- Глаз чуть не вынул, су-у-ука… - стонал Дорофей, корчась на земле с прижатыми к лицу ладонями.
Годимир осторожно взял воровку за плечо, поставил на ноги. Острие корда продолжало щекотать ее кожу. Длинная коса, скользнув по плечам и запястью Годимира, упала на спину.
- Ты кто? - спросил рыцарь.
- Тебе какое дело? - дерзко отозвалась девчонка.
- Вот те на! - восхитился Олешек.
- Вяжи ее, суку… - вмешался Дорофей.
- Закройся! - прикрикнул на него рыцарь. Развернул воровку.
Лучи розовеющего на восходе солнца, приглушенные древесными кронами, позволяли все же рассмотреть ее лицо - курносый нос, челку, падающую на брови, пухлые, упрямо сжатые губы. Большие глаза глядели с вызовом и оттенком насмешки.
Олешек прошелся к наконец-то успокоившемуся серому, похлопал по шее, почесал ганаш.
- Ты знаешь, пан рыцарь, почему она не удрала до сих пор?
- Ну?
- Что - "ну"? Седло надеть на коня не сумела. Не справилась…
- Да ну?
- Что ты заладил - "ну" да "ну"… Подпруги затянуть не смогла. А потом - ногой в стремя, а седло на бок. Угадал, красавица?
- Я тебе не красавица!
- Как хочешь. Наше дело предложить… Ого, пан рыцарь! Тут и меч твой!
- И меч сперла! - заорал бортник и опять застонал. - Ой, глаз мой глаз… Лишила зрения, зараза…
Годимир повернулся к нему на мгновение. И вправду, рожа - без слез не взглянешь. Две глубокие царапины через лоб, бровь и щеку. По краям разорванной кожи выступили крупные капли-бусины. Просто чудом глаз сохранился.
- Да… - протянул рыцарь. - Дела… Ладно, выбираемся.
Девчонка дернулась, попыталась убежать. Словинец без труда схватил ее за ворот. Остановил.
- Не спеши!
- Вот я бы ей врезал… - бухтел Дорофей.
- Молчи уж, - усмехнулся шпильман. - Ты себя уже показал. С девкой не справился.
- Я… понимаешь… по-хорошему хотел… А раз нельзя по-хорошему, могу и в ухо! У нас с конокрадами знаешь как?
- Знаю! - отрезал Годимир. - А потому еще раз говорю - закрой рот и сопи в две дырки. Твои, что ли, кони?
- Да нет… - растерялся бортник.
- Вот и молчи. - Рыцарь повернулся к пленнице. - Еще раз спрашиваю - ты кто?
- Тебе какое дело?
- Это я уже слышал. Дорофей, ты ее знаешь?
- Откуда?
- Оттуда! Знаешь или нет?
- Не знаю. Чужая она, понимаешь… Пришлая…
С треском проламываясь через кустарник, топча чахлые побеги у корней, появился Ярош. Все-таки сумел поймать саврасого.
- Ну, вы и шум подняли! - довольно проговорил разбойник. - Только глухой не услышит.
- Выбираемся, пожалуй. - Годимир показал Олешеку, чтобы взял девчонку за рукав, а то, не приведи Господь, отвлечешься, а она снова удерет.
- Вижу, поймали вора! - осклабился Ярош. - Ух, ты! Во дела! Девка?
- Сам ты девка, мерзавец! - выкрикнула пойманная.
- Я - девка? - удивился разбойник. - Не. Это ты ошиблась, пожалуй.
- Противная девка, ух, какая противная, понимаешь, - вмешался Дорофей. - Ты гляди… А не боишься? Мы ведь и ремешком можем, и розгой, а можем и…
- Заткнись! - побелел Ярош, аж перекосило его. - Охолонь! Я тебе не Сыдор!
- Да я чо? Я ничо… - забормотал бортник, вытирая бороду рукавом. Он втянул голову в плечи, съежился, стал еще меньше ростом и скрылся где-то за серым.
- Пошли, что ли? - махнул головой Ярош.
- Идем, - согласился Годимир. Взял коня под уздцы.
Шагая вперед, он не оглядывался, но слышал, как девчонка честит Олешека:
- Что ты в меня вцепился как клещ? Синяк на руке будет!
Шпильман не отвечал. Молчали и Ярош с Дорофеем.
У самой околицы рыцарь оглянулся. Девчонка что-то рассказывала шпильману, опираясь на его руку. Ну, чисто панночка на балу. И кто кого держать должен, чтоб не убежал?
- Удивительное дело, - задумчиво проговорил Ярош. - Девка. Одна. В этих краях… Не сходится, пожалуй…
- Что не сходится? - удивился Годимир.
- В этой глуши не всякий мужик, здоровый и при оружии, выживет. А тут девка…
- Ну, так и не местная ведь.
- Да. Не местная. Иначе Дорофей узнал бы.
- Переселенцы тут какие-нибудь не проезжали?
- Да откуда мне знать? С тобой вместе, пан рыцарь, приехал.
- А может, из старателей… - протянул словинец и вдруг хлопнул себя по лбу. - Оп-па!!!
- Ты чего это, пан рыцарь? - покосился на него Ярош.
- Кажись, догадался я!
- О чем же?
- Ты королевну Аделию в глаза видал когда-нибудь?
- Нет… Что? Эк ты хватил, пан рыцарь! Не может быть!
- Почему не может?
- Ты же сам говорил - ее дракон унес.
- Ну, может, и унес. Но не съел. Откуда мне знать, что драконы с королевнами делают?
- Ох, сказал бы я тебе…
- Перестань! А вдруг она от него удрала?
- От дракона? Не верю. Да я и в драконов не верю! Сказки это все!
- А кто стожки селянам пожег? А пожар в замке королевском?
- Да мало ли что там загорелось?
- Ты там не был, а я видел! От свечи опрокинутой такого пожара не будет.
- Все равно не верю! И одежа у нее, прямо скажу, не королевская…
Годимир задумался. Это был сильный довод. Он тоже не представлял королевских дочек, блуждающих по лесам в мужских портках, разбитых опорках и распоясанной домотканой рубахе. А с другой стороны, поди узнай, какие причуды у панночек королевской крови?
Вот и подворье Дорофея. Олешек первым делом вытащил цистру из-под корыта, придирчиво осмотрел, словно кто-то ее трогал без него.
- Ух ты! Дай посмотреть! - тут же потянулась девчонка.
- Еще чего! - Шпильман опасливо отодвинулся, заслоняя инструмент собой.
- Вот жадный!
Ярош перевернул лежавший на боку кувшин донышком вверх, похлопал ладонью, провел пальцем по краю и вздохнул.
- Да, похмелиться бы не помешало, - согласился бортник. - Сбегать?
- И не думайте! - прикрикнул на них Годимир. - Не время!
Он обошел корыто и остатки вчерашнего кутежа и остановился так, чтобы видеть глаза девушки:
- Тебя как зовут?
- Не скажу! - дерзко ответила она и сжала кулачки.
- Зря. Я - странствующий рыцарь, Годимир из Чечевичей герба Косой Крест. Если ты нуждаешься в помощи, тебе не обязательно воровать мой меч. Можно просто сказать, что за беда.
Она не ответила, гордо задрав подбородок и рассматривая вьющихся в небесной сини стрижей.
- Ладно… - Годимир решил не сдаваться, пока не выяснит все подробности и не найдет ответы на все мучающие его вопросы. - Спрошу по-другому. Ты - королевна Аделия?
Девчонка зыркнула на него огромными серыми глазищами, мельком огляделась по сторонам - не услышал ли кто? Закусила губу.
- Можешь не отвечать, - усмехнулся Годимир. - Я уже и так догадался.
Тут сбоку к нему придвинулся Ярош и, дыша перегаром в ухо, прошептал:
- А ты руки ее видел? Тоже, скажешь, королевские руки?
Да, руки у предполагаемой королевны ничем не отличались от рук любой чернавки из господского замка. Под ногтями - грязь, на одном из пальцев большая ссадина. И все же…
Годимир притянул голову разбойника к своим губам и зашептал:
- Так четыре дня в лесу. Что ты хотел? Где ей мыться было? - И в полный голос произнес для девушки: - Я рад, что ты спаслась, твое высочество.
И тут она преобразилась. Куда девалась неуверенная девчонка? Появились осанка, постав головы и подлинно королевские нотки в голосе:
- Благодарю тебя, пан рыцарь. Хорошо встретить в таком захолустье благородного пана, да еще странствующего рыцаря.
Годимир толкнул Яроша локтем: "А? Что я тебе говорил?"
- Как же тебе удалось спастись от дракона?
- Позволь мне не вспоминать, пан рыцарь, об этих ужасных мгновениях…
- Конечно, конечно, прекрасная панна. Просто я думал, что читал обо всех повадках сиих злобных чудовищ, известных людям…
- Я расскажу тебе, пан рыцарь. Обязательно расскажу, - заверила его королевна. - Но позже. Когда притупятся воспоминания о перенесенных страданиях.
- Не смею настаивать… - Рыцарь поклонился. Довольно изящно, если принять во внимание отвычку от общения с прекрасным полом. Ведь Стрешин он покинул уж больше трех месяцев тому назад - ранней весной - и с тех пор все странствовал да путешествовал.
- Смешно вас слушать, право слово! - восхитился Олешек. - Словно дети малые в игру играют!
- А не нравится - не слушай! - пренебрежительно бросила Аделия и притопнула ногой - жест, выглядевший бы более величественно, будь она обута в туфельки или сапожки.
- Мы отвезем твое величество в Ошмяны к батюшке-королю, - твердо произнес Годимир. Глянул на товарищей - не будет ли возражений?
Протест последовал, но не с той стороны, откуда ожидался. Королевна скривилась, словно отведав кислой вишни:
- Нет, нет… Не хочу. Там скучно! Давай лучше, пан рыцарь, будем вместе странствовать.
- Как можно, твое величество? - опешил Годимир. - Я же пообещал его величеству, и каштеляну, пану Божидару… да и вообще, уместно ли…
- И полкоролевства пропадает… - громким шепотом добавил Ярош, глядя в сторону.
- А что, батюшка обещал полкоролевства? - кокетливо стрельнула глазами Аделия. - И мою руку, должно быть? Я угадала?
- Да что там угадывать? - развел руками Годимир. - Все, как водится, и пообещал…
- Так ты из-за половины королевства меня искал? От дракона спасть хотел? - нахмурилась королевна.
- Нет, конечно! - горячо возразил Годимир, удивляясь про себя, как она быстро освоилась. Уже и разговаривает на равных, как будто всю жизнь их знала. И, чего греха таить, верховодить пытается. Настоящая королевская кровь, ничего не попишешь…
- Нет, если это все правда, - восхищенно проговорил музыкант, - я про вас балладу напишу. Или целый роман в стихах! Не будь я Олешек Острый Язык из Мариенберга!
- А ты правда шпильман? - повернулась к нему королевна. - Настоящий? Дай цистру подержать!
- Еще чего! Испортишь, не приведи Господь!
Она капризно надула губки:
- Фу! Жадина ты, а не Острый Язык. Олешек Жадина из Мариенберга!
Шпильман ошалело заморгал, а Ярош с Годимиром рассмеялись.
- Ай, да высочество! - воскликнул разбойник. - Так ему и надо!
В это время Дорофей дернул его за полу зипуна:
- Это… понимаешь… если она от дракона удрала, стало быть, тут пещера его недалеко… Они завсегда сокровища накапливают, понимаешь… Сколько народу ездило искать, а нам, понимаешь, такое…
- Так! Рот закрой! - оскалился Ярош. - Твое дело - сторона. Ишь ты, золота да каменьев драгоценных ему захотелось! Брагу вари да мед собирай. У тебя это лучше получается!
- Да я чо? Я ничо… - засопел бортник. - Вам же, понимаешь, подсказать хотел…
- Я отведу вас к пещере! - проговорила внезапно Аделия.
- Правда? - поразился Годимир. - Ты же говорила…
- Я помню. Может, чуточку забыла, но обязательно вспомню. Найдем пещеру…
- А ты была… - начал Олешек, но Ярош толкнул его - сказано ж тебе: лучше пока не напоминать.
- А что, пан рыцарь, - разудало проговорил разбойник, - драконы, говорят, и вправду сокровища собирают…
- Так не бывает же драконов, - прищурился Годимир. - Сам утверждал.
- Как это не бывает? - возмутилась королевна.
- Эх! С вами поведешься - не в то еще поверишь! - махнул рукой Ярош. - Моря я тоже не видел. Но оно же есть!
- Еще как есть! - восторженно закатил глаза Олешек. - Видел бы ты лунную дорожку на водной глади летней ночью… - И вдруг спохватился. - А ведь правда, пан рыцарь! Одно дело королевну батюшке вернуть, а другое дело - королевну и голову дракона в придачу… Доброжир тебе корону сразу отдаст! Не задумается даже.
- Не нужна мне корона! - ответил Годимир. - Ты же знаешь, я за властью и богатством не гоняюсь! Но обет выполнить… Такой случай!
- Так что, едем? - улыбнулась Аделия. - Я покажу.
- Да поехали, пан рыцарь! - Шпильман бренькнул по струнам. - Два-три дня не решат ничего… А если и в самом деле дракона завалишь?
- А главное, какая баллада выйти может! - подмигнул Ярош.
- Ну, так и ты от сокровища не откажешься! - в свою очередь подначил его рыцарь.
- А я что? - покачал головой лесной молодец. - Я не претендую. Честно разделим. На всех.
- А я? - влез Дорофей.
- А ты… Если будешь молчать, получишь малую толику, - сурово проговорил Ярош. - Но, не приведи Господь, хоть одна живая душа прознает, куда мы поехали… Ты меня знаешь?
- Знаю, знаю… - пискнул бортник, втягивая голову в плечи.
- Так вот. Под землей найду и на краю земли найду! И кишки вокруг дерева обмотаю, уж извини, твое высочество, а из песни слова не выкинешь…
Аделия махнула рукой величественным жестом. Мол, все понимаю и не обижаюсь.
- Эх, - почесал макушку рыцарь. - Не думал я, что обеты так разрывать могут… Но ведь, если я дракона убью, а после королевну к отцу доставлю, я ж ничего против чести не учиню?
Четыре головы дружно замотылялись из стороны в сторону, будто говоря - нет, нет, не учинишь…
Годимир махнул рукой и пошел проверять конскую сбрую. Наверняка малознакомая с седловкой королевна что-то напортачила. Нужно распутать, расправить перекрутившиеся ремешки и складки потника, а уж тогда и в путь собираться.
ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ
ЯКИМ И ЯКУНЯ
Второй день маленький отряд, следуя путаным указаниям королевны, уходил все дальше и дальше на юго-запад, прочь от обжитых земель. С каждой верстой ближе становились сверкающие белизной снеговые шапки Запретных гор, все круче становился подъем. В лесной рати как-то исподволь сероствольные буки-исполины вытеснялись приземистыми темно-зелеными елями. Все меньше становилось под копытами коней овсяницы и белоуса, все больше черники и кислицы. Изредка попадались целые заросли можжевельника, еще не стелящегося по земле, как высоко в горах, а торчащего бойкими кустиками.
Годимир, как истинный рыцарь, уступил седло Аделии и теперь шагал, ведя серого под уздцы. На саврасого сгрузили собранные рачительным Дорофеем запасы - муку, мешочек пшена, два хороших ломтя сала, соль в тряпице и даже оплетенную ивовой лозой корчажку с брагой. Харчей должно было хватить на три-четыре дня. Вот и выходит, что если завтра никакой пещеры не обнаружится, нужно разворачиваться и выбираться к людям. Сперва в Гнилушки, а после и в Ошмяны. Рыцарю хотелось верить в благорасположение и короля Доброжира, и каштеляна пана Божидара. Авось помогут снарядить отряд как положено, с подводами, слугами и запасными конями, и вот тогда уже крылатый гад не уйдет от справедливого возмездия.
На привалах Годимир точил меч и отрабатывал удары. В поединке с драконом случайностей не бывает, да и быть не может. Приставучий Олешек таки заставил рыцаря дать ему пару уроков. Шпильман продемонстрировал знания, полученные от наемника из Костравы, и рыцарь понял, что все уже почти безнадежно.
Желания у парня много, а вот умения никакого. То ли поморянин учил его спустя рукава, лишь бы отвязался, то ли сам не был мастером. Взять хотя бы стойку. Олешек ставил ноги чересчур близко одна к другой, да и сгибать в коленях их никак не хотел. Утверждал, что ему так неудобно. Но рыцарь-то знал, что двигаясь словно на ходулях, ученик лишает себя подвижности и свободы перемещения, что он не сможет с достаточной быстротой отклониться от вражеского удара или, напротив, прянуть вперед в длинном выпаде.
В конце концов Годимир разозлился и заставил шпильмана отрабатывать шаги. Круговой и скрестный, приставной и отшаг. "А не хочешь учиться, ищи другого учителя!"
Неожиданно помог Ярош, с интересом наблюдавший за их упражнениями. Он заявил возмущенному музыканту, что движение в бою - основа основ и начало начал. Неподвижный боец - мертвый боец. И от души посоветовал рыцарю не подпускать шпильмана и близко к мечу, пока не научится слушать умных людей и двигаться на поле боя свободно и раскованно.
Аделия тоже принимала живейшее участие в занятиях, хлопала в ладоши при каждой удаче Олешека и порывалась сама схватить меч и встать рядом с ним. Сказала, что тоже всю жизнь мечтала научиться рубиться настоящей сталью.
В общем, от всего происходящего у Годимира начала голова идти кругом, и он прекратил занятия до той поры, пока не станет у них больше свободного времени.
На другой день с утра он разбудил всех с рассветом, заставил разводить костер и готовить завтрак, чтобы и мысли не возникло о мечах, стойках и выпадах. На дневке тоже от роли учителя отказался, сказав, мол, что слышит непонятное шуршание в подлеске. Ложь вышла такой убедительной, что даже Ярош повелся - накинул тетиву на лук и все время привала держал под рукой пяток воткнутых в землю стрел.
Зато когда тронулись в путь, Годимир получил возможность вздохнуть с облегчением.
Лесной молодец продолжал оставаться настороже. Перекинул повод коня через предплечье, а сам так и зыркал по сторонам, выискивая, в кого бы всадить стрелу. Олешек надоедал королевне, пристроившись у ее стремени:
- А какой он, дракон?
- Страшный, вот какой, - отвечала Аделия, но уже без истерик или душевной дрожи.
- Я понимаю, что не теленок, а все же… Какой, а?
- Какой, какой… Крылья… Хвост… Пасть… Зубастая.
Королевна оказалась не из записных рассказчиц. Хотя о других заботах болтала довольно бодро. Наверное, и вправду сильное потрясение пережила.
- А огонь он может пускать?
- Конечно, может… Из ноздрей.
А вот это что-то новое. Такого ни магистр Родерик, ни архиепископ Абдониуш не писали, не говоря уже об Абиле ибн Мошше Гар-Рашане… Тьфу, басурманин, пока выговоришь… Годимир не мог понять, хочется ли ему дальше слушать беседу королевны и шпильмана, или пустопорожнее щебетание Олешека начинает его злить? Ишь, прилип как банный лист к… Нет, нехорошее сравнение, не благородное. Просто - пристал как смола. И тут рыцарь вспомнил свой сон и липкую грязь, куда угодил по воле навьи. Настроение испортилось окончательно.
- Вы бы тише! - сердито буркнул он, проверяя - легко ли ходит клинок в ножнах. - Не нравится мне этот лес!
- А то мне он нравится! - воскликнул шпильман, делая широкий жест рукой. - Елки, палки, лес густой…
- Тише! - поддержал Годимира Ярош. - Пан рыцарь верно говорит. Что-то не то в лесу…
Аделия ойкнула и закрыла рот ладошкой. Брови Олешека поползли на лоб:
- Как это - "не то"? - вполголоса спросил он.
- Да вот так! - пояснил Ярош, тоже стараясь говорить негромко. - Птицы не поют. Слышал?
- Нет.
- Если бы меньше болтал, услышал бы. Версты две назад и сойки кричали, и ореховки. А дятлов сколько было! А теперь тишина…
Годимир прислушался к своим ощущениям - нет ли чувства слежки? Да нет. Затылок не сверлили ничьи глаза, как это случилось на тракте. Но вот дышать почему-то стало тяжелее. Или воздух стал влажным и холодным?
Пожалуй что…
Да! А вот еще!
- Ярош, - позвал он разбойника. - Ярош, ты можешь сказать, в какую сторону мы едем?
- Да вроде в гору… - почесал затылок лесной молодец. - Значит, на юг. А там… тяжело сказать. Солнца нет.