– Очень просто – мы уменьшимся, – заявил Игорь, хватая за шкирку пробегающего мимо чертенка.
И тут же начал съеживаться в размерах, и чертенок вместе с ним, и Мила, к ее ужасу, тоже. Все вокруг стремительно увеличилось. Небольшие камни превратились в исполинские утесы, розовые импы мчались над головами, в немыслимой высоте, теперь они стали исполинскими чудовищами, рядом с которыми динозавры показались бы лягушками-недомерками.
– Стоп! – крикнула Милка, борясь с головокружением. – Я же сказала, что не пойду!
– Пойдешь, куда денешься, – усмехнулся Игорь. – Я не могу оставить тебя здесь, не могу вернуть обратно в квартиру. В теперешней ситуации и то и другое гораздо опаснее для тебя, чем идти со мной. Поверь мне, так оно и есть.
– Не верю я тебе, – обреченно сказала Мила. – Всю жизнь ты меня обманываешь. Только куда вот мне сейчас деваться – так и придется ползать с тобой, лгуном, мизантропом и некрофилом, по вонючим крысиным норам.
– Нравится мне твой оптимизм, – воскликнул Гоша, – нравится твой позитивизм, и, главное – безусловное доверие к моей скромной персоне!
А потом он схватил Милку за руку и вертикально стартовал в воздух. Чертенок брыкался в другой его руке и тонко визжал от страха. Милке тоже хотелось визжать, и еще больше – материться, но пока она сдерживалась.
* * *
Они стояли на самом краю тоннеля, вырубленного в скале в виде идеально круглой трубы – теперь уже не семи сантиметров, а метров трех в диаметре. Впрочем, о том, что это тоннель, можно было судить только на протяжении двух десятков шагов. Дальше свет фонарика Игоря слабел и истаивал в черном мраке.
– Ты умеешь видеть ловушки? – поинтересовался Игорь.
– Ты дурак? – фыркнула Мила. – Я тут вообще ничего не вижу.
– Я тоже, – сообщил Гоша. – Поэтому не советую делать ни единого шага, пока я не разрешу.
– И как же ты собираешься искать ловушки?
– При помощи этого шустрого юнита. – Игорь потряс перед носом девушки чертенком. Имп обреченно висел, свесив когтистые лапки и в ужасе таращил светящиеся глаза, от него явственно попахивало псиной.
– Пустишь его вперед, да?
– Ага.
– Но это же только до первой ловушки. Если его пришибет, тебе понадобится новый бесенок. Где ты его возьмешь?
– Модернизирую этого, – сказал Гоша, и с размаху шмякнул несчастного импа о каменный пол. Черт немедленно окочурился, выпустив зловонную струйку желтого серного газа. Гоша присел на корточки и запустил руки в кучку окровавленной шерсти и переломанных костей. – Дам тебе броню алмазную, – бормотал он, – дам тебе силу третьего… нет, пятого уровня, стопроцентную живучесть на четыре часа, дам ультразвуковой радар, инфракрасное зрение во имя Принца Великолепного, бога мира сего, и в качестве оружия… Что ему дать в качестве оружия? – спросил он, подняв глаза на Милену.
– Кухонный ножик, – сказала Милена. – Гош, я чего-то не понимаю, все это бред какой-то…
– Даю тебе могучий кухонный нож! – немедленно возопил Гоша, – супер-трупер-крутой кухонный нож о пяти саморазделяющихся термоядерных лезвиях с лазерной системой наведения! Во имя величайшего из богов, Принца Великолепного, восстань! Аминь, Пута Мадре, Харе Кришна!
– Это ты – Принц Великолепный? – язвительно спросила Мила, глядя, как восстает из праха и возится на полу оживающий имп.
– Он самый! – Игорь гордо подбоченился. – В этом мирке я – настоящий бог, ибо все, что здесь существует, создано моими руками, ловкими и умелыми. Не веришь? Можешь полюбоваться.
Он показал на юнита, вырисовывающегося из бесформенной кучи, бывшей еще недавно чертенком. Теперь виртуальная тварь напоминала огромного, размером с овчарку, восьмилапого жука-носорога, покрытого сияющим, непробиваемым с виду панцирем. На спине жука крутился небольшой радар. Толстую задницу юнита украшали красные буквы: "Made in Burundi".
– Это почему же он у тебя в Бурунди сделан? – поинтересовалась Мила. – Там, в Бурунди, вообще могут делать что-нибудь, кроме негритят, больных и истощенных?
– Ну… так уж получилось, – смущенно сказал Игорь. – Не все поддается контролю. Переделывать не буду – надеюсь, это не скажется на его качествах разведчика.
– Идем?
– Подожди. Еще кое-что сделать надо, на этот раз из области биохимии. – Игорь извлек из кармана аэрозольный баллончик. – Заткни нос, Мила. Воняет сильно, но не ядовито.
– Дихлофос? Электронных клопов собираешься морить?
– Это аттрактив, – объяснил Игорь, деловито распыляя аэрозоль. – Хитрая компьютерная программа, притягивающая креаторов. Я придумывал ее несколько месяцев. Должна сработать. Оформил программу в виде спрея… для удобства… ф-фу, ну и вонища!
– И что, все креаторы сюда прибегут?
– Не сюда. Видишь, куда аэрозоль тянет?
– Ага, – сказала Мила, глядя как туманное облачко втягивается в дыру туннеля. – И где же они соберутся?
– В своем центральном узле.
– Где он находится?
– Понятия не имею. Да не так уж и важно, где находится их сервер. Вполне вероятно, что у них вообще нет единого сервера. Плевать мне на виртуальные образы креаторов – нужны их тела. Их дрянные тельца, их головки и мозжечки, оказавшиеся способными материализовать всякое дерьмо в реальном пространстве. Я откручу эти головки от телец. Креаторы умрут. И тогда я смогу спокойно уйти на пенсию.
– Они не виноваты. Виноват Селещук. Он разослал везде свои сигналы, сделал этих людей креаторами помимо их воли.
– Бешеная собака тоже не виновата, что другое животное искусало ее и заразило бешенством. Однако никто не выясняет степень вины бешеной собаки – ее просто отстреливают, чтобы зараза не расползлась дальше.
– А ты не боишься, что кто-нибудь отстреляет тебя? Ведь ты, в сущности, такой же бешеный пес, креатор. Больше того – креатор из креаторов.
– Меня должны отстрелять, – сказал Игорь очень серьезно. – Обязательно должны. Я надеюсь, что кто-нибудь – тот, кому это положено – когда-нибудь отстреляет меня, положит конец этой мудацкой истории, и мне не придется убивать себя самому. Я уже пытался сделать это один раз – не получилось. Но пока рано. Рано. Дело не сделано, я не должен дать убить себя раньше времени. Я хочу, чтобы креаторы – неважно, бедолаги они или негодяи – сегодня собрались в одном месте. И я приду туда, чтобы посмотреть им в глаза. Их много – я один. И только судьба рассудит, кому суждено победить…
– Последняя фраза не удалась, – сказала Мила. – Безобразная фраза. Банальный набор слов из дешевого третьесортного романчика. Если выживешь, придется тебе брать у меня уроки русской речи.
– Да ты хоть один свой рассказ издай! – огрызнулся Гоша. – Тоже мне, Татьяна Толстая нашлась!..
* * *
Первую ловушку обнаружили уже через пять минут. Синий тонкий луч полоснул по спине жука, неторопливо трусившего впереди. Запахло каленым металлом, жук обиженно загудел и бросился назад, к ногам хозяина.
– Обожгло бедную зверюшку, – сказал Гоша. – А нас с тобой, Милка, и вовсе поджарит.
– Только здесь, или в реальности тоже?
– Здесь – поджарит точно. А там… там тоже что-нибудь случится. Например, отслоение сетчатки или кровоизлияние в мозг. Ловушки – это компьютерные программы. Но поскольку мы – люди, то ощутим их действие как боль. Невыносимую, парализующую боль. Или даже как смерть, если ее, конечно, можно ощутить.
– Может, не стоит идти дальше?
– Стоит. Именно сегодня, именно сейчас. Не ждать. Поймать момент, когда креаторы еще не знают о существовании аттрактива. Во второй раз они поймут, в чем дело, и такой возможности не дадут.
– А что с ловушкой?
– Сейчас что-нибудь придумаем. Не впервой.
В руке Гоши появился длинный сучковатый посох, увенчанный драгоценным камнем весом в пару килограммов.
– Магический посох, выполнен из редких пород дерева, – сказал Гоша. – Освящен в желчи горного дракона Локхардидзе, искупан в молоке дикого коня… пардон, кобылицы. Топаз натуральный… насколько тут вообще что-то может быть натуральным. – Он критически оглядел себя. – Ты не находишь, что чего-то не достает?
– Смирительной рубашки.
– Балахон хороший нужен, – решил Гоша. – И шапка подходящая.
Он стукнул посохом, и плечи его облек синий блестящий плащ с вышитыми серебристыми звездами. На голове появилась высокая митра.
– Так лучше? – спросил он.
– Совсем плохо. Хуже не бывает.
– Ты права, – согласился Гоша и все тут же исчезло – и плащ, и колпак, и жезл. – Не тот инвентарь. Вся атрибутика из фэнтези – магия, колдовство и прочее – полная фигня. Не сработает. Нам, материалистам, подобает научная фантастика. И спецэффекты на уровне Голливуда.
Он извлек из-за пазухи ноутбук, уселся по-турецки на пол и забегал пальцами по клавишам, с прищуром вглядываясь в экран.
Воздух задрожал, загудел, на стенах появились толстые разноцветные кабели – извиваясь, как песчаные змеи, они поползли вглубь коридора, выстраиваясь в сложную, по-своему красивую трехмерную конструкцию.
– Это оптоволоконное устройство для обезвреживания ловушек, – пояснил Игорь. – Новая технология, можно даже сказать, ультрановейшая. Изобретена мной одну минуту назад.
– Ты и в этом разбираешься?
– Нет, – признался Гоша. – В этом я абсолютно по нулям. Но это не имеет значения – главное, чтобы все сработало.
– Думаешь, сработает?
– Не думаю, чувствую! – Игорь блеснул глазами. – Чувствую, Милка, и верю. Сейчас и ты поверишь. Ну, приступаем к обезвреживанию. На какую кнопку нажимать?
Он сунул Миле под нос пульт. Ящичек, не имеющий на своей поверхности ничего, кроме пяти разноцветных кнопок.
– Откуда я знаю, на какую?
– Это знаешь только ты, моя ненаглядная, – торжественно сказал Игорь. – Я специально так задумал. Нажимай, но только на правильную, иначе все здесь взорвется к чертям собачьим.
– Я не буду! – пискнула Милка. – Ты с ума сошел!
– Не нажмешь – тоже взорвемся. Осталось десять секунд. Нет, уже восемь. Шесть! – на ящичке появился таймер, отсчитывающий ярко-рубиновые цифры. – Жми скорее!
– … … …! – выкрикнула Мила и вдавила палец в первую попавшуюся кнопку.
В глубине тоннеля, там, где пряталась ловушка, немедленно пошла реакция. Стены вспыхнули синим светом, по кабелям побежали снопы разлетающихся бенгальских огней. Громыхнуло, тряхнуло, с потолка посыпались мелкие камешки. Сизый дым заволок коридор, потянуло резким запахом окалины. Полыхнула яркая вспышка, заставив Милу зажмуриться. И все стихло.
– Вот и все, – сказал Гоша. – Молодец, Мила, выбрала правильную кнопку. Не понимаю только, зачем нужно было кричать "… … …!" Сие трехэтажное выражение как-то не подобает благовоспитанной девушке.
– Все-таки ты ненормальный, – констатировала Мила. – А если бы я нажала другую кнопку?
– Все было бы так же.
– То есть все кнопки были правильными?
– Нет, только одна.
– Только одна – любая, та, которую я нажму первой?
– Ага. Ты догадливая девочка.
– Ну как же тут не крикнуть "… … …!", – в сердцах сказала Мила. – Еще не такое закричишь! Ты издеваешься надо мной. Ну да, конечно, ты же здесь всемогущий творец, почему бы не выставить меня дурой, ткнуть носом в пыль – знай, мол, мелкая тварь, свое место.
– Это было необходимо.
– Что?!
– Пульт. И то, чтобы кнопку выбрала именно ты.
– Какой в этом смысл?
– Все, что мы видим здесь – это условность, – сказал Гоша. – Конечно, все тут имеет физическую основу, в том числе и ловушка: электронная программа фиксирует в канале сигнал, идентифицирует его как не имеющий допуска и уничтожает. Технологии развиваются, кабельные сети сменил Радионет. И способности креатора – в сущности, всего лишь следующий технологический шаг: я могу воспринимать электронную информацию при помощи собственных органов чувств. Я человек, поэтому, само собой, перевожу хаос сигналов в упорядоченные виртуальные образы – зрительные, слуховые, осязательные, понятные мне и тебе. Я превращаю все в набор условностей. Что я могу противопоставить условности-ловушке? Только свою собственную условность. Я не знаю, как это все срабатывает на электронном уровне, да это и не важно для меня. Я не анализирую – только чувствую, сработает или нет. Условность против условности. Ритуал против ритуала. Плюс моя интуиция. Именно так.
– Я только что была частью ритуала?
– Да. И очень славной частью. – Игорь улыбнулся.
* * *
Они брели по туннелю невыносимо долго – Мила давно уже сбилась со счета, не помнила, сколько ловушек обезвредила, самолично ткнув пальцем в правильную кнопку. Впрочем, похоже, что только для нее обезвреживание было таким простым – Гоша возился с каждым препятствием все дольше, хмурился, чесал в затылке, нервно долбил по клавиатуре компьютера и выражался нецензурным шепотом. Юнит-жук, весь исполосованный лазерными лучами, покарябанный, потерявший половину ног, держался на последнем издыхании, еле плелся, уже не гудел, а визгливо скрипел, и, кажется, даже огрызался, когда Гоша посылал его пинком вперед на погибель.
– Вот и все, – неожиданно сказал Игорь, когда они сожгли очередную ловушку. – Мы пришли. Там, за поворотом, их логово.
– И что сейчас будет?
– Мы выйдем из киберспейса.
– Они знают, что мы приближаемся?
– Трудно сказать… В любом случае, они знают, что я когда-нибудь до них доберусь. Уверен, что они подготовили мне кучу неприятностей.
– Мне тоже туда идти?
– Да, обязательно. Я тебе уже объяснял, почему.
– И где же в этом случае окажутся наши тела?
– Они телепортируются из нашей квартиры в место обитания креаторов. Дальше все будет реальным.
– Все креаторы могут телепортироваться и телепортировать других?
– Нет, только я.
– Это безумие, – сказала Милена. – Меня пристрелят сразу же.
– Я позабочусь, чтобы этого не случилось.
– Позаботишься? И как же? Дашь мне суперброню?
– Дам.
– Она исчезнет сразу же, как только мы вывалимся из этого чертового киберспейса!
– Не исчезнет. Ты забыла, что я способен материализовать виртуальные образы?
– Ах, да… Где твой запас шоколада?
– Нет его, через киберпространство шоколад не потащишь. Не дрейфь, пока энергии у меня хватит, а там посмотрим. Когда будем двигаться по помещениям, высматривай и конфискуй все съестное – пригодится.
– Что это за помещение?
– Нечто вроде большой фабрики. По пространственным ощущениям – где-то в Автозаводском районе. Потом уточним.
– Гош, мне страшно…
– Не пугайся, солнышко. – Игорь попытался ободряюще улыбнуться, но гримаса, которую ему удалось изобразить, не слишком походила на доброе выражение лица. – У нас все будет хорошо. Мы еще попляшем на могилах своих врагов.
– Этого я и боюсь, – сказала Мила.
* * *
Их выкинуло в просторном помещении, реальность встретила ярким сиянием ламп дневного света, мерным шумом вентилятора, разгоняющего душный, прокуренный воздух. Мила, как и учил ее Игорь, слегка согнула колени, но все равно не удержалась на ногах, повалилась на пол. Успела заметить, как два парня, сидящие к ней спиной за компьютерами, обернулись. Испуг в их глазах – понятно, не каждый день из ничего, из воздуха материализуются дамочки в блестящих инопланетных костюмах. В следующую секунду громадная фигура шагнула к парням, схватила их за волосы и рывком дернула с места. Сдавленные, захлебнувшиеся вопли, отвратительный хруст… Туман полуобморока заволок глаза Милы. Она сделала глубокий вздох, проморгалась – парни снова сидели в своих креслах, откинувшись на спинки, головы их безжизненно свесились набок. Игоря не было.
Мила вздрогнула, зажала рот ладонью, чтобы не закричать.
Мощные руки схватили ее сзади, поставили на ноги, встряхнули так, что клацнули зубы. Мила резко повернулась и встретилась с ледяным взглядом Иштархаддона – глаза в глаза.
– Тихо, – Хадди прижал палец к ее губам. – Не шуми, девочка. Иди обыщи ящики стола, найди мне еду.
Это был он, Хадди, без сомнения. Костюм, материализованный волей креатора, ничем не напоминал ассирийскую одежду – скорее, причиндалы американских коммандос: пятнистая униформа, прикрывающая бронежилет, ремни-портупеи, зеленые камуфляжные штаны, ботинки на высокой шнуровке. Геройский киношный прикид – вполне по вкусу великого воина Иштархаддона. Игорь исчез, уступил место своему жестокому братцу, владеющему искусством быстро и хладнокровно сворачивать врагам шеи.
– Ты убил их, – прошептала Мила, – прямо так, сразу…
– А как я должен был это делать? Вознести молитвы богам?
– Они – креаторы?
– Один из них. Был… Нам везет, девочка – мы сразу же убрали одного креатора. Иди найди мне еду. Я пойду к двери. Сейчас сюда придут другие.
"Повезло"… "Убрали"… Мила, глотая слезы, побрела к тумбочке, на которой стояла микроволновая печь, на мертвых парнишек старалась не смотреть. Открыла тумбочку – пусто. Холодильник рядом – внутри гора бутербродов, упакованных в прозрачную пленку. Опять повезло. Штук шесть шоколадок "Alpengold" – что, и этот креатор тоже балуется сладеньким? Баловался. Отбаловался.
Милена тупо сгребла провизию в пластиковый пакет. Представила, как этот будет есть, жадно поглощать пищу, сидя рядом со свежим трупом, тошнотворный комок подступил к горлу. Боже, ну за что ей такое? Почему он заставил ее идти с собой? Чтобы вымазать в крови, сделать соучастницей убийств. Для чего же еще?
Дверь со стуком распахнулась, в комнату вломился детина с автоматом. Не обратил внимание на убитых программистов – сидели они тихо и мирно, достаточно естественно, а вот на Милену вытаращился сразу.
– Эй, ты кто? – он наставил на нее ствол, со щелчком снял автомат с предохранителя.
– Я это… – Слова разом улетучились из головы Милены, губы ее заледенели и едва шевелились. – Я… Я – Мила…
Пакет с едой хрустел в пальцах, сведенных судорогой ужаса. Где эта сволочь Иштархаддон-Игорь? Куда он делся? Бросил ее одну, на поругание бандитам?
– Значит, ты баба Принца, – определил человек, проявив удивительную осведомленность. – А где он сам?
– Н-не знаю…
– Лешка, Мишка! – крикнул детина, обращаясь к программистам. – Вы чего там пришипились? Ну-ка, бошки поверните!
Лешка и Мишка, само собой, не отреагировали. Охранник понял все сразу – резко побледнел мордой, сделал шаг назад, к двери, перехватил автомат правой рукой, поднял левую и потянулся губами к рации-браслету на запястье. Все, допрыгались. Сейчас здесь будет полный взвод.
Не успел парень. Голова его резко мотнулась вперед, глаза изумленно вытаращились, с губ сорвалось сиплое бульканье. Он сделал два шага вперед, пытаясь в агонии нажать на курок. Иштархаддон и в этом опередил его – вынырнул из-за его спины, выдернул из слабеющих рук автомат, ударил коленом в живот, свалив на пол. Нагнулся над охранником, выдернул из его кармана пистолет, приложил пальцы к его шее, щупая пульс.
– Готов! – сказал он громким шепотом. – Пошли! Идем по коридору, держись от меня в десяти шагах сзади. Если стрелять начнут, прячься везде, где только можно, голову сдуру не высовывай – зацепит. И еду не потеряй.