- Кого-кого ты собираешься двигать? - появился в алтарном зале третий член триумвирата. Медленными шажками Славутич добрел до кресла, буквально упал в него, прижал к камню ноги, а дрожащие ладони уронил на столешницу. - Это даже интересно.
- А ты, что, намерен мне помешать? - Ради откровенного разговора Изекиль даже скинул капюшон, показав свое выцветшее от времени лицо. - Интересно, как? Решение Круга определяется большинством - двумя нашими, с Великим Унсланом, голосами. Поэтому все белые маги получат запрет противиться моим слугам под страхом отлучения от алтаря. А другого способа получить энергию жизни они не знают. Русские воинские части получат приказ не открывать огня, дабы избежать кровопролития и не провоцировать протесты международного общественного мнения. И они этот приказ выполнят, как не раз подчинялись в Чечне, когда я запрещал добивать своих слуг, что попадались им в руки, и сопротивляться, когда мои слуги брали их "в клещи". И уже к первому снегу мои слуги появятся на московских улицах.
- Если ты имеешь в виду бандитов, насильников, воров и прочих висельников, Великий Изекиль, - Славутич снимать капюшона не стал, - то ответь, кто поведет эту толпу?
- Ты думаешь, у меня мало опытных, сильных магов?
- Было много опытных магов, - мягко поправил собеседника Великий Славутич. - Наверное, ты мало интересовался последними новостями. В Чечне прекратились скоординированные действия банд. Там осталось только тупое уголовное быдло. А всякие эмиры, кумиры, инструктора и заплечных дел мастера, сползшиеся на Кавказ со всей Европы, сгинули в момент, словно их никогда и не было. Пропали и проповедники сатанизма, что проповедовали ваххабизм в Поволжье, Уфе, Татарстане. Не стало их со вчерашнего дня - и все тут. То ли умерли все враз, то ли затаились. Авиация Соединенных Штатов прекратила бомбежки в Боснии и Герцеговине, а их Средиземноморский флот отошел от побережья Югославии. Хорваты и мусульмане прекратили давить на сербов и запросили мира. Во Франции оборвалась череда взрывов в метро и магазинах. Неужели ты совсем не смотришь новости, мой дорогой Изекиль?
- Этого не может быть… - чуть не впервые за все время членства в триумвирате в голосе Великого прозвучала растерянность.
Он перевел взгляд на Унслана, и тот потупил взгляд:
- Простите, учитель, я не успел сказать. Три дня назад случилось знамение. Явление Спасителя в облаках.
- Какой Спаситель, какое знамение?! - с яростью прошипел колдун.
- Я подумал, Великий, что тебе будет интересно, и прихватил пару снимков, скопированных внешней разведкой… - Славутич сунул ладонь в рукав, вытащил оттуда две большие глянцевые фотографии и кинул на стол. - Это явление было зафиксировано не нами, а орбитальным американским телескопом "Хаббл" три дня назад. Созвездие Змеи, туманность Орла. На таком расстоянии с Земли фокусы не организуешь. К тому же Исус Христос, шествующий по облакам в нашем направлении, имеет рост в одну пятую светового года. Он удивительно молод, правда?
- "Тогда явится знамение Сына Человека, и узрят Сына Человека, грядущего в облаках небесных с силою и славою", - тихо пробормотал третий член Круга.
- Что ты несешь, Унслан?! - вскипел Великий Изекиль. - Какое знамение? Ты хоть знаешь, кто вписывал в Новый Завет эти слова?!
- Какая разница, кто и зачем вписывал вещие слова? - пожал плечами Славутич. - Главное, что в них уверовали. Ты совсем забыл, Великий, что мало кто из магов близок тебе по возрасту. Никто из них не помнит, как рождалась Церковь и ради чего произносились слова пророков. Но многие из них ощутили на себе дыхание Святой Инквизиции, каждый из них так или иначе столкнулся с силой, за сотни лет намоленной на святые кресты многими миллионами людей. И каждый знает, что Церковь - очень опасный противник. Во всех концах света три дня назад начали мироточить десятки икон. В храмах индуистских стало уходить жертвенное молоко, в Европе, Канаде, Азии и даже в США люди видели висящие в воздухе светящиеся кресты. Во многие города входили проповедники, провозглашавшие: "Спаситель идет!", после чего исчезали неведомо куда. Слишком много знамений сразу, чтобы в них усомниться. Христианский Мессия заявил о своем рождении. Это значит, что он придет к христианам, на христианские земли, сметая зло и ненависть. Твои слуги решили не рисковать, Великий Изекиль, и смылись отовсюду, где только распространено православие.
- Проклятые идиоты! - Колдун взялся за края капюшона и накинул его обратно себе на голову. - Но ведь мы с тобой знаем, Славутич, что все это - пустые фокусы. Мессии не будет. Ни сегодня, ни завтра, ни через год, ни через два. Мои ученики успокоятся и через пару лет вернутся назад. Что такое для нас несколько лет, Славутич? Единый миг! Что он изменит?
- Иногда даже миг способен решить судьбы Вселенной, Великий Изекиль, - ответил его собеседник. - И если я могу подарить своей земле хоть краткий миг покоя, я никогда не откажусь от такого шанса.
- Значит, это все-таки ты… - каркающе рассмеялся колдун. - Ладно, будь по-твоему. Я дарю тебе эти два года, раз уж тебе так хочется. Я ждал слишком долго, пара лет не изменят для меня ничего. Чего еще ты хочешь мне сказать, Великий?
- Хочу сказать, что только что рассыпалась партия "Яблоко". Ее организаторы разбежались в разные стороны. На Урале остановлены два залоговых аукциона, на Сахалине оказалось некому подписывать договор о концесии на тамошние нефтяные месторождения… Должен сказать, Изекиль, ты напрасно так сильно рассчитываешь на своих воспитанников. У поклонников твоей черной мудрости никогда не было ни родины, ни совести, ни чести. Они не служат никакой стране и никакой идее. Все они похожи на того бессмертного горца, про которого Голливуд недавно снял модное кино. Единственное, о чем они думают, - так это о том, как снести чужую голову и спасти свою. Они не способны ни на жертвы, ни на лишения и всегда смываются при первой серьезной опасности. Через пару лет - может, даже через год - они, конечно, успокоятся. Но когда ты снова начнешь созывать их под свои знамена, очень многие предпочтут не рисковать.
- Однако ты умеешь поднять настроение, Славутич, - наклонился вперед Изекиль. - Очень прошу тебя, побереги свои силы, не покидай нас. Я хочу, чтобы ты увидел, чем кончится наш спор. Очень скоро кончится.
- Ты не знаешь, Великий Изекиль, - склонился навстречу белый маг, - почему уроженцы земель русских в беде просят спасти их жизни или души, а уроженцы твоих владений всегда просят спасти только их задницы? Может быть, для твоих учеников самое главное - все-таки не голова?
- Посмотрим, что придется спасать русским в новом веке, Великий Славутич! - Колдун резко встал. - Что-то холодно здесь сегодня. Пойду погреюсь. Великий Унслан, может, ты тоже хочешь сказать мне что-нибудь ласковое?
- Да, учитель, - чуть склонился молодой колдун. - Ты приказал мне найти молодого знахаря, который сдал Пустынника полиции.
- И что?
- Я нашел его, учитель. Он мертв.
- Хоть одно приятное известие за день, - скривился Изекиль. - И как он умер?
- Сегодня в полдень его выследил Пустынник и зарубил в поединке на мечах.
- Пустынник! - вскинулся Великий. - Я совсем забыл про этого чистюлю! Насколько я его помню, после нескольких дней в подвале инквизиции он стал относиться к Церкви с необычайным трепетом. Палит души только на войне, никогда не участвует в жертвоприношениях и даже дань со смертных не собирает. Пустынник вряд ли испугается Мессии, он почти не замаран перед христианской верой. Где он, Унслан?
- Он в Петербурге.
- Это хорошо… - Колдун повернулся к Славутичу: - Ты слышишь это, друг мой? Не все черные маги одинаковы. Как, кстати, и белые. Кое-кто и не думает бежать от каждого чиха. Хочу напомнить тебе, Великий, что, принимая меня в Московский Круг, ты взял с меня обещание уничтожить Круг Северный. Мы связаны клятвой, Великий Славутич, и ты никак не сможешь помешать мне вычистить Петербург еще раз. Ведь я всего лишь выполняю твою волю. За что большое тебе спасибо и от святого Ипатия, и от белого витязя, пришествие которого он совершенно напрасно предрекал. Я прополю этот городишко так, что там не то что магов, там домовых не останется! А теперь прошу прощения, мне нужно идти. Дела…
Глава вторая
Санкт-Петербург, лесопарк "Сосновка",
24 сентября 1995 года. 20:05
Над дрожащим мелкими волнами прудом поднимались оранжевые клены, бело-желтые от чахнущей листвы березки, темные, почти черные ели, желтовато-зеленые сосны. Каркала на вершине серебристой плакучей ивы ворона, пара уток что-то выискивала в воде под самым берегом. Если бы не доносящееся со стороны проспекта Тореза позвякивание трамваев, гул проносящихся на полной скорости машин - можно было бы подумать, что они находятся где-то в глубине дикого леса, а не в центре одного из крупнейших городов Европы.
- Как хорошо, - выдохнула Таня. - Согласись, Толя, когда сидишь вот так, на берегу, начинаешь понимать, что ты все-таки часть природы. Ничем не отличаешься от тех же птиц, зверей. Ты так же дышишь, тебе так же хочется есть, у тебя такая же красная кровь. Понимаешь, что вся наша цивилизация - это наносное, это что-то вроде камеры, в которой мы оказались по собственной воле. Хочется уехать далеко в лес, остаться там один на один с деревьями, травой, животными. Собирать грибы и ягоды, ловить зайцев и кабанов. Есть настоящую, естественную пищу, дышать настоящим, чистым воздухом. Да, Толя?
Скуластый беловолосый мужчина лет сорока, который сидел рядом с ней на брошенной на землю куртке, криво усмехнулся. Четыреста пятьдесят лет назад ему довелось прожить наедине с природой чуть больше двадцати годов в землях племени гуронов, и он не испытывал особой ностальгии по тем, отнюдь не романтическим временам. Однако вслух Пустынник сказал совсем другое:
- Так в чем же дело, Танечка? - удивился он. - Машина в двух шагах, бак полный. Поехали.
- Как у тебя все легко получается, - покачала головой женщина. - Сели и поехали…
Она прижалась к Пустыннику, положила ему голову на плечо:
- Толенька, милый мой… Иногда мне кажется, что мы не пару дней, а уже много лет рядом. Не верится, что ты у меня есть…
- Э-э, Марк, ты глянь, голубки какие! Прямо как собачки лижутся!
- Да какие голубки? Вороны недощипанные!
Пустынник повернул голову. Парней было шестеро. Лет по восемнадцать-двадцать. Двое бритых наголо, половина в пухлых куртках, половина в свитерах. И все - в джинсах и тяжелых, с высокой шнуровкой, ботинках. Энергия агрессивности и превосходства, которую они излучали, не оставляла никаких сомнений в том, чем окончится встреча с ними вдали от свидетелей. Мужчина вздохнул, наклонился к торчащему из земли ивовому прутику в палец толщиной, сломал его у основания, резким движением оборвал кору.
- Вот ведь уроды, все настроение испортили… - Он поднялся, отряхнул брюки.
- Эй, ты на кого вякаешь, старпер?! - моментально отреагировали парни. - Кого ты уродом назвал?
Они стали быстрым шагом спускаться по склону.
- Мальчики, не надо! - вскочила женщина.
- А бабенка-то ничего, - усмехнулся один из бритых. - Есть чего пощупать.
- Мальчики…
Бритый, а следом и еще один парень стали заходить справа, отрезая Тане путь к отступлению, на их губах появились глумливые улыбки; пальцы рук шевелились, словно предвкушая, как будут бегать по горячему женскому телу. И только Пустынник совершенно точно знал, чем завершится эта стычка. Настолько точно, что даже не видел необходимости заговаривать свой прутик никакими заклинаниями.
- Надо извиниться, старпер, - посоветовал парень в красной куртке. - А то электорат обижается.
Он собрался заржать своей шутке, но не успел: Пустынник с размаху, словно пасуя футбольный мяч, ударил его ногой в пах. Парень, захрипев, согнулся.
- Ах ты гад! - ринулся вперед второй бритоголовый.
Мужчина чуть заметно улыбнулся, отклонился от летящего ему в лицо кулака, поймал рукав свитера, хорошенько дернул. Потерявший равновесие противник пролетел мимо и, поскользнувшись на влажной траве, с громким плеском ухнулся в воду.
- Ну ты козел! - Против Пустынника остались двое, один в сине-оранжевой куртке, второй - в темно-коричневой "водолазке", связанной из грубой шерсти, больше похожей на паклю. - Ну ты за это ответишь!
Тот, что в куртке, сунул руку за спину и вытащил охотничий нож. Второй достал из кармана тонкую "финку". Мужчина покосился: первый бритоголовый и его приятель удерживали Таню за руки, но пока ничего не делали, наблюдая за схваткой. Второй бритоголовый все еще барахтался в воде, не в силах выбраться на скользкий глинистый берег. Парень, получивший привет между ног, с воем катался по земле.
- Ну и что вы теперь сделаете, дети ехидны? - Пустынник со свистом рассек прутом воздух. - Зарежете меня, да?
- Ты козел! - Подросток годиков восемнадцати, полусогнувшись, грозно размахивал охотничьим ножом, словно держал в руках настоящее оружие. - Ну ты теперь получишь! Ты у меня получишь!
- Ну и? - развел руки в стороны мужчина. - Когда?
- Иди сюда, козел! - Продолжая подпрыгивать, паренек перекинул охотничий нож из руки в руку, потом обратно. - Иди сюда, ты получишь по полной!
- Ладно, иду! - кивнул Пустынник и все так же, с широко разведенными руками, начал медленно подступать. - Так хорошо?
- Ну ты сейчас получишь!
Теперь их разделяло не больше полутора метров - мужчина, резко взмахнув правой рукой, сделал шаг вперед. Парень, по глазам которого хлестнул гибкий ивовый прут, вякнул от неожиданности и боли, вскинул руки к лицу, а Пустынник обратным движением вогнал основание прута ему в горло. Крик сменился хрипом, руки неудачника сместились с лица на шею, между пальцами проступила кровь. Шаг в сторону - кончик прута стремительно мелькнул в сыром воздухе и уперся кончиком в нос обладателю "водолазки". Тот, не долго думая, кинул нож и бросился наутек.
- Мы с тобой иначе поговорим… - Первый бритоголовый отпустил женщину и вытащил из-под куртки арматурный прут в локоть длиной. - Посмотрим, как ты теперь запоешь…
- Бараны безмозглые… - Пустынник подобрал с земли куртку, на которой сидели они с Таней, сунул левую руку в рукав, быстро обернул полы вокруг предплечья. - Я в ваши годы две войны прошел, на поединках рубился без счета. А вам, уроды, даже упряжь застегивать не доверю.
- Сейчас узнаем… - Бритый подскочил, из-за плеча замахнулся арматурой.
Однако тот, кто когда-то носил имя дона Альфонса де Тахо, сына идальго Эбро Тахо из Толедо, принял удар на толстый слой ткани, отмахнул в сторону, правым кулаком ткнул врага в глаз - не сильно, но точно, - крутанулся вокруг оси и отработанным ударом рубанул его по основанию затылка. Прут, жалобно свистнув, оставил на коже узкий багровый рубец.
- Ох, нечистая сила, забылся совсем! - Пустынник откинул прут, кивнул женщине. - Танечка, очень тебя прошу, иди к машине. Я сейчас тебя нагоню.
Последний из парней куда-то бесследно сгинул, и женщину больше никто не удерживал.
- Ты за это поплатишься, гнида… - Бритый, ощупав глаз, начал подступать.
- Таня, уходи, очень тебя прошу, - попятился мужчина. - Я из-за тебя нервничаю. Иди, не смотри на все это. Я быстро…
- Что быстро?! - Парень опять взмахнул железным прутом, но на этот раз, отбивая его левой рукой в сторону, Пустынник шагнул вперед, выкинул вперед локоть, кроша им противнику зубы и одновременно слегка поворачиваясь. Его пальцы прочно сомкнулись у врага на запястье, и маг, отступая назад, резко развернулся в обратную сторону. Бритый взвыл, падая на колени, а мужчина без всякого труда вынул из вывернутой руки прут, прижал его парню к горлу, резко чиркнул. Тот жалобно всхлипнул, затаил дыхание.
- Н-н-да… - недовольно поморщился урожденный идальго. - До чего люди докатились, глотку нечем перерезать.
Он вынул арматурину из-под горла, коротко щелкнул ею врага по затылку. Бритый упал носом в траву.
- Ах ты, тварь долбаная… - Первый из пострадавших наконец справился с болью, выпрямился, хотя и не до конца, и зачем-то достал выкидной нож.
Пустынник, проходя мимо, ударом арматурины по кулаку выбил у него оружие, обратным движением рубанул по виску. У парня мгновенно подкосились ноги - он упал и затих. Мужчина же побежал за бедолагой в куртке, который, зажимая горло, мелкой трусцой торопился к кустам, и без всякой жалости огрел его прутом меж лопаток:
- А ты куда? Ну-ка, пошел обратно!
- Дяденька, не надо… Дяденька.
- Топай, не отвлекайся, - одарил его пинком победитель, дошел до берега, протянул руку бритому, все еще барахтающемуся в грязи: - Давай, вылезти помогу.
- Да пошел ты знаешь куда?! - отступил подальше в воду тот. - Хрен ты моржовый, дупель старый! Тебя, что, трогали?! Мурло африканское.
Бритоголовый сплюнул и побрел вдоль берега по пояс в воде.
- Эй, чуня, - окликнул его Пустынник. - А почему "африканское"?
- Иди ты в жопу, - даже не обернулся тот. - С остальным, значит, не споришь? Хрен… Дупель…
- Ладно… - Мужчина обернулся к единственному стоящему на ногах противнику, и тот испуганно вскинул руку, заслоняя лицо:
- Не надо меня бить, дяденька. У меня горло перерезано. Я уже крови потерял… - Он всхлипнул. - Мне "скорую" нужно, я умираю.
- Зовут тебя как? - Маг бросил прут, размотал с левой руки куртку, накинул ее на плечи.
- Се-ерге-е-ем.
- Нож дай.
Паренек протянул охотничий нож, который все еще сжимал в руках. Пустынник принял оружие, решительным движением отрезал полу от его куртки, запустил руку в волосы, отпорол прядь, положил на ткань, дернул свою жертву за руку, смочил обрезок кровью, скрутил, спрятал в карман. Отрезал от куртки еще лоскут:
- Как того зовут? - указал он на свою первую жертву.
- Д-дима.
Мужчина отхватил прядь его волос, резанул кожу на загривке, смочил ткань в крови, свернул, спрятал в карман. Вернулся к Сергею за третьим лоскутом:
- Как того, бритого, зовут?