Зырянин дёрнулся и ткнул наугад лучиной, надеясь попасть в лицо. Нападавший заорал, отпуская его. Тут же, словно по тайному знаку, смерды ринулись на пермяка, перескакивая через столы. Арнас не глядя швырнул в них лучиной и бросился наутёк. В комнате был полумрак, лишь красные сполохи дрожали в окнах. Спотыкаясь и падая, зырянин с грохотом устремился к двери. За спиной его раздались проклятья, послышался испуганный голос хозяина:
– Туши! Туши!
Арнас не оглядывался. Едва не врезавшись в бревенчатую стену, он проскользнул к выходу и уже в сенях грянулся оземь, запнувшись о лежащее на полу тело. Икона отлетела в сторону, пермяк зашипел от боли, вскочил и распахнул наружную дверь. На дворе недвижимо лежал кто-то из его дружков-разбойников. Зырянин перемахнул через труп, дёрнул на себя калитку и был таков.
Пожар уже охватил несколько изб и перекинулся на тын Олисеева двора. В красноватом зареве бегали люди и собаки, звенели вопли, трещало горящее дерево, с грохотом рушились стропила. Повсюду летал пепел, было жарко и душно. Арнас кинулся в скопление народа, надеясь затеряться в толпе. Горло его запершило, рубаха промокла от пота, во рту стоял солоноватый привкус. "Батюшка Крестос, убереги от беды", – думал он, не сомневаясь, что своим спасением обязан русскому богу. Когда бы не икона, висеть бы ему сейчас на Олисеевых воротах. Он оглянулся, проверяя, нет ли погони, и с разгону врезался в кого-то. Уши его пронзило грязное ругательство, грянул детский плач. Охнув, Арнас хотел обогнуть встречного, но мазнул по нему взглядом и застыл, поражённый. Счастье, что тот нёс на руках измазанную пеплом девчонку, иначе худо пришлось бы Арнасу.
– Пермяк? – изумлённо выговорил Буслай, не смея верить глазам своим.
Арнас оскалился радостно, потянулся было за ножом, но снова глянул на дитя и, сорвавшись с места, исчез во тьме. Ушкуйник же постоял, ошалело моргая, потом решил, что померещилось, и понёс ребёнка дальше.
Добрая половина Людина конца погорела в ту ночь. Не только Черницына улица, но и Волосова, и Пробойная, и Редятина обратились в золу. Давно не бывало такого бедствия в Новгороде. Знай об этом Арнас, был бы доволен – с лихвой отомстил он злым русичам за смерть отца. Но зырянин не думал более о расплате. Эта страшная ночь изменила его, порвала что-то в душе, вывернула наизнанку. Вторично спасённый Крестосом, он понял – русский бог не случайно вертится рядом. Что-то хотел он донести пермяку, но что? Арнас терялся в догадках.
Выбравшись из города, он спрятался в ближнем сосняке, переночевал, а утром ещё долго лежал на сухой твёрдой земле, собирая мысли в кучку. Из памяти его то и дело выплывали искажённое злобой лицо гречина, скорбный русский бог в облаках, труп товарища на дворе и хнычущая девчушка на руках у Буслая… Откуда-то издалека, почти неощутимо, завывал кровожадный югорский пам и неистово плясали ушкуйники, одурманенные коварной старухой.
Пламя, горевшее в Арнасе, вдруг потухло – резко и в одночасье. Всё, чем жил он доселе, опостылело ему. Отчего так? Он не мог объяснить. Даже смерть Буслая не была ему теперь желанна. Знакомая тоска затопила его, растеклась предчувствием поворота судьбы.
Закряхтев, он поднялся, умылся в ручье, вышел из сосняка. Куда ему было идти? Обратно в Новгород? Или домой, в родной павыл? А может, к местным шаманам? Уж они-то просветят его, растолкуют, для чего русский бог дважды вторгался в его жизнь.
Вдали зазвенели колокола, и Арнас понял – это знак. Глубоко вздохнув, он поднял голову, высмотрел над крутобокими крышами посадских изб деревянные маковки церкви и заковылял туда. Никаких стремлений не было в нём, никаких надежд, одно лишь твёрдое знание – он должен явиться в дом Крестоса и припасть к мудрости его служителей. Так решили небеса, по иному быть не может. Он шёл, приволакивая ноги, спотыкаясь о торчащие из земли булыжники, распугивая кудахчущих кур. Издали кто-то крикнул с издёвкой: "Голытьба! Хлебушка хочешь?". Арнас даже не повернул головы – он шёл на звук колокола, заворожённый чудными переливами. Это русский бог говорил с ним, тот самый бог, что когда-то на Онеге заметил его и отличил среди прочих. Все другие бессмертные отвернулись от Арнаса, лишь русский бог незримо присутствовал рядом, протягивая спасительную длань. Крестос звал его к себе, и Арнас не смел ослушаться. Звон колоколов небесным набатом разносился над землёй, провозвещая окончание его странствий. Вот она – цель, к которой он стремился, сам не зная об этом. Всё, что случилось с ним прежде, неосязаемо вело к этой цели. Русский бог победил: никого не убив, он непостижимо возобладал в душе человека, и человек этот теперь спешил в его храм, чтобы постичь открывшееся ему чудо – чудо смирения и доброты, даруемой без расчёта на признательность. "Ничего он не хотел от меня, – понял Арнас. – Ни жертв, ни молитв, ни благодарности. Помогал, потому что мог помочь. Спасал, потому что мог спасти. И всё. Ничего больше". Это было так просто – и так сложно. Разве могли себе вообразить такое чудинские боги? Разве под силу им было понять, что можно одаривать благами, не беря ничего взамен? Оттого и колебался Нум-Торум, требовал с Крестоса клятвы, не верил ему на слово. Невдомёк ему было, как можно променять владычество на спасённую душу. И Арнасу это тоже было невдомёк, пока не узрел он икону в доме гречина и не наткнулся на Буслая с девчонкой на руках. Крестос отвёл от него грозу и послал свой знак, говоривший: "Следуй за мной". И зырянин пошёл – за разлитым в куполах солнечным светом, за умилённой пронзительностью фресок, за кротостью и всепрощением.
Конец
Приложение
Бармица – кольчужная сетка, защищавшая шею
Беломошник – народное название сосны у коми.
Бер – название медведя у древних славян
Бирюч – вестовой
Вакуль – водяной
Вилина гора – место обитания вил, т. е. русалок
Ворга – сырая ложбина
Вороний день – отмечался коми в 7-й день месяца вороны (апреля).
Вэрт – дух-богатырь у хантов
Гачи – штаны, державшиеся на вшитом шнурке
Година – час
Городня – часть стены между башнями
Громовые стрелы – мезолитические скребки и зубила, почитавшиеся как обереги
Едома – возвышенность, гора
Елань – трясина, топь.
Емцы – сборщики дани.
Ерн-вай ("ненецкая обувь") – меховая зимняя обувь выше колен
Заплот – сибирское название сплошной ограды из досок или брёвен
Ирий – верхний мир, рай по языческим поверьям славян
Иттарма – деревянная фигурка, олицетворявшая душу человека
Кан – верховный правитель Югры
Колташ-Эква – верховная богиня-мать, более известная как Сорни-Най (Золотая Баба)
Конурник – редкая корявая ель по кочкам.
Корзно – плащ с застёжкой на плече.
Кощей – раб
Кощуна – старославянское название мифа
Кули – злые духи (хант.)
Кумыш – верхняя одежда, носившаяся мехом наружу.
Куна – серебряная монета, 1/50 гривны, а также деньги вообще.
Курья – старица, прежнее русло
Ледник – погреб
Лембой – чёрт, леший (употреблялось как ругательство).
Лили-хеллехолас – злая душа, способная к перевоплощению
Малица – короткая одежда, надевавшаяся через голову и носившаяся мехом внутрь
Метальник – чиновник
Мяндак – сосновый лес плохого качества
Неделя – воскресенье.
Ногата – серебяная монета, равная полутора кунам.
Няры – короткая зимняя обувь
Павна – поросшая травой болотистая местность
Павыл – деревня.
Пальма – узкий длинный тесак на копьевидной рукояти
Парка – праздничная верхняя одежда, носимая мехом наружу
Пасы – резные знаки и клейма, пред-иероглифическая форма письма.
Плескичи – псковичи
Пляска духов – северное сияние
Позорище – представление
Потворники – языческие волхвы и целители
Пупыги, мисс – добрые духи
Резана – обрезанная монета
Русалии – праздники в честь русалок (вил) – крылатых дев, орошавших землю водой из своих волос. Праздник справлялся летом, всю неделю перед днём Ивана Купалы. Вторыми русалиями считались зимние святки
Рухлядь (мягкая рухлядь) – пушнина
Рыбий зуб – моржовый клык
Сар – сушёная мята
Свита – плотная одежда длиной до икр.
Слуд – наст на снегу, покрывающий замёрзшую реку
Сузём – непроходимый лес
Сулица – дротик
Тайбала – дальний дремучий лес
Тальник – ивовый кустарник
Урман – северорусское название хвойной чащи на болоте.
Хонт-Торум – бог войны
Хонтуй – вождь, князь у хантов и манси.
Храбр – богатырь
Хранильники – языческие жрецы
Чадь – простолюдины
Чемья – маленький сруб для хранения охотничей добычи
Черки – унты
Чувыл – пристенный открытый очаг у народов Кавказа, Поволжья и Сибири, сделанный из брёвен или камней, обмазанных глиной, с нависающим дымоходом
Чудь белоглазая (сииртя) – мифический народец, аналог гномов.
Яга – ритуальная одежда, в которую ханты и манси облачали иттармы