- Служим трудовому народу! - хором ответили они. Справа чуть громко щелкнуло. Сержант из особого отдела, что был закреплен за мной, убрал фотоаппарат обратно в чехол и немного смущаясь ответил на мой удивленный взгляд:
- На память, товарищ полковник. В газету.
- Ты это даже не думай. Лица разведки показывать нельзя.
- Есть.
- Лейтенант, что там еще есть? - повернулся я к своему адъютанту, которого мне вместе с охраной навязал Иванов. Он же исполнял обязанности переводчика.
- Много что есть, товарищ полковник. И про аэродром есть, и про наши дела на складах, и то, что мы позавчера батальон в ловушку загнали и уничтожили. Кстати, тут есть рапорта очевидцев, все-таки четверо смогли уйти краем озера. Много что есть, и наши дела и чужие. Не одни мы тут.
- Ну этого следовало ожидать. Окруженцев вокруг много.
- Уже нет, товарищ майор государственной безопасности, - особисты почему-то упрямо продолжали называть меня по полному званию, а не как армейцы. Вот и мой сержант от них не отставал.
- В смысле?
- За сегодняшний день ни один боец или командир к нам не вышел. Да и вчера меньше сотни на наши посты наткнулись.
- Ясно. Значит, лавочка прикрылась. Ладно, будем добывать людские ресурсы другим путем.
- А что, товарищ майор госбезопасности, восемь тысяч уже мало?
Окинув взглядом окружающий нас лес, вздохнул и ответил:
- Мне? Мне мало. Планы большие.
Пока в штабе изучали случайно добытые разведкой документы и потрошили пленных офицеров, я проехался по нашей группировке, проверяя их боевое состояние и как они устроили свой быт.
Многие уже успели пройти через бои, взять хотя бы те же засады с ложными регулировщиками. По последним подсчетам, только за два дня мы накрошили более двух тысяч немецких солдат. Данные, конечно, немного преувеличены, но ненамного. Проблемой стал сильный расход трофейных боеприпасов, но и он был решен с помощью захваченных колонн. На данный момент у нас скопилось более трехсот грузовых машин и полусотни легковых, это все последствия операции "регулировщик". Так что проблема как с боепитанием, так и с продовольствием решена.
Начал я с полка Гаврилова.
- Здравия желаю, товарищ полковник, - поздоровался он со мной.
- Докладывайте по существу, в каком состоянии полк и когда он будет готов приступить к работе? - после взаимных приветствий начал я.
- Так техника к вылету готова, мы продолжаем увеличивать аэродромы подскока, как вы их назвали, и скоро будем перебазироваться.
- Как с моим У-два, не забыли?
- Нет, радисты закончили с ним возиться. Они, оказывается, ваш штабной самолет радиофицировали трофейной радиостанцией.
- Ну это для меня не новость, сами же прошлый раз рассказали.
- Тут дело в том, что они сделали возможность более или менее нормально общаться. Например, на наших радиостанциях, если отлететь от полка километров на двадцать, то кроме помех ничего не слышно, а тут после проверки на пятьдесят километров и прием вполне нормальный.
- Так это вы мой штабной броневик угнали? - припомнил я происшествие двухдневной давности.
- С разрешения начштаба, - тут же отмазался Гаврилов.
- Я в курсе, что с его разрешения, просто не уточнял, кто пользовался штабной радиостанцией. Что там с вылетом?
- Хоть сейчас. Радисты с вашим самолетом закончили, сейчас работают над "ишачками".
- Командир радиороты у вас или у танкистов?
- У танкистов, товарищ полковник, но зам его тут.
- Давайте его сюда.
Через минуту подбежал младший лейтенант Самсонов.
- Лейтенант, доложите, что у вас с радиофицированием полка?
- Трофеев не хватает, товарищ полковник, пока ставим только на командирские машины.
- Лейтенант, запомните такую фразу одного нашего воздушного аса: лучше иметь десять самолетов с радиостанциями, чем двадцать без. Вам все понятно? Если у вас нехватка, подайте заявку, пусть разведка прошерстит немецкие тылы; думаю, они смогут вам помочь.
- Есть, подать заявку, но по примерным прикидкам нам нужно до шестидесяти радиостанций, товарищ полковник.
- Куда вам столько?
- Танкистам, и пехоте, и артиллеристам…
- Все-все я понял. Подайте заявку.
- Товарищ полковник, вас в штаб вызывают, - окликнули меня от моего штабного броневика. Подойдя, взял гарнитуру и сказал:
- Алый на связи.
- Алый, просьба Четвертого прибыть на базу.
- Понял, сейчас буду.
Развернувшись к командирам полка, продолжил:
- В общем, у вас три дня, чтобы выполнить все намеченные работы, чтобы к сроку полк был полностью боеготовым. И приберитесь здесь, устроили свалку отходов, - пнул я пустую банку из-под машинного масла.
- Есть убраться, - козырнул начштаба полка.
- В штаб! - приказал водителю.
Срочный вызов в штаб оказался по серьезной причине. На один из наших постов вышла крупная группа окруженцев, почти триста человек.
- Кто командир?
- Майор Ветров, из погранотряда. Его уже везут сюда, - ответил Иванов.
- Майор Ветров из погранотряда… майор Ветров… задумчиво бормотал я, постукивая карандашом по столу.
- Вы его знаете?
- Что? А нет, не знаю, но планы на этого майора уже имею.
В это время послышался стрекот мотоциклетного движка и среди деревьев показался сам мотоцикл. За рулем сидел наш боец с поста, в люльке политработник в звании старшего политрука. На заднем сиденье сидел майор.
Познакомились быстро, представившись друг другу, я поинтересовался у майора Ветрова:
- Какие ваши дальнейшие планы, майор?
- Конечно, прорываться к своим, товарищ майор госбезопасности, - вместо майора ответил политрук. Ветров очень недовольно посмотрел на него, но промолчал, видимо, не желая конфликтовать рядом с нами.
- Я у вас спрашивал, товарищ политрук?
- Нет, - несколько растерялся он.
- Вот и помолчите. Я слушаю, майор.
- Согласен с товарищем Барановым, нужно выходить к своим.
- Замечательно. Мы вам поможем. В чем нуждаетесь?
- Так… во всем, - быстро скрыв удивление, ответил пограничник.
- Замечательно, - усмехнулся я.
- Товарищ полковник, я вас правильно понимаю… - начал было Иванов.
- Правильно, - ответил ему, после чего, повернувшись к гостям, предложил пройти на кухню.
- Товарищ полковник…
- Да понимаю я тебя, но придется. Доложи мне по документам, что захватил сержант Мюллер.
- Охрана тыла шестой немецкой армии, что сейчас на нас наступает, о нас знает. Вернее, подозревает. Кстати, вы знаете, что в документах были списки агентов, что работают на противника?
- Из местных?
- Да.
- Переводчик о чем-то таком заикался, но он тоже мельком просмотрел.
- Особисты уже взяли некоторых в оборот. Оказалось, к нам забросили четыре группы диверсантов. Две особисты на ранних стадиях раскололи, еще две сейчас под присмотром, там Кучера сейчас работает. Очень доволен.
- Когда немцы за нас примутся?
- У них сейчас пока сил нет, но думаю, в ближайшие дни… Так вы хотите отвлечь их от нас? Ветровым?!
- Именно, поэтому мы им с десяток грузовиков дадим с продовольствием, вооружением. Танки как наши, так и трофейные, в общем, будем пускать немцам пыль в глаза.
- А если они прорвутся?
- Тоже хорошо, но вряд ли, сам читал сводки Меньшикова, немцы тылы подтянули, перекрыли все. Главное, чтобы Ветров на нас поработал, нам кровь из носу, но две недели спокойствия очень нужно.
- Вы так и не сказали, ваши дальнейшие планы, - опять забросил удочку Иванов.
- Всему свое время, полковник. Скоро вы все узнаете, а пока составьте список того, чем поделимся, только кухни не давайте. Самим не хватает.
- Есть составить список.
В течение двух дней оперативный штаб готовил будущую трассу для группы Ветрова. Капитан Меньшиков, принявший активное участие в составлении маршрута, вызвался сопровождать группу майора до брода, где зона нашего влияния заканчивалась.
К вечеру колонна из тридцати семи грузовиков и шести танков двинулась на прорыв.
- Не прорвутся, - вздохнул рядом Иванов.
Опустив бинокль, я ответил:
- Как ни горько это сознавать, но для нас это хорошо. Особенно если документы, что мы дали Ветрову, попадут немцам в руки. Главное, что они о нас мало знают. То, что нас мало, мы сумели их убедить. Если попадутся, то скажут то, что нам нужно, а не как в действительности.
- Все равно подло это как-то.
- Это война, полковник, и по-другому тут не получится, - жестко ответил я. - Все равно бы пришлось что-то придумывать, чтобы отвести пока от нас подозрения, а так все нам на руку. Пусть немцы о нас пока забудут. Поэтому я приказал ввести в группе радиомолчание, которое вы, кстати, нарушили, и не афишировать свое присутствие. Ветров в таком случае это просто находка. Ладно, я продолжу инспекцию подразделений, а вы держите меня в курсе дел… вестовыми.
- Есть держать в курсе.
- Не обижайтесь Павел Анатольевич, так нужно. Кстати, через пять дней, четырнадцатого июля, сбор командиров оперативного штаба, будет вводная. Вот тогда и узнаете, зачем мы тут.
- Ясно, разрешите идти?
- Идите.
Проводив "эмку" полковника взглядом, повернулся к своей охране и скомандовал:
- К танкистам.
Про У-2 теперь временно можно забыть, сам же ввел приказ о маскировке. Теперь только через неделю я смогу более или менее спокойно полетать и осмотреться.
Через два дня, собрав всех штабных и политработников, как и командиров подразделения, начали разборки по инспекции, которую я только сегодня закончил.
- Товарищи командиры, могу сказать только одно, к будущим боям мы не готовы.
Достав из папки пронумерованные листы, начал доклад. Я, конечно, как командир так, с боку припека, но увидеть глазами и проанализировать еще в состоянии.
Прошелся по всему, что видел. Про быт простых бойцов особо. До мельчайших подробностей про обучение и взаимодействие частей тоже не забыл. С этим было совсем ахово.
На полный доклад и разбор полетов у нас ушло почти четыре часа. Отпустив всех командиров с новыми инструкциями, попросил остаться Иванова, который за все время совещания то бледнел, то краснел, и капитана Меньшикова.
- Капитан, доложите, что вам известно про группу майора Ветрова.
- Мы вели как визуальное слежение, так и полный радиоперехват немецких сообщений. Так что фактически все. Они не особо шифруются, а где идет шифр, помогают пленные немецкие радисты. Они их знают, в принципе мы теперь тоже.
- Конкретнее, что с ними?
- Немцы уже трижды сообщали, что уничтожили группу майора. Но это была ложная информация. Вы были правы, когда говорили: для тыла наступающей армии целый батальон, хотя бы при четырех-шести минометах на машинах и при танках, если умно поставить дело, способен пройти за ночь около ста километров. Довооружиться на складах противника и занять вермахт на целую неделю. Создать впечатление, что это именно они и шуровали все это время на коммуникациях. Наши же подразделения временно останутся вне внимания. Анализ действий группы Ветрова дает понять, что стреножить батальон не самое простое дело. - Глянув на Иванова, Меньшиков продолжил доклад: - Ветров, как его и инструктировали, не идет одной колонной и по одной дороге.
Согласно кивнув головой, сказал:
- В принципе батальон и так первая самостоятельная тактическая единица, а на машинах и усиленный танками - это уже полностью самостоятельная тактическая боевая группа, смертельно опасная для тыловых подразделений, разных там складов, транспортных узлов и транспортных колонн противника. Не зря мы дали двое суток на переформирование и обучение группы Ветрова. Продолжайте.
Переглянувшись после моих слов, Иванов и Меньшиков кивнули друг другу, как будто вторя своим мыслям.
- Так как они располагают данными разведки, поэтому первые два немецких опорных пункта и встретившаяся маршевая колонна были уничтожены с ходу, после обнаружения их передовыми и боковыми дозорами. Уничтожив тыловые гарнизоны, персонал трех небольших складов, мастерских и две маршевые колонны, они двинули дальше.
- Потери?
- Примерно двадцать пять процентов, но они восполнили потери. В их группу влилось несколько небольших групп окруженцев. Проводную связь мы держим и не дали предупредить других, перерезав несколько линий. Эфир забили морзянкой.
- Продолжайте.
- Штаб, прорабатывавший для них маршрут, сделал свое дело неплохо. За ночь им надо успеть преодолеть сто - сто пятьдесят километров до лесного района на дневку, до того как немцы разберутся, что это не просто, извините, банда окруженцев. Так от дневки до дневки и ехать, шумя и уничтожая как можно больше солдат противника. Сейчас они движутся двумя или тремя колоннами по параллельным дорогам вот тут, - указал капитан на карте, продолжив: - Рации, что мы им дали для командиров, чтобы обеспечить фланговый обходной маневр в помощь соседям, если они наткнутся на заслон немцев, хорошо нам помогают следить за их перемещениями.
- Политрук не выступал?
- Нет, идут хорошо. Много сил на себя оттянули. По моему предположению, после изучения радиоперехватов существовать группе осталось один, максимум двое суток. Все-таки мало времени им дали на подготовку, все еще шероховато действуют, наши вон вторую неделю пытаются наладить взаимодействие, все не получается.
- Хорошо, главное мы вбили им в голову, чтобы никаких подвигов и стояний "нерушимой стеной". А воевать с умом, сразу вперед минометы, выносить оборону и быстро уносить ноги в лес - авиация противника основной враг боевой группы, - согласно кивнул молчавший до того полковник Иванов.
- Держите меня в курсе относительно группы Ветрова. Кстати, выношу благодарность всему оперативному штабу за отличную проработку движения группы майора Ветрова.
- Служим трудовому народу, - встав и вытянувшись, серьезно ответил Иванов.
Дальше начались трудовые будни отдельной взятой мотогруппы. Было тяжело, прививать некоторым командирам "от сохи" командирские качества и умения. Открыли небольшую школу повышения мастерства, где читали лекции наши лучшие тактики и стратеги.
Двух совсем упрямых командиров пришлось понизить в звании и дать отделения под командования, предупредив, что за потерю хоть одного бойца под их командованием трибунал - это малое, что их ждет. Некоторых командиров такая "порка" подстегнула, и качество обучения явно поднялось. Формирование, согласно моему приказу, закончилось только шестнадцатого июля, но все подразделения теперь знали своих командиров с хорошей и плохой стороны и примерно представляли, к чему их готовят.
Что было дальше, помнил смутно, меня внезапно свалила, лихорадка, врачи констатировали воспаление легких, и первые два дня я провел в полубреду.
Судя по заходящему солнцу, в себя я пришел вечером.
- Санитар… - пытался крикнуть я. В землянке было жарко натоплено, и это несмотря на лето, и пить хотелось неимоверно, несмотря на все еще заложенное горло.
- Товарищ командир, не разговаривайте. Вам вредно, - услышал я и почувствовал, как мне на лоб легла маленькая девичья ладошка. Судя по тому, что она была холодной, жар у меня еще оставался.
- Попросите прийти полковника Иванова со свежими данными по части и разведданными, - не попросил, приказал я и закашлялся.
Видимо, это были последствия перенесенного заболевания в Польше в мире Царя, и сейчас наступил рецидив. Через несколько секунд я снова вырубился.
Когда я в следующий раз очнулся, было утро. Рядом дремала молоденькая медсестра. Я ее сразу узнал, она была из состава санитарного поезда, который стоял на разбитых путях и не мог эвакуироваться. Мы тогда вывезли все, даже операционную. Вместе с другими медчастями, что встретились нам, был организован общий госпиталь под командованием военврача первого ранга Михаила Петровича Ветровского. После инспекции я мог узнать все палаты-землянки, что у нас были. Эту не узнал; видимо, мой приказ расширить прием ранбольных был уже исполнен. Скоро бои, будет много раненых, а у госпиталя столько палат, сколько сейчас раненых. То есть прием новых будет невозможен, просто некуда класть. Свободных мест не было. Так что утвержденный план по увеличению палат, видимо, был выполнен вовремя.
Взяв в руку прохладную девичью ладошку, разбудил медсестру.
- Иванова ко мне. Быстро. - И прежде чем она открыла рот, спросил: - Какой день?
- Двадцать второе июля, товарищ больной. Вы четыре дня были без сознания.
Это многое проясняло, но нужно было поторопиться. План, разработанный мной, должен начаться через два дня, пора выпускать ребят Меньшикова.
Через полчаса прибыл полковник Иванов с туго набитым портфелем в левой руке. За ним прошли комиссар отряда батальонный комиссар Баранов, неприметный в быту и большой человек в работе, и начальник разведки капитан Меньшиков.
- Присаживайтесь. Докладывайте.
Вошедший вслед за командирами начальник госпиталя взял мою руку и стал сверять пульс. Потом положил ладонь на лоб и спросил:
- Как вы себя чувствуете? - На командиров особого внимания он не обратил.
- Сильная слабость, боли в груди, в висках. Сухость во рту… Помогите мне приподняться.
Военврач помог мне сесть, подложив подушку под спину, и, выходя, тихо предупредил Иванова:
- Десять минут, не больше.
При выходе врач столкнулся с входящим Кучером.
- Докладывайте, товарищ полковник, - тихо попросил я Иванова.
Сейчас я узнаю, продолжает ли работать мой план. Так вовремя попавшийся нам под руку Ветров "принес" нововведения в тактику групп. Весь перехват, что делали наши радисты по действиям майора, передавался всем командирам подразделений с просьбой найти ошибки и смоделировать свою модель поведения. Многие командиры ухватились за это предложение обеими рукам, и до моей болезни среди них шли жаркие дебаты, как бы они поступили на месте майора Ветрова в той или иной ситуации. Дошло до того, что одного командира с низким уровнем… умения анализа пришлось сместить до зама, тут он неплохо проявил себя. И на его место поставить интенданта третьего ранга, который восхитил меня своими авантюрными предложениями. Думаю, тут он будет на своем месте.
- Формирование восьми мобильных групп закончено. Состав каждой группы: сто пятнадцать красноармейцев в составе трех взводов под командование командира роты. У каждого взвода две автомашины и бронетранспортер, часть как десант на танках…
- Численный и материальный состав я сам составлял и в курсе всего. Главное, все группы обеспечены согласно приказу?
- Не совсем. У второй группы из четырех танков, положенных по штату, не хватает двух, ремонтники все еще не могут взяться, запчастей у них нет. Предлагают замену из самоходного дивизиона.
- Принять. По минометам?
- Три группы доукомплектовали трофейными. Благо боеприпасов к ним у нас больше, чем к нашим минометам. У каждой группы мотоциклетный взвод из десяти машин…
В течение часа Иванов докладывал про готовности боевых групп, изредка сверяясь с бумагами.
- Хорошо. Товарищ Меньшиков, доложите последние данные по разведке…