Около волнолома поставили девятнадцать рам. Прошла ночь, настало утро, ясное и блестящее. На Шале начали собираться люди: жители прибрежных деревушек, крестьяне в чистых рубашках и шапках с бубенчиками, продавцы шалфея и сушеной рыбы. На скалах к западу от Шале, в соответствии с законами Лайонесса, толпились увечные, прокаженные и слабоумные.
Солнце достигло зенита. Ска вывели из крепости.
Каждого из них, обнаженного, распяли на раме, вниз головой, лицом к морю. Церлинг, Главный палач короля, пришедший из Пейнхадора, подходил к каждому, разрезал живот и двузубым крюком вытаскивал наружу кишки, так что они падали на грудь и голову, потом переходил к следующему. Над входом в порт подняли черно-желтый флаг и оставили умирающих людей самим себе.
Дама Магелин надела вышитую шляпку и спустилась к Шале. Сулдрун было решила, что ее оставили одну, но дама Боудетта привела ее на балкон за спальней королевы, откуда придворные леди смотрели на казнь. В полдень разговоры прекратились и все прижалисль к баллюстраде, впитывая в себя зрелище. Когда Церлинг приступил к работе, дамы вздохнули и опять зашептались. Сулдрун встала на цыпочки, чтобы лучше видеть судьбу, ожидавшую разбойников. Чувствуя отвращение, но не в силах отвести глаза, она увидела, как Церлинг медленно идет от одного человека к другому, но расстояние скрывало детали.
Мало кто из дам высказались о казни одобрительно. Близорукие леди Дуйсан и леди Ермоли не разобрали ничего. Леди Спанейс назвала зрелище скучным.
- Все равно, как будто мясник зарезал коров, - сказала она. - Ска не показали ни страха, ни раскаяния. Что это за казнь?
- Хуже всего, - проворчала королева Соллас, - что ветер дует из порта сюда, в наши окна. Через три дня вонь заставит нас уехать в Саррис.
Сулдрун преисполнилась надежды и радости: Саррис, летний дворец, находился в сорока милях к востоку, за рекой Глейм.
Но, несмотря на пророчество королевы Саллас, они не уехали в Саррис: хищные птицы почти мгновенно склевали трупы. Наконец королю Касмиру надоел вид обломков костей и хрящей, висевших на рамах под странными углами, и он приказал убрать их с глаз долой.
В Хайдионе было тихо. Дама Магелин, страдавшая от распухших ног, лежала и стонала в своей комнате на верхнем этаже Совиной Башни. Сулдрун, оставшись в одиночестве, не могла найти себе места: штормовой ветер, мокрый и холодный, выгнал ее из тайного садика.
Она постояла у окна, волнуемая сладко-печальной тревогой. О, если бы у нее был магический жеребец, который унес бы ее в небо! Она бы полетела через белые облака, над Страной Серебряной реки, прямо к горам на самом краю мира.
На миг она затаила дыхание и представила себе, как завертывается в плащ, выскальзывает из дворца и убегает: вверх по Сфер-Аркт до Старой улицы, и вот перед ней все дикие земли! Вздохнув, она слабо улыбнулась: что за глупые фантазии! Бродяга; она видела с парапета, как они проходят мимо: грязные, голодные, всеми презираемые и, иногда, с ужасными привычками. Такая жизнь ее не привлекала. Подумав, Сулдрун решила, что намного лучше иметь укрытие от ветра и дождя, прекрасную чистую одежду и быть уважаемой личностью.
Вот если бы у нее была магическая карета, которая ночью становилась бы маленьким коттеджем, где можно было приготовить вкусную еду и уснуть в уютной кровати!
Она опять вздохнула и, внезапно, ее осенило. Сулдрун облизала губы, набираясь отваги. Осмелится ли она? Но что может произойти, если она будет очень осторожной? Еще подумав, она сжала губы, наклонила голову и немедленно стала похожа на девочку, замыслившую очередную шалость.
Сулдрун зажгла свечу в ночнике, опустила колпак и, неся лампу с собой, спустилась по лестнице.
В Зале чести было мрачно, страшно и тихо, как в могиле.
Сулдрун вошла как можно тише и незаметнее. Большие добрые стулья не обратили на нее особого внимания, занятые собственными делами, а злые хранили обычное каменное молчание. Очень хорошо, пускай не смотрят нее. Сегодня и она не будет смотреть на них.
Сулдрун обогнула трон, подошла к задней стене и сняла колпак с лампы. Просто взглянуть; на большее она не надеялась - умные девочки не бросаются в опасные приключения сломя голову. Она отодвинула занавес; свет упал на заднюю стену.
Сулдрун поспешно нашла железный стержень; если она заколеблется, храбрость может сбежать от нее. Быстрее! Девочка вставила стержень в нижнее отверстие, потом в верхнее и вернула стержень на место. Дверь вздрогнула и приоткрылась, оттуда вырвался фиолетово- зеленый свет. Сулдрун неуверенно шагнула вперед; взгляд или два, не больше. Осторожно и медленно! Насколько она знала, магия полна ловушек.
Она полностью открыла дверь. Комната плыла в слоях окрашенного света: зеленый, фиолетовый, оранжевый. У одной из стен стоял стол, на котором возвышался странный инструмент из стекла и резного черного дерева. На полках выстроились бутылки, флаконы и приземистые каменные горшки, а также книги, свитки с заклинаниями, пробирные камни и могрифиеры. Сулдрун осторожно вошла.
- Кто пришел повидать нас? - внезапно спросил нежный горловой голос. - Кто ты, тихая как мышь и одновременно любопытная, с маленькими белыми пальцами и запахом цветов?
- Входи, входи! - сказал второй голос. - Возможно ты сделаешь доброе дело, и заслужишь нашу благодарность и награду.
Сулдрун заметила на столе зеленую стеклянную бутылку, емкостью с галлон. Ее горлышко в точности соответствовало шее двухголового гомункулуса, так что из бутылки торчали только две маленькие головы. Короткие и толстые, не больше чем у кошки, со сморщенными лысыми макушками и дерзкими черными глазами; носы и ротовые аппараты из твердого коричневого рога. Тело оставалась невидимым: оно плавало в густой темной жидкости, похожей на крепкое пиво. Головы вытянулись, посмотрели на Сулдрун и заговорили, перебивая друг друга:
- Ах, что за прекрасная девочка!
- И очень добрая!
- Да, это принцесса Сулдрун; она уже известна добрыми делами.
- Ты слышал, что она выходила маленького воробья и вернула ему здоровье?
- Подойди ближе, моя дорогая, чтобы мы могли насладиться твоей красотой.
Сулдрун осталась там, где стояла. Ее внимание привлекли другие предметы; все они казались интересными и удивительными, хотя их назначение зачастую оставалось загадкой. Вот урна, из которой лился цветной свет; он, как жидкость, опускался вниз или плавал в воздухе на строго определенном уровне.
На стене висело восьмиугольное зеркало в деревянной рамке, потемневшей от времени.
Рядом с ним на колышках висел псевдо-человеческий скелет из черных костей, тонких, как прутья ивы. Из лопаток торчала пара крыльев, усеянных дюжиной отверстий, из которых могли расти крылья или чешуйки. Скелет демона? Поглядев в пустые глазницы, Сулдрун почувствовала мрачную уверенность, что это создание никогда не летало в воздухе Земли.
- Сулдрун, прекрасная принцесса! Подойди к нам! - позвали ее бесенята сердечными голосами. - Дай нам насладится твоим видом!
Сулдрун пошла вдоль комнаты. Наклонившись, она внимательно рассмотрела отвес, свисавший с блюда с кипящей ртутью. На стене над свинцовой дощечкой отражались непонятные черные знаки, изменявшиеся, пока она глядела; действительно замечательно! Сулдрун спросила себя, что эти знаки предвещают: она никогда не видела ничего похожего.
- Знаки - это надпись, - сказал мягкий голос. - Там написано: "Сулдрун, милая Сулдрун, уходи отсюда прежде, чем зло коснется тебя!" Голос шел из зеркала, и Сулдрун увидела, что нижняя часть рамы сделана в форме широкого рта с изогнутыми уголками.
Сулдрун оглянулась.
- Что может повредить мне?
- Если чертенята из бутылки сумеют ухватить тебя за палец или за волосы, ты это узнаешь.
Две головы заговорили одновременно:
- Что за злословие! Мы верны, как голуби!
- О, как легко злословить, если мы не можем наказать тебя за ложь!
Сулдрун чуть ли не вжалась в стену и повернулась к зеркалу.
- Кто это говорит?
- Персиллиан.
- Ты так добра и предупредила меня.
- Возможно. Но время от времени мной правит своенравие.
Сулдрун осторожно прошла вперед.
- Я могу заглянуть в зеркало?
- Да, но берегись: тебе может не понравиться то что ты увидишь!
Сулдрун остановилась и задумалась. Что бы она не хотела увидеть? В любом случае мысль только подстегнула ее любопытство. Она переставила к зеркалу трехногий стул, взобралась на него и взглянула на гладкую поверхность.
- Перселлиан, я не вижу ничего. Как будто смотрю в небо.
Поверхность зеркала задвигалась и в следующее мгновение на нее взглянуло лицо, мужское лицо. Темные кудрявые волосы, совершенный цвет лица; тонкие брови, изогнутые над блестящими темными глазами; прямой нос, полный чувственный рот... Потом магия растаяла.
Сулдрун опять глядела в никуда.
- Кто это? - задумчиво спросила она.
- Если ты увидишь его, он представится. Если ты никогда не увидишь его, то его имя тебе не нужно.
- Персиллиан, ты смеешься надо мной.
- Возможно. Время от времени я показываю невозможное, смеюсь над невинными, говорю правду вруну или срываю маску добродетели - и только из-за своенравия. Сейчас я замолкаю; таково мое настроение.
Сулдрун спустилась со стула, мигая от подступивших к глазам слезам. Она чувствовала себя растерянной и подавленной. Внезапно двухголовый гоблин вытянул одну из своих шей и сунул клюв ей в волосы. Однако он сумел ухватить только несколько волосков, которые выдрал с корнем. Сулдрун с ужасом вылетела наружу. Она уже собиралась захлопнуть дверь, но тут вспомнила о свече. Вбежав в комнату, она схватила свечу и выбежала обратно. Закрытая дверь приглушила издевательские крики двухголового уродца.
ГЛАВА ПЯТАЯ
В ДЕНЬ БЕЛТЕЙНА, весной года, наступившего вслед за одиннадцатым днем рождения Сулдрун, проходил старинный ритуал, известный как Блодфах, или "Вход в Цветы". Вместе с двадцати тремя другими девочками из благородных семейств, Сулдрун прошла через кольцо из белых роз, а потом возглавила павану с принцем Беллатом из Кадуца. Шестнадцатилетний Беллат, скорее худощавый, чем крепкий, имел симпатичное, ясно очерченное лицо, хотя и немного строгое, а также чрезвычайно точные и скромные манеры.
В некоторых отношениях он напоминал Сулдрун кого-то другого, кого она знала. Но кого? Он пыталась вспомнить, но никак не могла. Пока они выполняли тщательно вымеренные па паваны, она изучала его лицо и тут сообразила, что он делает то же самое.
Наконец Сулдрун решила, что Беллат ей нравится. Она застенчиво улыбнулась и спросила.
- Почему ты так пристально на меня смотришь?
- Я должен сказать правду? - почти извиняющим тоном спросил он.
- Конечно.
- Хорошо, но постарайся взять себя в руки. Мне сказали, ты и я со временем поженимся.
Сулдрун не нашла, что сказать. В молчании они проделали еще несколько величественных па.
- Надеюсь, ты не расстроилась? - смущенно спросил Беллат.
- Нет... Когда-нибудь мне придется выйти замуж - так мне кажется. А сейчас я еще не готова думать об этом.
Позже, лежа в кровати, Сулдрун прокручивала в голове события дня и только тут сообразила, кого ей напомнил принц Беллат: мастер Джеймес, конечно!
После Блодфаха жизнь Сулдрун изменилась. Ей пришлось переехать из знакомых и любимых комнат в Восточной башне в более просторные апартаменты этажом ниже, а на ее место поселили принца Кассандра.
Двумя месяцами раньше дама Магелин умерла от водянки. Ее место заняли портниха и пара служанок.
Даме Боудетте поручили надзор над принцем Кассандром.
Новый архивист, сморщенный маленький педант по имени Юлий Сагамуд, стал учить Сулдрун орфографии, истории и арифметике. А улучшение манер поручили леди Десди, вдове брата королевы Соллас; она постоянно жила в Хайдионе и вела светскую жизнь, исполняя вялый приказ королевы.
Леди Десди уже исполнилось сорок лет; неимущая, высокая и ширококостная, с преувеличенно большими чертами лица и неприятным запахом из рта, она не имела никаких перспектив на будущее, но, тем не менее, обманывала себя невероятными фантазиями.
Каждый день она наряжалась, пудрилась, душилась и изящно укладывала темно-каштановые волосы: сложная гулька на затылке, двойные жесткие кудряшки, поддерживаемые сеточками, над ушами.
Свежая юная красота Сулдрун и ее свободные небрежные привычки раздражали самые чувствительные струны души леди Десди. К этому времени все уже знали о том, что Сулдрун ухаживает за старым садом, и леди Десди, естественно, это очень не одобряла. Высокородная девушка - да что там, любая девушка - не должна заниматься такими странными чудачествами; это крайне подозрительно. Да, Сулдрун еще слишком молода, чтобы встречаться там с любовником. И все же... Мысль была совершенно абсурдна. Груди Сулдрун напоминали шишечки. Тем не менее, а вдруг она принимает там фавна, которые были хорошо известны любовью к терпко-сладким прелестям юных девушек?
Так думала леди Десди. И вот однажды она вежливо предложила проводить Сулдрун в садик. Сулдрун попыталась увильнуть.
- Вам там не понравится, - сказала она. - Тропинка идет через камни, и там не на что глядеть.
- И тем не менее я бы хотела посмотреть на это место.
Сулдрун ничего не ответила, но леди Десди не унималась.
- Сегодня замечательная погода. Почему бы нам не прогуляться туда вдвоем?
- Простите меня, миледи, - вежливо сказала Сулдрун. - Но в этот сад я хожу только в одиночестве.
Леди Десди высоко подняла тонкие каштановые брови.
- В одиночестве? Юным дамам вашего положения не подобает шляться по таким далеким и диким местам в одиночестве.
- Нет ничего плохого в том, чтобы наслаждаться одиночеством в личном саду, - спокойно и небрежно сказала Сулдрун, как если бы произнесла банальность.
Леди Десди не нашла, что ответить, но позже сообщила об упрямстве Сулдрун королеве Соллас, которая в тот момент испытывала новую мазь, сделанную из лилий.
- Я слышала об этом, - заметила королева, втирая в запястье белый крем. - Она - странное созданье. В ее возрасте я строила глазки некоторым красивым парням, но такая мысль даже не приходит в ее странную маленькую головку... Ха, какой богатый запах! Чувствуешь настоящую мазь!
Следующий день выдался замечательным, солнце ярко сияло среди маленьких и высоких кусочков облаков.
Сулдрун неохотно пришла на урок к Юлию Сагамунду, одев аккуратное бледно-лиловое платье, собранное под грудью и украшенное вышивкой на кайме и воротнике.
Усевшись на стул, Сулдрун взяла в руки серое гусиное перо и, с сознанием долга, стала писать витиеватым Лайонесским шрифтом; перо было тонкое и такое длинное, что его кончик подергивался в футе над ее головой. Однако она постоянно глядела в окно, и буквы начали прыгать в разные стороны.
Юлий Сагамунд быстро понял, откуда дует ветер, и, пару раз бесстрастно вздохнув, взял из пальцев Сулдрун перо, собрал книги с упражнениями, перья, чернила и пергаменты, и ушел по своим делам. Сулдрун спрыгнула со стула и какое-то время сосредоточенно стояла у окна, как если бы слушала далекую музыку. Потом повернулась и вышла из библиотеки.
Леди Десди вышла на галерею из Зеленой гостиной, в которой король Касмир тщательно проинструктировал ее. И едва успела заметить светло-лиловое пятно платья Сулдрун, исчезнувшее в Восьмиугольнике.
Десди заторопилась вслед, четко исполняя поручение короля.
Войдя в Восьмиугольник, она огляделась, а потом выскочила из него и успела заметить Сулдрун, находившуюся в самом конце аркады.
- Ах, мисс хитрые башмачки, - сказала себе леди Десди. - Вот теперь мы посмотрим. Но терпение, терпение! - И она закрыла себе рот ладонью. Потом отправилась к комнаты Сулдрун и расспросила служанок. Никто из них не знал, куда отправилась Сулдрун. - Не имеет значения, - сказала леди Десди. - Я знаю, где найти ее. А теперь достаньте ее голубое послеобеденное платье с кружевным лифом, а также все, что к нему прилагается, и приготовьте ванну.
Леди Десди спустилась в галерею и полчаса ходила по ней взад и вперед. Наконец она повернулась и решительно пошла к Длинной галерее.
- Вот теперь, - сказала она себе, - мы посмотрим.
Спустившись по аркаде, она прошла туннель и вышла к плацу. Справа от нее сливовое дерево и лиственница затеняли старую стену, в которой она заметила ветхую деревянную дверь. Пройдя вперед, она обогнула лиственницу и толчком распахнула дверь. Тропинка вела вниз, по буграм и каменным выступам. Подобрав юбки, леди Десди стала спускаться по неровным каменным ступенькам, шедшим то направо, то налево, мимо старого каменного храма. Она шла очень осторожно, стараясь не упасть, потому что это безусловно повредило бы ее достоинству. Наконец стены оврага разошлись и леди Десди увидела сад.
Она продолжила спускаться, шаг за шагом, и, если бы не была зла за шалость, заметила бы лужайки с цветами и приятными растениями, маленький ручей, втекавший в искусственный пруд, а потом звеневший между камнями и впадавший в другой пруд. Вместо этого леди Десди увидела только каменистую пустошь, сырую и неприятно обособленную от всего. Она споткнулась, подвернула ногу и выругалась, злясь на обстоятельства, заведшие ее так далеко от Хайдиона, и тут же увидела Сулдрун, в тридцати футах впереди, совершенно одну (леди Десди знала, что так и будет, но надеялась на скандал).
Сулдрун услышала шаги и поглядела вверх. Синие глаза на бледном лице полыхнули яростью.
- Я повредила себе ноги на этих камнях, - ворчливо сказала леди Десди. - Просто стыд.
Губы Сулдрун беззвучно задвигались; она не могла найти слов, чтобы выразить все, что думает.
Леди Десди, покорно вздохнув, сделала вид, что осматривается.
- Итак, моя дорогая принцесса, это и есть ваше маленькое убежище, - снисходительно сказала она, преувеличенно вздрогнула и ссутулилась. - Разве вы не чувствуете ничего в воздухе? А я чувствую, сырость. Наверно от моря. - Она опять огляделась и неодобрительно поджала рот. - Тем не менее это маленький дикий уголок; наверно таким был весь мир перед тем, как появился человек. Пойдемте, дитя, покажите мне его.
Ярость исказила лицо Сулдрун, даже зубы стали видны через сжатый рот. Она подняла руку и указала вверх. - Уходи! Убирайся отсюда!
Леди Десди выпрямилась.
- Мой дорогой ребенок, не будьте такой грубой. Я озабочена только вашим здоровьем и не заслужила такой злобы.
- Я не хочу тебя здесь! - дико проорала Сулдрун. - Я вообще больше не хочу тебя видеть! Убирайся!
Леди Десди отступила назад, ее лицо превратилось в отвратительную маску. В ней бурлили противоречивые желания. Но больше всего ей хотелось найти прут, задрать наглой девчонке юбку и отвесить полдюжины хороших ударов по попе: но она не осмелилась даже признаться себе в этом. Отойдя на несколько шагов, она проговорила с мрачным упреком.