Девушка вдруг поняла, что это она так громко дышит. И похолодела, когда ощутила на своем затылке немигающий взгляд чего-то неведомого и страшного из чащобы.
– Обернись. – Мягкий завораживающий шепот прозвучал, казалось, со всех сторон. – Взгляни в глаза своему страху.
Эвелина почувствовала, как сердце у нее в груди замерло, пропустив удар, и зачастило от ужаса.
"Это сон, – попыталась она себе напомнить. – Всего лишь сон. Мне бояться нечего".
Девушка кожей чувствовала, как невидимый пока зверь приближается. Снег мягко похрустывал под его лапами. Шеи коснулось влажное горячее дыхание.
– Я не боюсь тебя, – хрипло прошептала Эвелина. – Ты не можешь убить меня. Иначе сам умрешь.
– А ты думаешь, что я собираюсь так поступить? – тихо рассмеялся стоявший у нее за спиной. – Не угадала. Вспомни, разве тебе не нравилось бежать со мной по лесу? Разве стоять тут в качестве жертвы более приятно?
– Нет, – вынужденно призналась девушка.
– Ведь сегодня ты испытывала почти блаженство, когда представляла, как будешь рвать своего хозяина клыками, захлебываясь от восторга, – продолжила смеяться тьма вокруг. – Я мог бы помочь тебе. Он надел ошейник на тебя-человека, но я-зверь остался на свободе. Пока. Если ты не позволишь ему победить меня.
– Прекрати, – взмолилась Эвелина. – Ты чудовище.
– Правда? – усмехнулся мрак вокруг и лизнул пот, выступивший на коже у девушки. – А ты тогда кто? Ведь я живу в тебе. Питаюсь твоими надеждами и страхами. Смотрю на мир твоими глазами. Вспоминаю то, что пережила ты.
– Хватит, – попыталась девушка прервать зверя. – Я – все равно не ты. Я не убиваю людей просто ради развлечения.
– А хотела бы? – тут же перебили ее вопросом. – Подумай. Это же так интересно – встать над людьми. Самой решать, кому жить, а кому умереть. Ты ведь уже призывала людей на суд богов. Неужели не помнишь, как захватывает дух, когда смотришь в мертвые глаза человека, чью жизнь ты только что отняла.
Эвелина молчала. Она просто не знала, что ответить искушающему ее зверю. Потому что где-то в глубине души понимала – он прав.
– Посмотри на меня, – шепнула тьма на ухо. – Просто посмотри.
Девушка поняла, что больше не в силах противиться зверю и любопытству. Она обернулась. Но успела увидеть лишь отблеск зеленых глаз совсем рядом с собой. В следующий миг ее швырнуло на колени от мучительного приступа боли, который, казалось, выкручивал внутренности. Эвелина застонала, катаясь по жесткому снегу, и проснулась. Некоторое время она лежала спокойно, прислушиваясь к тишине комнаты и гадая – слышал ли Далион ее разговор со зверем.
– Ты едва не сделала глупость, – неожиданно близко раздался голос Далиона. Чуть скрипнул диван, когда мужчина присел на его краешек. – Если ты посмотришь в глаза зверя, то сама станешь им.
Эвелина открыла глаза и посмотрела на Далиона. В сером предутреннем сумраке тот выглядел усталым. Едва смятая постель указывала, что этой ночью он почти не спал.
– Вы были там? – тихо спросила девушка. – Вы слышали... его?
– Да, – отозвался мужчина. – Значит, ты уже убивала?
– Дважды, – неохотно признала Эвелина. – Один раз – спасая свою деревню. Но тогда я сполна заплатила. Младшая Богиня умеет быть жестокой даже к тому, кто требовал справедливости.
– Это после того раза у тебя появилась седина на висках? – поинтересовался Далион и, дождавшись кивка тени, продолжил: – А второй раз?
– В Академии. – Девушка до боли закусила губу, вспомнив тот случай. – Он был моим однокурсником из семейства Турия. И решил, что те, кто состоит в роду, имеют больше прав по сравнению с безродными.
– Странно, и ты после такого осталась в живых? – удивился Далион. – Высочайший Майр не потребовал твоей смерти?
– Потребовал, – пожала плечами Эвелина, в очередной раз подивившись осведомленности гончей в делах имперского двора. – Но Дэмиену очень не понравилось, когда ему указали, как следует поступить. Меня, конечно, наказали. Но, наверное, меньше, чем я заслуживала на самом деле.
Девушка помолчала и добавила совсем тихо:
– Хотя я до сих пор не чувствую своей вины. Если бы я вернулась в тот день – поступила бы так же.
– Ладно, – глубоко вздохнул мужчина, увидев, что его подопечная больше не собирается откровенничать. – Еще два часа у меня есть. Постараюсь хоть немного поспать.
Далион встал и отошел к своей кровати. Через некоторое время в комнате наступила тишина, нарушаемая лишь спокойным и глубоким дыханием гончей. А вот Эвелине было не до отдыха. Девушка все вспоминала и вспоминала разговор со зверем и с ужасом спрашивала себя – если сегодня она чуть не проиграла перекидышу, то что будет через несколько дней, когда на ночное небо взойдет полная луна? И не находила ответа.
Дни, оставшиеся до превращения, почти не запомнились Эвелине. Возможно, это было к лучшему. Девушка путала забытье с реальностью, и иногда даже сама не знала – спит она или бодрствует. Слишком реальны были ночные кошмары, слишком пугающе похожи на действительность. Перекидыш больше не являлся чужачке во сне. Она слышала лишь его голос – чарующий, убаюкивающий, уговаривающий. Зверь напоминал ей о детстве на Лазури, и пустяковые обиды, нанесенные островитянами, становились до боли горькими и невыносимыми. Девушка задыхалась от негодования – как можно было так обращаться с несмышленым ребенком, и недоумевала: неужели люди настолько жестоки? Но страшнее всего становилось, когда перекидыш напоминал ей про Академию. Эвелина плакала ночами, заново переживая предательство дяди. Вновь и вновь во сне она проходила темными коридорами, ведомая на инициацию. Снова и снова падала со скалы, с ужасом ожидая того мига, когда разобьется насмерть о стремительно приближающиеся скалы.
Если Далион и видел ее сны, то милостиво отмалчивался. Девушке не хотелось даже думать, что кто-то другой может присутствовать при моменте ее позора и поражения. Она просто не сумела бы жить дальше с осознанием этого факта.
Эвелине разрешили не присутствовать при тренировках младших гончих. Видимо, хозяин все же пожалел свою тень. А быть может, просто не хотел распространения слухов. Сейчас только слепой бы не заметил, что с чужачкой происходит неладное. Девушка таяла на глазах. Она с отвращением отказывалась от еды, лишь иногда под давлением гончей соглашаясь проглотить кусок хлеба. Только травяные отвары еще как-то поддерживали силы Эвелины. Хотя полынная горечь настоев все чаще вызывала рвотные позывы, уже не облегчая жажды.
Чужачку шатало от слабости. Она все чаще оставалась в комнате у Далиона, боясь, что упадет в обморок, стоит ей сделать хоть шаг. Мужчина не возражал – напротив, распорядился, чтобы его тень никто не беспокоил. Яркий солнечный свет неприятно резал глаза, поэтому окна были надежно прикрыты тяжелыми шторами. Девушка почти все время лежала, иногда проваливаясь в спасительный сон без сновидений, но чаще – ведя мысленные бесполезные споры с перекидышем. Тот убеждал ее, что люди – в сущности такие же звери, только более жестокие. Намного честнее отдаваться животному желанию убивать раз в месяц, чем ежедневно, ежечасно лелеять под сердцем потаенную ненависть. Улыбаться, глядя в глаза, чтобы потом нанести предательский удар в спину.
Незаметно наступил вечер превращения. Девушка даже не пробовала вставать в этот день. Чужачка лежала с закрытыми глазами и с удивлением прислушивалась к собственному тяжелому дыханию. Иногда ей казалось, что она давно умерла и просто по недомыслию Богов оставлена в этом теле. Которое вот-вот превратится в хищного и прекрасного зверя.
Тихо скрипнула дверь. Затем раздался неприятный скрежет тщательно задвигаемого засова. Девушка даже не повернула головы на этот звук. Она знала – вошел Далион. Обострившееся чутье позволяло ей теперь чувствовать хозяина на расстоянии. Отныне Эвелина могла безошибочно сказать – где именно находится мужчина, а зачастую – даже увидеть, чем он занимается. Словно невидимая, но чрезвычайно прочная нить связала их через расстояние.
– Держишься? – Далион присел на краешек дивана и с легким сочувствием посмотрел на изможденное лицо девушки. Эвелина устало вздохнула и отвернулась. Ей не хотелось, чтобы кто-нибудь видел ее в таком состоянии.
– Я принес тебе настой.
Эвелина поморщилась, уловив знакомый тягучий запах синеголовника.
– Не надо, – хрипло выдохнула девушка, с трудом сглатывая вязкую слюну. – Меня вырвет.
– Пусть, – пожал плечами мужчина. – Может, станет легче.
Эвелина даже не смогла сопротивляться, когда Далион резко повернул ее лицом к себе и подоткнул под спину подушки. Затем почти насильно влил в девушку целую чашку густого травяного зелья. Чужачка давилась от отвращения, но покорно глотала противную теплую жидкость.
– Вот и умница, – удовлетворенно проговорил мужчина, отставляя в сторону опустошенный стакан. – Давай теперь на твою рану посмотрим.
Девушка зашипела от боли, когда хозяин одним рывком отодрал подсохшую повязку от бока. Затем закусила губу, пытаясь не обращать внимания на сладковатый запах крови, тотчас заструившийся по комнате.
– Ничего, – успокаивающе сказал Далион и положил прохладную руку на пылающий лоб Эвелины. – Сейчас я тебя перевяжу и проветрю спальню. Станет легче дышать.
Девушке оставалось лишь подчиниться. Она часто и мелко дышала, пытаясь совладать с жаждой, которая высушивала рот, огнем распространяясь по жилам.
– Ну вот и все. – Казалось, прошла вечность, прежде чем Далион выкинул окровавленную повязку и отошел к окну. Комнату наполнил пряный аромат недавнего дождя, мокрой листвы и влажной земли. Эвелина приподнялась на локтях, жадно ловя открытым ртом легкий ветерок.
На вечернем небе зажигались первые робкие звездочки. Они шаловливо подмигивали девушке в оконном проеме. А чужачка смотрела на облака, подернутые багрянцем заката, и у нее уже не было сил, чтобы бояться.
– Я сегодня умру? – обреченно спросила девушка, вновь откидываясь на скомканные подушки.
– Нет, – слабо улыбнулся мужчина. – Если не будешь делать глупостей, конечно.
Эвелина скользнула взглядом по мечу, который Далион не спешил отцеплять от пояса, и понимающе хмыкнула. Конечно, лучше себя обезопасить. Никто не может дать полной гарантии, что зверя удастся победить.
– Правильно рассуждаешь, – без труда уловил мысль чужачки мужчина, вновь садясь рядом. – Я обязан свести риск для остальных к минимуму. В этом доме слишком много людей, которые мне доверили свои жизни. И я не могу их подвести.
– Я все понимаю, – поморщилась Эвелина и неожиданно полюбопытствовала: – Вы так и не рассказали мне про способ, которым можно убить перекидыша. Ведь я же действовала неправильно, не так ли?
– Любой поступок, если он привел к победе, считается верным, – пожал плечами Далион. – Ты просто выбрала самый энергозатратный и опасный путь. Надо было всего лишь ударить перекидыша в основание шеи. Мечом или магией – неважно. Это единственное уязвимое место на его теле.
– Понятно. – Девушка невольно потерла затылок, который налился беспричинной болью. – Надеюсь, это будет быстро.
– Мне не нравится твой настрой, – тут же прервал ее маг. – Думать о поражении – значит уже наполовину смириться с ним.
– А о чем еще мне сейчас думать? – горько усмехнулась Эвелина. – Сейчас, когда до восхода луны остается меньше часа?
– Лучше поговори со мной, – неожиданно попросил мужчина и взял девушку за руку, словно пытаясь прощупать ее пульс. – Заодно и отвлечешься.
– Поговорить? – удивилась чужачка, морща лоб. Теплые пальцы мужчины, которые, едва касаясь, поглаживали нежную кожу запястья, отвлекали, мешали сосредоточиться. – Впрочем, спрашивайте. Я более чем уверена, что вы и так обо мне все знаете.
– Не все, – мягко возразил Далион. – Расскажи мне о своем дяде. Он ведь был главой рода?
– Умеете же вы темы выбирать, – грустно усмехнулась Эвелина, чувствуя, как глубоко внутри поднимается знакомая удушающая волна боли, но почему-то продолжила после секундной заминки: – Его звали Ронни. У рода Старшего Бога был другой хозяин, точнее, хозяйка – моя бабушка. Но дядя фактически руководил семейством Дария. Ни одно решение не принималось без его ведома. Думаю, ныне он уже по-настоящему возглавляет род.
– Он хорошо к тебе относился? – спросил Далион, когда девушка надолго замолчала.
– Спорный вопрос, – хмыкнула Эвелина. – По его мнению – да. Ронни сделал все, чтобы из меня получился сильный маг. Лично тренировал меня без малейшей скидки на родство. Наказывал даже более жестоко, чем я того заслуживала. Спас мне жизнь, вытащив из объятий Младшей Богини. Даже не побоялся пойти против мнения Совета Высочайших, когда в первый раз решался вопрос о моей жизни или смерти.
Девушка запнулась и тихо продолжила:
– Что совершенно не помешало ему предать меня на втором Совете. И ранее... Перед инициацией.
Последнее слово Эвелина буквально выдавила из себя. В памяти вновь встали равнодушные глаза дяди, когда он сообщал ей о своем решении. И сила, при помощи которой маг поставил ее на колени перед императором.
– Вероятно, он полагал, что делал все во благо тебе, – негромко заметил мужчина и успокаивающе погладил свою тень по плечу.
– Вы тоже говорили о моем благе, когда надели эти браслеты, – с кривой усмешкой перебила хозяина девушка, кивнув на плотные серые ленты у себя на запястьях. – Но все же мне хотелось бы самой определять, что есть зло, а что есть добро для меня.
Далион ничего на это не ответил. Лишь криво усмехнулся и отвел взгляд. В комнате на какое-то время повисло молчание.
– Ты хорошо знала императора? – наконец-то прервал затянувшуюся паузу мужчина и тут же добавил, заметив, как девушка сморщилась, словно от сильной боли: – Впрочем, если не хочешь – не говори.
– Я знала его даже слишком хорошо, – все же произнесла Эвелина, кусая губы. – Иногда мне казалось, что я сама начинаю думать, как он. Это пугало. И притягивало одновременно.
– Он был жесток с тобой? – осмелев, продолжил осторожные расспросы Далион.
– Жесток? – удивленно переспросила девушка. – Нет, я бы так не сказала. Ему не было в этом нужды. Думаю, он относился ко мне намного лучше, чем к остальным своим ученикам. Конечно, если не принимать в расчет первого этапа обучения, который был весьма... болезненным.
Чужачка опустила голову и глухо произнесла:
– Одно время я бы пошла за ним даже в огонь пыточных Младших Богов.
– Ты была влюблена в Дэмиена? – задал очередной вопрос Далион и тут же поправился, увидев, каким яростным красным блеском сверкнули глаза девушки. – Прости. Я не хотел тебя обидеть.
– Больнее всего самому признаваться в своих ошибках, – чуть слышно пробормотала Эвелина. – Не стоит продолжать этот разговор. Я и так рассказала больше, чем хотела.
Мужчина улыбнулся и встал с дивана. Неторопливо подошел к окну, за которым разливался ночной мрак, и с несколько озабоченным видом взглянул на низкие небеса.
– Уже скоро, – прошептал он.
– Скорей бы, – неожиданно сказала имперка и скривила уголки губ в измученной гримасе. – Неизвестность пугает больше.
Больше они не разговаривали. Девушка лежала с закрытыми глазами, прислушиваясь к тишине внутри себя. Зверь замолчал, пожалуй, впервые за все это время. Словно сберегая силы перед решающей битвой. Далион неспешно прохаживался по комнате, иногда искоса бросая внимательный взгляд на девушку. Он не зажигал магического света. Лишь маленькая свечка чадила у изголовья Эвелины, бросая изломанные черные тени и темно-багровые всполохи на ее лицо.
Девушка сама не поняла, когда началось превращение. Просто ветер вдруг разогнал тучи, и в окно заглянула полная луна. Прозрачные холодные лучи упали на пол комнаты, образовав своеобразную дорожку. Девушка запрокинула голову, подставляя лицо под на удивление теплый и мягкий свет луны. И вдруг замерла, почувствовав, как в животе рождается сладкая истома. Как тогда, когда ее ласкал Дэмиен.
Бесстыжая память сразу же в мельчайших подробностях нарисовала картину инициации. Тогда в покоях императора тоже было темно, но только в комнате висел тяжелый сладковатый запах благовоний, а не свежесть осенней ночи.
– Эвелина, ты как? – подошел ближе Далион, напряженно вглядываясь в лицо девушки, которое сейчас напоминало застывшую безжизненную маску. Чужачка с трудом сфокусировала взгляд на мужчине. На миг ей показалось, что это император вступил в круг света. Она даже обрадовалась – теперь все будет хорошо, Дэмиен не оставит ее без помощи. Но, моргнув, Эвелина поняла, что ошиблась. У кровати стоял совершенно другой человек. Она почему-то не могла вспомнить, как его зовут. В голове было пугающе пусто.
– Ты кто? – с трудом проговорила девушка. Язык отказывался ее слушаться.
– Твой хозяин. – Далион стоял в шаге от кровати, играя рукоятью меча.
Девушка долго молчала, словно осмысливая сказанное, а потом запрокинула голову и расхохоталась. Раскатистое эхо прокатилось от одного угла комнаты к другому. Далион сделал шаг назад от неожиданности.
Эвелина прекратила смеяться так же резко, как и начала. Нарочито облизала губы и откинула покрывало. Затем встала, с удовольствием потянувшись. Мужчина с легким интересом наблюдал за действиями своей тени. Чужачка одним мягким движением подошла к нему вплотную и с любопытством заглянула в лицо.
– Ты сильный, – с разочарованием выдохнула она, как-то по-собачьи вдохнув воздух. – Очень сильный. Ты поможешь мне?
– Нет, – с усмешкой отозвался Далион, следя, как в темных глазах его подопечной борются зеленые и красные искры бешенства.
Девушка вдруг зашипела и припала на одно колено, словно от невыносимой боли. Ногти прочертили длинные глубокие борозды по полу.
– Не могу, – едва слышно прошептала Эвелина, в безумной попытке пытаясь зубами содрать браслеты. – Мешают.
Мужчина сделал было шаг навстречу, будто желая помочь своей тени, но тут же отшатнулся, когда она подняла голову и с зеленой яростью в глазах взглянула на него.
– Самый сильный, да? – прошипела девушка, по-звериному выгибая спину. – Я бы не стала тебя убивать. Самке нужен самец для того, чтобы жить. Подумай, мы могли бы вместе бегать по ночным лесам, упиваясь свободой и возможностью самим решать – кому жить, кому умереть.
– Я и сейчас обладаю этой возможностью, – усмехнулся Далион. – По крайней мере, твоя жизнь полностью в моих руках... Перворожденная.
Эвелина не заметила легкой тени сомнения, прозвучавшей в словах гончей. Она лишь со злобой стукнула кулаком по полу, расшибая пальцы в кровь.
– Я ненавижу тебя, – с презрением сплюнула она и легко поднялась на ноги. – Ты ничем не отличаешься от других, которые пытались надеть на меня ошейник.
– С одной лишь разницей, – возразил Далион и спокойно смерил девушку внимательным взглядом. – Мне это удалось. Удалось то, в чем потерпел поражение сам император Рокнара.
Девушка прищурилась в бессильной ненависти и с удовольствием облизала содранный край ладони, наслаждаясь вкусом крови. Мужчина не стал ей мешать. Просто крепче сомкнул пальцы на рукояти меча.
– Дэмиен был хорошим противником, – тихо проговорила чужачка. – Умным, в меру жестоким. Тебе не сравниться с ним. Дэмиена я уважала, а тебя лишь боюсь. Разница очевидна.