– Нет, Шенвэль. Единственный мужчина, которого я любила по-настоящему, мертв. Я недавно встретила одного своего старого любовника, единственная радость, что у нас теперь хоть с ним все пойдет по-человечески...
– Я тебя понимаю, – ответил эльф. – Смотри. Я ведь тоже так думал...
Он вдруг резко наклонился к ней, взял за руку.
– Пойдем в замок, вдвоем, прямо сейчас, – сказал Шенвэль.
Карина вздрогнула, потому что глаза у эльфа были совершенно безумные.
– Ты поможешь мне. И тогда я оставлю Тенквисса в живых, и, возможно, у вас с ним действительно все пойдет по-другому.
Ведьму ударили холод и пустота, мертвая пустота из красиво украшенной двери. Карина облизала пересохшие губы.
– Это шантаж? – спросила она.
– Это деловое предложение, – сказал Шенвэль.
– Извини, Шенвэль, – медленно произнесла Карина. – Но я уже взяла аванс.
Эльф отпустил ведьму.
– Понятно, – спокойно сказал он и пристально посмотрел ей в глаза. Шенвэль не мог стереть мысли Карины, но спрятать их туда, где знание ведьмы не будет ему угрожать, эльф мог. – Не рассказывай Тенквиссу, что переспала с незнакомым эльфом. Что проклятия на тебе больше нет. Вообще забудь обо всем, о чем мы сейчас говорили. Хотя бы до полуночи...
И Карина забыла.
Светлана заложила лихой вираж и затормозила рядом с ведьмой и эльфом.
– Прошу! – сказала она весело. – Карета подана!
Шенвэль немного замешкайся. Все-таки это был его первый полет. Светлана спросила:
– Ты хорошо держишься в седле?
Эльф кивнул.
– Тогда все должно получиться, – ободряюще сказала ведьма. – Не смотри вниз, и что бы ни случилось, не делай резких движений. Самое страшное в полете – это потерять равновесие.
Она бросила взгляд на плащ Шенвэля, скрепленный фибулой в форме кленового листа, вздохнула и спросила:
– Тергаль?
Это было название плотной, переливчатой ткани. Секретом ее производства владели только эльфы. Шла она не на метраж, а по весу, и по цене приближалась к стоимости золота.
Шенвэль кивнул и полез на метлу.
– Пристегнись, – сказала Светлана. – Я всегда взлетаю резко.
Карина помахала им рукой, и метла взмыла в темнеющее небо. Шенвэль схватился за скобу на спинке сиденья перед собой. Под ногами эльфа замелькали изломанные кряжи, покрытые лесом.
– Куда тебе надо? – спросила ведьма.
– Высади меня неподалеку от обзорной площадки, что над Рабином, – ответил эльф.
Перед собой он видел плечо ведьмы, на котором красовались три аккуратные платиновые броши с алмазами, а за ним – солнце, запутавшееся в зеленом гребне Круки.
– Какие красивые у тебя украшения, – сказал эльф. – И дорогие. Что за странное Чи в них?
Светлана рассмеялась.
– Это одна из наших традиций, – сказала она. – Каждая из этих побрякушек – это признание в любви, искренней и бесконечной, сделанное в момент наивысшего накала романа. То есть где-то за день перед тем, как я рассталась со щедрым дарителем.
Ведьмы не были оригинальны. Ежи, эльфийские лучники-снайперы, нашивали себе на лацканы плащей серебряные звездочки за каждый десяток убитых. Пехотинцы армии Мандры вдевали в уши бронзовые кольца по числу удачных штурмов.
– И все ведьмы твоего крыла любят эту игру? – спросил Шенвэль.
– О, и еще как любят! – ответила Светлана. – Но начала ее Карина. Видишь ли, каждая из нас в юности была оскорблена мужчиной. Или даже мужчинами, как, например, я. Человек, которого я любила больше жизни, отдал меня троим вонючим пьяным ублюдкам. Я долго мечтала встретить его, чтобы вынуть сердце. Своими руками. Но только Карина объяснила мне, как я была глупа. Мертвые не страдают.
– Мне почему-то кажется, – сказал эльф, – что теперь эта ваша традиция отомрет сама собой.
Ведьма засмеялась.
– Не льсти себе, – сказала она. – Я слышала, что вы, сидхи, непревзойденные мастера траха, но есть вещи поважнее этого. Боевое братство например.
Она спикировала так резко, что у Шенвэля помутилось в глазах.
– Прибыли, – сказала Светлана, приземляясь на дорогу. – Отсюда до обзорной площадки два раза упасть.
Эльфу понадобилась вся его сила воли, чтобы разжать руку и отпустить скобу. Шенвэль спустился на землю и сказал:
– Но есть кое-что еще и кроме боевого братства.
Светлана искоса посмотрела на него.
– Ты все еще наслаждаешься компанией своей левой руки потому, – продолжал эльф, – что ваши полевые хирурги в своем мастерстве далеко превосходят наших магов. Но жива ты до сих пор только потому, что успела улыбнуться за миг до того, как я ударил тебя. Я увидел, что в тебе немало нашей крови, крови эльфов.
Глаза ведьмы расширились.
– Так что впредь постарайся быть не столь категоричной в суждениях, – сказал Шенвэль. – Многие решения принимаются – или изменяются – по самым непредсказуемым причинам.
К Светлане вернулось самообладание. Ведьма сильно толкнулась ногой и взлетела, обдав эльфа облачком каменистой пыли.
* * *
С обрыва посыпались камешки.
Тенквисс резко обернулся, поднимая руки для заклинания. Шенвэль еще утром заметил, что на правой руке мага не хватает указательного пальца, а от мизинца осталась лишь последняя фаланга. Эльф думал, что Тенквисс уже не может колдовать, маг лишался возможности призвать Чи одновременно с потерей любой из частей тела. Но Тенквисс оказался очень сильным магом. Немногие люди смогли бы повторить этот жест, даже при полном комплекте пальцев. Тенквисс пользовался Чи Огня. Хотя эльф не мог почувствовать вибраций энергии, антагонистичной его собственной, Шенвэль ни на миг не усомнился, что Тенквисс действительно преобразовал Чи и готов ударить его.
Эльф вскинул руку в ответном жесте. В воздухе между магами сверкнули алые и синие искры.
– Я уже подумал, что ты не придешь, – неприятным голосом сказал Тенквисс, опуская руку.
– Но я здесь и готов выслушать тебя, – ответил Шенвэль надменно. – Что за дело ты хочешь предложить мне?
– Я думаю, ты уже догадался. Я хочу предложить тебе небольшую прогулку, – сказал Тенквисс вкрадчиво.
Шенвэль коротко взглянул на замок.
– Ты хочешь прогуляться со мной в сокровищницу дракона? – спросил эльф.
Маг терпеливо кивнул:
– Все, что сможешь унести – твое. Поужинаем и выдвигаемся, когда стемнеет.
Шенвэль покачал головой.
– Мне не хватит этого, чтобы вернуть долг, – сказал он. – Тогда, чтобы увезти все, мне понадобилась лошадь.
Тенквисс вытащил из кармана полоску пергамента с зеленой печатью. Эльф ощутил в ней слабый след собственного Чи и весь подобрался – маг держал в руках не очередную копию, а тот самый злосчастный аккредитив.
– Возьми, – сказал Тенквисс. – Я не работорговец.
Шенвэль принял пергамент, чуть подбросил на ладони. Аккредитив исчез в короткой вспышке.
– Ты не боишься, – сказал эльф, пристально глядя на мага. – Что я сейчас уйду? И сдам вас всех князю Ивану?
Тенквисс, не отводя глаз, отрицательно покачал головой.
– И ты прав, – со вздохом сказал Шенвэль.
На лице мага расползлась безобразная улыбка.
– Раньше дети Старшей Расы не были столь алчны, – заметил он. – Но война развращает всех. Впрочем, я этому рад.
Эльф не пожелал углубляться в эту тему.
– Ты знаешь о проклятии Черного Кровопийцы? – спросил Шенвэль. – Том, которое сгубило мятежников во время последнего нападения на замок?
– Да. В замок могут попасть только противоположные начала, если они объединятся, – ответил маг. – Люди и эльфы например. Но все нападавшие погибли, потому что забыли о еще одной полярности.
– Среди них были только мужчины, – кивнул эльф. – Однако я и сейчас не вижу здесь женщин.
– Я нанял крыло боевых ведьм, – сказал Тенквисс. – Крыло "Змей", они одни из лучших. В прошлом году, когда в Куле разыгрывался тендер на охрану императора, "Змей" взял второе место.
– Я видел их, – сказал Шенвэль. – Князь Иван приглашает их каждый год на свои именины. Как ты собираешься проникнуть в замок? Ведьмы могут высадиться на ту башню, у которой нет крыши. Но они не могут брать с собой пассажиров.
– Могут, – сказал Тенквисс. Эльф вопросительно поднял бровь. – Не на метлу, а на свой плащ, который крепится к метлам. Там есть пазы такие специальные...
– Никогда не слышал о таком, – заметил Шенвэль. – Допустим, что это правда. Но ведь нас заметят в небе даже ночью – смотритель погоды с эльфийской стороны дежурит круглые сутки. А замок, как тебе должно быть известно, стоит на земле Ивана и номинально считается его собственностью. Князь слишком осторожен, чтобы пытаться прибрать к рукам денежки дракона, но и не позволит этого сделать никому другому.
– Поэтому мы пойдем через Хельмутов грот, – сказал Тенквисс. – А потом ведьмы заберут нас со внутреннего двора замка.
Шенвэль посмотрел вниз, на выжженную руну смерти, на тройку экен, которые резались в карты у костра. Лицо его изменилось. Фейре и Экна вышли из состояния войны уже десять лет назад, но отношения между соседями оставались напряженными.
– Ну что же, твой план кажется мне вполне осуществимым и разумным, – сказал эльф. – А это что за люди?
– Это Танцоры Смерти, – сказал Тенквисс. – Я нанял их. На всякий случай.
– Я смотрю, ты серьезно подходишь к делу, – усмехнулся Шенвэль. – Извини за любопытство. Танцоры Смерти всегда берут вперед. Да и ведьмы обычно требуют аванс. Ты уже сейчас потратил больше денег, чем сможешь унести. Со мной все ясно, но что тебе там надо?
– Клыки, шкура с трупа, – ответил маг. – Они необходимы в приготовлении многих эликсиров, а добыть эти составляющие не так уж легко.
Шенвэль оценивающе посмотрел на Тенквисса. Магические декокты, в которых требовалась плоть мертвого дракона, использовались только некромантами.
– Не боишься, что тебя из Круга Волшебников Мандры выпрут? – спросил Шенвэль.
– Последние двенадцать лет меня эта перспектива ничуть не страшит, – усмехнулся маг.
Эльф увидел, что экены побросали карты, вскочили на ноги и стали приветственно махать руками. А в следующий миг Шенвэль услышал характерный свист и шелест плащей. Ведьмы зависли перед магом и эльфом. Карина скользнула взглядом по Шенвэлю, но как будто не узнала его. Ведьмы держались в воздухе тремя тройками, одна над другой, старшая крыла и целительница ближе всех к земле.
– Приветствую тебя, маг! – воскликнула старшая крыла.
– Приветствую вас, свободные воительницы, – отвечал Тенквисс.
Ведьмы разом провалились в воздухе, да так резко, что у Шенвэля екнуло сердце. Он глянул вниз. Все одиннадцать ведьм одновременно приземлились на знак, приготовленный для них Танцорами Смерти. Эльф знал, что синхронная посадка – один из самых сложных маневров. Ведьмы крыла "Змей" по праву считались мастерами высшего пилотажа. Черные линии скрылись под метлами. Боевые ведьмы образовали собой руну "тир".
– Смерть и удача, – сказал Шенвэль задумчиво. – Они всегда идут рука об руку, ты не находишь?
Тенквисс усмехнулся.
– Вы, эльфы, мастера находить поэтические сравнения там, где поэзия и не ночевала, – сказал маг. – Просто такое построение наиболее удобно с точки зрения тактики.
Шенвэль промолчал, и они стали спускаться вниз.
Когда они подошли к костру, Тан уже накладывал ведьмам картошку с мясом. Шенвэль обратил внимание, что геометрический узор, стандартный для утвари мандречен, встречается на мисках ведьм ничуть не реже растительных мотивов торговой марки эльфийских мастеров. Сам Шенвэль еще вчера вырезал по краю деревянной заготовки точно такие же листочки и ягодки. Однако на этот раз эльф не стал искать поэтических сравнений там, где их заведомо не было, а достал из мешка миску и подошел к Тану за своей порцией. Хвостики кос ведьм, перевитые разноцветными нитями, придавали ужину очарование шабаша. Мирные домашние миски небесных воительниц на этом фоне смотрелись жутким диссонансом. Наемники вернулись к игре. Экены косились на эльфа, но пока молчали. Шенвэль же с интересом присматривался к их аурам. Наемники были не только любовниками ведьм. В нарушение Запрета Лайто, все трое оказались Синергистами. Молчаливый Валет соединил свои каналы Чи с белокурой ведьмой, своим богатырским сложением напоминавшей валькирию из боремских сказаний, которую звали Ундина. Крюк связал свою жизнь и смерть с Сабриной, пепельно-русой изящной ведьмочкой, черты лица которой выдавали поланку. Гёса разделил свою жизнь со звеньевой – экенкой Зариной.
– Интересно, есть ли в сокровищнице дракона изумруды, – мечтательно сказала Зарина, облизывая ложку. – Мне они так нравятся...
Гёса усмехнулся.
– Я думал, ты любишь красные камни, – сказал он. – Захожу с пик...
Крюк шлепнул поверх своей картой и забрал взятку.
– Мне вообще нравятся драгоценности, – решительно сказала экенка.
Наемники закончили партию с закатом. Экены поднялись и отправились на берег Росного, пересекавшего противоположный край террасы. Там наемники опустились на колени, и до слуха эльфа донеслось монотонное пение. Шенвэль ожидал, что Зарина последует за Гёсой, и то, что экен не стал ее даже уговаривать, потрясло эльфа.
– Прости за любопытство, – сказал Шенвэль. – Ты не пошла вместе с Гёсой на намаз. Почему?
Зарина бросила на эльфа короткий взгляд.
– Последний раз я молилась тогда, когда твои соплеменники подожгли мой аул, а моя мать усадила нас с братом на коня и от души стегнула животинку плетью, – сказала экенка. – О, как я молилась! Но Баррах не услышал. Зачем мне бог, который всегда смотрит в другую сторону?
– Но ты же здесь, – заметил Шенвэль.
– Я просила Барраха спасти маму, – ответила экенка.
На это Шенвэль не нашелся, что ответить, а Зарина продолжала:
– Ответь и ты на мой вопрос. Все знают, что вы, сидхи, просто бредите Жезлом Власти. И говорят, что эта палка все еще валяется где-то в замке. Если ты наткнешься на Эрустим... случайно... Ты возьмешь его?
Шенвэль ощутил на себе тяжелый взгляд мага.
– Я об этом как-то не задумывался, – сказал Шенвэль. – Ведь продать Эрустим невозможно.
Зарина одобрительно хмыкнула. Тенквисс отвернулся, подал Карине кружку с чаем.
– Наш человек, – сказала Зарина.
– Я не человек, – сказал эльф холодно.
– Нашел, чем гордиться, – презрительно сказал Крюк.
Шенвэль промолчал.
Карина осушила кружку и поставила ее на землю. Затем поднялась на ноги. Тенквисс тоже встал, и они, непринужденно обнявшись, направились прочь от костра.
– Мы сейчас уйдем, – сказал маг. – Вы поднимайтесь в небо, как только стемнеет. Над замком вы должны быть не позже десяти – примерно в это время мы тоже доберемся туда.
– Хорошо, будем, – сказала ведьма. – Но нас могут заметить.
– Придется рискнуть. Вас тут знают, и сначала могут подумать, что у вас какие-нибудь ночные маневры. Когда все будет кончено, я зажгу ров, – продолжал Тенквисс. – Это будет сигналом, что нас пора забрать. Я думаю, это произойдет не раньше полуночи.
Карина чуть поморщилась, неохотно кивнула. Затем крепко обняла мага и сказала:
– Прости меня, Тенквисс. С этой ночи у нас все с тобой пойдет по-другому, обещаю.
В глазах Тенквисса мелькнула короткая вспышка.
– О да, – сказал он. – Все, все будет иначе.
* * *
Любовники, как всегда, встретились у Водопада Надежды. Подземный ручей был насыщен известью. Там, где вода обрушивалась со скалы, известь понемногу осаждалась. За многие века ручей создал себе изящное ложе из блестящего и прочного камня. Ульрику эти прихотливые каменные кружева напоминали эльфийские замки. Елене они казались похожими на волшебное дерево. Один из королей эльфов сделал так, что источник всегда светился ровным серебристым светом. Ульрик пришел на встречу с возлюбленной через Хельмутов грот, одному ему известной дорогой. Широкие, чистые коридоры, в которых учителя показывали маленьким эльфам процесс образования сталактитов, остались пятьюдесятью саженями выше. Елене хватило смелости проделать путь через заброшенную штольню и несколько верст пустынных темных коридоров, где стены были усеяны мелкими каплями, словно плакали от сочувствия к ее судьбе, пройти в местах, куда не всякий шахтер рискнул бы сунуться. Но сейчас княжне было страшно. Елене казалось, что если любовник засмеется или скажет: "Сама недосмотрела, сама и разбирайся. И сюда не ходи больше", то она тут же умрет.
Выслушав подругу, Ульрик озадаченно хмыкнул.
– Я думаю... – начал Ульрик, но тут по сталагмитам скользнул свет.
Три крупных магических шара один за другим появились в противоположном конце зала, в оранжевых отсветах мелькнули фигуры людей.
Эльф вскочил, протолкнул Елену в нишу под водопадом. Там начиналась естественная лестница. С другой стороны от источника находилась высокая галерея. Ульрик знал, что проход через пятьдесят саженей сворачивает вниз, а боковых ответвлений от него нет. По узкому коридору, в который забились любовники, можно было добраться до поперечного горизонта, а оттуда – в сам Хельмутов грот. Но протискиваться вглубь эльф не стал. Он увидел, что один из магических шаров повернулся в их направлении. За шумом воды никто не услышал бы их шагов, но любой маг уловил бы колебания Чи при движении. Ульрик замер, прижимая к себе возлюбленную единственной рукой. Елена не раз говорила Ульрику, в шутку, чтобы он сделал пятачок земли перед источником сухим и вечно теплым. Сейчас эльф очень сожалел, что не последовал совету подруги, когда еще мог. Вместо этого Ульрик приволок железную скорлупку непонятного происхождения, которые в избытке валялись поблизости, и сейчас в скорлупке остались их вещи.