Герлах отошел от костра. Всего несколько шагов - и стало темно и холодно. Без кольчуги и доспехов отсыревшее полотняное белье и войлочная куртка неприятно липли к потному телу.
Вокруг костра кислевиты установили палатки. Проходя между ними, Герлах понял, что это очень примитивные конструкции. Каждый лансер, соорудив треногу из копья и двух дротиков, ловко накидывал на нее свой плащ или одеяло, служившее попоной. Герлах слышал лошадей, чувствовал их запах, но в кромешной темноте холодной ночи никак не мог их разглядеть.
- Вебла! - Это подошел Витали, в руке он держал сук, который поджег от костра.
- Мой конь, - сказал Герлах. - Я не присмотрел за ним. Он начал хромать…
Витали пожал плечами:
- Мой конь?
Витали взял его за рукав и повел вниз по склону. Лошади находились в загоне из дрока, и только конь Димитера и Саксен были на привязи. Степные лошадки покорно жались друг к другу.
В центре стада что-то светилось. Подойдя ближе, Герлах увидел, что свет исходит от небольшой масляной лампы.
Двое обнаженных по пояс и взмокших от пота лансеров начищали лошадей пучками травы. Возле лампы ссутулился старик в длинном бешмете и ловко правил подкову с помощью маленького стального молоточка.
- Бородин! - тихонько позвал Витали.
Старик закончил работу и поднял над головой свою тусклую лампу. Это была небольшая глиняная чаша с фитилем.
Витали на кислевском объяснился со стариком.
Тот поднес лампу к лицу Герлаха и внимательно посмотрел на него. У самого Бородина было обветренное, изборожденное морщинами лицо.
Он отвел Герлаха к Саксену. Конь знаменосца и боевой конь Димитера были расседланы и вычищены. Бородин поднял переднюю ногу Саксена и показал Герлаху новую подкову. Он также смазал копыто целебной мазью.
Пока Герлах спал, кислевиты позаботились о его коне, как о своих лошадях.
- Бородин - мастер лошадь, - сказал Витали.
- Мой друг хотел сказать "мастер по лошадям", - поправил Витали старый кислевит. - Это честь для меня занимать такой пост в роте, еще я мастер по металлу.
У старика был сильный акцент, но он очень хорошо изъяснялся на родном языке Герлаха.
Витали и Бородин заметили удивленное выражение на лице Герлаха. Витали рассмеялся.
- Бородин много учится, - усмехнулся он.
- Возвращайся к огню, солдат Империи, - мягко сказал Бородин. - Тебе нужен отдых не меньше, чем Саксену.
Герлах кивнул и позволил Витали увести себя вверх по склону холма.
На полпути он резко остановился и посмотрел назад.
- Откуда ты узнал имя моего коня? - крикнул он.
Но Бородин снова принялся за работу и ничего не ответил.
К тому времени, когда они вернулись к костру, разогревшиеся и насытившиеся лансеры оживились. Бурдюк с кумысом ходил по кругу, песни звучали громче и веселее. Теперь уже пело несколько кислевитов, а один подыгрывал им на деревянном инструменте, похожем на уменьшенную копию лютни. Он ловко пощипывал струны, извлекая из своего инструмента ломкие звенящие звуки. Два лансера отбивали ритм на перевернутых котелках. Кто-то танцевал вокруг костра, прихлопывая в ладоши.
Герлах и Витали устроились на прежнем месте, к ним присоединился Вейжа с молоденьким лансером по имени Кветлей. Еще несколько раз они принимали бурдюк, пили из него и передавали дальше. Герлах окончательно расслабился.
- О чем они поют? - спросил он.
Витали и Вейжа совместными усилиями пытались сформулировать ответ. Каждый предлагал несколько слов, они жонглировали ими и порой приходили к одному результату. Витали владел языком Герлаха гораздо лучше, чем думал сам. Юный Вейжа, который не переставал поправлять Витали, на деле владел языком Империи куда меньше, чем ему представлялось. Кветлей, который и двух слов связать не мог по-имперски, просто сидел и наблюдал.
Люди, объяснили Герлаху, благодарят богов: Урсана - Отца Медведей - за защиту; Дазха - за огонь; Тора - за победу.
Герлаха одолевала дремота, уже почти в полусне он задал еще один вопрос:
- Кьязаки. Зачем вы выкололи им глаза?
Витали и Вейже потребовалось время, чтобы понять смысл вопроса.
- Ослепить, яха? - переспросил Витали.
- Они уже были мертвы.
- Нэ. Не их души. Духи вернуться. Злые. Искать здесь, искать там, искать везде, где найти, кто их убил. Витали не хочет духи найти его, яха?
Герлах рассмеялся; несмотря на жар от костра, его бросило в дрожь, и он из суеверия коснулся бляхи на ремне.
Духи пришли за ним поздно ночью. Они, как туман, просачивались из леса между стволов деревьев, шелестя листвой. Духи клубами поднимались от подножия холма, их приближение встревожило лошадей в загоне.
Лагерь спал, но костер еще был высоким. Герлах поднялся и наблюдал за тем, как к нему приближается туман духов. Трава на их пути покрывалась изморозью. Они завывали, как далекий ветер, и тянули к Герлаху белые, полупрозрачные руки. На их вытянутых лицах зияли кровавые дыры глазниц.
Герлах не представлял, как с ними сражаться. Меч не может разрубить то, чего нет.
Духи витали вокруг - серебристый туман призрачных фигур. Они шипели и проклинали Герлаха за то, что он бросил их тела на пропитанной кровью земле.
Их лица окружали Герлаха со всех сторон - открытые рты, пустые глазницы, ввалившиеся щеки.
Он знал их.
Мейнхарт Стауэр, Сиболд Тракс, Йоханн Фридел, Гермен Волкс, Ганс Одамар, Карл Райнер Воллен…
Герлах очнулся от сна в холодном поту. Он лежал на траве на склоне холма. Костер превратился в мерцающие угли. Кислевиты спали.
Было жутко холодно. На востоке занимался рассвет.
Герлах закутался в плащ и постарался заснуть.
Костяной рог взял длинную низкую ноту. Герлах встрепенулся и через секунду уже был на ногах. Его пошатывало. Солнце уже взошло. Костер потушили, золу разбросали по земле. Исчезли даже обугленные кости от ужина. Не было и палаток. Только пепелище и он в полном одиночестве.
Снова взвыл рог. Подозревая нападение врага, Герлах собрал свои доспехи и побрел вниз по склону холма.
Рота была в полном сборе. Лансеры-кислевиты в оборванных плащах и шкурах стояли возле своих лошадей, их великолепные доспехи были сложены в узлы и приторочены к деревянным седлам. Горнист, сидя верхом, приложил рог к губам и запрокинул голову. Еще одна длинная нота разорвала раннее утро. Украшенное орлиными крыльями знамя билось над степью.
За спинами всадников поднималось солнце. Небо было красноватого оттенка, как разбавленная водой кровь, колеблющаяся на ветру трава отливала ржавчиной и розовым. Казалось, все замерло, только подрагивали лошадиные хвосты, хлопало знамя и колыхалась трава. На горизонте вырисовывалась пурпурная гряда холмов.
Герлах помчался вниз, временами останавливаясь, чтобы подобрать упавшие доспехи. Увидев знаменосца, Билидни жестом подозвал его к себе.
- Что случилось? - спросил Герлах.
- Рассвет. Пора в путь, - ответил ротный.
- Почему меня не разбудили? - зло спросил Герлах.
Билидни пожал плечами. Снова затрубил рог, приветствуя восходящее солнце. Перед собравшейся ротой стоял конь Димитера с завернутым в саван телом хозяина на седле.
- Будешь прощаться, Вебла? - спросил Билидни.
- О чем ты? Я не понимаю…
- Как его звать? - спросил ротный, указывая на тело Димитера.
- Каус Димитер… но…
Билидни задрал голову и коротко, но со всей душой выкрикнул что-то на кислевском. Среди непонятных ему слов Герлах разобрал только имя - Каус Димитер.
Билидни умолк. Рог протрубил еще раз. Максим хлопнул по крупу коня Димитера. Конь галопом поскакал по степи, тело убитого хозяина подскакивало в седле.
- Нет! - закричал Герлах. - Что вы делаете? - Он бросил свои доспехи и, путаясь в высокой траве, побежал за конем Димитера.
Коня уже было не поймать. Герлах упал на колени.
- Это хорошо. Большая честь, - подойдя к нему, сказал Билидни. - Степные похороны. Рота показывает большое уважение твоему другу.
Герлах взглянул на ротного.
- Это - шутка? - с вызовом сказал он. - Кауса следовало похоронить со всеми почестями клириков Морра! А это что, черт возьми?
Билидни пожал плечами:
- Он был всадником, да?
- Лансером Империи! - рыкнул Герлах.
- Тогда он хотел бы остаться в седле. Навсегда остаться всадником и скакать за небесным огнем Дазха. Почему ты хочешь зарыть его в землю, где он не будет свободен?
Герлах последний раз взглянул вслед ускакавшему коню. Силуэт коня уже почти растворился на бескрайних степных просторах.
- Вы - безбожники, варвары, - сказал он Билидни. - Чертовы язычники.
Билидни приготовился оседлать свою лошадку.
- Ротный! - окликнул его Герлах. - Я настаиваю на том, чтобы мы ехали в Чойку или любой другой город на Линске!
Билидни вынул ногу из стремени и повернулся к Герлаху.
- Нэ, - сказал он.
- Не говори мне "нэ", ты, варвар! Я - лансер! Я - знаменосец отряда демилансеров! Я присягал Его Святейшеству Карлу-Францу! Я не изменю своей клятве и не поскачу, как безмозглый кретин, на север или на восток! Враг идет на юг! Враг! Норскийцы!
Билидни пожал плечами:
- И что нам делать, Вебла?
- Перестань называть меня "Вебла"! Ты должен называть меня сэр Хейлеман! У нас есть долг… перед… перед Кислевом и перед Империей! Настал час исполнить свой долг! Почему мы бежим?
Чтобы разобраться, в чем суть речи Герлаха, Билидни потребовалось некоторое время.
- Рота скачет, - сказал он, указывая на восток. - Ты тоже.
- Вы - вспомогательное подразделение сил обороны Империи, и ваш долг…
Билидни оборвал его нетерпеливым взмахом руки, потом взглянул на Бородина, и тот перевел ему по-кислевски.
Билидни кивнул.
- Долг. Странная вещь, - сказал он.
- Простая вещь, ты, тупица! Если ты, конечно, не трус!..
Бородин помрачнел и начал переводить, кутаясь в длинный бешмет. Но Билидни жестом приказал ему замолчать.
Ротный с укором посмотрел на Герлаха.
- Трус? - сощурившись, переспросил он.
- Что?
- Ты считаешь меня трусом, Вебла?
- Если ты уходишь на восток… да.
Стоящие рядом лансеры начали тихо переговариваться, прерываясь, чтобы перевести суть разговора.
Билидни хмыкнул, стянул с правой руки перчатку, передал ее и свой кнут Бородину и двинул Герлаху кулаком в лицо.
Герлах шмякнулся на задницу. Из носа у него заструилась кровь. Он выругался.
- Ты не оскорблять ротного Билидни, - сказал Билидни и снова натянул перчатку на руку.
Герлах поднялся на ноги и бросился на крепкого кислевита.
Они повалились на траву. Герлах вцепился в узел волос на макушке ротного, тот вцепился ему в лицо. Билидни зацепил пальцем рот знаменосца и отвел его голову в сторону. В ответ Герлах укусил кислевита и, когда Билидни, вскрикнув, отдернул руку, ударил ротного в скулу. Сцепившись, они покатились по склону холма. Билидни коленом пнул Герлаха под ребра, тот ответил ударом кулака в глаз.
Скатившись к подножию холма, они расцепились и вскочили на ноги. Лансеры спустились следом и теперь, прихлопывая в ладоши, выкрикивали имя ротного.
Они бились лицом к лицу. Ударом отвечая на удар. Они ходили кругами и нещадно обрушивали друг на друга тяжелые удары. Кровь и слюна брызгали во все стороны после каждого такого выпада. Билидни был великолепен - силен как медведь, с низкой, устойчивой посадкой. Но и Герлах не уступал ему - у него были широкие плечи и мощная грудная клетка. Он был знаменосцем. Его готовили к тому, чтобы часами держать на высоте тяжелый штандарт.
Герлах ударил Билидни в зубы, а потом под ребра. Ротный встряхнулся и обрушил страшный крюк в голову знаменосца. Лансеры окружили бьющихся на вытоптанной траве противников и прихлопывали в ладоши.
Герлах пропустил удар в плечо, потом в ухо. Он вцепился в горло Билидни, а потом нанес такой сильный удар, что сбил кислевита с ног. Герлах кинулся на распростертого на траве ротного и уперся пятерней ему в лицо, вдавив голову в землю.
Билидни схватил Герлаха за горло. Хватка ротного не была сильной, но интуиция подсказывала Герлаху, что, если Билидни захочет, он одним движением руки вырвет ему кадык. Герлах отпрянул и сел на ротного верхом.
По распухшему от синяков лицу знаменосца струилась кровь. Билидни неотрывно смотрел ему в глаза снизу вверх. Оба боролись за глоток воздуха.
- Один воин с копьем, - просипел Билидни. - Еще один воин с копьем. Дерутся. Одно копье ломается.
- Что? - задыхаясь, перепросил Герлах.
- Такая история, Вебла. Одно копье ломается. У одного воина остается только наконечник от копья. У другого - целое копье. И…
- И что?
- И… воин с наконечником нападет на воина с копьем. В лицо или со спины?
Герлах отпустил распростертого на земле ротного и неуверенно встал на ноги. Шатаясь, он отступил на шаг и сплюнул кровь и мокроту. Лицо у него пульсировало, Герлаху казалось, что оно стало в два раз больше. Он опустился на траву и обхватил колени руками.
Кто-то из лансеров помог Билидни подняться на ноги. Левый глаз ротного заплыл, из разбитых губ сочилась кровь.
- Ну? Ответ?
Герлах потряс головой и еще раз сплюнул густой кровью.
- Только наконечник. В лицо или со спины?
Герлах, поднялся на ноги и посмотрел в глаза избитому и запыхавшемуся ротному.
- Со спины, - сказал он.
Окровавленный рот Билидни расплылся в беззубой улыбке.
- Рота уходит на восток, - объявил он.
С хрипом, стараясь восстановить дыхание, Герлах передернул плечами.
Билидни с размаху с такой силой ударил знаменосца, что тот, рухнув на землю, мог видеть только плывущие перед глазами мерцающие звезды.
- Вебла больше никогда не назовет ротного трусом.
Вейжа и Витали, подпирая Герлаха с двух сторон, отвели его к оседланному Саксену. Знаменосец отхаркнул сгусток крови и вместе с ним кусок сломанного зуба.
Кислевиты попытались надеть на него доспехи, но он только отмахнулся и сел на землю. Тогда Вейжа и Витали завернули доспехи знаменосца в плащ и привязали получившийся узел позади седла Саксена на кислевский манер.
Вейжа снял поношенный бешмет и протянул его Герлаху.
- Он твой, - сказал Герлах, отмахиваясь от грязного плаща.
- У Вейжи есть другой, - сказал Вейжа.
Герлах накинул на плечи дурно пахнущий бешмет.
Появился Бородин и присел на корточки перед Герлахом.
Ни слова не говоря, он обхватил голову знаменосца руками и повернул его лицом к себе. Бородин деловито, как при покупке лошадей, оттянул нижнюю челюсть Герлаха и ощупал пальцем окровавленные зубы. Потом он поочередно оттянул ему веки и заглянул в глаза.
- Будешь жить, Вебла, - сказал мастер по лошадям.
Герлах ухмыльнулся. Даже ухмыляться было больно.
Бородин достал из складок своей черкески глиняный горшочек с жирной мазью.
- Смажешь синяки. Это поможет.
Герлах принял горшочек и встал.
- Ты произвел впечатление на Билидни, - сказал старый кислевит.
- Отлично, - сказал Герлах. - Но мы все равно уходим на восток.
- Северо-восток, - поправил мастер по лошадям. - В Дашику. Наверное, там.
- Наверное, там - что? - спросил Герлах.
Бородин пожал плечами.
Запахнувшись в бешмет Вейжи, Герлах взобрался на Саксена.
Рота тронулась в путь. Вниз по склону холма в океан стелющихся на ветру трав. Они скакали все быстрее, их вело знамя роты.
За спиной лансеров-кислевитов оставались расступившиеся волны высокой травы. Чем дольше они ехали, тем дальше отступали вырисовывающиеся на горизонте холмы. Никогда еще Герлаху не приходилось видеть такие бескрайние степные просторы.
- Где находится Дашика? - крикнул Герлах, когда с ним поравнялся Бородин на вороной кобылке.
- В трех днях пути! - крикнул в ответ Бородин.
- Но где это?
- Там! - показал рукой мастер по лошадям. Впервые Герлах осознал, что понимание пространства и расстояний у кислевитов не имеет ничего общего с представлениями жителей Империи. Расстояния для них настолько велики, что цель просто не видно. Кислевиты полагаются на свое чутье и скачут в бесконечность.
Саксен уверенно скакал галопом, никакой хромоты не было и в помине. В голове колонны громко протрубил рог, просто так, от счастья, что можно трубить. Лансеры приподнялись в седле и радостно завопили.
- Что они кричат? - окликнул Бородина Герлах.
- Боевой клич роты, - отозвался мастер по лошадям.
- Что за клич?
- Всадники… Всадники смерти!
- Что это значит?
- Это мы - я, Билидни, все мы. И ты тоже! - прокричал в ответ Бородин. - Мы - круг Йетчитч. Мы - Всадники смерти!
V. ЧАР
Его звали Скаркитах. С ударением на первый слог. Скаркитах. Курганцы перед ним трепетали. Он был выше многих из них по своему положению. Важная персона. Рабовладелец.
Он возник из дыма пожарища, который все не мог покинуть руины Ждевки. О его приближении возвестил сначала бой барабанов, потом цимбалы. С северным ветром появились тринадцать всадников в серебряных доспехах с розовыми пятнами и разводами на них. Всадники держали копья с длинными наконечниками вертикально, к седлам у них были подвешены арканы и кнуты.
Следом появились пляшущие и скачущие дети, каждый не старше десяти лет. С головы до ног они были выкрашены в синий цвет. Дети били в цимбалы.
А потом появились массивные крытые носилки темно-красного цвета. Столбы, поддерживающие тяжелый навес, были украшены золотыми листьями и жемчугом, черные шелковые занавеси колыхались вокруг каркаса. Носилки несли два десятка бритых потных мужчин в кольчугах и меховых юбках. По каждую сторону носилок на белом осле ехал барабанщик и в медленном ритме бил в привязанные к седлу литавры.
За носилками ехал Хинн.
Телохранитель и компаньон работорговца. Это был самый крупный воин из всех, кого приходилось видеть Карлу Воллену. Плечи его были широкими, как ствол дуба, а бицепсы в обхвате - как ляжка взрослого мужчины. На нем были штаны из серого волчьего меха, подпоясанные широким кожаным ремнем с внушительной золотой бляхой. Торс обнажен, горы мускулов смазаны жиром. На шее шарф из перьев бирюзового цвета с черным окончанием, каждое длиной с мужскую ладонь. На голове Хинна красовался золотой шлем, напоминающий своими очертаниями голову гигантского аиста или цапли. Заостренная макушка шлема была необычайно высокой. Огромные железные бараньи рога закручивались от шлема до самых плеч Хинна. У телохранителя было два палаша, по одному с каждой стороны седла.
Пленных вытолкали из загонов и сбили в беспорядочную толпу. Вдалеке они могли видеть пирамиды из черепов своих собратьев, в возведении которых они были вынуждены принять участие.
По команде Хинна рабы опустили носилки.