Первыми напали эльфы, ненавидящие орков холодной и горькой ненавистью. Белым пламенем сверкали копья и мечи в их руках, не знающих пощады. Как только в долине собралась достаточно плотная толпа врагов, эльфы осыпали их дождем стрел, и каждая стрела вспыхивала, как огненная. За лучниками стояла стена арбалетчиков; пока лучники стреляли, арбалетчики заряжали. Вопли орков заглушили все вокруг, их темная кровь разбрызгивалась по камням.
Но орки все-таки двигались вперед. Эльфы отошли, и с другой стороны долины, от руин Дейла, с гортанными криками "Мория!!!" и "Даин! Даин!" в бой вступили гномы с Железного Кряжа, размахивая над головой секирами, а сзади их поддерживали Озерные жители с длинными мечами. Орки дрогнули. Как только они повернулись отражать удары гномов и людей, эльфы снова собрались с силами и опять пошли на орков с фланга. Многие орки уже побежали назад, поняв, что попали в ловушку, ворги кинулись на поле, загрызая своих же раненых и пожирая убитых. Казалось, что исход битвы близко, как вдруг сверху, с Горы, раздались новые боевые крики.
Орки все-таки взобрались на Гору сбоку и теперь сыпались сверху на Ворога, и спускались к долине, падая, разбиваясь, спеша, не обращая внимания на тех, кто разбивался. Можно было задержатьэти отряды, выйдя на горные тропы и используя местность, но у людей, гномов и эльфов не было сил долго удерживать каждую тропу. Их надежда на близкую победу погасла. Оказывается, они преградили путь пока лишь первой волне черного прибоя.
День кончался. Светло так и не стало. По полю сражения рыскали ворги. На них примчалась в долину личная гвардия Больга - гоблины-гиганты с кривыми стальными ятаганами.
К вечеру в небе появились облака, усиливая естественный сумрак. В воздухе продолжали носиться тучи летучих мышей, закрывая небо, мешая видеть и слышать сражающимся эльфам и людям.
Бард дрался в обороне юго-восточного отрога и понемногу отступал со своими людьми. Вожди эльфов держались у большого южного отрога, заняв кольцевую оборону вокруг своего Короля, недалеко от сторожевого поста на Вороньей Скале.
Вдруг раздался громкий боевой клич и запела труба.
Они забыли о Торине! Часть стены, сдвинутая рычагами, с треском вывалились в бассейн, из Ворот выскочил Подгорный Король с товарищами. Плащей с капюшонами на них не было. Их доспехи сверкали, глаза горели красным огнем, вождь гномов казался золотым факелом" врезавшимся в черный костер. Взобравшиеся на Гору орки скатывали сверху камни - но гномы Торина ловко избегали их. Они прыжками спустились к подножию Горы и стали крушить врагов в долине. Орки и даже ворги падали или отступали под мощными ударами их боевых топоров. Тории казался неуязвимым.
- Ко мне, эльфы и люди! Ко мне, мои сородичи! - громко кричал он, с бешеной силой размахивая мечом, и его голос был похож на звук рога.
Гномы Даина, взбодрившись, кинулись к нему. За ними побежали многие Озерные жители, которых не смог удержать Бард. А эльфы с копьями снова вышли на поле битвы с другой стороны долины.
Еще раз орки отступили, долина Дейла была усеяна горами их отвратительных трупов. Гномы разогнала воргов, и Торин теснил мечом гвардию Больга, но не мог пронзить всех сразу. У Торина было слишком мало воинов. Он не смог даже выставить защиту с флангов. За ним вперемешку с мертвыми гоблинами лежало уже много убитых людей и красивых эльфов, которые могли бы еще много лет весело жить в лесах.
Ошеломленные и рассеянные первыми двумя ударами, орки снова собрались, на этот раз большим кольцом, перекрыв все окружающие тропы. Ближе к середине долины атака Торина ослабела. Кольцо врагов сжималось вокруг Торина, гвардейцы Больга с воем набросились на гномов, словно волны прибоя на песчаные дюны. Одновременно новые полчища орков посыпались с Горы и навалились на эльфов и людей.
Бильбо смотрел на все это в отчаянии. Он занял пост на Вороньей Скале с эльфами - во-первых, потому, что отсюда было больше шансов убежать, а во-вторых (здесь заявила о себе туковская сторона его характера), если уж придется стоять насмерть, то в последнем бою он предпочел бы защищать Короля эльфов.
Гэндальф тоже сидел здесь, погруженный в глубокое раздумье, вероятно, готовил последнее волшебство перед концом. Конец, казалось, наступит скоро. "Недолго осталось ждать, - думал Бильбо. - Вот-вот орки возьмут Ворота, и нас всех убьют или угонят в плен. Плакать хочется, как подумаешь, сколько всего пришлось пережить. Лучше бы старый Смог остался лежать на проклятом сокровище. Теперь оно достанется злодеям; какой страшный конец ждет беднягу Бомбура и Балина, и Фили, и веселых эльфов. Бедный я, несчастный! Много песен поется о битвах, и я всегда считал, что поражения бывают почетными, но на самом деле это ужасно. Как бы я хотел быть от этого подальше!"
Несчастный хоббит возвел глаза к небу, увидел, что ветер прорвал облака, и на западе появилась красная полоса заката, и вдруг громко закричал:
- Я их вижу! Орлы! Орлы летят!
Зрение редко подводило Бильбо. Он действительно увидел темные силуэты могучих птиц на фоне закатного неба, и его сердце запрыгало от счастья. Западный ветер принес помощь, орлы летели стройными рядами, их было целое войско, наверное, они собрались со всех северных гнездовий.
- Орлы! Орлы! - кричал Бильбо, подпрыгивая и размахивая руками.
Эльфы его не видели, но услышали. Его крик был подхвачен и тут же разнесся по долине. Много глаз удивленно поднялись к небу, однако еще ничего заметно не было, так как сражение происходило под высоким отрогом Горы.
- Орлы! - еще раз крикнул Бильбо, но тут же брошенный сверху камень стукнул его по шлему, и он упал, потеряв сознание.
Глава восемнадцатая
ОБРАТНЫЙ ПУТЬ
Бильбо очнулся в одиночестве. Он лежал на плоских камнях Вороньей Скалы, стоял безоблачный день и было холодно. Хоббит замерз и застыл, как камень, только голова у него огнем горела.
"Что же произошло? - сказал он сам себе. - Павший в бою герой из меня не получился, но, если ничего не предпринять, еще может получиться".
Он с трудом сел. Заглянув вниз, живых орков в долине не увидел. Голова кружилась. Через некоторое время ему стало немножко лучше, и он еще раз заглянул в долину. На этот раз ему показалось, что там видны эльфы. Он протер глаза.
В долине, по-видимому, снова разбили лагерь, и какое-то движение наблюдалось у Ворот. Кажется, гномы разбирали стену. Но было очень тихо: ни криков, ни песен. И в воздухе грусть.
"Все-таки победа? - сказал опять сам себе Бильбо, трогая голову. - Оказывается, это очень печальное событие!"
Потом он заметил, что кто-то карабкается на пост. Из-за края обрыва показалась голова.
- Эй! Кто там? - слабым голосом крикнул Бильбо. - Какие новости?
- Чей там голос в камнях? - голова стала оглядываться вокруг. Человек был совсем рядом.
И тут Бильбо вспомнил про Кольцо. "Какой я болван! - произнес он мысленно. - Невидимость-то, выходит, не всегда на пользу. Если бы не Кольцо, мог бы ночевать в теплой постели".
- Это я, Бильбо Торбинс, компаньон Торина! - громко крикнул он и поспешно сдернул Кольцо с пальца.
- Как хорошо, что я тебя нашел! - сказал человек, вылезая на площадку. - Тебя там зовут и ищут уже очень долго. Тебя занесли бы в длинный список убитых, если бы маг Гэндальф не сказал, что последний раз слышал твой голос именно здесь. Вот меня и послали сюда на всякий случай. Идти можешь? Ты ранен?
- Кажется, меня крепко стукнули по голове, - ответил Бильбо. - Но у меня голова твердая и шлем был. Сейчас только тошнит и ноги, как ватные.
- Я тебя на руках вниз отнесу, - сказал воин и легко его поднял.
Человек шел быстро и ступал уверенно. Вскоре он опустил Бильбо на землю перед большим шатром в Дейлском лагере. И хоббит увидел Гэндальфа с рукой на перевязи! Даже маг получил ранение, целых и невредимых во всем войске почти не было.
Гэндальф ужасно обрадовался, увидев Бильбо.
- Торбинс! - воскликнул он. - Ну и ну! Все-таки жив! Как я рад! Я боялся, что даже твоего везенья не хватит, чтобы все пережить. Ужас! Это могло кончиться крахом… Но остальное потом узнаешь. Сейчас не до новостей. Идем. - Маг помрачнел. - Тебя зовут.
И он повел хоббита в шатер.
- Привет тебе, Торин! - сказал он, входя. - Я привел его.
Перед ним лежал Торин Дубощит, весь израненный. Его пробитые во многих местах доспехи и зазубренный топор лежали на полу. Когда Бильбо приблизился, Торин поднял глаза.
- Прощай, Добрый Вор! - сказал он. - Я ухожу в Залы Долгого Ожидания, где рядом со своими предками буду ждать, покуда мир переменится. Оставляю на земле все золото и серебро, ибо иду туда, где оно не имеет ценности, и хочу расстаться в дружбе с тобой и взять назад все слова, сгоряча сказанные тогда у Ворот.
Бильбо печально опустился на колени.
- Прощай, Подгорный Король! - сказал он. - Грустное получилось Приключение, если так. Никакая гора золота не утешит нас. Но я рад, что разделял с тобой твои несчастья, - это большая честь, ведь я всего лишь Торбинс.
- Нет! - сказал Торин. - В тебе гораздо больше добра, чем ты подозреваешь, дитя ласкового запада. И есть и храбрость, и мудрость в нужной мере. Если бы больше моих соплеменников ценили еду и песни выше золота, мир был бы веселее. Но каков он ни есть, мне пора уходить. Прощай!
Бильбо отвернулся, вышел из шатра, и долго сидел один, завернувшись в одеяло, и - хотите верьте, хотите нет, - хоббит плакал, пока глаза у него не покраснели, а голос не охрип. В душе он ведь был очень добр. Не скоро ему снова захотелось шутить.
"Какое счастье, - говорил он себе, - что я очнулся именно тогда, когда очнулся. Лучше бы Торин был жив, но я утешен, что мы расстались добрыми друзьями. Дурень ты, Бильбо Торбинс, заварил кашу с камнем, - а битва все равно произошла, как ты ни старался купить мир и покой. Но в этом ты вряд ли виноват".
О том, что произошло, пока он лежал оглушенный, Бильбо узнал позже. События больше огорчили его, чем обрадовали. Он почувствовал, что очень устал от всего Путешествия, и затосковал по дому. Домой он, правда, не смог отправиться сразу, поэтому и я вам немного перескажу последние события.
От орлов трудно что-нибудь скрыть в горах. Они давно заподозрили неладное в передвижениях орков, и птицы стали слетаться под крыло своего Повелителя на вершины Мглистых Гор, а когда почуяли битву, прилетели в Эребор сразу. Именно они сбросили орков со склонов Одинокой Горы, швыряя их в обрывы или на эльфийские копья, визжащих и обезумевших от страха.
Когда гоблины были сброшены с Горы, эльфы и люди наконец смогли помочь гномам, но и теперь орков оставалось больше, чем людей, эльфов и гномов, даже вместе с орлами.
И вот в последний момент появился сам Беорн - в обличье медведя. Он пришел один, неизвестно откуда. Он был огромен и в ярости казался еще больше. Его рев перекрывал бой барабанов и грохот оружия. Он разбрасывал орков и воргов со своего пути, как соломенные игрушки.
Он напал на них с тыла и прорвал кольцо. Затем выхватил из центра сражения Торина, пронзенного вражеским копьем, и вынес его из боя. А сам вернулся и бросился на орков с удвоенной яростью: их оружие вредило ему не больше, чем укусы пчел. Он разметал орчью гвардию, а Больга повалил на землю и растоптал. Гоблины в ужасе бросились бежать.
Появление новой силы вселило надежду в их противников, и люди и гномы догоняли орков и убивали. Мало кому удалось скрыться. Многих загнали в реку Руну, а тех, кто бежал на юго-запад, - в болота у Лесной Реки. Так погибло почти все орчье войско. Отдельные орки, сумевшие добраться до Леса, попали в Королевство Лесных эльфов, были убиты там или заблудились и нашли смерть в чащобах Лихолесья.
В песнях пелось, что в тот день погибло три четверти орков севера, и много лет после этого в горах было спокойно.
Еще до заката стало ясно, на чьей стороне победа, но недобитые орки продолжали бродить вокруг и тогда, когда Бильбо вернулся в лагерь, и много было тяжело раненых, и мало осталось воинов.
- Где орлы? - спросил хоббит Гэндальфа, лежа под несколькими одеялами в палатке.
- Некоторые продолжают охоту, - ответил маг, - большинство улетело в свои гнездовья. Они не могли оставаться здесь и улетели с первыми лучами солнца. Даин подарил их Повелителю золотую корону и дал ему клятву в вечной дружбе.
- Очень жаль… Нет, я только хотел сказать, что хотел бы еще раз их увидеть, - ответил сонный Бильбо. - Может быть, мы еще встретимся, когда я отправлюсь домой. Я скоро поеду домой?
- Как только захочешь, - сказал маг.
На самом деле прошло еще несколько дней, прежде чем хоббит смог отправиться в обратный путь.
Торина похоронили в глубоком подземелье Одинокой Горы, и Бард положил Аркенстон ему на грудь.
- Пусть камень лежит здесь, пока не обрушится Гора! - сказал воин. - Да принесет он счастье потомкам своего владельца, которые будут здесь жить!
Король эльфов положил на могилу Торина эльфийский меч Оркрист, который отобрал у гнома в плену. В песнях поется, что меч по-прежнему светится в темноте при приближении врагов, и больше никто не смог застать врасплох гномью твердыню.
Корону Подгорного Королевства принял Даин сын Наина, и со временем вокруг него в древнем Дворце собралось много гномов. Из свиты Торина в живых осталось десять: погибли Фили и Кили, защищая своими телами вождя и старшего брата своей матери. Остальные десятеро примкнули к Даину, который справедливо распорядился кладом.
Конечно, о том, чтобы разделить сокровище так, как предполагалось сначала, т. е. поровну между Балином, Двалином, Дори, Нори, Ори, Оином, Глоином, Бифуром, Бофуром и Бильбо, речи быть не могло. Но одну четырнадцатую часть золота и серебра, обработанного и в слитках, Даин отдал Барду, сказав:
- Мы уважаем договоры погибших. Торин получил Аркенстон.
Даже одна четырнадцатая часть сокровища была огромна, больше любого клада, которым когда-либо владели смертные короли. Часть золота из этой доли Бард отдал Правителю Озерного Города. Много золота пошло на щедрые награды его друзьям и соратникам. Королю эльфов он подарил зеленые изумруды Гириона, возвращенные Даином (эти камни эльфы любят больше всех). Хоббиту Бард сказал:
- Сокровище принадлежит тебе, так же как и мне, несмотря на то, что старые соглашения теряют силу, потому что очень многие участвовали в бою и тоже получили на него право. Ты готов был отказаться от своей доли, но я не хочу, чтобы свершилась несправедливость и сбылись слова Торина, в которых он сам раскаивался. Я награжу тебя щедрее всех.
- Это очень любезно с твоей стороны, - ответил Бильбо, - и очень лестно для меня. Но мне столько не нужно. Как доставить такое богатство домой? Меня ограбят или убьют по дороге. И что я буду с ним делать? Лучше пусть у тебя остается.
В конце концов хоббит согласился взять два сундучка, один с серебром, другой - с золотом, ровно столько, сколько можно навьючить на крепкого пони.
- С большим количеством я не справлюсь, - сказал Бильбо.
И вот наступил день прощания с друзьями.
- Прощай, Балин! - сказал хоббит, - и прощай, Двалин! И прощайте Дори, Нори, Ори, Оин, Глоин, Бифур, Бофур и Бомбур! Пусть ваши бороды никогда не поредеют! - а потом, обратившись к Горе, воскликнул: - Прощай, Торин Дубощит! Прощайте, Фили и Кили! Пусть память о вас не увядает!
Гномы, вышедшие за ворота, низко поклонились, а слова застряли у них в горле. Наконец Балин сказала
- Прощай, желаем тебе удачи в пути! Если ты когда-нибудь придешь сюда снова, увидишь восстановленный дворец, и мы устроим поистине великолепный пир!
- Если вы когда-нибудь будете проходить мимо меня, - сказал Бильбо, - не забудьте постучаться! Я пью чай в четыре часа. Но вам буду рад в любое время.
И он отвернулся.
Эльфийское войско возвращалось домой поредевшим, но многие радовались, ибо теперь в северном мире на много лет вперед наставали веселые времена. Дракон убит, орки разгромлены, зима пройдет, и для эльфов наступит ласковая весна.
Гэндальф и Бильбо ехали с Королем эльфов, а рядом с ними широким шагом шел Беорн, снова принявший облик человека. Он часто смеялся и громко пел. Так они добрались до границ Лихолесья, севернее того места, где вытекала Лесная Река.
Здесь войско остановилось, потому что маг и Бильбо не хотели входить в Лес. Король эльфов очень приглашал их погостить в его дворце, но они намеревались пойти вдоль Леса и обогнуть его с севера по Пустоши, которая тянулась до самых Северных Гор. Тот путь был долгим и безрадостным, но после разгрома орков он казался им безопаснее мрачных троп Лихолесья. Тем более, что Беорн решил идти той же дорогой.
- Прощай, о Король! - сказал Гэндальф. - Да наступит веселье в Зеленом Лесу, пока мир еще молод! Да пребудет в радости твой народ!
- Прощай, о Гэндальф! - сказал Король. - Продолжай являться нежданно, когда ты больше всего нужен! Почаще навещай мой дворец, я буду рад тебе.
- Я… Прошу тебя, о Король, - сказал Бильбо с запинкой, переминаясь с ноги на ногу, - прими это в подарок!
И хоббит вытащил серебряное ожерелье с жемчужинами, которое получил при прощании от Даина.
- Чем я заслужил такой дар, о хоббит? - спросил
Король.
- Ну… Я думал, что… Видишь ли, - смутился Бильбо, - надо хоть немного возместить тебе за… М-м… Гостеприимство! У Взломщика ведь тоже совесть есть, а я выпил много твоего вина и ел твой хлеб!
- Принимаю твой дар, о Бильбо Неподражаемый! - торжественно сказал Король. - Даю тебе прозвание "Друг Эльфов" и свое благословение. Да не укоротится твоя тень! (Чтобы не стало слишком легко красть.) Прощай!
После этого эльфы повернули к лесу, а для Бильбо началась долгая дорога домой.
Много трудностей и приключений встретилось хоббиту и на обратном пути. Глухоманье по-прежнему было неспокойным, ив нем водилось много всякой нечисти, кроме орков; но на этот раз Бильбо вели правильной дорогой, и у него был хороший проводник и защитник - с ним шел Гэндальф, а первую часть пути их сопровождал Беорн, и большим опасностям хоббит уже не подвергался.
К середине зимы, обогнув Лихолесье, путники добрались до владений Беорна и задержались в его доме.
Здесь они весело отпраздновали Новый Год. Отовсюду съехались гости, приглашенные хозяином, погода была теплой, орки из Мглистых Гор притихли и попрятались в глубине пещер, их осталось ничтожно мало; ворги совсем убрались из здешних лесов, и люди путешествовали, не боясь разбоя.
Сам Беорн потом стал великим вождем и управлял большим краем, раскинувшимся от Гор до Леса. Говорили, что его потомки на много поколений унаследовали способность превращаться в медведей: среди них бывали неприветливые и просто злые люди, но большинству передались душевные качества Беорна, хотя силы досталось меньше, и ростом не все вышли. Наследники Беорна окончательно выгнали гоблинов из соседних Мглистых Гор и их трудами на окраине Глухоманья наступил долгий мир.
Только в один из дней весны, когда установилась теплая погода и ярко светило-солнце, Бильбо и Гэндальф наконец покинули гостеприимный кров Беорна, причем Бильбо - с сожалением, ибо как он ни тосковал по дому, а цветы в саду Беорна весной были еще красивее, чем знойным летом.