолет, чтобы Фульбра мог его использовать.
- Верховный Инквизитор прав, это неудача, - быстро вмешался Мелькарт. - Но не слишком серьезная. Мы потеряли несколько грузовиков и тридцать человек - но можем не сомневаться, что они не стали легкой добычей. Они должны были нанести ощутимый урон врагу. Это ослабляет позицию у Одиенн больше, чем мы ожидали, но эта позиция изначально была слабой, потому что туземцы успели отравить колодец. Наступательные операции на севере и юге продолжаются куда более успешно - наши потери незначительны, а потери противника уже исчисляются тысячами.
"Тысячами плохо вооруженных крестьян", подумал Баалберит. "Настоящий бой еще впереди".
- Но генерал Фульбра все еще запрашивает поддержку с воздуха? - упрямо спросил он. - Пункты дозаправки полностью готовы. Мы должны немедленно отправить самолет.
Мелькарт проигнорировал его слова, словно это было какое-то незначительное предположение.
- А какие новости у вас, Верховный Инквизитор? - спросил он, глядя прямо в глаза Баалбериту. Если он и знал о покушении на жизнь Верховного Инквизитора, то никак этого не проявил.
- Корабли Имперского Флота, несомненно, поблизости, - уверенно заявил Баалберит. - И им известно о ситуации на Сигматусе. Если варп-шторм утихнет…
- То есть вы утверждаете, что смогли отправить сообщение флоту? - уточнил Мелькарт. - И уже начали переговоры?
- Еще не совсем, - вынужден был признать Баалберит. - Единственное, чего мы смогли добиться - прослушать несколько важных сообщений между кораблями флота. Мы пытались установить телепатическую связь, но варп-шторм…
- Варп-шторм все еще создает помехи, и в любой момент может снова стать непроницаемым, - закончил за него Мелькарт. - Мы не можем позволить себе терять время, Верховный Инквизитор. Мы должны продолжать действовать по плану. Двести лет мы были изолированы от Империума, и не можем возлагать все наши надежды на возможность, что эта изоляция скоро закончится.
"Ты, конечно, не можешь", мысленно сказал Баалберит, "но я не думаю, что у нас есть какая-то альтернатива".
Вслух же он произнес:
- Но мы не можем и игнорировать эту возможность. Если варп-шторм продолжит затихать, командиры флота должны будут решить, стоит ли нам помогать или нет. Это будет серьезный риск, потому что неизвестно, когда активность варп-шторма снова может возрасти, и насколько сильным он может стать. Если они решат, что нам уже нельзя помочь - или что мы не заслуживаем помощи - тогда они могут принять решение об Экстерминатусе.
- Я просто поверить не могу! - резко сказал генерал-майор.
Баалберит понимал, что это действительно так. Форх буквально не мог поверить, что Империум - настоящий Империум, а не то слабое и искаженное его эхо, что было на Сигматусе - мог уничтожать целые миры, не делая различий между поклонниками Хаоса и теми, кто им противостоит.
Для таких людей как Форх Империум Человека был лишь смутным далеким воспоминанием, сохранившимся только в рассказах, оставшихся от пра-пра-прародителей, в которых вымысла было куда больше, чем правды. Форх думал о себе и о людях, себе подобных - к которым, вероятно, относил Иерия Фульбру и Орлока Мелькарта - как об Империуме, и считал само собой разумеющимся, что его понятия о власти и стратегии были общепринятыми. Ядро организаций, все еще носивших столь гордые названия как Инквизиция и Адептус Терра, было единственным местом на Сигматусе, где все еще сохранились истинные знания и истинная вера. Увы, извращенный разум Орлока Мелькарта, который предпочел бы, чтобы контакт с Истинным Империумом никогда не был восстановлен, был не слишком из ряда вон выходящим явлением в обществе, столь далеко сошедшем с пути праведности.
- Наша задача, - спокойно сказал Мелькарт, - всею нашей мощью противостоять силам врага. Чтобы добиться этого, мы должны выиграть войну, одержав победу быструю и окончательную. Полагаю, у вас еще какая-то информация об этом таинственном холме в пустошах? Наши люди погибли там.
Последнее, чего хотел Баалберит - позволить Мелькарту укрепить свое положение.
- Я сделаю все, что смогу, чтобы получить новые сведения, - пообещал он. - Но техножрецы и инквизиторы, сопровождающие генерала Фульбру, вероятно, имеют больше возможностей выполнить эту задачу, особенно если смогут поймать нескольких из тех, кого туземцы называют Сновидцами Мудрости. Если бы вы послали самолет…
- Если бы операция "Зонд" не завершилась таким провалом, - раздраженно произнес Форх (оказывая услугу Мелькарту, понимал он это или нет), - конечно, у нас было бы больше возможностей поймать одного-двух Сновидцев, не подвергая наших людей ненужному риску.