– Ничего я в норме. Сейчас. – Она замолчала, я ждал, за окном начинался день. – Мир Элатас… – наконец прошептала она так, словно отвечала урок, – … делится на четыре основных княжества по частям света. Существуют еще насколько делений, не совпадающих с основными границами – по сферам влияния Храмов и по торговым путям. Но это в другой раз. После войны Севера и Юга, длившейся больше пятнадцати лет (срок вполне нормальный, даже небольшой), на Северном троне в Танаталатесе сидел король Стор. Он умер бездетным. Власть перешла к моему дедушке, младшему брату короля.
– Вот здорово! – вырвалось у меня. Мама осуждающе покачала головой.
– Когда власть переходит от брата к брату, а не от отца к сыну или дочери, всегда ползут грязные слухи. И опасность оставаться у трона в это время только возрастает. После правил мой отец. Меня и мою младшую сестру Анну-Лизу тайно охраняли в Храме Огня.
– Ты прошла обучение в Храме?!
– Естественно. – В этот момент она показалась мне грозной волшебницей в золотой короне, увитой лилиями и змеями.
– По традиции, мы скрывали свои имена, проходя обучение наравне со всеми остальными. Именно там я познакомилась с Аскольдом, который приезжал время от времени по делам своего Храма. Мы полюбили друг друга, и однажды, когда молодой маг должен был отправиться для посвящения на остров Волшебства, я бежала вместе с ним, доверив секрет сестренке. – Мама закашлялась, и я вытащил из рюкзака бутылку сока, налил ей в чашку. – Через год, когда испытания закончились и мы должны были вернуться, я обнаружила, что беременна. Поэтому нам пришлось задержаться на острове до рождения Джулии.
За все это время я лишь пару раз получила письма от сестры. По ее словам, все шло по-старому и мастер Эллэ, обучавший нас, хранил мое отсутствие в тайне. Я рассчитывала сразу же по прибытии объявить отцу о своем выборе и рождении дочери. Род, к которому принадлежал мой возлюбленный, был высок. Он относился к одному из самых почитаемых домов юга. Такой союз мог бы расцениваться как символ и залог дружбы между двумя великими княжествами. Так наивно рассуждала я. До войны они назывались королевствами, а после состоялось объединение и они стали называться княжествами.
– Но почему вы не поженились до рождения Джулии? Война ведь к тому времени уже давно закончилась?
– Это общий закон – адепты Храмов не женятся, не выходят замуж, не называют имен и не носят никаких гербов, кроме знака причастности к тому или иному ордену.
– Понятно.
– По возвращении первое, что я услышала еще в порту, была песня в честь прекрасной королевы Анны и ее мужа, славного рыцаря Жара Солнцеворота.
– Но как же?..
– Уже полтора года как погиб на охоте мой отец, сестра скрыла это от меня в своих письмах. Теперь она носила мое имя и мою корону.
– Но, извини, я не понял, почему в песне говорилось о муже королевы, разумнее было бы сказать – короле?
– В Элатасе наследником или наследницей является старший ребенок. Глупо венчать короной власти отпрыска чужой династии! – Мама встала, посмотрела на часы. – Я надеюсь, ты не останешься здесь до приезда Эдуарда?
Я кивнул.
– Ты не можешь позвонить в фирму, как ее, чтобы убрали кровь?
– Да. Конечно. – "Она уже снова моя мама".
– А я пойду к Герману. Только учти… – Она остановилась в дверях.
– Эдд не должен узнать ни слова из того, что я тебе рассказала. Иначе мы все погибнем. – Она не дала мне задать вопросы и вышла вон.
3. Прощание, может навсегда
Прошла неделя. Все постепенно вставало на свои места. Вызванный телеграммой, вернулся Эдд. Из агентства по найму прислали новую гувернантку, глупую пугливую Зою, похожую на курицу с маленьким носиком, подслеповатыми глазками и с совершенно белыми ресницами.
Герман не разговаривал. Николай Николаевич предупредил, чтобы мы не обращали на это внимания и вели себя с ним как обычно. Мол, успокоится и разговорится. Только что значит вести себя как обычно, когда он – трещотка сорочья – молчит и глядит так, как никогда в жизни до этого не смотрел. В конце недели мама предложила мне все-таки отправляться в лагерь. Я ведь уже и так задержался. И Лаура уехала без меня, а там Петр, там Раймонд.
Лаура – девочка из нашего класса, у нее светлые волосы, даже белые, легкие, блестят золотом и пахнут. Так ни у кого волосы не пахнут. Я год от нее не отходил, а теперь – душа болит, как она с этими.
Нашу башню видно с проезжей части – светлая, как слоновая кость, кажется, солнцем пропитана. А вокруг разные постройки и стена наклонная со стороны, откуда неприятель обычно лазил. За пивом и девушками. Ну вот, опять я о девушках. А за стеной к югу поле – вот там-то мы и роем. Правда, я предпочитаю в крепости работать. К экспонатам дорогим или мелким нас, естественно, не допускают, зато ядра, бойницы, коридоры – все в нашем распоряжении. В карте отца это место помечено жирным черным крестом, и никаких сносок.
– Мол, понимай как хочешь.
Я убрал в рюкзак последние вещи, зачеркнув крайние пункты длинного списка. Во всем теле чувствовалась дрожь, хотелось бежать, лететь. Одновременно что-то еще держало меня в этом доме с моей семьей. Глупости, сказал я сам себе, благородные фантазии. Сел, хотелось курить. Но я еще не решаюсь при маме. Возможно, в какой-то степени камнем преткновения был Морей, черт знает куда девшийся после того дня. Нам всем следовало подыскать теперь другой дом. Возможно, чуть трепетала совесть, ведь это я невольно привел его через зеркало. Хотя что я мог сделать? Погибнуть? А кому от этого было бы легче?
Я поднял рюкзак и тут же встретился через зеркало глазами с Германом. Охнул. В какой-то момент мне показалось, что братик ушел и манит меня теперь в страну Драконов на изумрудный луг с распустившимися на манер гигантских цветов мечами, красными от свежей крови. Видение исчезло, я повернулся к двери и увидел реального Германа. Он посмотрел своим новым, почти парализующим взглядом и неожиданно крепко сжал мне руку.
4. Встреча
Карл отложил в сторону книгу "Превращений".
– Цветы-мечи – это уже слишком. То ли дело старые проверенные молнии, правда, они жгут и чужих, и своих. Огонь нередко перелезает на дома, но во всяком деле есть свои излишки.
В самом начале обучения у Аскольда Горицвета он соблазнился лишь на эту самую молнию. А потом пошли вихри малые, вихри большие, приручение чужого дракона – ну это хоть вещь полезная, где-то даже необходимая, но это? Ничего себе астрочки!
Трорнт установил мышеловку. В лаборатории учителя, балансируя на одной ноге и проклиная каждую встречную-поперечную колбу. Раз он уже разбил одну ма-а-ленькую, но шума по этому поводу было столько, проклятий… ни в одной казарме не приходилось такое слышать. В лабораторию Карлу вообще было запрещено входить. Сегодняшняя мышеловка – случай особый, с утра удалось поймать одну мышь, и это было продолжением охоты. Карл огляделся, справа на полке бурлила и переливалась платиновая драконья кровь, ниже клокотал миниатюрный вулканчик, разбрасывая на строго выверенное расстояние золотые искры. На потолке светилась карта путешествий, некоторые точки на ней подрагивали недобрым пламенем. Над столом, поворачиваясь строго за движением Трорнта, раскачивались острые циркули, золоченые рейсшины и астролябии. Плакали, время от времени смахивая лепестками горящие в темноте слезы, величественные мандрагоры в горшочках с грошового рынка. Мирно дремали красавицы змеи, меланхолически дожидаясь времени дойки, за заговоренным стеклом совокуплялись серые гематитовые скорпионы, прямо над столом висела аккуратная настольная лампа, чей беспламенный свет однажды здорово напугал Карла. Там же раскачивались несколько слабо искрящихся на концах веревок. Хозяин называл их оголенными проводами новой системы. Время от времени он использовал их для встречи с рыцарями, что привыкли обыскивать дома волшебников в поисках философского камня. Но до оголенных проводов дело доходило редко, выручал старый добрый магнит над входом.
Трорнт постоял еще несколько минут и вышел. Колдун имел привычку возвращаться домой засветло, и, не будучи уверен, что сумеет его дождаться, Карл оставил записку: "Я поймал мышь". Прикрепил ее на самое видное место прямо на дверь лаборатории и засел вновь за свои занятия.
Джулия кралась по городу, вжимаясь в холодные камни стен.
"Ну вот, еще немножко, за этим домом городская стража и свобода, а там верный золотой дракон. – Она поправила волосы, вдруг ясно ощутив запах крови. – О нет, наверное, это тот незапланированный телохранитель, появившийся неизвестно откуда и напоровшийся тут же на мой меч. Проклятие. – Нечего было теперь и думать идти мимо городских ворот. – Ну и жизнь у гасителей! Князья меж собой лаются, а мы потом за всех отдуваемся". Но делать было нечего, она повернулась и побежала в гостиницу "Семь ключей", где держала кой-какую одежду и иногда даже пряталась от погони.
Через час умытая, причесанная и переодетая во все лучшее, но по-прежнему в боевом стиле, Джулия выскочила на улицу. Рука сама собой легла на эфес меча, она быстро юркнула за деревья, мягкие замшевые сапожки ступали бесшумно, в такое время встречи носили крайне нежелательный характер. Тем более что воительница терпеть не могла доспехи из-за их тяжести и несвободы. Она перепрыгнула через ограду, тянувшуюся вокруг трехэтажного дома, рассчитывая, пробежав садик насквозь, выскочить у рынка, откуда до ворот рукой подать. Как вдруг сердце ее забилось сильнее. Джулия замерла, ловя ночной воздух с ароматами тонких ядов, вперемешку с кришнаитскими благовониями. "Боже – отец!" Она поднялась на цыпочки, боясь спугнуть едва уловимый след. Потом руки ее сами собой обняли старые камни, из которых были выложены стены. Пальцы заскользили, нащупывая малейшую щелочку. Джулия мурлыкала, словно предвкушая что-то необыкновенное. Ноги в замшевых сапожках чувствовали себя босыми и одновременно защищенными, она оторвалась от земли, сливаясь с камнем.
Крепкие ногти по-кошачьи увеличились до размера ножей. Она снова и снова подтягивалась, повисала, вжималась в стену всем телом, вползала, извиваясь змеей, и тут же пронзала гранит острыми когтями. У самого окна в ноздри ей ударил резкий запах мышьяка. "Пришла. Дома", – сказала она сама себе.
Трорнт услышал шум в лаборатории и тотчас ворвался внутрь. На первый взгляд все было по-прежнему, он не решился воспользоваться электричеством, осветив всю комнату разом а лишь молча продвигался вперед. Вдруг его осенило – в спешке он оставил открытой дверь, и теперь его силуэт великолепно просматривался. Воин кинулся к столу, и тут же что-то бросилось ему навстречу, в одну секунду сбив с ног. Карл перекатился и вскочил, успев схватить оголенный провод, и хлестнул им темноту.
Его противник прекрасно ориентировался в чужом доме. Хлестнул еще раз, вниз полетела холодная платиновая кровь, на считанные секунды освещая пространство. Третий удар достиг цели. Враг взвизгнул, и тут же в Трорнта полетел горшок с мандрагорой.
Ориентируясь по звуку, воин отскочил, и цветок сбил сразу несколько колб, озаряя лабораторию ярким фейерверком. Джулия шагнула к стене, но тут же хищный циркуль сделал точный выпад, уколов ее в руку. Девушка отскочила, и тут же Карл бросил в нее оголенный провод, она подпрыгнула, перехватив его, и бросилась на врага, хлеща шнуром направо и налево.
Разрезала воздух яркая вспышка, девушка прикрыла глаза, и тут же начал расти вулканчик. Воздух дребезжал и колыхался. Неровный свет заполнил пространство лаборатории, множась в зеркалах, отражаясь от уцелевших колб, двоясь в битом стекле. Одновременно Карл и Джулия увидели друг друга. Она сразу же узнала его. Ноги подкосились, словно кто-то ударил в поджилки, лицо залил яркий румянец, она покачнулась и полетела на пол, увлекая за собой гематитовых любовников. Трорнт бросился к ней, подхватив Джулию уже у самого пола, и рывком привлек к себе, отчего медные волосы ее рассыпались по красному бархату. Из вулкана вылетела, извиваясь, пламенная саламандра и рухнула на стекла, разметав тучи искр. Один взгляд, и они покатились по полу, сбивая все на своем пути. Треск одежды, звон битого стекла, шелест летящих книг, более умные из которых все-таки долетели до дверей, где их, правда, ждала расправа, устроенная враждебными рейсшинами.
Все перемешалось. Сверху любовников окатила ледяная кровь платинного чудовища. Почтенный стол предпочел скромно удалиться, сбрасывая на пол книги и записи. Карта путешествий, до сих пор мирно висевшая на потолке, вдруг не выдержала, закрыв Карла и Джулию плотным одеялом. Змеи хлестали друг друга хвостами, а самая впечатлительная, открыв рот, выбрасывала в хозяйский кубок остатки яда. Оголенные провода ревниво бросались на обнаженные тела из еще темных углов лаборатории. А последние мандрагоры вдруг сорвались со стеблей и бросились осыпать их своими (мало кому это известно) такими нежными лепестками.
Утро застало их на ковре в комнате, где Карл ранее штудировал магию. Они проснулись одновременно от равномерного топанья скаковой каретной ящерицы. Кто-то подъехал к дому. Джулия одним прыжком достигла лаборатории, повозилась там несколько секунд и выскочила к Карлу, одетая, но растрепанная и милая.
– Мне нельзя тут оставаться, – шепнула она, обвивая руками шею любимого.
– Подожди.
Входная дверь открылась.
– Не могу. – Они поцеловались.
– Прости, мне так много…
– Мне тоже, я…
– Люблю…
– Тебя люблю…
– Я…
– Не могу, я не могу…
– Жить…
– Жить без тебя!
Шаги на лестнице.
– Любимая, не уходи!
– Прости, мне пора. Меня не должны застать, любимый.
– Я найду тебя. Скоро. Обещаю. – Они еще раз поцеловались, и Джулия выпрыгнула в окно.
В комнату вошел Аскольд Горицвет.
– Доброе утро, Карл.
– Доброе утро. – Трорнт завернулся в старое покрывало.
– Отдыхаешь?
– Да.
– Хорошо. Как ты неаккуратен. – Он поднял с пола книгу. – Тебе придется переплести ее заново. Неужели ты не понимаешь, что я пытаюсь хоть как-то подготовить тебя к той миссии, ради которой ты был рожден. – Сегодня он был странно мягок. – Я не спорю, по независящий от тебя причине ты не мог поступить в ученики к храмовому мастеру. Так учитесь сейчас. Я передумал и не буду надоедать тебе изящной магией. Но если уж тебе уготована дальнейшая жизнь рядом с магами, ты должен хотя бы научиться поддерживать своего спутника. Где-то отказываясь от собственного пути ради общего. Что это? – Аскольд заметил висящую на гвозде записку.
– Да так, пустяки. – Карл хотел провалиться сквозь землю.
– О, поздравляю с отличной охотой! Мышь! Хорошо, хорошо. Это произошло в лаборатории. Вы там ничего… – Он открыл дверь и замер. Сквозняк разносил пепел и обрывки бумаги.
– Что это? – Маг тихо осел на пол.
5. Таинственная дверь
Старый рейсовый автобус выбросил меня и еще несколько пассажиров перед крепостью. Мои спутники тут же разбежались, каждый в свою сторону. Я поправил рюкзак и пошел искать своих. Стоял удивительно хороший солнечный день, я вдыхал запахи трав, слушал перезвон птиц. Слева надо мной возвышалась цвета слоновой кости косая стена, я старался не замечать валявшиеся то тут, то там рваные мешки и пакетики от сока, представляя себя владельцем крепости. Где-то там в недрах башни за маленьким окошком ждет меня прекрасная Лаура.
День прошел очень весело, и я уже не понимал, как мог ранее попасть под темное обаяние дома, старого зеркала, пролитой крови. Даже взгляд, с которым меня провожал маленький Герман, даже странное рукопожатие – утратили остроту и новизну. Недетская его сила, глубокая печаль и понимание – все это казалось сном.
По привычке я оторвался от группы, бродя по пустым коридорам башни.
Дверь в погреб – там выставлены каменные ядра, сломанная телега и допотопная пушка, точнее одно дуло. Далее фальшивая лестница, комната стражи, тайный выход для разведчика – проверял я свою память. А это что? Дернул за ручку двери, но замок не поддался. Странно, следующая дверь, опять погреб. Ничего не понимаю, я порылся в своих конспектах, никакой двери между тайным выходом и погребом в тетрадке не значилось. Чертовщина какая-то.
– Что-нибудь потерял? – Павел дотронулся до моего плеча. – Ищешь, чего бы стянуть? Напрасный труд, старина. Я здесь каждый сантиметр обползал, два года – стаж!
– Тогда скажи, что за этой дверью?
– За этой? Вход в винный погреб, а что же?
– А это что по-твоему? – Я толкнул дверь справа.
– Проклятие… – Павел застыл с открытым ртом.
– Не понимаю. – Он взялся за ручку. И с тем же результатом. – Может, спросить Марью?
Искусствовед наудачу возилась сегодня с новой выставкой и, мы легко нашли ее, по дороге к нам пристроились Андрес, Лаура, Хельга и Светлана. Последние две – совершенно неразлучные подружки с хваткой и мордочками бульдогов. При первых же словах о новой двери вцепились в нас намертво. Лаура дорогой проверяла свои записи.
– Просто удивительно, Карлес, что мы никогда прежде не видели эту дверь.
Я покраснел.
– Да видели сто раз, – высказал свое мнение Андрес. – Ходим мимо, вот и приелась.
– Ну да, ну да, – затараторила Хельга, – а почему же тогда ее нет на карте? Нет же! Нет!
– Нет. Значит, не надо было. А двери все похожи, какому нормальному человеку…
"Этот камешек в мой огород".
– …придет на ум их пересчитывать или заглядывать в каждую поочередно?
– Во-первых, я не заглядывал…
– Ему просто обидно, что Карлес такой красивый, как принц из сказки или кинозвезда, – громко прошипела Светка.
"О, спасибо, удружила, теперь насмешек не оберешься. И так в школе пристают каждый день из-за моей прически".
– Да ладно вам. Пришли. – Павел выждал паузу и открыл дверь.
Мария и еще две сотрудницы музея колдовали над какими-то бумагами. Увидев нас, она подняла глаза. Роговые очки делали ее похожей на хищную птицу. И спросила.
– Что вам ребята?
– Вот там Карлес обнаружил на первом этаже не указанную в плане дверь, – выпалила Хельга.
– Лишняя дверь? Утопия.
– Но это правда! – вмешался Павел. – Я сам видел.
– Мальчики, – Марья вылезла наконец из бумаг, – вам же известно, что план составлял профессор Мартинс, авторитет которого…
– Но дверь существует.
– Я думаю, что она существует лишь в вашем воспаленном воображении, Карлес.
– Но у меня есть свидетель.
– Это какой-то глупый розыгрыш. Ребята, сейчас у меня нету времени, – она показала на полуутонувших в документах мымр, – но после…