Содержание:
Глава I - СЕКРЕТНОЕ ЗАДАНИЕ 1
Глава II - ДОПРОС 1
Глава III - ДЕЛО ГОСУДАРСТВЕННОЙ ВАЖНОСТИ 2
Глава IV - ПРИГОВОРЁН К КРАЙНЕЙ МЕРЕ… 2
Глава V - ПОЛУНОЧНАЯ КЛЯТВА 3
Глава VI - ФЛОРОВ МЕНЯЕТ ОБЛИК 4
Глава VII - ПОБЕГ 5
Глава VIII - ПОСЛЕДНЯЯ ПРОВЕРКА 5
Глава IX - ПОГОНЯ 6
Глава Х - КРУШЕНИЕ 7
Глава XI - ПОСЛЕДНЯЯ ОПЕРАЦИЯ ФЛОРОВА 7
Николай Елин, Владимир Кашаев
Самозванец
Глава I
СЕКРЕТНОЕ ЗАДАНИЕ
Начальник поздравительного отдела Яков Сергеевич Макаронский вызвал к себе молодого способного сотрудника Флорова.
– Сколько лет вы у нас работаете? – Покровительственно спросил товарищ Макаронский.
– Скоро будет три года, – оживился Флоров.
– Ну что ж, – наклонил голову Яков Сергеевич. – Как говорится, юноши становятся мужами. Пришла пора доверить вам ответственное поручение. Справитесь?
– Приложу все силы! – взволнованно заверил Флоров. Раз вы мне доверяете, я… я не посрамлю. Будьте уверены! Только скажите, что мне сделать.
– Хорошо, Юрий… Филимонович, кажется?
– Никитич, – поправил Флоров.
– Хорошо, Юрий Никитич. Я верю в вас. Итак, дело вот в чём. Вы, конечно, знаете, что приближается большой праздник – День работника торговли. В связи с этим событием наш отдел уполномочен направить ряд поздравлений в различные адреса. Важнейшие из них, как правило, подписывает сам руководитель учреждения. Но поскольку наш новый руководитель товарищ Ковшов в настоящее время очень занят, нам дано указание поместить на важнейших поздравлениях оттиск его личного факсимиле. Вам, Юрий Никитич, поручается, – в голосе начальника поздравительного отдела зазвучали левитановские нотки, поручается доставить это факсимиле из кабинета товарища Ковшова к нам в отдел! Надеюсь, вы понимаете, какое вам оказано доверие?
Флоров, который надеялся, что речь пойдет о заграничной командировке, молча кивнул.
– Ну-ну! – похлопал его по плечу Макаронский, неверно истолковавший молчание собеседника. – Не робейте, вы справитесь! Только предупреждаю: об этом задании никто не должен знать. И второе: ни в коем случае не кладите факсимиле в карман или портфель! Представьте себе, что будет, если в результате вашей болтливости или небрежности оно пропадёт.
– У меня не пропадёт, – сухо сказал Флоров и вышел из кабинета.
Он поднялся двумя этажами выше, взял у секретаря факсимиле и, насвистывая печальный мотив, отправился обратно. В коридоре на выносном лотке буфетчица продавала апельсины. Юрию Никитичу захотелось подсластить горькую пилюлю разочарования. Он подошёл к лотку, достал кошелёк и замешкался, не зная, куда деть зажатое в руке факсимиле. Наконец он сунул его в рот, слегка стиснув губами, отсчитал деньги и протянул буфетчице.
– Вам сколько взвесить? – поинтересовалась она.
– Штуки четы… – промычал Флоров и вдруг увидел в дальнем конце коридора идущего навстречу Макаронского. Юрий Никитич поперхнулся, судорожно сглотнул и, холодея, почувствовал, что во рту у него больше ничего нет. Немеющим языком он принялся шарить за деснами, но ничего не обнаружил. Тогда, не доверяя языку, Флоров залез в рот трясущимися пальцами и тщательно обследовал там каждый уголок. Однако во рту было пусто, как в нефтяной цистерне во время энергетического кризиса.
Тем временем товарищ Макаронский приблизился к лотку и строго посмотрел на Флорова:
– Прохлаждаетесь? Где факсимиле?
Юрий Никитич побледнел, выронил апельсины и едва слышно прошептал:
– Я его… проглотил…
Глава II
ДОПРОС
В кабинете товарища Макаронского шло экстренное, сугубо секретное совещание. Присутствовали только ведущие, проверенные работники поздравительного отдела, безусловно надёжные люди, умеющие держать язык за зубами.
Посреди комнаты, пригвождённый к полу пронзительными взглядами собравшихся, стоял Флоров с видом человека, которого укусила ядовитая змея.
– Как же вы могли, как осмелились проглотить факсимиле товарища Ковшова? – зловеще прошептал начальник отдела. Да за такую фамильярность вы у меня с работы вылетите!
– Нельзя, Яков Сергеевич, – возразил ему на ухо заместитель начальника Кондрактов. – Нельзя его увольнять, пока из него факсимиле не выйдет. Ведь он может им в корыстных, антиучрежденческих целях воспользоваться…
– Вы правы, – кивнул Макаронский и схватился руками за голову. – Но что же теперь делать?
– Пусть Флоров покашляет, – предложил старший поздравитель Ноликов.
Юрий Никитич принялся кашлять так энергично, что перекрыл бы, наверно, шум Ниагарского водопада, если бы дело происходило где-нибудь в тех местах. Но факсимиле не хотело с ним расставаться.
– Постучите ему кулаком по спине, – распорядился начальник отдела.
Техник-поздравитель Балдаев вскочил и принялся барабанить по спине Флорова так настойчиво, словно в дверь собственной квартиры.
– Нет, не достучишься, – тяжело вздохнул он через некоторое время, пряча в карман натруженную руку. – Надо что-то другое придумать.
– Тут нужны радикальные меры, – вмешался Ноликов. Надо ему дать хорошую дозу касторки!
– Это предложение заслуживает внимания, – поднял голову товарищ Макаронский. – Кто поедет в аптеку?
– Не доверяю я этим лекарствам, – поморщился Балдаев. – Пусть Флоров выпьет три стакана киселя в нашем буфете. Это будет вернее.
– Но это… это жестоко… – пролепетал молчавший до сих пор Флоров. – Это негуманно… Я… буду жаловаться в общество Красного Креста…
– Замолчите вы, удав! – прикрикнул на него Кондрактов. – А глотать факсимиле, по-вашему, гуманно? Ещё неизвестно, с какой целью вы его проглотили. Мы ещё разберёмся…
– Тс-с! – сердито шепнул своему заместителю Макаронский. – Об этом мы поговорим с вами наедине.
Начальник отдела прищурился и громко сказал:
– Товарищ Балдаев! Проводите гражданина Флорова в буфет и в течение тридцати минут не отходите от него ни на шаг. А через полчаса доставите этого гражданина сюда. Независимо от результатов. Вы меня поняли?
– Понял, Яков Сергеевич, – вскочил Балдаев. И, подталкивая впереди себя подавленного Флорова, он вышел из кабинета.
В комнате воцарилась гнетущая тишина. Первым заговорил Макаронский.
– Как вы думаете, товарищи, он случайно проглотил факсимиле или за всем этим кроется что-то большее? Не связан ли Флоров с кем-нибудь, а? – в голосе Макаронского прозвучала тревога.
– С кем? – не понял надёжный, но простоватый Ноликов.
– Ну, скажем, с какими-нибудь злоумышленниками, начальник опасливо оглянулся. – Представляете себе, что будет, если он передаст факсимиле в руки каких-то неизвестных нам людей.
– Зачем? – спросил Ноликов.
– Как – зачем? Да ведь тогда эти люди смогут ставить подпись товарища Ковшова на любой бумажке. Вы понимаете, что это значит?
– Мда, – покачал головой Кондрактов, – просто так глотать факсимиле никто не будет… Флоров вообще в последнее время вёл себя странно. Под Новый год от продовольственного заказа отказался. Копчёная колбаса и всё такое…
– Ин-те-рес-но, – протянул начальник. – Очень интересно. С чего бы это ему отказываться? Хороший, надёжный человек от копчёной колбасы не откажется. Может, у этого Флорова свои источники снабжения? Больше вы за ним ничего не замечали?
Кондрактов потер лоб, пытаясь восстановить в памяти все подозрительные случаи.
– На прошлой неделе он с работы отпрашивался. Говорил, горло болит.
– Горло? – насторожился Макаронский. – Горло! Хм… Может быть, он уже тогда тренировался, пытаясь проглотить что-нибудь негабаритное… Кто может ещё что-нибудь вспомнить?
– Он часто по телефону звонил, – выдавила из себя сидевшая в углу Анкетова, которая не вмешивалась в разговор, потому что робела в присутствии начальства.
– По телефону? – подпрыгнул в кресле Макаронский. Кому?
– Какой-то Гале, – виновато пролепетала Анкетова.
– Фамилия? – потребовал начальник.
– Поздравитель-контролёр Анкетова! – вытянувшись, доложила собеседница.
– Да не ваша фамилия! Садитесь! – махнул рукой Яков Сергеевич. – Как фамилия той, кому он звонил?
– Не знаю, – потупилась Анкетова. – Он по фамилии только один раз её называл. Я не расслышала.
– Жаль… Необходимо выяснить, кто она такая и что у них общего.
В это время в дверь постучали, и Балдаев ввёл бледного Флорова.
– Эксперимент не получился! – отрапортовал Балдаев.
– Что ж я теперь скажу товарищу Ковшову? Макаронский сцепил в отчаянии пальцы.
– Честное слово! – тоскливо пробормотал Флоров. Честное слово, я без всякой задней мысли. Проглотил, и всё… Случайно…
– Без задней мысли? – перебил Кондрактов. – А почему вы тогда, скажем, ластик не проглотили? Или вот пузырёк с чернилами?
– Не знаю, – жалобно развёл руками Флоров. – Просто я тогда не пузырек нёс, а факсимиле…
– Значит, если бы вы пузырёк несли, то проглотили бы его?
– Ну… – замялся Флоров, – м… м… может быть…
– Хорошо, тогда попробуйте сделать это сейчас, в нашем присутствии, – предложил Кондрактов.
– Но… я так… специально… не могу…
– Понятно, – многозначительно произнёс товарищ Макаронский. – Всё понятно. Вам больше нечего сообщить нам?
– Нет, – потупился Флоров.
– Тогда пока решим так, – голос начальника отдела стал торжественным. – От работы я вас временно отстраняю – до тех пор, пока не вернёте известную вам вещь. Наблюдения за вами не будем снимать в течение трёх суток. Надеюсь, мне не нужно предупреждать собравшихся о том, что факт заглатывания факсимиле должен остаться в строжайшей тайне. – Он окинул всех суровым взглядом. – Никто, кроме нас, не должен знать, что именно проглотил Флоров. Мы не имеем права ставить под удар товарища Ковшова. Поэтому в дальнейшем постарайтесь избегать произносить само слово "факсимиле". Вам всё ясно?
– Ясно, – ответил за всех Балдаев и, взяв Флорова под руку, повёл его к выходу.
Глава III
ДЕЛО ГОСУДАРСТВЕННОЙ ВАЖНОСТИ
Трёхсуточное неусыпное наблюдение результатов не дало. Утром четвёртого дня за Флоровым пришли трое.
– Собирайтесь!
– Куда? – испугался Юрий Никитич.
– Больше ждать нельзя! – безжалостно сказал главный из пришедших, товарищ Макаронский. – Нельзя! – повторил он и стукнул кулаком по обеденному столу, убив при этом двух не замешанных в деле мух. – Товарищ Ковшов в любую минуту может хватиться своего… своей пропажи. Раз мы не получили её от вас мирным путем, придётся прибегнуть к хирургическому вмешательству. Товарищ Балдаев! Помогите гражданину Флорову одеться и проводите его в мою машину. Только осторожнее.
Балдаев и Ноликов бережно, словно роженицу, свели Юрия Никитича по лестнице и усадили в автомобиль рядом с начальником поздравительного отдела.
– Куда везти? – спросил сидевший за рулем Кондрактов.
– В железнодорожную больницу, – распорядился Яков Сергеевич.
– Почему в железнодорожную? – удивился Кондрактов.
– Чтоб никто не догадался, – пояснил Макаронский. Если у Флорова есть сообщники, им в голову не придет искать его там.
– Меня… будут оперировать? – жалобно поинтересовался Юрий Никитич.
– Не ваше дело! – одёрнул его начальник. – Мы поступим так, как того требуют интересы нашего учреждения.
Автомобиль подъехал к больничной ограде и остановился.
– Всем оставаться на своих местах! – приказал товарищ Макаронский, вылез из машины и скрылся за воротами.
Минут через двадцать он появился снова и ткнул под нос Флорову клочок бумаги.
– Вот вам направление на рентген. Без этого оперировать не соглашаются. Рентгенологу скажете, что вы нечаянно проглотили некий предмет, когда ехали по железной дороге.
– Какой предмет? – не понял Флоров.
– Некий. В подробности входить не обязательно. Если рентгенолог будет настаивать, скажете, что не успели рассмотреть. Впрочем, я буду с вами и постараюсь все разговоры взять на себя.
Они пересекли больничный двор, вошли в серое кирпичное здание и поднялись на второй этаж. Возле двери с надписью "Рентгеновский кабинет" сидело на стульях человек пятнадцать. Макаронский прошёл мимо них и открыл дверь кабинета.
– Гражданин, тут очередь! – дружно запротестовали окружающие.
– Дело государственной важности, – ни на кого не глядя, произнес Яков Сергеевич и вошёл внутрь.
– Ваш талон? – поднялся навстречу врач.
– Вот, пожалуйста, – издали помахал своей бумажкой Макаронский, словно проездным билетом.
Рентгенолог подошел ближе, взглянул на талон:
– Вы назначены на завтра…
– Рентген необходимо сделать немедленно, – с нажимом сказал начальник поздравительного отдела. – Это сотрудник нашего учреждения, он проглотил нечто очень важное…
– Что именно? – перебил врач.
– Э-э… знаете ли… предмет.
– Острый?
– Четырёхугольный, – уточнил Макаронский. – С ручкой.
– Тогда можно подождать. У меня на очереди пациентка, проглотившая вилку.
– Вилка никуда не денется! – внушительно заявил начальник отдела. – Вилка может потерпеть. Если надо, мы этой пациентке свою вилку отдадим.
– Но поймите вы наконец: вилка в желудке представляет опасность для здоровья человека!
– А предмет, который проглотил наш сотрудник, представляет опасность для здоровья многих людей! – Возразил Макаронский.
– Простите… – понизил голос врач. – Вы… наверно… атомщик?
– Не спрашивайте меня, доктор, – многозначительно посмотрел на него Яков Сергеевич. – Я и так сказал вам слишком много…
– Понятно, – кивнул рентгенолог. – Но… тогда почему вы пришли в железнодорожную больницу? Разве у вас нет своей?
– Послушайте! – вскипел Макаронский. – Как вы можете торговаться, когда речь идет о предмете, не побоюсь этого слова, областного значения!
– Хорошо, – сдался врач. – Но сначала вы должны договориться с женщиной, которая проглотила вилку. Если она уступит вам свою очередь, тогда что ж, я не возражаю…
– Об этом не беспокойтесь, доктор, – заверил его начальник отдела. Он вышел в коридор, подошёл к очереди, поднял руку, прося тишины, и суровым, торжественным голосом произнёс: – Товарищи! Кто из вас готов немедленно выполнить свой гражданский и общественный долг?
Очередь заволновалась. Двое встали. Третий, демонстративно хромая, направился в туалет.
– А в чём дело? – спросил кто-то.
– Вы видите этого человека? – указал Макаронский на Флорова. – Выполняя ответственное задание, он проглотил… проглотил… К сожалению, я не имею полномочий сообщить вам, что именно он проглотил. Но, прошу поверить, что очень важный… м-м-м… аксессуар. Государственные интересы требуют произвести этому человеку рентген без очереди.
– Почему это без очереди? – поджала губы полная, румяная женщина, которая сидела возле дверей кабинета. – У меня тоже интересы есть. Я вилку проглотила…
– Но вы же не выполняли задания! – оборвал её Макаронский. – Если не извлечь в срочном порядке предмет из нашего товарища, это может подорвать… подорвать… м-м-м…
– Сапёры, наверно, – прошептал своему соседу пожилой мужчина в очках. – Отчаянные ребята! Опасная у них работа. Как же этого парня так угораздило?!
– Наверно, нельзя было иначе, вот он и проглотил. Надо пропустить товарища без очереди!
– Пропустить, пропустить! – зашумела очередь и на всякий случай рассыпалась по коридору.
– Вы не возражаете? – повернулся Яков Сергеевич к конкурентке Флорова. Но её на месте не оказалось.
– Идите, чего уж там! – отозвалась она, выглядывая из-за кадки с фикусом. – Только поскорее!
– Благодарю вас, товарищи! – кивнул Макаронский и распахнул перед Юрием Никитичем дверь. – Проходите!
Флоров вошёл в кабинет, разделся и, повинуясь указанию врача, подбоченившись, встал под экран.
– Внимание, включаю!
Послышался щелчок, и в тот же самый момент в комнате раздался пронзительный крик:
– Стойте! Остановитесь!
От двери метнулась какая-то фигура и, раскинув руки, грудью закрыла экран от врача.
Глава IV
ПРИГОВОРЁН К КРАЙНЕЙ МЕРЕ…
– Стойте! Прекратите! – прижавшись к экрану, кричал товарищ Макаронский, и раскинутые руки его трепыхались, словно крылья стрекозы, узнавшей первую любовь. – Я требую немедленно выключить аппарат.
– В чем дело? – поинтересовался рентгенолог.
– Под угрозой находится государственная тайна! – Заявил начальник отдела. – Я не могу допустить, чтобы вы проникли в неё. Одевайтесь! – приказал он Флорову.
Юрий Никитич безропотно натянул рубашку, и, провожаемые изумлённым взглядом врача, они быстро спустились вниз, миновали двор и сели в машину.
– Что показал рентген? – спросил Кондрактов.
– Какой рентген? – взорвался Макаронский. – Как вы могли мне это посоветовать? Хорошо, что я вовремя хватился! Ведь рентгенолог мог прочесть в желудке у Флорова фамилию товарища Ковшова! Вы понимаете, чем бы это было чревато?
– Да, – побледнел Кондрактов, – вы правы. Значит, хирургический путь невозможен?
– Вне всякого сомнения, – отрезал начальник отдела.
– А терапевтического пути нет? – робко вставил Ноликов.
– Терапевтический мы уже испробовали, – возразил Балдаев. – Три дня бились – и всё без толку!
– Что ж теперь делать? – вздохнул Кондрактов.
– Будем решать на месте, – буркнул Макаронский. Поехали!
Через полчаса экипаж машины в полном составе сидел в кабинете начальника поздравительного отдела. Макаронский пригласил ещё зайти Анкетову и открыл летучку.
– Товарищи! – объявил он. – Сегодня нам предстоит решить судьбу нашего бывшего товарища, осмелившегося на неслыханный поступок. Прошло три дня. Схлынула первая горечь, и теперь мы можем обсуждать этот вопрос спокойно. У кого есть конкретные предложения?
– Разрешите мне, – поднялась красная, как трамвайный вагон, Анкетова.
– Говорите, – разрешил Макаронский.
– Я тут подготовилась и решила зачитать открытое письмо Флорову.
– Какое ещё письмо? – встревожился начальник. – От чьего имени?
– От моего, – пояснила Анкетова, сделавшись бордовой.
– А-а, – успокоился Яков Сергеевич. – Ну, читайте, только скорее…
– "То, что случилось с вами, Юрий Никитич, – начала чтение Анкетова, – не явилось для меня неожиданностью. Я знала, что рано или поздно это должно произойти. Всё ваше поведение, ваш образ мыслей уже давно настораживали меня. Вспомните, как однажды, абсолютно не страдая насморком, будучи в полном здравии, вы демонстративно чихнули на важную бумагу, подготовленную отделом. Вспомните, как называли вы нашего руководителя, товарища Макаронского…"
– А как он меня называл? – грозно спросил Макаронский.