- Восхитительная идея, - сказала Зивра и налила. Тем временем Шант и Пиро орали уже изо всех сил и начали стучать по столу, чтобы подчеркнуть некоторые места своей дискуссии. Через несколько минут Зивра и Льючин, обменявшись взглядами, решили, что разговор можно остановить без риска потерять для мира какие-нибудь новые важные знания.
- Джентльмены, - сказала Зивра негромким голосом, который, однако, каким-то образом заглушил голоса спорщиков. - Я прошу вас на мгновение остановиться.
Они остановились, взглянули на Льючин и на Зивру, потом друг на друга, после чего на их лицах появилось сконфуженное выражение. - Да? - сказал Пиро.
- Я должна кое-что сказать вам, - объявила Зивра. Как всегда, она произнесла эти слова без всякого выражения; на самом деле она обычно говорила тем же тоном, в котором только что высказалась, и то, что кофе обжарено, измолото, созрело и можно заваривать (так как она действительно была таким знатоком в этом искусстве, каких очень редко можно было встретить после Катастрофы), тем не менее каким-то не поддающимся объяснению образом все сразу поняли, что Зивра собирается сказать что-то исключительно важное; поэтому никто ничего не сказал, но все ждали от нее продолжения, которое и последовало в ее обычной изящной манере - Мои опекуны сообщили мне, что я обязана на какое-то время уехать по очень важному делу.
- Как, уехать? - поразился Пиро.
- В точности, - ответила Зивра.
- То есть вы имеете ввиду уехать из Адриланки? - сказал Шант.
- Да, именно.
- И по какому делу?
- По неизвестому делу в неизвестном направлении.
- То есть вы не знаете, куда и зачем едете?
- Вы совершенно верно поняли меня.
- Но, - заметил Пиро, - ваши опекуны должны были, по меньшей мере, сообщить вам причину.
- Нет, ни в малейшей степени, уверяю вас.
- Но когда вы уезжаете? - спросил Шант.
- Завтра, - сказала Зивра.
- Завтра!
- Рано утром.
- Клянусь лошадью! - воскликнул Пиро. - Так быстро?
- Точно, - сказала Зивра.
- Но, тогда, хоть что-нибудь да случилось, - сказал Шант. - Когда кому-то говорят, что нужно собираться и уезжать, причем дают только день на подготовку, это безусловно означает, что что-то случилось.
- Не исключено, - сказала Зивра. - И тем не менее я уверяю вас, что ничего не знаю и об этом.
- И вы вернетесь?
- А.
- Ну?
- И об этом я тоже ничего не знаю.
- Но, - сказал Пиро, - разве вы не спросили их?
- Как, допрашивать моих опекунов?
- Ну да.
- Нет, никогда. Они объявили это мне, а я…
- Да, и вы?
- Я подчинилась. У меня создалось впечатление, что речь идет об очень важном и срочном деле, и, более того о деле, в котором необходимо соблюдать строгую секретность, так как иначе, я точно знаю, они ответили бы на все мои вопросы еще до того, как я бы их задала.
- В результате, - сказал Шант, - вы не спросили их?
- Точно.
- Вы должны писать нам, - сказал Пиро.
- И часто, - добавил Шант.
- Обязательно, - согласилась Зивра.
- Как жаль, - заметил Пиро, - что Орб пропал, так как при помощи магии мы могли бы обмениваться мыслями напрямик, из сознания в сознание, как делали люди в былые времена.
- Для этого не требуется никакой магии, - сказал Шант. - И сейчас есть такие, которые могут сообщаться таким способом.
- Да ну? - насмешливо сказал Пиро. - Хорошо, давайте сделайте это.
- Я не изучал это искусство, - ответил Шант, - но разве не является доказательством…
- Джентльмены, - прервала его Льючин, - прошу вас, не начинайте снова.
- Я должна признаться, - сказала Зивра, - что сейчас я не восприниму как естественнонаучных, так и магических философских рассуждений.
- Хорошо, - сказала Льючин. - Я запишу их и пошлю вам вместе с моими письмами.
- А! Я предвижу с каким удовольствием буду читать их.
Льючин нахмурилась и пожевала губы, внимательно глядя на свою подругу, а потом сказала, - Но ведь это еще не все, не правда ли?
- Как, есть еще что-то?
- Вы знаете или подозреваете кое-что, о чем еще не рассказали нам.
- А, - сказала Зивра и улыбнулась. - Я должна была знать, что не сумею ничего утаить от вас.
- И что это?
- Ну, я подозреваю…
- Так и есть, - сказал Шант. - Вы опасаетесь.
- Ну хорошо, я опасаюсь. Мне сказали, что там я должна с кем-то встретиться.
- Как, с кем-то встретиться?
- Точно.
- Тогда вы опасаетесь…
- Что я выйду замуж.
- Но ваши опекуны вам это не сказали! - взволнованно сказала Льючин.
- Увы, - сказала Цивара. - Поэтому я и не знаю. Они не захотели ничего объяснить мне, сказав только, что я должна ехать, должна повстречаться с кем-то, и все объяснится.
- Признаюсь откровенно, - сказал Пиро, - это звучит, да, но мне не нравится как оно звучит.
- И мне, - сказал Шант.
- И мне, - сказала Льючин.
- Тайна, - добавил Пиро. - Это совершенно ясно.
- Если это тайна, - возразил Шант, - тогда ничего не ясно.
- Я имею в виду…
- Да, но что мы можем сделать? - быстро сказала Зивра
- Мы можем сами отвезти ее! - предложил Пиро.
- Как, отвезти меня?
- В точности, - сказал Шант.
- Куда?
- Ну, - сказал Пиро, - в, это, в…
- В любое место, - сказал Шант. - Например в джунгли.
- Мне это не кажется разумным, - сказала Льючин. - Заметьте…
- Что? - хором спросили Шант и Пиро.
- Что мы не знаем, будет ли на самом деле свадьба, мы только подозреваем.
- Возможно вы правы, - сказал Шант. - Тем не менее скорее всего это связано с чем-то неприятным, иначе они бы сказали ей, что это все значит. Ну, Пиро, а вы как думаете?
- Я полностью согласен с Шантом.
- А я, - сказала Зивра, которая, казалось, не знает что ей делать: смеяться или плакать, - очень опасаюсь, что должна присоединиться к мнению Льючин. Мы не можем действовать, основываясь только на подозрениях. Помимо всего прочего, если это замужество, возможно это мне понравится.
- Вы так думаете? - с сомнением в голосе спросил Пиро.
- Да, но…
- Все это не имеет значения, - твердо сказал Льючин. - Мы не будем отвозить ее.
- И тем не менее… - начал Шант.
- Так как, - продолжала Льючин, - наш друг напишет нам, и вскоре мы будем знать, а тогда…
- Ну, - сказал Пиро, - и тогда?
- Тогда мы сделаем то, что должны сделать.
Она сказала это холодно и без всякого выражения. Остальные поглядели друг на друга и торжественно кивнули.
На остальные события этого дня была, как казалось, накинута вуаль и всех охватило необъяснимое чувство того, что что-то закончилось. Никто не говорил, что Общество, фактически, распущено; тем не менее все, каждый по своему, чувствовали это. Они пили, но немного, как если бы не хотели, чтобы вино замутило воспоминания об этом дне, и они говорили, даже Пиро и Шант, негромко и спокойно, вспоминали прошлые приключения, делились планами, надеждами и мечтами на будущее, до тех пор, пока не настала ночь.
В какой-то момент Пиро, как если бы говоря самому себе, хотя его слова были обращены к Зивре, сказал, - Не думаете ли вы, что сможете наконец узнать хоть что-то о вашем происхождении? - Потом, сообразив, что высказал вслух свои мысли, замолчал и держался очень тихо, с извинением на губах за то, что коснулся предмета о котором они никогда не говорили.
Тем не менее Зивра только кивнула, как если бы ей задали самый естественный вопрос в мире, и сказала, - Мне самой это тоже пришло в голову. Возможно да, но возможно и нет.
За многие годы они ни разу не касались этой темы, и теперь, когда она возникла, никто не знал, что сказать, пока Льючин не спросила, - Вам тяжело жить, не зная своего происхождения?
Зивра нахмурилась и сказала, - Вы хотите знать, не мешает ли это мне?
- Да, - сказала Льючин, - если вас не затруднит сказать мне.
- Хорошо, я отвечу на ваш вопрос.
- И?
- Нет, по какой-то причине не мешает. Более того, мне всегда казалось, что есть…
- Да? - сказал Шант, - что есть?
- Что есть причина, из-за которой имена моих родителей, обстоятельства рождения - и даже Дом - скрывают от меня. Я всегда знала, или мне кажется, что знала, что я все узнаю в нужное время.
- О, - сказал Пиро, - быть может оно настало, это нужное время?
- Возможно.
- И, - добавила Льючин, - вы никогда не спрашивали ваших опекунов?
- Никогда, - ответила она.
- Но, - вмешался Шант, - вы расскажите нам, когда узнаете? Вы же знаете, что нам интересно все, происходящее с членами Общества.
- Да, я прекрасно понимаю это, и клянусь, что расскажу вам все, что смогу.
- Это все, что мы могли спросить, - сказала Льючин, бросая на Шанта взгляд, чтобы быть уверенной в том, что он понял, кому адресованы ее слова.
После чего разговор перешел на другие темы, и продолжался до тех пор, пока Зивра не заявила, что она должна идти, так как весь следующий день она будет занята подготовкой к отъезду, который назначен на самое раннее время, да и к тому же уже очень поздно.
Читателю, который только что познакомился с этими четырьмя персонажами, вряд ли будет интересно услышать о словах и слезах, которые лились градом, когда Льючин и Шант прощались с Зиврой и Пиро, так что позвольте нам все это пропустить, упомянув только то, что не было недостатка во взаимных уверениях в любви и обещаниях писать письма, очень часто, и нанести визит, как только будет возможно.
Пиро и Зивра прошли вместе какое-то расстояние, и даже усевшись на своих лошадей они какое-то время ехали рядом.
- Как вы думаете, - сказал Пиро, - мы еще когда-нибудь встретимся?
- Что до этого, - сказала Зивра, - я не могу сказать. Но по меньшей мере вы в состоянии видеть Льючин и Шанта в любой момент, как только захотите.
- Это правда. Вы знаете, я завидую им.
- Потому что они нашли друг друга?
- Да, в точности.
- Им повезло, - сказала Зивра. - До Катастрофы они никогда не осмелились бы открыто жить вместе, Исола вместе с Дзуром.
- Ну, - сказал Пиро, пожимая плечами, - по меньшей мере Катастрофа принесла хоть что-то хорошее.
- Вы так думаете?
- Как, вы не одобряете?
- Льючин и Шанта? Конечно одобряю, они мои друзья. Мне будет очень не хватать их. И вас, конечно.
- Начинается новый этап наших жизней. Вашей, и моей, тоже.
- Вы правы. И я согласна, вот только…
- Да?
- Это будет жизнь без друзей, которых я люблю, и это тяжело.
- Да. Но вот мост, здесь мы должны расстаться.
- Я верю…
- Да?
- Я верю, что мы еще увидимся, Пиро.
- Это мое самое заветное желание, Зивра.
Мы обязаны сказать, что, расставшись с Пиро, Зивра отправилась в такое место, в котором читатель никак не ожидает увидеть ее, встретилась с совершенно замечательной личностью и между ними состоялся крайне интересный разговор. Уверяем читателя, что мы не замедлим сообщить ему все подробности о месте, о личности и о разговоре, когда для этого наступит подходящий момент. Тем не менее мы считаем, что сейчас мы не должны напрасно тратить времени и последуем за главным героем нашей истории, Виконтом Адриланки. Он направил свою лошадь по улицам забыв, как всегда, об опасности ездить одному по городу ночью, и тем не менее без всяких происшествий вернулся к высоким скалам над морем, которые назывались Уайткрест (Белые Гребни), и которые дали имя его дому и вообще всей области, в которой была расположена Адриланка. Потом он оставил своего жеребца на попечение ночного грума и уже собирался войти в дом, когда в скудном свете, лившемся из окон поместья заметил силуэт человека, неподвижно стоявшего около входа для слуг.
Девятая Глава
Как Виконт встретил нового лакея, а также содержащая необходимое отступление, во время которого читатель узнает некоторые интересные сведения о графской чете Уайткрест
Пиро коснулся своего меча, ножны которых он, спрыгнув с коня, повесил себе на плечо. Подумав, однако, он не стал вынимать его, но пошел к силуэту перед собой, в то время как до того стоявший как статуя человек повернулся и почтительно поклонился ему, как высшему, что показалось Виконту необычным, так как они все еще были неспособны отчетливо видеть друг друга. Пиро продолжал идти вперед, пока не остановился в нескольких футах от незнакомца, ответил на приветствие и сказал, - Я желаю тебе доброй ночи, посетитель.
Посетитель, в свою очередь, повторил свой поклон, еще более низкий, чем в первый раз, и сказал, - Я не просто посетитель, благородный лорд, я стремлюсь к большему.
- То есть ты стремишься стать больше, чем просто посетителем?
- Да, милорд.
- Хорошо, дай я на тебя взгляну. - Пиро подошел еще ближе, прищурился, и постарался как можно лучше оглядеть незнакомца, пользуясь тем небольшим количеством света, которое сочилось из открытого окна над ними. Человек, державший шляпу в руках, не имел особенностей дворянина. - Ну, и что ты делаешь здесь? - спросил виконт.
- Милорд, я жду.
- Как, ждешь?
Текла еще раз поклонился. - Да, милорд, жду.
- Но, чего же ты ждешь?
- Я жду, когда дверь откроется.
Пиро на мгновение смешался, не уверенный, не издеваются ли над ним. Тем не менее он сказал, - Быть может ты ждешь, что слуга ответит и откроет тебе дверь?
На этот раз посетитель поклонился, подтверждая его мысль.
- Учти, - сказал Пиро, - что некому придти и открыть тебе дверь, так как у нас нет привратника. Совершенно невероятно, чтобы Граф или Графиня услышали тебя, а слуги, без сомнения, давно спят.
- Это, - сказал тот, кто не хотел быть посетителем, - более чем адекватно объясняет, почему меня не узнали и не приняли.
- Да, - сказал Пиро, - но сколько времени ты ждешь?
- Четыре часа с четвертью, - ответил Текла.
- Четыре часа с четвертью?
Посетитель торжественно кивнул.
- Но откуда ты настолько точно знаешь время?
- А, что до этого, не хочет ли Ваше Лордство объяснений?
- Да, в точности: я хочу объяснений.
- Я их дам.
- Я слушаю.
- Так как я знал, что мне придется простоять здесь приличное время, мне пришло на ум, что мне будет легче, если я займу свою голову какой-нибудь работой.
- Да, я понимаю, что когда стоишь на одном месте неизбежно заскучаешь. И что ты сделал?
- Ваше Лордство может заметить, что вокруг темно и не на что смотреть.
- Да, это я понимаю, и поскольку не на что смотреть?
- Поскольку не на что смотреть, я слушал.
- Ага! И что ты услышал?
- Я слышал множество самых разных вещей, милорд: волны разбивались об скалы, отдаленный стук лошадиных копыт по камням улиц, шорох колес экипажей. Но среди них всех был особый писк, в котором я узнал охотничий крик летающей крысы.
- Да, я знаю этот писк.
- И я тоже, так как я провел много времени в лесу и в джунглях, и я знаю, что самец летучей крысы, который всегда охотится вместе со своей самкой, кричит через равные интервалы времени, на что самка, которая тоже охотится, кричит в ответ, и все это продолжается до тех пор, пока кто-нибудь из них не убьет жертву. Ваше Лордство может быть уверено, что самое важное из всего - регулярность этого крика, которая удивительным образом повторяется для каждой пары летучих крыс.
- Я и не знал об этом феномене, - сказал Пиро. - И?
- И у меня появилась мысль.
- Пока ты слушал летучих крыс?
- Да, в точности. На самом деле именно их крики навели меня на мысль.
- Ну, и что это за знаменитая мысль?
- Милорд, вот она: если летучая крыса так ведет себя в лесу или в джунглях, почему бы ей не вести себя точно так же, залетая в город?
- Ну, да это не просто мысль, это уже почти идея.
- Почему нет? И тогда, милорд, поскольку мне не чего было делать, я стал считать интервалы между криками, и открыл, что для этой пары - а, вот опять! - этот интервал составляет ровно восемь минут и двадцать одну секунду. Теперь, поскольку я кто-то вроде арифметика…
- Клянусь Тремя! Неужели?
Текла поклонился. - Таким образом я способен, просто держа в уме число криков летучей крысы, узнать две вещи.
- Что же это за вещи, которые ты обнаружил? Твои рассуждения вызвали во мне невероятный интерес.
- Во-первых, это то, что я жду перед дверью именно столько времени, сколько я уже имел честь сообщить Вашему Лордству.
- То есть четыре часа с четвертью.
- Уже, на самом деле, четыре часа и двадцать пять минут, или близко к этому.
- Понимаю. А что за вторую вещь ты обнаружил?
- Что я очень счастлив, что ответил на вопрос Вашего Лордства.
- А я очень счастлив узнать, что здесь есть не слишком много крыс, хотя это заставляет меня задаться вопросом, для чего летучие крысы рискуют настолько далеко забираться в город.
- Ах, милорд, с Восточниками на востоке, Островитянами на западе и юге, а чумой и бандитами среди нас…
- Ну?
- Каждый год город и джунгли становятся все ближе и ближе.
- Я думаю, что это правда. Тем не менее остается вопрос о том, что я должен сделать, так мне не хочется оставлять тебя здесь стоять еще четыре с половиной часа, а может и больше.
- Что до этого, то как Ваше Лордство хочет.
- Ну, так как нет никого другого, кто мог бы поговорить с тобой, я сделаю это сам.
- Это необычайно любезно со стороны Вашего Лордства, - сказал Текла, и на его лице появилось выражение ожидания.
- Для чего ты пришел к двери?
- Я ищу место, милорд.
- Как, место? Какое именно место?
- Привратника и лакея.
- Ага! Так ты услышал, что это место свободно?
- В точности. Я услышал, что это место свободно, и не только услышал, но и…
- Ну?
- Я подумал, что я почти заслужил его.
- На самом деле я думаю, что заслужил. Но как ты услышал об этом месте?
- Болтовня, милорд, болтовня местных сплетников, и это чаще всего лучший, если не единственный способ узнать что-нибудь важное.
- А что в точности ты слышал? Так как, ты понимаешь, меня воспитали так, чтобы проверять все вещи.
- Я слышал всего одну единственную вещь, если можно так выразиться, и я сейчас ее вам расскажу.
- Именно это я и хочу узнать.
- Вот она: Графине и Графу Уайткрест требуется привратник и, одновременно, слуга. Этот привратник и слуга, как мне сказали, должен обладать хорошим характером и иметь рекомендательные письма.
- А у тебя есть такие письма?
- Конечно, милорд. - Будущий слуга коснулся своей груди, указывая, что носит письма в рубашке.
- Тогда иди за мной.
Пиро вошел в дом, прошел через несколько кладовых, кухню, и вошел в свою комнату, где он зажег несколько маленьких свечей и протянул руку. Текла вынул из-под пазухи аккуратно перевязанный сверток бумаг, освободил его от оболочки из тонкой клеёнки, и отдал весь сверток Виконту, который развязал и развернул его, а затем быстро пробежал взглядом через различные документы, содержащиеся в нем. Спустя какое-то время он сказал, - Твое имя Лар?