Понятно о чем, подумал Избор, и рука его сама собой протянулись за пазуху. К талисману. Воевода догадывался, чем может грозить то, что он должен сделать, но он должен был это сделать. Ковчежец слабо щелкнул, и в комнате у волхвов грохнуло. Уже не обращая внимания на дружинников за спиной, Избор вошел к волхвам. Ситуация там изменилась на прямо противоположную. Гаврила поднимался с пола, рядом с ними крутились обручи с бочки.
Бойкий мужичок, что домогался Гаврилы, растерянно стоял перед ним не понимая, что произошло. Удивление приковало его взгляд к полу, он смотрел на обручи, а Масленников уже стоял, уперев руки в бока. Потеря силы так подействовала на волхвов, что они стояли, словно примороженные к полу, даже не разговаривая.
- Конец вашей силе, - усмехнулся богатырь. Он уже понял, что тут произошло. Ухватив обалдевшего волхва, что все еще смотрел себе под ноги за ворот, приподнял над полом. Воевода понял, что хочет сделать Масленников, и остановил его.
- Кончай забавляться, - крикнул Избор. Он уже стоял в комнате и закладывал засовом дверь. - Там других гостей принесло. Те повеселее будут… И каждый с ножиком.
Исин, крутя головой в поисках летающих горшков, спросил.
- Там-то что?
- Князь по тебе соскучился. Прислал за тобой. Где, говорит, мой любимый зять…
Хазарин захотел, было, отбрехнуться, но вовремя понял, что Избор не шутит.
- Дружинники?
- Они.
Гаврила вскинул кулак и одним ударом разворотил стену. Бревна выбросило наружу и там закричали испуганные люди, заржали кони.
- Тогда нам туда. - Он показал на дыру и сделал шаг к свету.
- Убегаем?
Гаврила усмотрел в словах хазарина упрек.
- По своим делам идем. Не забудь, что ты пока не невесте принадлежишь, а талисману, да воеводе… Вперед.
В дверь позади них уже барабанили, но Избор понимал, что среди дружинников наверняка найдется хотя бы один умный, что догадается обойти дом с другой стороны и забраться через окно.
Не обращая внимания на волхвов, бестолково суетившихся в комнате, они выбежали на двор. Под ногами заорали не съеденные еще куры, заверещала свинья.
- Держи! - раздался одинокий голос откуда-то сверху. - Вон они! Уйдут!
- Уже ушли! - ответил Гаврила. Он плечом выбил дверь в конюшню и вспрыгнул в седло. Лошади взяли с места, словно чуяли за спиной погоню.
- Как ты князю-то нужен, а? Хороший тесть у тебя будет. Ничего для тебя не жалеет - ни людей, ни времени… - прокричал он. Хазарин сделал вид, что не расслышал, а может быть и правда, голос богатыря затерялся в перестуке копыт. Разметая перед собой кур, они вихрем пронеслись до ближайших ворот. На их счастье дружинники перед ними не ждали их тут.
Всадники пронеслись мимо них, не дав им случая и возможности пустить стрелу вслед. В ожидании их беглецы то и дело оглядывались назад.
- Мост! - закричал Гаврила. - К мосту!
- Нам не туда…
- К мосту, - повторил Гаврила. - Там оторвемся!
Они продолжали нестись и проскакали почти половину расстояния до переправы, когда показалась погоня.
- Их только пятеро! - Крикнул Исин. - Отобьемся.
Избор пришпорил коня и, обгоняя хазарина, прокричал в ответ.
- Уймись! Тебе, может, там еще княжить придется… Зачем себе врагов заводить?
- Догонят ведь! - ответил Исин и тоже пришпорил коня.
- Ну, когда еще…
Мост приближался так быстро, словно и сам не стоял на месте, а, перебирая опорами, спешил им навстречу. Исин все оглядывался. Кони у преследователей оказались похуже и они потихоньку отставали.
- Уходим! - крикнул хазарин. Его никто не услышал. В этот момент копыта лошадей ударили по настилу моста. Шум воды, что журчала, обтекая опоры моста, обдал их прохладой. Сразу за мостом Гаврила остановился. Из-под копыт его коня в воздух взвилось облако пыли, и он развернулся лицом к преследователям.
- Достаньте луки.
- А то мы пятерых без луков не уложим?
- И семерых уложим, да только в другой раз. Нынче без крови обойдемся. Просто покажем, что готовы драться.
Настил моста из коротких бревен горбиком поднимался к небу, но на середине моста спускался к другому берегу. С другой стороны к ним приближались пять всадников. Из ворот, что еще виднелись выезжали новые всадники.
Луки в руках Избора и Исина остановили преследователей около самого моста. Голос Гаврилы перелетел с берега на берег, словно птица.
- Что нужно?
Они не полезли напролом, а оглянулись, выискивая помощь, и ответили.
- Князь вас к себе требует.
- Это я уже слышал, - пробормотал хазарин, глядя, как всадники из города подъезжают все ближе и ближе.
Гаврила, так же следивший за ними, отрицательно покачал головой.
- При всем уважении к князю не можем быть его гостями. У нас дело, нашим князем порученное. Вот когда сделаем, тогда может быть…
- Тогда обязательно! - подхватил Исин. - Я к невесте вернусь. Как дела закончу, так сразу!
Исин слушал хазарина, и не мог понять шутит тот, или говорит правду.
- Передайте князю поклон и скажите, как только дела закончим обязательно, и сами приедем, и зятя ему привезем, а сейчас не можем - уж больно дело серьезное…
Всадники из города, наконец, подоспели и также встали перед мостом. Теперь тут стояли все, кто приехал сегодня в корчму.
- Вы своему князю служите, а мы - своему… Посмотрим кто лучше служит. Вперед! - скомандовал кто-то самый отчаянный…
- Назад! - крикнул Гаврила, и все послушались его. На глазах преследователей мост вздыбился, в воздух взлетели бревна и через мгновение настила на нем не стало. С гулким плеском половинки бревен попадали в воду и течение, не прекращая журчать у мостовых опор, понесло бревна вниз. Напуганные кони рванули в стороны, и через мгновение на том берегу клубилось облако пыли, из которого выскакивали то люди, то лошади.
- Ну, кажется, никого не убил… - пробормотал Гаврила.
- Вряд ли они это оценят…
- Ничего. Исин ввернется - объяснит. Если захочет. Поехали отсюда.
Развернув коней, они помчались прочь от реки.
Степь, что быстро летела под копыта, взлетела ввысь небольшим холмом. Они выскочили на вершину, и не слезая с седел, смотрели на то, как по противоположному берегу мечутся люди и лошади.
- Вряд ли это их остановит… - сказал Исин, глядя на разрушенный Гаврилой мост. В его словах Избор уловил потаенную гордость. Будущий княжеский зять словно бы гордился такими справными воинами, что не испугались ни Гаврилы, ни их всех, а особенно его самого.
- Зато охладит, - отозвался Масленников. - Как ни крути, моста-то больше нет… Нырять придется… А этот берег выше… Пока еще переправятся… Лошадей заведут…
- Но ведь переправятся же…
- Да, - вынужден был согласиться Гаврила. Он посмотрел на берег сквозь трубку в кулаке. - Может быть, поубивать их?
Богатырь оглянулся на Исина, а тот, не заметив взгляда, покачал головой.
- Перетопи, - посоветовал практичный Избор. - Пока они из воды вылезли. Чистая смерть… Им хорошо, да и нам спокойнее.
Он говорил искренне и далек был от мысли вести себя так, что бы когда-нибудь Исину проще было бы посмотреть в глаза князю Голубеву. Кем бы ни были те люди в реке и на берегу добросовестными воинами или бесстрашными дураками, но они мешали им делать дело. Для воеводы привезти талисман в Киев было куда как важнее, нежели устроить личную жизнь хазарина, при всем нему, хазарину, его, воеводы, уважении.
- Жалко, - наконец сказал Гаврила. - Мне спокойней будет, если мы им хазарина отдадим. И нам лучше и ему приятнее.
- Ну, уж нет, - быстро откликнулся хазарин, еще помнивший Гавриловы пророчества о том, для чего он нужен князю и чем все это может кончится.
- Я до князя сам когда-нибудь доберусь. Это если охота будет.
Поняв, что у Гаврилы рука не поднимается перетопить хоть и не безобидных, но случайных вообще-то людей, Избор развернул коня и поскакал вперед. За ним следом, привязанная коротким ремнем скакала четвертая лошадь, что осталась им в наследство от странников. Выбора у них теперь не было - следовало уходить и как можно скорее.
Гаврила и Исин припустили вслед за ним, понимая, что сейчас их мягкосердечие, возможно, испортит им жизнь в самом ближайшем будущем. Исин все время оглядывался и в один из таких разов сказал.
- Переправились.
- Теперь их точно поубивать придется. Вот беда-то…
Избор не отозвался.
- Слышишь, Избор. Они переправились…
- Слышу, - отозвался воевода. - Не та беда, что с земли, не та, что с воды, а та беда, что с неба.
И Гаврила, и сотник тут же забыв о преследователях, начали озираться, отыскивая опасность в небе. Они шарили глазами по небу, пока хазарин впрямую не спросил.
- Где они? Не вижу ничего. Остроголовые?
- Да, - откликнулся Избор, глядя как всадников у них за спиной становится все больше и больше. Они выскакивали из реки и, нахлестывая лошадей, бросались в погоню.
- Где же?
- Надеюсь, что далеко… Но чувствую, что уже летят сюда гады… Летят!
Их преследователям ни занимать было, ни упорства, ни смелости. После того, что Гаврила сделал с мостом, они могли бы спокойно вернуться, и рассказать о страшном колдуне, что в одно мгновение разрушил мост и едва не повернул реку вспять, но они неслись следом за ними как свора собак за зайцами. То ли они видели, что их больше, то ли их страх перед князем был сильнее страха смерти, но они не отставали и потихоньку расстояние между ними сокращалось. Гаврила, в очередной раз оглянувшись, крикнул Избору.
- Пришпоривай!
Воевода скакал последним. Запасная лошадь скакала не налегке - на нее нагрузили все мешки, что второпях бегства побросали странники и она, словно якорь, не давала ему разогнаться.
- Брось ее! - крикнул хазарин.
- Еще чего, - отозвался воевода. - Что я им родственник такие подарки делать?
- Догонят - все отберут…
- Пусть попробуют!
Гаврила покачал головой и придержал коня.
Копыта четырех коней дробно ударяли по сухой земле, но вскоре к этим звукам прибавились голоса погони.
- Брось мешки… Раз голоса долетели, значит, и стрела долетит, - вновь проорал Гаврила. - Бросай! Все равно не наше…
- То-то и оно! - откликнулся Исин, вполне понимавший своего воеводу. - Мало ли чего там в мешках понапиханно… Волхвы ведь…
Избор не ответил, но когда через несколько минут к крикам погони прибавился стук копыт, подтянул коня поближе и не отпуская поводьев, стал другой рукой рыться в ближнем мешке. Воевода действовал рассудительно. Он сперва щупал то, за что хватался и только потом, когда понимал, что ухватил зряшную вещь, вытаскивал ее и бросал. Он действовал споро, и уже через несколько минут позади них лежало на земле или плыло по воздуху какое-то тряпье, пучки сухой травы. С мешком, в котором странники держали еду, он разобрался еще быстрее, мельком помянув старцев за жадность - всю прошлую ночь они за обе щеки ухомякивали их еду, хотя у них самих в мешке чего только не было. Именно поэтому Избор расстался с этим мешком с каким-то мстительным удовольствием. Он попросту распорол боковину мешка и смотрел, как на дорогу вываливаются ковриги хлеба и куски мяса в чистых холщовых тряпицах, и что-то еще. Лошадь сразу пошла живее.
- Остальное бросай! - прокричал Гаврила. На лошади остался еще один вьюк. Размера он был не большого, но Избор так же обстоятельно открыл его, что бы выяснить, с чем же ему предстоит расстаться. В этом мешке оказались совсем уж никчемушные вещи. Он даже посмотрел, не ошиблись ли его пальцы, когда нащупали выщербленную временем деревянную посудину. Избор не поленился поднести ее к глазам и удивился стариковской жадности, что честно охраняла такую ветхость. Плошка оказалась не только старой. Она была древней и сухой, словно кости пращуров. Где ее им дали, и какой жадиной долен был оказаться тот, кто берег ее до сих пор, но не пожалел ее для странников он даже не задумался, а просто отбросил ее назад и тут же стал нашаривать что-нибудь еще.
Глава 23
Увидев как освободившаяся от груза лошадь прибавила в беге, преследователи заорали, но их крики утонули в грохоте. Земля задрожала, и Избор оглянувшись, увидел, как земля у него за спиной вспухает и расходится узкими трещинами. Пока он высматривал всадников позади себя, одна из них скользнула рядом, ушла вперед и проскочила между ног сотниковского коня. Конь, ощутив под брюхом пустоту, заржал. Несколько мгновений они двигались наперегонки - трещина и конь. Одна половина скакала по одну сторону трещины, а другая - по другую. Так продолжалось несколько секунд, но в какой-то момент конь, почуяв, что уступает трещине в скорости, дико заржал и скакнул в сторону.
А земля позади них продолжала дрожать и лопаться, рождая из себя что-то невообразимо большое. На глазах Избора из разверзшийся земли выперло небольшой холм с заостренной верхушкой. Не отрывая глаз от ужаса, что творился позади него, воевода непрерывно шпорил коня, стараясь уйти подальше, а холм все рос и рос, словно из земли поднимался огромный воин в остроголовом шлеме.
Сотника догнал и ударил в спину порыв горячего ветра. Он пах гарью, перемолотым в пыль камнем и чем-то еще, чем пахли самые темные глубины земли.
- А-а-а-а! - тонко заорал хазарин, спиной ощущая, что позади него бушует сила - не чета Гаврилову кулаку..
- Вперед! - заорал Масленников, упиваясь ощущением ужаса. Ветер, что с неистовой силой бил в лицо и уносил запах пота, заставляя его оставаться человеком. Он в своей жизни повидал всякое, но ощущение того, что в десятке шагов за спиной рождается гора, испугало бы кого угодно. Оглянувшись, богатырь увидел, как земля там вздымается вверх острым краем, загораживая окоем. Она разделила преследователей и преследуемых словно ножом, что из-под земли высунулся нож и попытался для чего-то отрезать от Руси часть ее земли.
Клич Гаврилы остался без ответа. Никого понукать не приходилось. Лошади - и те понимали, что промедление смерти подобно. Избор нагнал хазарина. Тот обернулся на ржание лошадей. Явно хотел сказать что-то бодрое, но Избор едва обернулся, увидел, как хазарские глаза начали вылезать из орбит. Грохот позади них стал злым и громким, и мимо прокатилась каменная глыба величиной с городские ворота. На их глазах резвый камень, презрев сотника и воеводу, покатился следом за вырвавшимся вперед Гаврилой. У глыбы сил оказалось побольше, чем у Гаврилова коня. Быстро и напористо она догоняла богатыря даже не глядевшего назад.
- Гаврила! - завизжал Исин. - Гаврила!
Крик, пронзив воздух, догнал Гаврилу. Масленников обернулся. Глыба, переваливавшаяся с боку на бок, догоняла его, но богатырь не свернул в сторону. Он вскинул руку и ударил по кулаку. Глыба, уже вставшая позади него на дыбы, словно взбешенный медведь испуганно вильнула вбок и скатилась в трещину.
Они остановились только тогда, когда землю перестало трясти. Уставшие не меньше лошадей богатыри развернулись и смотрели, как позади них застывает в природной неподвижности скалистая гряда. Горы в ней были как на подбор - молодые, острые как волчьи клыки или копейные наконечники.
- Что это было? - спросил Гаврила.
- Что было, то и осталось - ответил хазарин, облизывая сухие губы. - Кто хочет - пусть рукой пощупает.
- По-другому спрошу, - спросил тогда Гаврила. - Это мы их или они нас?
- Чудной ты, - всплеснул руками хазарин. - Ты жив?
- Живой…
- Вот. Живой. А их и не видно… Значит наша взяла. Значит это мы их.
Хазарин не мог удержаться. Слова из него сыпались, словно горох из рваного мешка, а со словами выходил страх.
- Если они нас убить хотели, то не получилось у них, значит мы победили.
- А если…
- А если они эту гору сделали, что бы от нас спрятаться, то тем более. Раз струсили, значит проиграли.
Избор слушая их, помалкивал. Он все еще зачарованно смотрел на гору. Там еще клубился дым, что-то осыпалось с самого верха и, поднимая тучи пыли, катилось вниз по склонам. Удивляясь его молчанию, Гаврила полюбопытствовал.
- А ты что скажешь?
Воевода наклонил голову сперва вправо, потом влево. Долго молчал и Гаврила, что он-то наверняка знает, что там произошло.
- Ну?
- По-моему это я сделал… - наконец сказал Избор. В голосе его не было уверенности, и Исин переспросил.
- Ты?
- Не ты же…
Исина это слегка обидело.
- Что же ты, выходит, волхвом стал?
Избор покачал головой. Так высоко он не метил.
- Куда мне… Не во мне дело - в стариковских пожитках.
Гора успокоилась и теперь только кляксы дыма, что выбивался из каких-то щелей, напоминали о том, что еще несколько минут назад на месте этой горы тянулась ровная степь.
- Я стариковскую солонку из мешка выбросил. Сразу после этого и…
Он кивнул на гору. Масленников перестал измерять взглядом высоту горы и посмотрел на смирную лошадку с вьюком на спине. Богатырь сразу поверил Избору.
- Да-а-а-а, - задумчиво сказал Гаврила, - а что было бы, если бы ты весь мешок одним махом высыпал?
Избор побледнел, а Исин бодро ответил.
- Может, ничего бы и не было…
Гаврила снисходительно оглядел хазарина. Почувствовав себя княжеским зятем тот явно начал задаваться.
- От тебя, может быть, ничего бы и не было бы…
Чуть подумав, и посмотрев на вершину горы, ради справедливости добавил.
- От меня с Избором тоже…
- Ну… - не согласился хазарин. - Если бы все сразу бросить, то сейчас весь мешок оказался бы на верхушке горы. А что там произошло бы, нас уже не касалось бы. А уж если б он на ту сторону скатился, так и вообще…
Избор не соглашаясь, качнул головой.
- При нашем-то везении он не на ту сторону бы скатился, а на эту…
С почтительной осторожностью он подошел к лошади и снял вьюк.
- Слава Богам, все обошлось… Осталось придумать, что с этим узлом делать и можно дальше двигаться…
- Как что? - удивился Исин. - Себе оставим. Если уж лошадей не отдали, что уж такую-то дрянь отдавать?
- Дрянь? - удивился Избор. - Да если там все такое же, как и эта солонка, то этому цены нет!
Исин ухватился за эту мысль.
- Тем более! Будем считать, что мы клад нашли…
Опасаясь, что они неправильно оценят ситуацию, Исин напомнил:
- Мы же не отбирали. Они сами бросили. Все по честному получилось…
- А еще княжий зять… - грустно сказал воевода, глядя на Масленникова. - Как он такое говорит? Даже князя жалко стало.
- Да… - подтвердил Гаврила. - Стариков обобрать каждый норовит… А они бедные, теперь пешком ходят, и колдовать им нечем…
Исин вдруг понял, что никто из друзей и не собирался искать стариков и возвращать им пожитки. Не до того было. Талисман ждали в Киеве, и тратить время на поиски недругов никто не собирался. Другое волновало богатырей - как жить рядом с такой опасностью, как рядом с ней держать талисман.
- Ничего. Слабого обобрать - самое княжеское дело - отозвался хазарин. - Сам говорил, что они у моего тестя трех человек в лягушек превратили. Пусть теперь и расплачиваются…
Гаврила и Избор промолчали. Теперь, когда все стало ясно, они смотрели не на гору и не на хазарина, а на мешок.