Полк предназначенный для развития Брусиловского прорыва, в результате катаклизма оказывается под стенами осажденного Севастополя времен первой обороны. На сегодня самый полный текст со всеми обновлениями.
Содержание:
Необязательное предисловие (С). 1
Глава 1. Не суди по одежке. 1
Глава 2. Марш. 2
Глава 3. 'Отпечаток каблука'. 4
Глава 4. Приказ, отданный завтра. 6
Глава 5. Военный совет. Главный список. 7
Глава 6. Семь копеек. 9
Глава 7. Окоп-крепость солдата. 11
Глава 8. Шанель, шинель, шрапнель. 13
Глава 9. В штабе. 17
Глава 10. На линии. 18
Глава 11. La garde meurt, mais ne cède pas!* 20
Глава 12. После драки кулаками не машут. 22
Глава 13. Штабные все дела. 23
Глава 14. Вопросы разные, причина одна. 25
Глава 15. Учитель учиться. 27
Глава 15. Дорого яичко к Христову дню. 29
Глава 16. Худой мир лучше доброй ссоры. 31
Глава 17. Маленькая причина больших потрясений. 32
Глава 18. На приморском фланге. 34
Глава 19. Тяжело в учении ... 36
Глава 20. Кому завтрак, кому военный совет. 39
Глава 21. Черная речка (подготовка декораций). 41
Глава 22. Черная речка (репетиция оркестра). 42
Глава 23. Евпатория, дубль второй. 45
Глава 23. Фронт крепок тылом. 46
Глава 24. Черная речка (концерт) I. 48
Глава 25. 'Минная дивизия' и 'артиллерийская академия'. 50
Глава 26. Черная речка (Концерт) II. 53
Глава 27. После бойни. 55
Глава 28. В штабах и в госпиталях. 57
Глава 29. Пришла беда, откуда не ждали. 60
Глава 30. Рабочие войны. 62
Глава 31. На приморском фланге II. 64
Глава 32. Устаревшая фортификация и новая тактика. 66
1856-16-08
Необязательное предисловие (С).
Из отчета комиссии по проверке происшествия в 6 альфа секторе Большой Лаборатории Времени (перевод с Вейского, 25637 год Вегранской эры):
... В результате выхода из строя по вышеуказанным причинам сингулярного фазового синхронизатора триангуляционная диссипация по В-параметру привела к созданию локального пробоя пв континуума с переносом около 6 млн. стоунгов материи из хронокластера 34а657пр-О в хронокластер 34а897рн-Е. Сохранение работоспособности субблока Эйч привело к синхронинформацитринизации переброшенной материи и материи кластера...
Приложение 1. В связи с происшедшим возможны переносы меньших количеств материи в близлежащих хронокластерах. Однако, в связи с авральной работой по ликвидации последствий большого переноса, отследить все перемещения не представляется возможным. Для снижения возможного психологического шока аборигенов в случае местного переноса предлагается предоставить информацию о большом переносе в местной сети как научно-фантастическое произведение в жанре альтернативной истории"
Приложенте 2. Как показало дальнейшее исследование, при затухании возмущения, как остаточное явление произошел перенос весьма небольшого количества материи из хронокластера 34а489пр-О в хронокластер 34а362вв -Е со смещением ...
Примечание на полях:
"А дальше, как всегда, идет наказание невиновных и награждение непричастных".
Пролог. Завещание императора.
- Саша! В плохое время передаю тебе Империю. Долго над этим думал, отстали мы Саша от Европы. Только с турками и смогли на первых порах справиться ...
- Батюшка, зачем Вы так, говорите, Господь милостив ...
- Молчи и слушай отца! Бомбические пушки оказались хороши только против турок, французские железные батареи от них совсем не страдали при обстреле Кинбурна. Пароходофрегаты союзников правят бал на Черном море. Парусные корабли доживают последние годы.
- Батюшка! Зачем Вы напрягаетесь? Доктор Арендт сказал, что Вам покой надобен!
- Сашка, молчи и слушай! Запомни, когда в сорок восьмом году Паскевич уничтожил венгерских бунтовщиков, тогда произошла самая моя тяжелая ошибка. Поклянись, что ты уничтожишь Австрию как страну.
- Клянусь!
- Развали ее на несколько независимых стран, за предательство. Можешь знамена повстанцев передать их преемникам. Польшу освободи, не нужно нам Царство Польское, отбери у австрийцев Краков и все польские области. А Польшу натрави на Пруссию. Тоже хороши союзники! Понял ли?
- Понял батюшка.
Лежавшего на совершенно простой кровати императора Николая Павловича, накрытого солдатской шинелью, скрутила судорога.
Цесаревич торопливо промокнул выступившей на лбу у отца пот. Через несколько минут приступ прошел. Но голос повелителя одной шестой части суши земного шара стал заметно слабее.
- Саша!
- Да батюшка, я здесь!
- Англичанам, не верь никогда, и внукам своим заповедай, чтобы не верили! Самый гнусный народец, и Империя их гнусная. Предадут всегда. В союз с Англией как при брате моем покойном, чтобы никогда не вступала Россия. Используют всех они только к своей выгоде, сами же ничего для союзников делать не хотят. Все чужими руками жар загребать привыкли. Понял?
- Да батюшка!
Цесаревич встал на колени у постели Императора.
- Саша!
- Да отец!
- Отмени крепостное право, чем раньше, тем лучше. Я хотел, но не успел. Ты сделай это! Англичане вешают работорговцев-капитанов везущих негров-язычников в Америку. У нас, у каждого помещика белые рабы одной веры с помещиками. Стыдно сие!
Взгляд Императора стал напряженный, глядя в глаза сына, он сказал:
- Не знаю, как ты сможешь, но рабства в России более не должно быть, чем быстрее, тем лучше! Обещаешь?
- Обещаю!
- Все Саша!
- Батюшка!
- Все, во что я верил, 'Священный Союз', завещанный мне братом, вера в то, что монархи должны поддерживать и помогать друг другу, неизменность государственного устройства в России, все пошло прахом. Русской кровью поддерживал я равновесие в Европе, помог и султану и Цесарю Австрийскому в свое время. Видно по всему совершенно напрасно. Лучше бы врагам их помог!
Спасли наши воины государство Австрийское, да вот как оно нам отплатило в годину испытаний. Императора Австрийского Франца-Иосифа Первого, сделай пожалуйста последним Австрийским Императором. Уничтожь Австрию, этот гнойный нарыв на теле Европы, сделай на границах России дружественные государства: Польшу, Чехию, Венгрию, Валахию. Обещаешь?
- Обещаю!
- Прости меня сын. Постарайся быть лучшим Государем, чем я. Австрию, уничтожь!
- Клянусь отец! Я выполню все, что ты мне сказал!
- Сейчас оставь меня. Позови духовника ...
Глава 1. Не суди по одежке.
Переформированный в августе шестнадцатого года 485-ый Еланский пехотный полк, первый полк 122 - ой пехотной дивизии направленной, в распоряжение генерала от кавалерии Брусилова на Юго-Западный фронт, прибыл к последней железнодорожной станции по нашу сторону фронта. Эшелоны полка выгружались в городке Тарнополе. Тут же одновременно с пехотой, разгружались эшелоны 122 -ой артиллерийской бригады и 47-го тяжелого артдивизиона.
Полк следовал в авангарде дивизии, растянувшейся своими эшелонами на сотни километров. Согласно полученному ранее уведомлению, у станционного коменданта должен был дожидаться приказ командира корпуса о дальнейших действиях полка.
На станции творилась нечто невообразимое: снующие по разным важным и не очень делам солдаты разных родов войск; иные бегущие за кипятком, другие возвращающиеся с питательного пункта. Встречались и бегущие к своим вагонам, что-то прячущие под полой и воровато оглядывающиеся. Повсеместно сновали торговки из местного населения, чуть в стороне видно было степенных хохлов на возах запряженных волами, мобилизованных для военных перевозок и терпеливо дожидающихся распоряжений. В нескольких играли гармошки, и толпился народ вокруг плясунов. Все это напоминало о вавилонском столпотворении.
В окрестностях станции, разливался сильный запах нечистот, смешивающийся с запахом дыма полевых кухонь питательного пункта и хлорной извести использовавшейся для дезинфекции.
Командир прибывшего полка, генерального штаба полковник Ларионов Андрей Васильевич, высокий, почти саженного роста (без двух вершков), тридцати шестилетний офицер с 'Владимиром' четвертой степени с мечами и бантом, в сопровождении адъютанта полка капитана Гребнева, вошел в помещение комендатуры. Ранее в мирные годы здесь сидел начальник станции, и все блистало чистотой, сейчас, деревянные полы с облезшей краской были затоптаны и загажены настолько, что невозможно было рассмотреть цвет их первоначальной окраски. На стене, среди прочих плакатов призывающих подписываться на военный заем, жертвовать в пользу раненным, Ларионов увидел плакат начала войны, уже пожелтевший и местами ободранный. Громадный русский солдат в бескозырке, держал за ус императора Вильгельма, изображенного художником в виде маленького человечка, собираясь дать ему щелчок по носу. Союзник германского императора, император австрийский был столь же мал размером.
Были на плакате и стишки:
Чтож, теперь узнаешь вкус.
Потяну тебя за ус,
Чтоб не думал о Руси,
На, щелчком ты закуси.
А союзник твой, австриец,
Этот жадный кровопиец,
На колени встал от страха
И пополз как черепаха.
- Смотрите Сергей Аполлонович, старый знакомый.
- Простите?
- Я про плакат говорю, с четырнадцатого года не видел, а здесь сохранился.
- А-а! Вы про этого монстра с выпученным правым глазом. Лучше Андрей Васильевич, посмотрите сюда, - капитан указал на скромный лист бумаги с напечатанными пишущей машинкой строками:
'По распоряжению начальника штаба 14-го армейского корпуса разыскиваются:
1) Еврей по имени Генцель, извозчик, житель города Сосновиц.
2) Еврей Сымха Мошкевиц, житель города Бендина.
В случае появления в районе расположения войск вышеназванных лиц, таковых обязательно задержать и препроводить в штаб армии для подробного опроса.
Обер-офицер для поручений Бородин'.
- Шпионы?
- Черт его знает! Давайте определимся, где тут размещается комендант.
- Согласен.
Ларионов поймал за пуговицу тужурки проходившего мимо железнодорожника и задал ему вопрос:
- Скажи, любезный, где тут комендант помещается?
- Это, Ваше благородие, в энтом здании, как войдете, по коридору пройдите и направо третья дверь. Там их кабинет.
- Спасибо братец. Идемте Сергей Аполлонович.
В коридоре постоянно ходили, какие-то люди. Напоминало это 'броуновское движение' растревоженный муравейник. Протолкнувшись сквозь поток, офицеры, предварительно постучав в дверь, вошли к коменданту.
Военный комендант, капитан интендантского ведомства, вынужденный одновременно отвечать на бесконечные вопросы, отдавать распоряжения о перевозке мясных туш ближе к позициям, об организации питания прибывших частей, об исправлении запасного насоса на водонапорной башне, и еще множества неотложных вещей, судя по его виду, был совершенно затуркан и замотан.
Он поднял покрасневшие от бессонницы глаза с набрякшими веками, увидел полевые погоны вошедших офицеров, встал из-за стола.
- С кем имею честь?
- Командир 485-го полка, и соответственно начальник эшелона сто двадцать два сорок восемь, полковник Ларионов.
- Адъютант полка, капитан Гребнев.
- Военный комендант станции Тарнополь, капитан Батицкий. Присаживайтесь господа. Прошу меня извинить я вынужден закончить.
Кроме коменданта в кабинете находился еще инженер-железнодорожник. Обращаясь к нему, комендант заканчивал видимо важный и неотложный разговор:
- Павел Матвеевич, я прошу Вас, восстановите Вы этот проклятый насос! Я знаю, что у Вас нет какого-то там станка. Но насос непременно надо сегодня, крайний срок -завтра, починить. Иначе придется паровозные тендеры из ведер заливать.
- Я, Викентий Васильевич не отказываюсь, по поводу станка, я бы с несколькими рабочими добрался бы до Злочева и посмотрел в тамошних мастерских.
- Сколько потребуется времени, Вам на сей 'анабасис'?
- Сегодня соберемся, завтра доберемся, за половину дня выточим этот проклятый поршень, демонтируем станок, через день вернемся, подгоним, соберем и испытаем насос.
- Когда? Когда насос заработает?
- Как вернемся, насос к вечеру заработает. На третий день. Раньше никак. А станок уж потом соберем.
На лице капитана появилось страдальческое выражение, словно инженер сделал при нем гадкий поступок. Видя его реакцию, на изложенную программу, сорокалетний на вид инженер, с аккуратной щеточкой усов, сочувственно сказал:
- Да не переживайте Вы так, резервный насос спокойно это время отработает.
Капитан обреченно кивнул головой.
- Давайте, давайте. Только поскорее.
- Я заберу с собой токаря Ляпина и механика Гузенко. И еще несколько рабочих.
- Да берите с собой хоть все мастерские! В добрый путь! Лишь бы толк был.
- Тогда до послезавтра, Викентий Васильевич!
- Я надеюсь на Вас!
Железнодорожник поднялся и вышел. Комендант, простившись с инженером, перевел взгляд на офицеров.
- Простите господа.
- Ничего, ничего. Господин капитан, мы собственно зашли узнать, нет ли каких сообщений для нас... Нам было обещано.
- Да, да, безусловно. Есть, есть у меня пакет для Вас. Сейчас один момент, - говоря это, комендант открыл стоявший в углу сейф, достал оттуда конверт из плотной коричневого цвета бумаги с сургучными печатями, и журнал в котором командир полка после предоставления коменданту своего офицерского удостоверения и предписания штаба дивизии расписался в получении секретных бумаг.
Вскрыв конверт, наскоро пробежав глазами полученные распоряжения, помрачневший полковник передал бумаги полковому адъютанту.
- Ваше мнение Сергей Апполонович?
- Столь любимый нашим любезным Куропаткиным, отряд трех родов оружия.
- Согласен. Впрочем, вспоминая историю, сию любовь надергать кусков из разных частей завел еще Ванновский.
- Не к ночи будет помянут!
- Ну не надо так строго, Сергей Аполлонович. Займитесь розыском подчиненных мне частей, командиров я жду у себя через полчаса.
- Слушаюсь господин полковник!
Полковой адъютант вышел.
К Ларионову обратился комендант.
- Господин полковник! Я имею к Вам просьбу!
- К вашим услугам!
- Я прошу Вас, Вы ведь на Злочев будете двигаться? Возьмите в обоз повозку с моим инженером и его рабочими.
- Всенепременно господин комендант, - в голосе Ларионова послышалась скрытая ирония, - позвольте откланяться. Честь имею!
Видимо почувствовав эту иронию, капитал тыловой службы встал из-за стола, одернул китель, гордо вскинув голову, произнес:
- Всего Вам доброго господин полковник и удачи на фронте! Вы не думайте, что я интендантского ведомства по складу характера. Я по случаю застрял здесь комендантом, до ранения был строевым офицером.
Комендант вытянулся еще больше и быстро проговорил:
- Ротный командир 41-го Сибирского Стрелкового. Под Праснышем получил огнестрельный перелом левого бедра, к службе в строю не годен и вот застрял в тылу. Не сочтите трусом. Честь имею!
Короткий кивок головы и Ларионов увидел плескавшуюся в глазах обиду.
- Простите меня капитан, невольно обидел Вас. До недавнего времени батальонный командир, лейб-гвардии 4-го стрелкового Императорской Фамилии полка. Под Праснышем были соседями.
Офицеры обменялись рукопожатием и распрощались. Дорога одному лежала на фронт, другому к множеству совершенно неотложных тыловых дел.
Глава 2. Марш.
Выйдя на перрон полковник, подумал, что попал в неудобное положение из-за своего свойства характера делать скоропалительные выводы и умозаключения. Сам себя, убедив, что перед ним 'тыловая крыса', повел себя недостойно, как оказалось зря. Как многие офицеры фронтовики, он не любил тех, кто 'окопался' в тылу. Неудобно получилось. Хорошо хоть догадался извиниться.
Размышляя о том, что будь даже капитан не боевым офицером, хоть и не получившим наград, но получившим память о фронте в виде простреленной бедренной кости, а действительно той самой 'тыловой крысой', без него ведь все равно было бы, не обойтись.
- Нет гвоздя в подкове, подкова пропала,
Подкова пропала, лошадь захромала,
Лошадь захромала, командир убит,
Конница разбита, армия бежит,
Враг ворвался в город, пленных не щадя,
Потому что в кузнице, не было гвоздя!
Бормоча себе под нос детскую английскую песенку, Ларионов думал о полученном приказе, в котором было сказано: выдвинуться в район Злочева, к исходу дня 16 октября.