- Кажется, Люсень очень старый, дряхлый и болезненный человечек? - я следил за вспыхнувшей полоской крепостной стены, - такой может и скончаться. Внезапно.
Симон полез за пазуху и достал небольшой свиток, который тотчас бросил мне.
- Это - список священников, которые должны внезапно умереть одновременно с кардиналом.
- Ух ты, двадцать пять имён! Массовый мор, не иначе, - я ухмыльнулся, - значит, внезапная смерть короля подозрительна, а двадцать шесть дохлых святош никого не заинтересуют?
- Нет. На их места тотчас сядут мои люди. Уж они то шум поднимать не станут. Скажем: Напасть проявила себя и Всевышний забрал верных слуг, - Симон встал и подошёл ко мне. Его глаза горели безумной энергией из-под красных век, - есть небольшой нюанс: кардинал и его свита ни на мгновение не покидают Монастырь Сияющего Орла, а это - чисто мужская обитель. Не следует девушкам появляться среди монахов. Вот тогда точно пойдут пересуды.
Я подумал. От лишних глаз, естественно, можно избавиться…Чёрт, Ната завалит монастырь трупами свидетелей!
- Всё сам, всё сам, хорошо, - я ещё раз пробежался по списку, - сделаю в лучшем виде.
У меня возникла одна забавная идея и я даже хихикнул, представив, как всё будет реализовано.
- О чём ты думаешь? - Лилия едва успела перевести дух и теперь лежала на мне, сплетая наши волосы в одну белую косичку, - опять про эту свою баронессу? Проклятая сучка так и вертится вокруг тебя. Клянусь, я прикажу её отравить!
- Стало быть мне пора прикончить Симона? - я ухмыльнулся, разглядывая пунцовую мордашку королевы, - всё забываю спросить, когда это вы успели так близко познакомиться?
- Так…Получилось, - она закрыла красное лицо ладонями, - я просматривала приказы, которые Роберту принесли на подпись. Большинство - всякая чепуха: налоги, строительство и армия, но вот назначение нового камергера…Я же специально несколько раз повторила имя баронета Листвяцкого: Герберт, Герберт, Герберт, чёрт побери! Нет, Роб поставил дурака из рода Жествяных, терпеть их не могу! Я сразу поняла, откуда дует ветер и тотчас пошла к нашему Серому Королю. Мы с ним крепко повздорили, а потом…
- А потом?
- А потом - потрахались, - Лилия приоткрыла один глаз и лукаво взглянула из-под трясущихся кудряшек, - потом, ещё несколько раз, но этом всё и закончилось. И во всём виноват только ты! - она легко стукнула меня кулаком по груди, - ни с кем не могу получить и половины такого удовольствия. В общем, мы решили остаться друзьями.
Я перевернул её на спину и поцеловал.
- Насколько мне помнится, первым камергером назначили Герберта Листвяцкого? А семейство Жествяных внезапно отправилось в какой-то Мухосранск с очень важной и продолжительной миссией?
Лилия изогнулась, обвивая мою поясницу ногами.
- Да! Да! Теперь Симон обсуждает все назначения только со мной. Да! Мы с ним и есть истинные король и королева. Ещё!
Но в этот момент я думал совсем не о стонущей королеве, не о её незадавшемся романе с Симоном и даже не короле, стирающем колени на влажных плитах тёмного зала.
- Да ты совсем сдурел! - в голосе Ильи звучало холодное недоумение, - какое, нахрен, развлечение? Ввалиться в монастырь и прикончить три десятка, ни в чём не повинных, монахов - это и есть развлечение, в твоём понимании?
- Тсс, - я прижал палец к губам и выразительно повёл глазами на Вилену, сидящую у окна, - секретная информация. Симон взял с меня подписку о неразглашении. Боюсь мне придётся покончить с собой, если всё вырвется наружу.
- Веселишься? - угрюмо ухмыльнулся Илья, - никак не могу привыкнуть к тому, во что вы все превратились. И я, тоже хорош…
- Ты, Илюша, делаешь очень хорошее дело, - я откинулся на спинку кресла, задумчиво разглядывая пассию товарища, - королевский палач боготворит тебя, а приговорённые возносят молитвы и выстраиваются в очередь. Не поверишь, Симон рассказывал: право попасть к тебе, разыгрывают в карты. Сам же видел: топор старый, голову отрубает с пятого-шестого раза, а ты - совсем другое дело.
Мы общались в небольшом домике, на окраине Района Роз. Симон, в своё время, предложил неплохие апартаменты рядом с королевским дворцом, но Илья наотрез отказался, заявив, что вполне счастлив видеть нас раз в неделю. Или - месяц. А лучше - год. Говнюк неблагодарный, в общем.
Но, должен признать, маленький его домик оказался превосходно приспособлен для проживания парочки влюблённых и троицы слуг. Уютно здесь было, просто-таки невыносимо хотелось навестить хозяйку, в отсутствие хозяина и проверить, насколько она талантлива в постели. Чем-то же она приворожила Илюху!
- Учитывая невиновность большинства этих бедолаг, - Илья махнул рукой, - а ещё и выслушивать их благодарности перед…
Вилена тихо поднялась и подойдя к нему, осторожно погладила по плечу. Успокаивала, стало быть. На меня девушка старательно не глядела. Даже интересно, каких жутких сказок успел ей наплести мой товарищ, о страшном чудовище, посетившем их гнёздышко? Ой не меня ей стоит бояться! Вот Натаха та да, всё больше с катушек слетает. Уже с десяток раз мне приходилось применять ГОЛОС во время её, особо изощрённых, выходок. Последний раз я не удержался и гаркнул так, что девушку полдня колотило в судорогах. Зрелище сыплющей искрами, корчащейся Наты отпугнуло всех, кроме Паши, терпеливо дежурившего рядом. Когда девицу отпустило, она немедленно ввалилась ко мне и предложила потрахаться. Исполосовала всю спину и удрала в окно.
- Короче, - буркнул товарищ, - представь, будто у меня депрессия и я не желаю при…
- Илья, - я поморщился и забросил ногу за ногу, - как бы тебе объяснить подоступнее. Я не прошу, я - извещаю о весёлом приключении, в котором ты участвуешь сегодняшней ночью.
- Возьми кого-нибудь, из своих психопаток, - он почти умолял, - Галю или Наташу. Они же всегда рады устроить очередную бойню.
Ольгу, стало быть, не упомянул. Симон рассказывал, как часто, самая спокойная, из моих девушек, наведывается к молодожёнам-отшельникам. Похоже, у графа имелся шпион в доме и кажется, я догадывался, кто именно. Вон та, неприметная девица, подносящая чай хозяйке.
- Нет Илья, это же - мальчишник! О чём ты говоришь? Какие девушки? - я щёлкнул пальцами, - ты только представь, какая романтика: глубокая ночь, тёмный монастырь, чёрные провалы окон и зловещие фигуры, крадущиеся во мраке…Ну же! Неужели ты перестал быть романтиком?
Я поднялся и приняв эффектную позу, продекламировал, обращаясь к потупившейся девушке:
Ты разве не была тем вечером со мной?
Не трогала рукой мой раскалённый лоб?
И не вела во тьму, под пьяною луной?
Постой…
Я помню ночь, и звёзды, и луну,
И бледный силуэт, и пальцы на руке,
И чувств безумных бурную волну,
И тишину.
Но блекнет силуэт и тает в темноте,
Сквозь пальцы ускользает пряный аромат,
И лишь луна скользит в изодранной фате,
И пустоте…
Вилена уставилась на меня широко открытыми, от изумления, глазами. Именно так! Даже если я не применяю любовную магию, другие методы никто не отменял. Илья не уступает мне в красоте и пахнет так же хорошо, в отличие от остальных кавалеров Лисичанска, но ведь я же ещё и талантливый!
- Это похоже на "Меланхолии" Гриневицкого, - пролепетала девушка, разглядывая меня так, словно видела в первый раз, - но я не помню там ничего, подобного.
- Это - его собственное, - буркнул Илья и вдруг нахмурился, - а ну, выйдем.
- Ты это чего, гад, надумал? - поинтересовался он, когда мы вышли на крохотную веранду, открытую в цветущий сад, - думаешь забыл, как ты отбил у меня Ольгу? Опять принялся за старое? Мало остальных? У тебя, сволочь, и так весь дворец успел в постели побывать!
Отбил? Ольгу? Какого чёрта? Оля у нас девочка свободная - спит с кем пожелает. Если я у неё стою первым в списке, разве это означает, будто я у кого-то её отбил? Бред.
- Ты говори, говори, да не заговаривайся, - буркнул я, испытывая когти на резных периллах, - так как, идёшь на охоту или я возвращаюсь, и мы устаиваем поэтический вечер? Твоя Вилена, похоже, не против.
- Иду! - Илюха сверкнул глазами. - а теперь - убирайся!
Лилия, совершенно обессилев, лежала на спине и следила за мной, сквозь густую бахрому чёрных ресниц. Но я уже успел хорошо выучить её привычки и знал: королева просто ожидает, пока силы вернутся в её молодое тело, а после вновь набросится на меня. И лишь после следующего раза, усталость погрузит её в короткий сон. Тогда девушка тихо засопит, изредка смешно похрюкивая и морща тонкий носик.
- Иногда я думаю, каково это, быть любовницей существа, которое простые люди считают ламией, а церковь - демоном, - едва слышно пробормотала она, - ты же питаешься людьми и за тобой - столько мертвецов, сколько я не видела за всю свою жизнь. Не будь я королевой, возможно давно отправилась бы в могилу.
- Боишься? - спросил я и лёг рядом, положив ладонь на тёплый живот.
- Нет, - она прижала мою руку своей и улыбнулась, - просто интересно, смогла бы я сама так, если бы вдруг ты превратил меня в одну из вас. Ведь твои девушки, наверное, тоже были иными до того, как превратились в прекрасных чудовищ?
Я задумался. Были ли? Кажется, целую вечность Галя перемещается из кровати в кровать, отвлекаясь лишь на балы и охоту; Наташа бешено трахает и убивает всё живое, а Оля лениво развлекается в своём особняке, то закатывая шикарные приёмы, то неделями не покидая будуара. Не помню иного. Илья утверждает, будто мы все изменились, но это же - Илья!
- Во славу создателя! - я коснулся пальцами лба и опустил ладонь на свой медальон, - приветствую тебя, брат.
Монах, охранявший ворота, оказался не столь любезен, как завещал его верховный. Его перекошенная физиономия несла чёткий отпечаток свёрнутого каната, а вонь перегара едва не сбивала с ног. Охранник небрежно провёл грязным пальцем по грязному же лбу и сделал попытку проморгаться.
- Какого? - прохрипел он и распахнул рот в омерзительном зевке, - полночная давно закончилась, а вы шляетесь по улицам. Соскучились по порке?
- Заткнись, придурок! - Паша был, как обычно, навеселе, благоухая дорогим коньяком и острыми пряностями, - и отпирай ворота без проволочек: королевская служба.
На кой чёрт он вообще увязался за нами - ума не приложу. Похоже, безумие Наташи начало, последнее время, передаваться и её любимчику: Паша непрерывно пил, ходил по борделям и дрался на дуэлях с такими же аристократическими полудурками. Фактически, он - герцог, какой-то там и обладатель огромного особняка, но кажется так и не посетил собственное владение ни разу. Костлявое лицо парня выражало лишь две эмоции: безумную ярость или столь же сумасшедшее веселье. Как-то Наташа, то ли в шутку, то ли всерьёз, назвала Павла своим сторожевым псом.
- А, так бы и сразу, - монах оценил дорогой костюм злобного пришельца и торопливо распахнул дверцу, - чего ж непонятного? Королевская служба, сразу видать! Благодетель озари.
Пока происходила вся эта пантомима, Илья молча прятал лицо во тьме капюшона. Мы с ним изображали монахов Ордена Сияющего Орла, в чей монастырь явились этой поздней ночью.
Паша грубо отпихнул привратника и ввалился внутрь. Следом смиренно, как и полагается истинно верующим, вошли мы.
- Паша, - тихо позвал я и он недовольно обернулся, - побудь здесь. Дальше - мы сами.
Парень прищурился, точно какое-то острое слово жгло ему язык, но промолчал. Понимает: убивать я его не стану, но избить могу. Сильно. Как месяц назад. Иногда он забывается, представляя, будто резать глотки тупым баранам и дерзить мне, это - одно и то же.
Симон снабдил нас точной картой обители, поэтому колебаться в выборе направления не приходилось. Длинный приземистый барак слева - хозяйственная постройка, совмещённая с загоном для скота. Справа - тоже стойла, но для скота двуногого: кельи монахов. Прямо по курсу - собственно монастырь, самая крупная постройка Лисичанска: величественное здание о семи куполах, символизирующих неделю воскрешения.
Но нам нужно совсем не туда. Кардинал Люсень сотоварищи укрылся в специальном убежище, построенном на случай войны. Кто-то успел предупредить святош о намерениях Серого Короля и теперь они почти не покидают своего блиндажа. К счастью, во избежание паники, большинство простых монахов в известность не поставлены. Лишь по этой причине нам удалось спокойно проникнуть внутрь. В противном случае пришлось бы штурмовать стену.
- На кой дьявол ты вообще помогаешь этому твоему Симону? - проворчал Илья, обминая смердящую кучу нечистот, - типичный средневековый манипулятор, который больше заботится о себе, чем о процветании страны. Ты, со своими психопатками, и так вознёс его на самый верх. Ещё немного, и он станет фактическим правителем Власи.
- Обсуди это с Виленой, - я рассеянно огляделся, - ага. Нам - туда. Видишь ли, дружище, мне глубоко фиолетово, кто у них управляет народом и какие методы он при этом использует. Самки, которых можно трахать всегда найдутся, вот и всё, что меня интересует. Ну а Симон - хороший собеседник и вообще: очень умный и приятный, в общении, человек.
- Твой приятный человек смотрит на других, как на инструменты или - стадо.
- А можно по-другому?
- Об этом я и говорю. Посмотри, с кем ты общаешься и дружишь, если это можно так назвать, - Илья догнал меня и отбросил капюшон, так что я мог видеть его, светящиеся возбуждением, глаза, - Симон - хладнокровный циник и манипулятор, подминающий Влась под себя и Ножик - кровожадный бандит, с твоей помощью, отвоевавший почти весь Лисичанск.
- Видишь, - наставительно заявил я, - мои друзья - самые влиятельные люди здешнего мира. А с кем общаешься ты? Какие-то графоманы, непризнанные художники и прочие музыканты, которым медведь на ухо наступил. Ах да, и ещё этот твой философ-психопат, с его рассказами о круглой планете. Кстати, если бы не вмешательство того самого хладнокровного циника, твой просветитель уже давно закончил бы карьеру в подвалах дознавателей.
- Спасибо, - проворчал Илья, - поспособствовал развитию…
- Какое к чертям собачьим развитие…Единственный естественнонаучный университет закрывают по подозрению в связи ректора с нечистой силой. Между прочим, документы об этом, приготовил тот самый кардинал, которого мы идём навестить. Выходит, этой ночью мы будем бороться с тёмными силами мракобесия. Кстати, уже пришли и можем начинать бороться.
Явно нецерковная постройка. Такую штукенцию могли соорудить, опасаясь ядерного удара: ни единого окна, и маленькая металлическая дверь с поперечной щелью, забранной толстой решёткой. Куполообразная каменная крыша врастала в землю, да и вообще, постройка напоминала черепаху, приоткрывшую спросонья один-единственный глаз. Охраны не видать, так оно и понятно: взломать дверь возможно лишь взрывчаткой, которую здесь ещё не придумали.
- Как же попадём внутрь? - протянул я.
- Дай угадаю, - Илья казался воплощением сарказма, - ты стукнешь в дверь ногой, но перед этим будешь долго и тупо шутить.
- Не угадал, - отрезал я, - шутить не буду.
Дверь оказалась очень прочной. От первого удара её лишь вогнуло внутрь и только пнув непослушную железяку третий раз, я добился желаемого результата. Даже пятку слегка отбил. И какого-то монаха, караулившего вход - тоже. Упавшей дверью. Не дышит, бедолага. Ладно, мне кажется, местный бог обязан принимать служителей церкви без очереди. Блат есть блат.
- Интересно, мы не привлекли ненужного внимания? - поинтересовался мой товарищ, наклоняя голову, - этот грохот так легко спутать с криком ночных сов или трелью сверчка. Для карликов они тут строят?
- Склони голову пред гневом божьим, - хихикнул я, - безбожное создание. О, святой отец, доброй ночи. Спокойного сна.
- Блин, - только и сказал Илья, глядя на распростертое тело в красной сутане, - ты уверен, что он вообще был в списке?
- Предлагаешь допрашивать каждого, кого встретим? - уточнил я, выхватывая из ниши пухлощёкого бородача, - ладно, попробуем…Вот ты скажи, в чём сила, брат? Тьфу…Как тебя зовут, брат? Молчишь? Тогда, давай, до свидания. Илья, ну не стой ты столбом! Их тут, как тараканов! Давай, давай, вот так, пальчики на шею и…Молодца! Ну прикольно же, согласись.
- Я тебя ненавижу! - сообщил Илья, когда мы полностью преодолели лабиринт тесных коридоров и узких келий. Встретились нам и кладовые, где запасов хватило бы на год сытой жизни. Вот только жить уже было некому.
- Я насчитал сорок три, - задумчиво сообщил я, игнорируя гневное восклицание, - перебор. Если есть желание, можешь лишних воскресить. Не умеешь? Это - печально. Кстати, кардинала я всё ещё не наблюдаю.
Однако, наблюдалась ещё одна укреплённая дверь в самом конце длинного узкого прохода. Над массивной деревянной плитой, обитой металлическими полосами, висела многолучевая позолоченная звезда и краснела надпись: "В свете и со светом". Как же, со светом! В этих то тёмных вонючих норах, больше подобающим серым крысам-падальщикам.
А дверь хороша. Похоже, святоши не слишком надеялись на покровительство небесного заступника. Правильно делали. Это их ещё Медведко второй уму-разуму научил, когда вздёрнул ораву болтливых попиков на дверях церкви. Каждого, перед повешением, просил явить чудо господне и обещал помиловать. Но, то ли бог в тот день отвлёкся, то ли святые отцы не заслужили милости…Чудес король так и не дождался.
- Хочешь попробовать? - поинтересовался я, кивая на дверь, - энергии в тебе, как никогда, под завязку. Покажи-ка силушку богатырскую. Придёшь, похвастаешься Вилене: я, дескать, двери вышибаю, кардинала - мизинцем левой ноги - раз и всё!
- Ты рехнулся? Думаешь я стану ей рассказывать про эту кошмарную бойню? - угрюмо осведомился Илья, - я постараюсь забыть здешний кошмар, как можно быстрее. И ещё раз повторю: мне крайне не нравится твой интерес к Вилене. Она - очень хорошая девушка, таких здесь больше нет.
- В том то и дело, - пробормотал я, вполголоса, отвернувшись.
Когда мы вошли внутрь, кардинал сидел за массивным двутумбовым столом и торопливо писал на листе огромной книги в массивном кожаном переплёте. Люсень тихо шипел, сквозь зубы, когда капли чернил срывались с пера и падали на плотную желтоватую поверхность. На нас он даже не взглянул.
Кроме верховного святоши, в комнате оказался тощий взъерошенный старичок в жёлто-красном балахоне и серебряном обруче поверх седых кудрей. Этого я знал: святой отец Передр Прасконьин - Глава медицинской службы Ордена Сияющего Орла. В списке он следовал за кардиналом.
- Добрый вечер, отче, - поприветствовал я его, отряхивая мусор с плеча, - или - ночь; какая разница для того, кто несёт доброе слово и дело.
- Господь покарает вас, отродья нечистого! - угрюмо бросил Передр, прижимая звезду к сердцу, - жаль, мы так долго игнорировали слова брата Дубосклона и позволили демонам возвыситься. Но, как луч светила пронзает чёрные тучи, как чистый родник пробивает путь в грязи, так и мельницы гнева божь…
- Ф-фу, надоел! - я ткнул его пальцем в морщинистый лоб, - понятно, почему их паства дуреет на проповедях. А ну, выслушай эдакое час - другой.