- Служу, - понурился Брен Лурт. - Мне стыдно, что ты увидел меня здесь.
- И правильно! - Турнус взял поданный Клитусом Вител-лиусом кубок и, запрокинув голову, опорожнил его в свою бездонную глотку.
- Как ты здесь оказался? - в свою очередь спросил Брен Лурт. - Разве не пора собирать сатарну?
- Я думал, ты.уж все забыл.
- Нет, - ответил Брен Лурт.
- Никак не ожидал, - Турнус смерил юношу взглядом, - встретить тебя здесь. Но вышло кстати.
- Рад, - проговорил Брен Лурт, - что смог помочь тебе.
- Забавное совпадение, - подивился Турнус. Клитус Вителлиус улыбнулся.
- Да, - озадаченно согласился Брен Лурт.
- Еще паги! - потребовал Турнус. Рабыня налила ему паги. И снова кубок опустел почти мгновенно.
- Но что ты здесь делаешь? - допытывался проницательный Брен Лурт. - Сейчас самая страда.
- Ищу людей, - отвечал Турнус, - чтобы помогли в сборе урожая.
- Я силен, - со слезами на глазах сказал Брен Лурт.
- Хорошо, - кивнул Турнус.
Чуть не плача, Брен Лурт бросился к нему с объятиями.
- Выпей паги, - распорядился Турнус, - и собирайся в дорогу. Са-тарна растет быстро - ждать не будет.
Вскинув руки, Брен Лурт вскрикнул от радости, завертелся, как резвящийся на солнышке ребенок, схватил чашу, вырвал у ошеломленной рабыни кувшин, налил себе сам. Закинув голо-; ву, опорожнил чашу и откинул в сторону.
- Ему еще надо многому научиться, - проговорил Тур-нус, - но придет день - он станет главой касты. У него будет свой Домашний Камень.
- Рад был помочь, - сказал Клитус Вителлиус.
- Спасибо, воин! - сграбастав его руку, проревел Турнус.
- Я так счастлив! - закричал, повернувшись ко мне, Брен Лурт. - Ты такая красивая, Дина! Такая красивая!
- Если доволен хозяин - и я довольна, - ответила я. Я и вправду была за него рада.
Брен Лурт взглянул на Клитуса Вителлиуса. Улыбнувшись, воин поднял руку.
- О! - вскричала я. Брен Лурт схватил меня за волосы - они уже достаточно отросли, чтобы хозяин мог запустить в них руку.
- Пойдем, красотка! - Пригнув, он потащил меня, спотыкающуюся, в ближайший альков. Я все пыталась схватиться за его руку. Он даже занавес не задернул. Я обернулась. Отпрянув, прижалась спиной к задней стене алькова, поджала ноги.
- Какая ты красивая, Дина! - твердил он. - Какая красивая! Я такой счастливый, а ты такая красивая! Быстро раздевайся, а то я сорву с тебя платье!
Я расстегнула идущие от ворота к талии красные пуговицы. Пуговицы - сравнительно недавнее нововведение в одежде го-рианских рабынь. Свободные граждане их в своей одежде не используют. Чаще всего одежда гориан на пуговицы не застегивается, а надевается через голову или закалывается брошью или булавкой. Правда, часто используют крючки. Одежду на пуговицах на Горе считают более соблазнительной. Их можно расстегнуть или срезать ножом, обнажая тело рабыни. Многие хозяева не позволяют девушкам, находящимся во внутренних покоях, застегивать пуговицы. Вот рабыня открывает посетителю дверь в хозяйское жилище и, опустив голову, становится перед ним на колени - а платье ее, быть может, было застегнуто лишь за минуту до этого. То же самое и с крючками. Иногда по покоям рабыни расхаживают и обнаженными. Тогда, прежде чем открыть дверь, девушка набрасывает легкую тунику - либо надевающуюся через голову, либо завязывающуюся на плечах. Видя в дверях рабыню, никогда не знаешь наверняка: может, только что, послушная воле хозяина, она услаждала его взор пленительной наготой и, стоит захлопнуться двери, вновь предстанет перед ним обнаженной. Итак, я развязала груботканый пояс туники. И пояс, и пуговицы - красные. Сама туника белая, без рукавов. Торопливо стянув тунику через голову, я отбросила ее в сторону и повернулась к Брену Лурту. На теле моем не осталось ничего, кроме клейма и ошейника.
- Ты красивая, Дина! - вскричал он.
- Пожалуйста, не делай мне больно, - попросила я.
Не помня себя от радости, он схватил меня за лодыжки, подтянул к себе, грубо - вот деревенщина! - раскинул в стороны мои ноги.
- Прошу тебя, хозяин! - скулила я.
- Я так счастлив! - твердил он. - А ты такая красивая, малышка Дина!
- О! - вырвалось у меня. - О!
Я вцепилась в него, откинула голову. По-моему, он и сам толком не успел получить удовольствия - так переполняло его ликование.
- О! - кричала я.
Затих. Покрыл поцелуями мое дрожащее тело.
- Я так счастлив! - Присел около, поцеловал еще раз. - Надо убирать сатарну.
- Да, хозяин, - поддакнула я.
- Удачи тебе, Дина!
- Удачи тебе, хозяин! - ответила я.
И, выйдя из алькова, он отправился искать Турнуса. Из таверны они ушли вместе. А я, полежав в мехах еще немного, натянула тунику, застегнулась, завязала пояс, вышла в зал и стала на колени за спиной Клитуса Вителлиуса. Он бражничал с Тандаром из Ти и четырьмя его спутниками. Прислуживала им рабыня Бусинка.
- Салерианская Конфедерация, - рассуждал Клитус Вителлиус, - угрожает безопасности Ара.
- Верно, - подтвердил Тандар из Ти.
- Похоже, тебя занимает что-то другое, - заметил Клитус Вителлиус - ему, видно, не терпелось поговорить о политике.
А Тандар из Ти не сводил глаз с наливающей ему пату Бусинки.
- Хорошенькая, - обронил Клитус Вителлиус.
- Да. - Подавшись вперед, Тандар из Ти нежно коснулся шеи девушки. Не поднимая головы, та вздрогнула, зарделась. - Встань на колени у стола, рабыня, - приказал он. Отставив кувшин с пагой, она встала в позу наслаждения - в коротеньком шелковом платьице, в увешанном колокольчиками ошейнике, благоухающая духами.
Наезжая в Ар, Тандар из Ти - уже успели шепнуть мне девушки - частенько заглядывал в "Ошейник с бубенцом". Почти уверена: причиной тому - она, рабыня Бусинка.
- Как ты думаешь, может, мне ее купить? - разглядывая прелестную фигурку, спросил Тандар из Ти Клитуса Вителлиуса. Бусинка задрожала так, что едва не нарушила позу.
- Красивая, - похвалил Клитус Вителлиус. - Если она тебе нравится, предложи Бузебиусу цену.
- Бузебиус! - позвал Тандар из Ти. Бусинка, казалось, вот-вот лишится чувств.
- Мне нравится вот эта малышка, - указывая на нее, объявил мгновенно примчавшемуся на зов Бузебиусу Тандар из Ти. - Даю за нее тарск серебра.
- Господин так щедр, - залебезил Бузебиус, - предлагая так много за столь ничтожную девку.
- Так по рукам? - спросил Тандар из Ти.
- Пять тарсков, - выпалил Бузебиус.
- Вот подлец! Даю два.
- По рукам! - хохотнул Бузебиус. Еще бы - он в прибыли: ведь на рынке, насколько я помню, он отдал за Бусинку меньше тарска. К тому же угодил Тандару из Ти, выгодному клиенту.
Рабыня Бусинка без чувств скользнула на пол. Бузебиус снял с нее колокольчики и ошейник, стянул платье - лишь клеймо осталось - а она, нагая, все лежала без сознания у стола. Не пришла в себя и тогда, когда Тандар из Ти защелкнул наручники на ее тонких запястьях.
Но вот она открыла глаза. Голая, в его наручниках!
- Я твоя, хозяин? - протягивая схваченные железными кольцами руки, пролепетала она.
- Да, рабыня.
Обмирая от радости, она встала перед ним на колени, бросила на меня мимолетный взгляд: "Не выдавай!" Когда-то она, леди Сабина из Крепости Сафроникус, дочь Клеоменеса из Крепости Сафроникус, ради укрепления политических связей между Крепостью Сафроникус и Салерианской Конфедерацией, была обещана пятому сыну воина Эбуллиуса Гайиуса Кас-сиуса, Правителя города Ти, воину Тандару из Ти.
Он поднялся на ноги. Она не сводила с него глаз. Перед ней, глядя на нее, стоял Тандар из Ти, ее хозяин! Некогда ее прочили ему в жены. Теперь она стала его рабыней.
- Я люблю тебя, хозяин, - проговорила она.
- Пойдем-ка мы на постоялый двор, - объявил один из мужчин. - По-моему, тут одной рабыне не терпится послужить хозяину.
- Встань, рабыня, - приказал Тандар из Ти.
Она встала перед ним, держа перед собой скованные наручниками руки.
- Чудесно, - похвалил он.
- Спасибо, хозяин. Он осмотрел ее бедро.
- Хорошее клеймо.
Откинул назад ее волосы, держа за подбородок, повернул из стороны в сторону голову.
- Уши проколоты. Превосходно. Отступил, любуясь восхитительным телом.
- Хорошая покупка, - одобрил один из его спутников.
- Да, - согласился он. Взглянул ей в глаза: - Пожалуй, я назову тебя Сабиной.
- Хозяин? - Она вздрогнула как от удара. Пронзила меня /лазами. Я ответила ей недоуменным взглядом. Я не выдавала ее тайны!
- Разве не прелестное имя для рабыни? - спросил он.
- Да, хозяин, - послушно подтвердила она, - прелестное имя для рабыни.
- Ах ты плутовка, - схватив ее за руки, расхохотался он, - думала, я не знаю, кто ты?
- Хозяин? - только и выдавила она.
- Ты - дочь Клеоменеса, когда-то тебя звали Сабиной и прочили мне в жены.
Она смотрела на него в смятении.
- А теперь, разумеется, ты просто рабыня.
- Да, хозяин.
- Когда Совет Конфедерации рассматривал вопрос о нашем браке, - рассказал он, - я проник на тарне в Крепость Сафроникус. Выслеживал тебя, хотел узнать, понравишься ли.
- Понравилась? - вскричала она. Нравиться мужчинам - недостойно свободной женщины. Нравятся только рабыни.
- Да, - кивнул он.
- Увидев меня в уличном платье, нелегко было понять, понравлюсь ли я тебе.
- Помнишь твои покои, - спросил он, - окно высоко в стене?
- Да…
- Ничего не стоило добраться до него с крыши, по веревке. У нее перехватило дух.
- В ванне ты была очень хороша.
Она смущенно потупилась, залившись краской.
- Рабыня застенчива? - удивился он.
- Нет, хозяин, - ответила она, а потом робко добавила: - Я действительно тебе понравилась?
- Да, вполне, - отвечал он. - И эта девушка, Марла, и остальные тоже.
- Да, у меня были красивые служанки. - Она подняла на него глаза. - Красивее меня?
- На мой взгляд - нет.
- Я рада.
- Понимаешь, какая возникла передо мной дилемма, - рассказывал он. - Я смотрел на тебя, и меня охватывало вожделение. Ты так женственна, так привлекательна. Ты из тех женщин, которыми хочется безраздельно обладать. Я желал тебя. Мечтал видеть тебя нагой у своих ног, жаждал надеть на тебя ошейник. А ты была предназначена мне в жены. Ну скажи, возможно ли относиться к такой пленительной женщине иначе как к рабыне?
- Не знаю, - откликнулась она.
- К тому же, - продолжал он, - ты из торговцев. Брать в жены дочь торговца воину не пристало. Подобных политических уловок я не признаю. Меня никто и не спросил.
- И меня тоже, - добавила она.
- Но ты женщина.
- Верно.
- Дочери торговцев, - заявил он, - годятся воинам только в рабыни.
- Неужто, хозяин? - лукаво переспросила она.
- Да, - бестрепетно ответил он.
- Да, хозяин, - потупилась она.
- Кроме того, свободная ты была уж слишком надменна. Тебя надо было поработить, надеть ошейник и высечь.
- Да, хозяин. - В голосе ее зазвенел страх.
- Я решил расторгнуть помолвку. И покинуть город. - Тандар из Ти ухмыльнулся. - Но случилось так, что необходимость в этом отпала.
- Как же хозяин нашел меня?
- Благодаря братству Воинов, - ответил он. Клитус Вителлиус улыбнулся.
- Спасибо, хозяин, - сказала Клитусу Вителлиусу рабыня Бусинка, ныне Сабина.
Он кивнул, принимая благодарность. Сабина, рабыня, повернулась к Тандару из Ти.
- Ты нашел меня, - сказала она. - Ты владеешь мною. - В глазах ее стояли слезы. - Я надеялась сохранить в тайне свое происхождение.
- Почему? - не понял он.
Она смутилась. Тряхнула головой.
- Почему?
- Я должна говорить? - спросила она.
- Ты рабыня. Говори.
- Потому, - смело взглянув ему в глаза, заговорила она, - что хотела быть твоей рабыней! - Снова смущенно потупилась. - Я чувствовала, что ты - мой истинный хозяин, а я - твоя истинная рабыня.
Мужчины переглянулись. О, они по достоинству оценили признание крошки рабыни!
- А еще, - добавила она, - я не хотела обесчестить тебя.
- Клеймо на теле дочери торговца не может меня обесчестить, - возразил Тандар из Ти.
- Понимаю, что не может. - В голосе ее сквозила ярость. Но это и в самом деле так. Что с того, что на Горе поймали и заклеймили девчонку? - Но теперь, зная, кто я, и сохранив в неприкосновенности свою честь, ты должен освободить меня.
- О? - Он не поверил своим ушам.
- Да. Теперь ты освободишь меня, и все снова пойдет так, как договорено между Крепостью Сафроникус и Салерианской Конфедерацией. Когда я стану свободной, помолвка наша восстановится, и все, хотим мы того или нет, снова встанет на свои места.
Тандар из Ти захохотал. Клитус Вителлиус улыбнулся.
- Хозяин? - Она стояла перед ним обнаженная, в наручниках. Восхитительно хороша!
- Отличное клеймо, - поглядывая на ее бедро, повторил Тандар из Ти.
- Теперь, когда ты знаешь, кто я, ты освободишь меня? Он повернул из стороны в сторону ее голову.
- И уши проколоты.
- Ты непременно освободишь меня!
- Ты - дочь торговца, - ответил он. - А дочери торговцев годятся воинам только в рабыни.
- Ты освободишь меня! - вскричала она.
- На колени! - приказал он. - Я надену на тебя ошейник.
- Хозяин!
- Принеси плеть, - бросил он кому-то из своих спутников. Она мгновенно встала на колени. Плетка не потребовалась.
Рабыня Сабина смотрела на Тандара из Ти полными восхищения, изумления и любви глазами. Вот что за человек ее властелин!
- Принеси ошейник, - приказал кому-то Тандар из Ти. В его вещах отыскали ошейник.
- Я нашел рабыню, которая мне нравится, - объявил он. - И надеваю на нее ошейник.
Ни политические интриги, ни гнев государственных мужей - все ему нипочем. Он - воин.
Отступив на шаг, он, как принято в Ти и в некоторых других городах, собираясь надеть на девушку ошейник, пригнул пониже ее голову.
- Повинуешься?
- Повинуюсь безраздельно, хозяин!
Резким движением захлопнул замок, заключив ее прелестную шею в жесткое стальное рабское кольцо, и ударом нога швырнул рабыню на пол.
- Брось меня туда, где ты держишь своих женщин, хозяин!
- Непременно, - пообещал он и, отвернувшись, зашагал из таверны.
Но, не сомневаюсь, прекрасная Сабина будет его любимой рабыней.
Один из спутников Тандара из Ти отыскал Бузебиуса и расплатился по счету.
- Оставил меня рабыней! - похвасталась мне Сабина. - Какой сильный, какой дивный! Одного боюсь - не сумею любить его как должно.
Я поцеловала ее. Женщина не может не преклоняться перед мужчиной, поступающим согласно собственной воле, даже по отношению к ней самой. Женщину восхищает сила, особенно если направлена она на установление власти над нею. Так уж заведено: мужчина приказывает - женщина подчиняется; мужчина властвует - женщина покоряется; мужчина побеждает - женщина сдается. Закон природы. Основа его - любовь. Доказательство этому - радость. Утрать мы этот закон - утратим часть самих себя.
- Удачи тебе! - крикнула мне на прощание Сабина. - Удачи вам всем!
- Удачи! - пожелала ей я.
- Удачи! - откликнулись девушки из таверны. Спутники Тандара из Ти уже стояли у выхода.
- Придется пороть тебя, рабыня? - спросил один из них.
- Нет, хозяин! - И Сабина бросилась за ними. Мы смотрели им вслед.
- Пора, - объявил Клитус Вителлиус, - и нам двигаться в Курулен.
Я робко коснулась его колена.
- Прошу тебя, хозяин!
Он взглянул почти нежно. По-моему, ему было грустно.
- Ну, хорошо. - Знаком он указал, в какой альков мне идти. В алькове я сбросила с себя уличную тунику. Он задернул
занавеску.
- Сколько раз, - беспечно прощебетала я, - в этом самом алькове служила я клиентам Бузебиуса.
Он обнял меня - так нежно, что прикосновение его меня испугало.
- Мне будет не хватать тебя, Дина.
- На свете много девушек.
- Да, - проговорил он. - Девушек много.
- Ты скоро забудешь меня. Он взъерошил мне волосы:
- До самой весны все еще будут коротковаты.
- И это снизит мою цену, - ввернула я. Он поцеловал меня.
- Придешь посмотреть на меня в клетке?
Девушек часто выставляют перед торгами в клетках на всеобщее обозрение, в Курулене - почти всегда.
- Нет, - ответил он и снова - мягко, нежно - поцеловал меня.
- Оставь меня себе! - взмолилась я вдруг.
- Нет.
Я силилась не заплакать.
- Странно, - вздохнул он. - Я выходил один на один с диким слином, встречался лицом к лицу с вооруженными до зубов врагами. Я - воин и среди воинов один из первых. И все-же ты, просто девушка, обезоруживаешь меня слезами и улыбкой.
- Нет, хозяин.
- Да все ли ты понимаешь!
- Рабыне не нужны объяснения. Ее дело - повиноваться.
- Вот видишь, - начиная злиться, произнес он. - Ты делаешь меня слабым!
- Так покори меня, - предложила я.
- Ты не такая, как другие!
- Я всего лишь рабыня. Вот и обращайся со мной как с рабыней.
- Привязать бы тебя да выпороть!
- Привяжи меня, - согласилась я. - Выпори!
- Воин, - отчеканил он, - должен быть свирепым и несгибаемым.
- Будь со мной свирепым и несгибаемым.
- Хочется, чтобы тебя покоряли и порабощали, да, шлюха?
- Да, - признала я. - Я женщина. Он сел рядом.
- Как, должно быть, презираешь ты меня за слабость!
- Да, - в запальчивости бросила я. - Презираю! Он глядел с нескрываемой яростью.
- Я люблю тебя, - сказала я.
От его удара голова откинулась в сторону, изо рта показалась кровь.
- Лгунья! - И, схватив меня, он дал выход своему бешенству. Досталось мне здорово.
- Вставай, - сказал он потом. - Пора идти в Курулен.
Я натянула тунику, подпоясалась, одну за другой застегнула пять пуговиц. Сорвал бы он с меня одежды, повел бы обнаженной по улице - пусть все видят, какому сильному мужчине я принадлежу!
Выйдя из таверны, мы отправились в Курулен.
И вот мы уже у черного хода. Перед нами - мощная железная дверь. Там, внутри, меня продадут.
- Войдем, - сказал он.
- Делай со мной что хочешь.
- Я и делаю.
- Делаешь? - переспросила я.
- Да.
Я подняла на него глаза.
- Я - воин, - в который раз повторил он. - Я не должен быть слабым.
- Но сейчас ты слаб.
- Нет.
- Презираю твою слабость! - процедила я.
- В чем же я слаб?
- Ты не хочешь продавать меня. И все же продаешь.
- Нет. Я хочу тебя продать.
- Посмотри на меня, - попросила я. - Что ты видишь?
- Рабыню.
- И что же на самом деле тебе хочется сделать со мною?
- Продать.
- Нет, - отрезала я. - Тебе хочется отвести меня в свой дом. Бросить к своим ногам. Надеть на меня ошейник. Не продать меня тебе хочется, но владеть мною, повелевать.
- Я многого хочу от тебя.