Выудив из-под рубахи цепочку, где болтался тонкий и изящный льдисто-хрустальный Ключ, я вложил его в ладонь эльфа. Ключ мигнул фиолетовым, и вся фигура эльфа на миг засияла. Из прозрачного Ключ стал точно такого же цвета, как и Створки. Эльфийский артефакт слился с ними в одно целое. Затем ровно посередине огромных ворот снизу вверх пробежала светящаяся фиолетовая линия, и Створки медленно и абсолютно бесшумно принялись раскрываться в мою сторону. Пришлось отступать назад, чтобы какая-нибудь из них меня не задела. В груди что-то тихонько лопнуло, и я понял, что узы, которыми Миралисса связала меня и Ключ, порвались. Ничего удивительного: я же отомкнул Створки, и теперь узы больше не нужны. Ключ сделал свое дело.
– Узы были крепки, – промурлыкал Ключ. – Беги! Бежать? Но они же еще не раскрылись?
– Беги прочь! Запах врага! Узы были крепки! – напоследок шепнул Ключ и замолк.
Запах врага? О чем он говорит?
Я принюхался и почувствовал слабый запах клубники. Лафреса!
– Убейте его! – рявкнул из темноты мужской голос.
Может, местами я плохо соображаю, может, я туп как пробка, может, я не умею владеть мечом, но одного у меня не отнимешь – когда прижмет, я мыслю со скоростью молнии, а бегаю еще быстрее. Не верите? Что ж, спросите у доблестной стражи Внутреннего города, сколько раз они смогли меня догнать. Не думаю, что они ответят вам правду, но так и быть, скажу сам. Меня еще никому не удавалось поймать (исключая того памятного случая, когда за дело взялся барон Фраго Лантэн и я получил нынешний Заказ).
Когда граф Балистан Паргайд проорал команду, я уже находился далеко от Створок и что было сил улепетывал по левому коридору. В отдалении кто-то орал, что меня надо догнать, другие требовали, чтобы я немедленно остановился или хуже будет. Естественно, я даже не думал останавливаться. На мое счастье, у поджидавшего, пока я открою Створки, отряда не было при себе арбалетов, иначе бы я уже отправился в свет. Теперь им оставалось только одно– догнать меня и продырявить. Естественно, я не собирался принимать участие в столь неприятном процессе и, услышав за спиной голоса преследователей, поднажал еще сильнее. У меня было небольшое преимущество перед шакалами Хозяина – я сорвался с места намного раньше, чем они, да и бегать в кольчугах и при мечах немного тяжелее, чем без оных.
Я несся по нескончаемому коридору, залитому голубым светом, молясь Саготу лишь о том, чтобы он даровал мне перекресток, дабы я смог запутать следы. Как назло, по пути не было ни одного ответвления, лишь коридор раздвинул стены в стороны, приподнял потолок и погасил каждый второй голубой огонек. Стало еще мрачнее, видимость ухудшилась, создавалось ощущение, что я бегу по призрачному миру, купаясь в голубоватой патоке дымки. Сине-голубой свет вызывал ощущение нереальности происходящего, я попал в иллюзорный мираж сна, который никак не хотел кончаться.
Фш-ш-ш... Фш-ш-ш... Ф-ш-ш-ш...
Огоньки под потолком проносились надо мной яркими размытыми пятнами. Пол здесь, как и в Створчатом зале, был выложен белой мраморной плиткой с золотыми прожилками, но, по счастью, не светился. Топот преследователей, впрочем, как и их воинственные вопли, был прекрасно слышен. До идиотов пока еще не дошло, что громко орать в местах вроде Храд Спайна опасно для здоровья. Фора у меня есть, и я позволил себе оглянуться назад, дабы оценить шансы выжить в сегодняшнем забеге. Коридор залит густой голубой дымкой, и видно не далее чем на пятьдесят шагов. А я оторвался на гораздо большее расстояние, так что в поле зрения пока никого не наблюдалось.
Раздумывать нет времени – псы Балистана Паргайда вот-вот будут здесь, и тогда меня сможет спасти одно лишь чудо. По стенам коридора тянулись широкие бордюры, с которых на меня скалились каменные горгульи, каждая высотой в два человеческих роста. Скульптор изобразил тварей совершенно одинаковыми – у всех головы в виде человеческих черепов и неестественно длинные руки с тремя пальцами. Горгульи наклонились над дорожкой, и казалось, что еще секунда – и какая-нибудь из скульптур оживет и спрыгнет вниз. То, что я задумал, вполне могло пройти.
Я вскочил на бордюр, закинул ногу на бедро горгульи, подтянулся, вцепился в шею статуи и спрятался между ее спиной и стеной коридора. Великолепное место. Во-первых, вряд Яи преследователи станут смотреть вверх. Во-вторых, меня не видно, а в-третьих, я все прекрасно видел.
На секунду мне показалось, что каменная спина горгульи едва заметно дрогнула. Естественно, это полная чушь, в голубом мареве могло привидиться и не такое. Я извлек из-за спины арбалет и принялся ждать гостей.
Спустя десять долгих, но отнюдь не томительных секунд появились преследователи. Граф Балистан Паргайд снарядил в погоню четверку воинов. Эти ребята ничем не отличались от тех двоих, что заблудились в лабиринте второго яруса. Кольчуги, мечи и свирепое желание догнать некоего Гаррета, преспокойно (вру) пережидающего опасность за спиной статуи. Как я и думал, парни даже не удосужились посмотреть по сторонам. Все их силы были направлены на вопли и размахивание мечами. Четверка пробежала мимо моего укрытия и с победными криками скрылась в голубой дымке. Что же, пущай догоняют, бег, как говорят, полезен для здоровья. А я лучше посижу здесь и подожду, когда они набегаются и уберутся подальше.
Как же все-таки мастерски провела меня Лафреса! Хотя я сам виноват впервые недооценил опасного противника. А ведь знал же, что она не последняя фигура в играх Хозяина и к тому же еще и волшебница каких поискать! Так что ничего удивительного, что женщина смогла найти дорогу к Створкам и избежать ловушек, а также подготовить для меня приятную встречу. Не буду даже предполагать, как она догадалась, что я тоже достигну Створок, но выводы служанка Хозяина сделала правильные. Без Ключа ей не удалось отомкнуть Створки, поэтому Лафресе оставалось только одно – ждать, пока олух, связанный с Ключом узами, не отомкнет для нее Створки. Я поступил так, как она и предполагала, и тогда уж вступили в игру люди Балистана Паргайда, жаждущие моей кровушки. Да, возле Створок витал слабый запах клубники, он смущал меня, но внимание на него я не обратил, и если бы не волшебный Ключ...
Долгий и ни с чем не сравнимый вопль боли и ужаса потряс коридор, заставив меня испуганно икнуть. Шаткое мгновение тишины, а затем еще один захлебывающийся крик. И еще один. Волосы на голове зашевелились и встали дыбом. Я как можно теснее прижался к спине горгульи, пытаясь раствориться в воздухе.
– Спаси меня, Сагра! Спаси меня, Сагра!!! А-а-а-а!!! Спаси меня, Сагра!!!
С криками и мольбами из дымки выскочил человек. Единственный из той четверки, что совсем недавно преследовала меня. Человек отбросил меч и что было сил несся обратно к Створчатому залу, призывая на помощь Сагру. Как и следовало ожидать, богиня войны не откликнулась на призыв человека. Зато откликнулся кое-кто другой. Горгулья, находящаяся на противоположной от меня стороне коридора, повернула голову на вопли воина. Поначалу я даже подумал, что это обман зрения, вызванный странным светом, заливающим коридор, но вот шевельнулись пальцы на руках, дрогнули плечи, и, когда человек пробегал под ожившей горгульей, каменный монстр проворно спрыгнул с бордюра и всей тяжестью обрушился на воина.
Кляк!
От парня осталось мокрое место, он даже не успел понять, что его убило. Длинные каменные руки чудовища приподняли тело за ноги, размахнулись и ударили мертвеца головой о бордюр. Раздался звук треснувшего ореха. Камень окрасился темным. Все так же молча горгулья вернулась на свое привычное место и застыла в прежней позе, вновь обратившись в безжизненный камень. Будто и не было той страшной картины, что я увидел минуту назад. Я старался успокоить бешено колотящееся сердце, но это было выше моих сил. Сохрани Сагот, никак не могу оторвать взгляда от чудовища, убившего человека! Но тварь не шевелится и не подает признаков жизни. Как же, меня теперь не обманешь!
Спина горгульи, за которой я все это время прятался, вновь едва заметно дрогнула. Да нет, почудилось... Или НЕ почудилось? Я не дышал. Голова на каменной шее пришла в движение...
Я говорил, что, когда крепко прижмет, старина Гаррет соображает быстрее молнии? Ах говорил! А я, случайно, не рассказывал, что бегаю очень быстро? И это было? Тогда ничего удивительного, что во время этой канители я мог забыть все сказанное ранее.
Итак, я что есть сил несся к Створчатому залу, а где-то у меня за спиной просыпалась от долгого сна горгулья. Конечно же я не собирался дожидаться пренеприятнейшего момента полного пробуждения каменного монстра и сделал ноги, прежде чем меня успели схватить.
Фш-ш-ш... Фш-ш-ш... Ф-ш-ш-ш...
Голубые огоньки слились в длинные росчерки. Сейчас мне приходилось бежать в обратном направлении. Во тьму Лафресу и Балистана Паргайда с его людьми! Как-нибудь прорвусь! В Створчатом зале у меня был хоть какой-то шанс, хоть какая-то капелька удачи и внезапности, а беги я в противоположную сторону – гарантированно попаду в свет. Да и сквозила у меня в голове одна глупая идейка: выскочи я к Створкам и горгулья вполне способна обратить свое драгоценное внимание на кого-нибудь из людей Паргайда и забыть про меня. Немного эгоистичный поступок, но эффективный, с этим не поспоришь
По коридору разносился скрежет каменных когтей. За мной неслось что-то большое и очень недружелюбное. Я поддал скорости, дабы не оказаться в каменных объятиях преследователя. Горгулья, стоявшая впереди, потянулась и стала слезать с бордюра, но я уже пролетел мимо, не давая очередному ожившему порождению тьмы опомниться. До выхода из коридора уже было недалеко, но дорогу мне преградила третья тварь. Горгулья с горящими голубыми угольками вместо глаз встала прямо на моем пути. Остановиться сейчас – совершить большущую и непростительную глупость, поэтому я камнем рухнул на пол, проехал на животе по мраморной плитке и прошмыгнул между ног твари. Вроде бы та даже не успела ничего понять. Я вскочил и дал деру. За спиной раздался жуткий грохот – это преследовавшее меня чудовище не успело остановиться и врезалась в горгулью, под которой я так ловко проскользнул.
Коридор выплюнул мою быстроногую светлость обратно в Створчатый зал. Светящийся пол возле Створок. Тьма в глубине зала. И никого. Так я и думал: Балистан Паргайд не стал дожидаться, когда его люди меня укокошат, и пошел к третьему ярусу, благо, на его счастье, один идиот успел отомкнуть Створки. Сдавленное разочарованное стенание донеслось до меня из коридора. Я обернулся.
Купаясь в лучах голубого света, на границе коридора и Створчатого зала стояла горгулья. Стояла и смотрела на меня. Смотрела в бессильной ярости того, кто не может достать принадлежащее ей по праву сильного. По праву охранника. Секунда – и горгулья, развернувшись, потопала назад, так и не решившись переступить через границу голубого света.
Я облегченно крякнул и попытался отдышаться. Недаром в дневнике убитого гвардейца было написано, что синий свет несет смерть. Фу! Так, неровен час, и помереть можно. Кли-кли меня предупреждал. Гоблин частенько насмехался и говорил, что если я выживу в Костяных дворцах, то они запомнятся мне именно беготней. От одного убежишь. Потом от другого. Затем от третьего. "Замечательная" вещь эти Костяные дворцы!
Я едва не упустил момент, когда Створки стали закрываться. Все это происходило абсолютно бесшумно, и когда я обратил внимание на волшебные ворота, они уже закрылись на четверть. Так недолго и здесь остаться! Я бросился к ним, лихорадочно ища фигуру эльфа, в руке которого я оставил Ключ. Створки продолжали безжалостно закрываться. Тьма! Нужен Ключ! Эграсса оторвет мне голову, если я вернусь назад без эльфийской реликвии! Тьма! Тьма! Тьма! Тьма! Сожри мои мозги демоны бездны! Ладонь эльфа была абсолютно пустой! Проклятая Лафреса забрала Ключ!
Не время посылать проклятия небесам – между Створками осталась небольшая щель, и я бросился вперед. Иначе, чтобы попасть на третий ярус, мне придется прогрызать дыру в Створках зубами.
Я успел. Угроза быть раздавленным сдвигающимися Створками заставила меня пошевеливаться, и я выскочил на другую сторону, словно пробка из бутылки игристого вина. Створки бесшумно сомкнулись за мной, не оставив каких-либо шансов вернуться назад этой дорогой. Теперь или я отниму ключ у Лафресы (что невероятно), или пройду через бездну ужаса и найду другой выход (что еще менее вероятно). Мне оставался один-единственный путь вперед и только вперед, надеясь, что какая-нибудь добрая душа пришибет волшебницу и я сниму с ее тела ключ.
* * *
Прижавшись спиной к гладкой черной поверхности, я вглядывался в темноту. Перед Створками еще жил какой-то мало-мальский свет, а вот дальше... Через тридцать шагов уже ничего не было видно. Густой бархатистый мрак. Я стоял на едва освещенной гранитной площадке шириной чуть больше Створок и длиной шагов в пятнадцать. Вся площадка усыпана костьми по самое не хочу. Слева и справа пол переходил в стены пещеры, уходящей во мрак. Потолка не видно, он слишком, он чудовищно высок и отсутствие яркого света надежно скрывало его от моих глаз. Площадка с неровными обломанными краями срывалась в бездну, залитую пустотой. Похоже, Створки впустили меня в непостижимо огромную естественную пещеру, обнаруженную строителями Храд Спайна множество тысячелетий назад. Третий ярус намного ниже того места, где я сейчас нахожусь, и к нему ведет каменный мостик, начинающийся от волшебных ворот и кончающийся где-то там. Мне придется пересечь пещеру по мосту. М-да... Не очень обнадеживающая перспектива, особенно если учесть, что мост всего четыре шага в ширину и у него отсутствует всякое подобие перил. Как бы не свалиться, а то буду лететь вниз, пока не помру с голоду. Не вовремя проснувшееся любопытство заставило меня поднять с камней то, что раньше было плечевой костью, и бросить это в бездну. Я тут же пожалел о своем минутном порыве – мало ли кого можно растревожить брошенной косточкой. Жалеть жалел, но считать не забывал, авось узнаю глубину бездонной пещеры. Я бросил считать на девяносто трех, поняв, что так ничего и не услышу. Если кость и упала, то расстояние оказалось слишком велико, чтобы мои уши смогли расслышать звук удара.
С тех пор как захлопнулись Створки, прошло больше пятнадцати минут, и пора двигаться в путь, отринув на время соображения о том, как мне выбираться обратно. Сейчас я попросту тянул время и не спешил вступать на мост. Спорю на полновесный золотой, что мост длиннее, чем жизнь огра, а между тем никаких опор, отходящих от него вниз, я не видел. На чем держится весь этот вес? Какая магия заставила камень превратиться в узенький мост? Да и слуги Хозяина все еще могли быть где-то поблизости, а встреча с ними на площадке шириной в четыре шага фатальна для здоровья. Лафреса, Балистан Паргайд, Бледный и еще дюжина людей. Думаю, они как никогда будут рады меня видеть. С одной стороны, наткнись я на них, и как пить дать произойдут неприятности. С другой стороны, упусти я их сейчас и потеряй в лабиринте дворцов и залов, и о Ключе можно забыть. Как и о шансе вернуться из глубин под солнечные лучи. Нечего раздумывать! Надо действовать! Как там дальше в стишке-загадке?
А дальше – иди же! Распахнуты Створки
В Уснувшего Шепота залов покой.
Здесь мозг человека, и эльфа, и орка
В безумии гаснет... Погаснет и твой.
Очень обнадеживающая перспектива, особенно если учесть, что Створки отнюдь не распахнуты, а до залов Уснувшего Шепота предстоит долгий многодневный путь по тонкой каменной нитке, протянувшейся между мраком и бездной.
Я отбросил колебания, зажег "огонек" и, вступив на мост, пошел вперед. Стараясь идти посередине и не смотреть вниз, я держал волшебный фонарик на вытянутой руке и втайне от самого себя надеялся, что свет во мраке не привлечет ко мне излишнего внимания недружелюбных личностей, которые вполне могли здесь обитать. Прямой словно струна мост, и идти было в общем-то удобно, надо всего лишь забыть о том, куда забросила меня нелегкая, и не подходить к краю. Тишина и тьма. Тьма и тишина. Как описать Костяные дворцы, если выбросить слова тьма, тишина и полумрак? Никак. Потому что Храд Спайн – это именно тьма подземелий, тишина древних могил и полумрак, властвующий в мрачных залах, иногда освещенных непонятным образом.
Сейчас каждой частичкой своего тела я ощущал неизмеримое давление тьмы, тишины и нескольких лиг камней, земли и – Сагот знает чего еще. "Огонек" едва-едва прогонял мрак и высвечивал мост на семь шагов вперед и на семь шагов назад. Света было недостаточно, и я чувствовал себя одинокой букашкой, оказавшейся за пазухой у демона. Мост имел едва заметный уклон, и постепенно я спускался все ниже и ниже. Здесь было прохладнее, чем на втором и первом ярусах, но в коридорах и залах частенько ощущались откуда-то берущиеся сквозняки, а в пещере не чувствовалось ни дуновения.
Далеко-далеко впереди полыхнула быстрая череда молочно-белых вспышек. Отсюда вспышки казались миганием крохотной раскалившейся песчинки. Но этого оказалось вполне достаточно для того, чтобы я остановился как вкопанный и сжал "огонек" обеими руками, чтобы его свет не был виден. Теперь свет "огонька" пробивался сквозь пальцы и освещал руки и лицо бледно-розовым светом. Еще одна череда молочно-белых искорок. Отсюда до них больше тысячи ярдов. Три долгих томительных минуты я слепо вглядывался во мрак, но вспышки больше не повторялись. Чего бы там ни напридумывала Лафреса (а я уверен, что это ее проделки), все было кончено. Я сел, скрестил ноги и на всякий случай выждал еще десять минут, пропуская идущий впереди меня отряд вперед. Это не лишняя предосторожность, пускай слуги Хозяина не подозревают о моем присутствии и считают, что я остался где-то за Створками. Теперь я нисколько не беспокоился, что люди увидели свет "огонька", – слишком велико расстояние между мной и компанией Балистана Паргайда. "Огонек" по сравнению со вспышками магии Лафресы – это все равно что уголек супротив пламени лесного пожара.
Минут через двадцать ходьбы я услышал ровный тихий гул. Так гудят растревоженные пчелы в улье, так гремит вода, падая с большой высоты. Но до источника непонятного шума надо было еще дойти, и я шел, шел и шел. Все ниже, ниже и ниже. Прямой мост, незнамо как державшийся под гнетом времен, едва заметно опускался, теперь я оказался ярдов на триста ниже, чем Створки. Чем дольше я шел, тем сильнее становился неизвестный гул
Тело одного из воинов Балистана Паргайда лежало прямо на дороге, вся поверхность камня была щедро залита свежей кровью. У покойника отсутствовала голова. На мосту ее тоже не наблюдалось, из чего я заключил, что она свалилась вниз. Думать о том, с какой стати человек потерял голову, не приходилось. Видать, излишне горячий граф снес ее у ослушавшегося приказа слуги. Правда, это не очень похоже на Паргайда. Не его стиль. Скорее уж тут поработал мой дружок Бледный. Морщась, как от зубной боли, я наступил сапогами в кровь и перешагнул через мертвеца. Теперь придется искать воду, чтобы вымыть обувь. Многие твари чуют вожделенный аромат за лигу, и привлекать к себе внимание без всякой на то нужды не стоило.