Тот сидел на крыльце, а вокруг него крутились самые разные люди - скоморохи, воеводы, дружинники. Хранители талисмана скромно пристроились позади повозки и вперед не лезли. Сераслан, одобрительно поглядывая на них, соскочил с колеса, помог вылезти Кочетыгу. Боярин за это время отлежался и выглядел мужественно. Даже красная полоса через всю щеку от шва на подушке смотрелась как шрам. Прихрамывая, он подошел к крыльцу, поклонился князю.
- Ну? - спросил князь. - Что скажете?
- Свершилось, князь, - спокойно ответил боярин. - Эти чужаки пришибли-таки нашего зверя…
Князь помолчал, и непонятно было, что он подумал. Боярин вернулся к повозке и вытащил оттуда подобранную Серасланом лапу. Безо всякой радости князь сказал:
- Ну, чему быть, того не миновать… Кто его так?
- Сотник Пинского князя Брячеслава Исин.
Князь осмотрел внимательно каждого из них, пытаясь разобраться кто там кто, но в конце концов спросил.
- Который?
Исин тронув пятками коня, на пару шагов выехал вперед.
- Я, князь.
Князь посмотрел на него оценивающе, словно прикидывал глубину его государственного ума. Под его взглядом Исин опустил брови и наморщил лоб. Князь насмотревшись на хазарина посмотрел на боярина.
- А с тобой что? - он обратил внимание на его лицо.
- Так, ничего, - мужественно ответил Кочетыга. - Пройдет… Рассосется…
- А остальные что?
- Спутники. Едут по своим делам…
Князь молчал, разглядывая их, и Исин чувствовал, что он смотрит глубже, чем Брячеслав. На их глазах ночь закрашивала небо чернотой. Все так же молча, князь снял с пояса маленькую клетку, достал оттуда голубя и выпустил его в ночное небо. Проводив птицу глазами, князь устало сказал.
- Слава победителю чудовищ!
Дворня и дружинники, что стояли рядом подхватили его слова, и волна восторженных криков прокатилась по двору, раздвигая плечи гостей. Князь медленно поднял руку, останавливая общий восторг.
- Гостям почет и уважение. Сегодня отдыхайте. Завтра поговорим.
В комнате, которую им выделил князь Исин сбросил мешок на лавку и немного обиженно сказал:
- Даже княжну не показали…
- А что должны были? Покормили тебя, и спасибо скажи.
- Ну… Я надеялся… - сказал сотник подумав. - Не каждый день таких чудищ губить приходится. А ведь наверно ждала девка.
- Да уж, тебя дождешься. Девка, поди, иссохла вся по тебе, а ты бродишь незнамо где… - насмешливо откликнулся Гаврила. Он по хозяйски осмотрелся. Окно, дверь три лавки, стол. Из окна виднелся темный двор и ворота в стене, через которые они и попали сюда.
- Наверняка ведь ждала! - гнул свое хазарин. - Не могла не ждать!
- Да кто тебе это сказал?
- Да этот… Ну, плешивый, что вез нас сюда… И что ждет говорил, и даже окна ее показал.
Гаврила закатил глаза, вспоминая всех плешивых, что ездили на телегах и, наконец, догадался.
- Сераслан, что ли?
- Ну да!
- Так какой же он плешивый? Он лысый, - возразил Гаврила.
Исин, уже собравшийся встать и открыть, остановился.
- А почему лысый? Плешивый! Раз волос нет, значит плешивый.
- Ничего ты не понимаешь, - отозвался из своего угла Избор. Он аккуратно пристраивал меч в изголовье.
- Лысый - это лысый, а плешивый - это плешивый.
- А какая разница? У того волос нет и у этого… Я имею ввиду и у лысого и у плешивого… Или у лысых волос хоть чуть-чуть больше, чем у плешивых?
- Эх ты. В зятья к князю набиваешься, а таких простых вещей не знаешь. Есть разница. У лысого ум волосы ест, а у плешивого они сами вылезают. От плохой жизни.
Исин немного помолчал, а потом ответил Масленникову одним словом.
- Мудер.
- Как ты при своем уме еще не лысый? - отозвался Избор.
- Сам не понимаю, - ответил Гаврила. - Может, сплю мало?
Он зевнул, опрокинулся на лавки и сонным голосом добавил.
- Дверь я заложил. Мало ли что…
- А что? - встрепенулся Исин. - Что-то не так?
Жизнь научила его доверять предчувствиям Масленникова.
- Все так, только уж больно хорошо дверные петли смазаны…
Они не успели провалиться в сон, как в дверь стукнули. Избор уже устроившийся на лавке приподнялся, но к двери не пошел, только положил руку на меч… Стучал явно кто-то из своих - уважительно и аккуратно.
- Так с вами никогда умным не станешь, - проворчал Исин сквозь зевок. Сон уже наполнял его как мед непочатую бочку. Хотелось закрыть глаза и провалиться в уютную темноту и заново пережить события этого дня, но каждый удар словно вколачивал ступеньку в лестницу, что вела к пробуждению.
- Не спится кому-то, - сказал сотник. Его лавка стояла ближе всех к двери, и уж если кому полагалось встать и открыть стучащим, то именно ему.
- Открой, - отозвался Гаврила. - Не чуешь, разве, что тебе стучат?
- Почему мне? - спросил Исин, перевернувшись на живот и отыскивая в полумраке лицо Гаврилы.
- Уважительно, уж больно, - объяснил Гаврила. - Так не Пинскому воеводе и не Киевскому богатырю стучат, а …
- Сотнику Пинского князя… - закончил Исин, явно веселясь. Едва видный в темноте Гаврила отрицательно покачал головой.
- И не сотнику. Сотнику бы в дверь ногой барабанили, а тут со всем уважением. Рукой и не сильно.
- А кому же тогда? - спросил хазарин. Он уже догадывался, что скажет Гаврила, но это и было приятно.
- Не зайдам, каким-нибудь стучат, - продолжил подползать к главному Гаврила. - Княжеского зятя вызывают.
Исин поднялся, но к двери не подошел.
- Может, дверью ошиблись? Сераслан говорил, что князь рано ложится. Да и вообще тут поспать любят…
- Это открыть надо, да выяснить, - сказал Гаврила, поудобнее устраиваясь на лавке. Он-то понимал, что те, кто сейчас маются за дверью, к нему никакого отношения не имеют.
- Чего нужно? - крикнул Избор.
В дверь последний раз грохнуло и оттуда пророкотало:
- Князь к себе вашего сотника требует, будущего зятя.
Голос звучал громко, самоуверенно. Гаврила развел руками, показывая все видом, что открывать придется именно Исину и никому другому. Он поднялся, чувствуя спиной взгляд Гаврилы.
- Погодите. Оденусь… - и начал одеваться. Он торопился, сквозь зубы проклиная перепутавшиеся штанины, а когда все же оделся небрежно опершись о дверь - не за каждым же вот так среди ночи посылают князья - бросил:
- Схожу к тестю, послушаю, что скажет…
Гаврила осмотрел его, зевнул с завыванием и сообщил.
- Чего скажет? Скажет, что дурак…
Восторженности у Исина поубавилось. Гаврила видел что-то, что не видел он.
- А что не так?
- Не срамись. Ты чего без меча поперся?
Хазарин пощупал свой пояс.
- Так князь…
Гаврила ничего не стал говорить, а только покачал головой. Мол, учишь его, учишь…
- Бесхитростный ты. Даже завидно.
Исин медленно вернулся и одел меч.
- Лучше на пояс, - поправил его Избор. - Тут потолки низкие. Если что, то выхватить не успеешь.
Он перевесил меч и пошарил в изголовье и под одобрительным взглядом Гаврилы сунул за голенище нож.
- Засов не закладывайте, - попросил он…
- Ничего. Постучишь.
- Может быть, ты раньше утра не вернешься.
- Может быть, тебя там сейчас прямо и женят, утра не дожидаясь… - предположил Гаврила.
- На пир хоть позови…
Дверь за ним закрылась, и он услышал, как Гаврила рассмеялся. Потом босые ноги прошлепали к двери, и кто-то заложил ее.
Обрезанный закрывшейся дверью свет пропал и перед ним в обе стороны протянулся полутемный коридор.
- Пошли, сотник. Князь ждать не любит… - сказал старший подчеркивая свою близость к сильным мира сего.
- Да, - небрежно согласился Исин, - что князья, что каганы… Все они одинаковые… Всем сегодня нужно то, что достать или сделать можно будет только завтра…
Ему никто не ответил и он бодро пошел дальше. Маленький отряд миновали несколько поворотов, одиноким факелом раздвигая тьму перед собой. Исин смотрел по сторонам, соображая куда направляются княжеские дружинники.
- Почему сюда? - спросил он. - Князь вроде в другой половине?
Старший на ходу обернулся, и ответил.
- А то я не знаю, где тут князь.
В его голосе уже не было угодливости и подобострастия, так удививших Исина час назад. Хазарин оглянулся, пожал плечами и двинулся дальше. Холодок скверного предчувствия прокатился по спине, заныли зубы. Еще час назад в глазах этих людей он был героем. Да что там героем, больше чем героем. Он был человеком, от которого в ближайшем будущем могла зависеть жизнь каждого из них. Муж княжеской дочери и сам почти князь и вот тут такое… Сколь не скоротечна земная слава за этот час она не могла исчезнуть бесследно. Остатки уважения должны были остаться, но он их не чувствовал. Сотник начал соображать, вспоминая все то, что рассказал Сераслан и то, что успел увидеть сам. Все левое крыло князь отдал жене Елене и дочери, а сам с сыном жил в правом. Исин вспомнил вид из окна, подсчитал повороты и мысленно почесал затылок. Похоже, что вели его, все-таки на женскую половину. "К княжне? На смотрины?" - подумал он. - "А то она до утра дождаться не могла". Пламя факела осветило впереди стену из бревен. "Если вверх, то может быть и к княжне" - подумал Исин уже не веря в это. Предчувствия его не обманули. Свет, что нес старший впереди, плавными скачками начал спускаться вниз. "Подвал, - подумал Исин, - а что хорошего может быть в подвале? Да ничего!"
Он тихонько вздохнул. Ступеньки были хорошим поводом, что бы положить ладонь на рукоять меча… С первой ступени он посмотрел вниз. Он уже знал, что будет делать. Глаза сами подсчитали ступени - двенадцать. На второй он неуклюже взмахнул руками и с проклятьями покатился вниз. На глазах у тех троих, что смотрели на него сверху он попытался остановиться, но едва поднявшись на ноги упал на повернувшегося на шум старшего. От неожиданности тот забыл, что держит в руке факел, и уронил его, пытаясь поймать хазарина. Исина то он поймал, но, не удержавшись на ногах, вместе с дорогим гостем упал навзничь, прямо на оброненный факел. На лестнице стало темно и оставшиеся остановились. Прямо под ними сопели и ворочались в темноте два тела. Потом кто-то охнул, застонал и от всей души выругался.
- Да что у вас тут за лестницы? То криво, то косо… Эй, старшой, поднимайся, а то больно хорошо устроился… Слезь с меня…
Несколько мгновений тишины и тот же голос, но уже озабоченно произнес:
- Эй, где вы там? Что-то ваш старшой молчит. Не иначе как ушибся..
Потом в темноте прозвучал стон и хазарин сказал.
- А я, кажись, ногу сломал… Помогите, ироды… Вот вам князь за меня…
Исин услышал, как наверху, там, где стояли оставшиеся трое, свистнули вынутые из ножен мечи. Он осторожно поднялся и, вспомнив Гаврилу, достал нож из-за голенища.
- Сейчас, - напряженно ответили сверху. - Только огонь засветим.
Это было лишнее. Огонь Исину совсем не был нужен. При зажженном факеле те, сверху сразу увидят, что старшой их уже неживой лежит, и что нога у сотника в полном порядке.
- Конечно, - быстро сказал сотник - Я сейчас факел найду и кину вам… Подождите…
Он ощупью нашел факел и бросил его на середину лестницы. Стало слышно, как тот ударился о ступени и скатился вниз.
- Поймали?
- Не добросил.
Послышались шаги. Двое стали спускаться, осторожно нащупывая под собой ступени.
- Бережливый князь у нас, - сказал тот, что остался наверху.
- И правильно, - возразил ему один из тех, кто спускался. - От огня бережется…
Исин немного постонав неслышно поднялся до середины лестницы и замер там. Осторожные шаги спустились к нему и он, дождавшись, когда ступени заскрипели совсем рядом, протянул в темноту руку и дернул на себя. Стражник охнул и, теряя равновесие, наклонился вперед. Сотник, ждавший этого, приподнялся, принимая на себя его вес и напрягая ноги, выпрямился… Тело дружинника перекатилось по его спине и рухнуло в пролет. Раздался короткий вскрик, который заглушил шум падения.
Исин не стал больше притворяться. Ударом ножа он оборвал жизнь третьего и пока тот скатывался по ступеням сам хазарин злой и проворный как кошка, прыгнул вверх, к последнему оставшемуся в живых. Мокрое от крови лезвие коснулось вражеского горла, и темнота прошептала:
- Хочешь дожить до рассвета - тогда молчи и веди назад.
Хазарин почувствовал, как под его ножом чужой кадык дважды дернулся вверх-вниз.
- Что дергаешься? - насмешливо спросил Хазарин. - В горле пересохло? Сейчас кровью напою.
Исин не видел врага, но не прошедшее ощущение опасности сделало его чутким. Он почти наверняка знал, что сейчас на уме у дружинника, и он знал, что именно тот попытается сделать… Поэтому, не дожидаясь неприятностей, едва тот повернулся к нему спиной Исин саданул его по затылку рукоятью ножа. Дружинник молча, как бык под обухом повалился на дощатый пол.
Глава 16
Несколько минут спустя сотник уж барабанил в дверь к Гавриле. Масленников отпер ее, даже не поинтересовавшись, кто стучит, словно чувствовал. Увидев кровь на лице, он посмотрел ему за спину, рывком втащил его в комнату и только тогда спросил.
- Ранен?
Исин мотнул головой и бросил с плеч свою ношу.
- Живой.
Запор за спиной глухо ударился, возвращаясь на место.
- Оба живы. Только что-то тут не чисто…
Избор посмотрел на него неодобрительно и сказал:
- Ты уж скоро год, как сотник, а людей резать так и не научился. Опять в крови вымазался… Кровь-то откуда?
Исин небрежно дернул щекой.
- Пришлось помахаться. Троих зарезал… - чуть-чуть гордясь, сообщил он.
- Троих? Ну, тогда еще ничего, - смягчился воевода. - Да. Для троих крови не так много… Хотя мог бы…Ну да ладно. А из-за чего? Ты же вроде к князю ходил? Князь-то хоть жив?
Исин выдернул кляп изо рта своей ноши.
- Не знаю. Я его не видел. Не дошел.
- Это его счастье, - кивнул Гаврила. - А это кто?
- Говорили, что к князю ведут, а куда на самом деле вели, сейчас узнаем… Что-то тут не чисто - повторил он.
Гаврила бросил сотнику кусок сыромятного ремня.
- Локотки ему свяжи.
- Думаешь убежит? Куда тут? - Исин оглядел тесную комнатушку.
- Мало ли… Сговорчивей будет.
Исин не стал спорить. Связать - так связать. Он перевернул полутруп на живот и связал ему руки за спиной.
- Не убил ненароком? - Гаврила прислушался и успокоил.
- Дышит.
- Как ударил? - поинтересовался Избор. Исин поднял руку, что бы показать куда, но Гаврила остановил его.
- Дурак. На себе не показывают. На нем покажи…
Исин показал.
- Матереешь, - сказал Избор. - Не все мимо ушей пропускаешь. Кое чего в башке остается… Вон там ковш с водой. Принеси.
Он вылил на голову пленному и только после этого тот попытался сесть.
- Не спеши, - остановил его Гаврила. - Поговори-ка с нами…
Плечи пленника напряглись, пробуя на прочность ремень, и опали.
- Вот, вот - сказал Исин. Руками подумал, а теперь головой подумай. Рот мы тебе затыкать не будем, а ежели что, я тебе этой штукой пасть заткну.
Он достал нож, и, постукивая лезвием по ладони, спросил:
- Ну? Куда вы его вели? Только без вранья.
О чем еще можно спрашивать Избор не знал и надеялся, что сейчас все станет ясно.
Пленник, не потерявший присутствия духа, посмотрел на одного, на другого, на третьего и уловил эту неуверенность. В конце концов, он был у себя, и ему помогали стены, а эти люди были тут чужими.
- К князю вели. Просил поскорее, - как мог твердо сказал он. - Ждет.
Он старался смотреть прямо, но под взглядом Гаврилы потупился.
- Видишь, к князю вели, - повторил Масленников за пленником, при этом не спуская с него глаз. - Не хорошо вышло, а?
Пленник побледнел и ничего не ответил.
- Не хорошо вышло, - насмешливо поддержал Гаврилу Избор. - Шли, никого не трогали, пальцем стену ковыряли, а тут наш сотник испугался чего-то и троих зарезал…
Не закончив фразы, он рывком приблизил свое лицо к чужому и резко спросил.
- Что князю в это время в подвале делать?
- Князь звал…
Пленник сказал два слова и остановился. Каждый видел, как он выдумывает, что такого сказать, но Гаврила распугал его мысли.
- Забыл?
- Забыл, - ответил угрюмо пленник, ежась под насмешливым взглядом Масленникова. - Но сейчас припомню.
- Не тужься, - спокойно уличая его во лжи, сказал богатырь. - Так тебе князь и скажет, кого и за чем звал.
- Звал, - дрогнувшим голосом возразил пленник. - Хлебом клянусь, жизнью…
Неловкое молчание тянулось несколько минут. Пленник судорожно рвал ремень, а Гаврила, Избор и Исин смотрели на него, решая дальнейшую его судьбу.
- Ну, раз так… - пожал плечами Гаврила.
Он немного повернул голову к Исину и спокойно произнес.
- Видно ты и впрямь троих безвинно порешил… Плохо, конечно, только еще хуже дело до конца не доделать.
Он пошевелил пальцами в воздухе, в задумчивости потер подбородок.
- Жаль, конечно, служивую душу, да ничего не поделаешь. Придется тебе его зарезать и дело с концом.
Пленник замер, а Исин в смущении поскреб затылок.
- Да. Нехорошо получилось. А тело куда денем? А чего я князю скажу. Ведь ждет, поди. Идти то придется.
- "Что скажу…" - проворчал Гаврила. - Думать надо было, прежде чем за нож хвататься.
- Так темно было, - попробовал оправдаться Исин. - И лестница еще…
Он развел руками, словно говорил, что не виноват, и что все дело в лестнице.
- "Темно" - передразнил его Избор. - Ну, покалечил бы ты их, как в прошлый раз у этого… Ну как его… Ну да вы все знаете где.
Гаврила серьезно кивнул, мол, да, помним.
- Вот. Даже виру князю платить не пришлось. А тут так сразу насмерть, да еще сразу троих, да ведь еще так наверняка, что бы помучались…
- Нет! - оскорблено возразил Исин. - Этих я по-хорошему зарезал. Они даже не почувствовали… Даже этот вот подтвердит.
Он ткнул рукой в пленника.
- Они ведь и не пикнули даже… Правда?
Хазарин заглянул ему в лицо и от его взгляда пленник попытался упасть, но Гаврила подтащил его к стене и разговор продолжился. Исин всплеснул руками и спросил сразу у всех.
- Да Бог с ними. Ты мне лучше объясни, что я князю-то скажу?
Он спросил это у пленника, словно и впрямь ждал от него совета как поступить. Тот молчал, смаргивая с ресниц капли пота, что ручейками бежал по лицу. Не дождавшись совета, Исин вдруг посветлел лицом и предложил.
- А скажу я ему, что, мол, они сами зарезались. А?
Гаврила с Избором переглянулись, пожали плечами.
- Нет, - сказал воевода. - Не поверит князь. Не поверит.
- Ну, тогда скажу, что всех их вот этот зарезал, - нашелся хазарин и дружески положил руку на плечо княжескому дружиннику.
- Всех зарезал, а сам куда делся?
- Сбежал! - объяснил Исин.
Гаврила подумал над раскладом, потом замотал головой.
- Куда же он сбежит, если ты его сейчас убьешь?