Я почувствовал, что у меня начинают дрожать руки. Сжал кулаки, но это не помогло.
- Точно? - спросил я наконец. - Ты ничего не путаешь?
- Нет, я ничего не путаю. Прости…
Со дня кошмарного ритуала до моего побега прошло двенадцать дней. Еще неделю я добирался до Лемминувера. Выходит… Выходит, все эти полтора года я провел, лежа на спине в красной комнате и разглядывая лепку на потолке. Вот сколько времени заняла "подготовка" к ритуалу женщины по имени Миранда. Что же они делали… что они делали с ней? Что они делали со мной?
- Юстас, как я выгляжу?
- А? - в его глазах скользнуло удивление. - Ну… ты здорово исхудал, побледнел… волосы немного отросли… Побриться тебе не помешает. А так - обычно.
- Я не поседел?
- Что?
- Ничего, - я встал, придерживаясь рукой за спинку стула. - Ну, а как насчет тебя? Ты теперь тоже человек Саймека?
- Нет, - немного зло ответил Юстас. - Я уж скорее подохну, чем к этой змее подамся. Не знаю, что на них всех нашло… А то, что сейчас делают Ларс и Грей, не для меня. Видишь, чем занимаюсь… Мне бы ко двору, но, говорят, Дуглас назвал кое-какие имена перед тем, как его повесили… Это могут быть и просто слухи, но… сам понимаешь. Так что мне теперь в приличные места хода нет. Играю во всяких забегаловках за крышу над головой и кислое вино.
- Окорок неплох, - машинально утешил я. Проклятье, привык я был утешителем. Меня бы кто утешил.
- Разве что, - усмехнулся Юстас. - Слушай, но ведь ты же вернулся, Жнец все подери! Ты снова здесь! Да когда наши об этом узнают…
- Ну нет! - быстро сказал я. - И думать забудь!
- Почему?! Мы смогли бы собраться опять, я уверен!
Может, и смогли бы… Да только нужны ли мне соратники, готовые перебежать в другой отряд, стоит нам попасть в настоящую передрягу? Я хотел сказать это Юстасу, но передумал. В конце концов, его-то как раз упрекнуть не в чем.
- Где Ларс?
- В городе, - удивил меня он. - И Грей тоже. Они пробудут еще несколько дней… Грей пробудет, насчет Ларса я не знаю. Если хочешь, выясню.
- Устрой нам встречу. Только тихо, твою мать! Я тебя знаю, растрендишь на всю округу!
Юстас сжал челюсти, коротко кивнул. Я почувствовал укол совести, зная, что несправедлив к нему. Ну, во всяком случае, не совсем справедлив.
В дверь постучали.
- Обед, - флегматично объявил Юстас.
- Спасибо, - вдруг вырвалось у меня. - Ты меня прости, Юстас, я… Спасибо, в общем.
Он только отмахнулся. Потом, уронив взгляд на валяющуюся посреди грязной комнатушки лютню, нахмурился и, подняв инструмент, бережно отер его полой куртки.
ГЛАВА 7
Сиплый свист. Долгий, беспрерывный, разрывающий уши, выгрызающий сердце. Хрип - низкий, гортанный, удовлетворенный. Хруст онемевших суставов, выдох новорожденных легких.
Капли смолянистой черной влаги на стальных пластинках.
Крик, застывший на губах.
- Алоиз… ты понимаешь, что мы… сделали?
- Понимаю, Джевген, понимаю.
- Безымянный… Я не думал… Она… такая…
- Тише. Помолчи.
Тонкие стальные пальцы тянутся к небу: то ли обнять, то ли схватить, сжать, раздавить в кулаке. И свист, свист, протяжный, сиплый.
- Смотри на меня! Ты знаешь, кто я? - Короткий взгляд белых глаз. Железная улыбка на немых губах.
- Иди и сделай то, для чего ты родилась!
Пристальный взгляд. Изучающий взгляд. Взгляд безумной мудрости, дикого понимания. Отливающие металлом руки, протянутые ладонями вверх. Так умоляюще. Так… унизительно.
- Иди… Иди!
В голосе - страх. В руках - дрожь. В груди - обида. Обида трехногой борзой, привыкшей, что ее гладят, а не гонят. Да, трехногая… Да, стальная. Ну и что? Ну и пус-с-с-с-с-сть…
Свист, пронзающий насквозь. Словно арбалетный болт.
Ларс должен был ждать меня в одном из местных трактиров. Я не спросил Юстаса о его реакции на последние новости - зная Ларса, можно предположить, что он хмыкнул и удивленно приподнял бровь. По силе выражения своих чувств он был полной противоположностью Юстаса. Впрочем, не уверен, что он вообще переживал чувства, требующие выражения. Однако он оставался, пожалуй, единственным человеком, к которому я мог спокойно повернуться спиной.
Встречу назначили на вечер. К тому времени я успел вымыться, побриться, отоспаться, одеться поприличнее (всё за счет Юстаса - впрочем, должником я себя не чувствовал) и навестить Паулину. Я толком не знал, зачем шел к ней. Это идея принадлежала менестрелю: он почему-то очень настаивал. Я догадывался о причине и лишь морщился, представляя себе этот разговор.
Из окна мансарды, которую занимал Юстас, открывался вид на особняк, и я засек момент, когда Паулина вернулась домой. Как я и предполагал, не одна: вокруг нее вился какой-то тощий хлыщ. Оба приехали верхом, на Паулине была изящная амазонка изумрудно-зеленого цвета, великолепно оттенявшая ее золотистые волосы. "Хороша мерзавка, - в очередной раз восхищенно подумал я. - Не ценит Грей свое счастье…"
Я выждал четверть часа и, спустившись вниз, неторопливо подошел к воротам особняка. Привратник меня, кажется, не узнал, хотя я сомневался, что несколько часов отдыха столь разительно меня изменили.
- Как прикажете доложить? - осведомился он с оттенком надменности, но, впрочем, вежливо.
- Скажи миледи, что ее хочет видеть Эван, - с легкой улыбкой сказал я, заранее представляя лицо Паулины, когда она услышит эти слова. Наверняка переспросит: "Ты уверен, Густав (Уильям, Роджер…)?" И он скажет удивленно: "Да, миледи".
Привратник вернулся очень быстро. В его взгляде читалось нескрываемое любопытство, и я понял, что угадал.
Паулина приняла меня в очаровательной голубой гостиной. Бархатные обои, ночнички по углам, кружевные занавески, клетки с канарейками. Меня от всего этого блевать тянуло, но я понимал, что роль великосветской куртизанки предполагает подобный образ жизни. Впрочем, насколько я знал, Паулине он был по душе.
- Эван… - пролепетала она, едва я вошел, и покачнулась, стиснув в руках лайковые перчатки.
Я насмешливо поклонился, не сводя глаз с ее побледневшего маленького лица.
- Похоже, с Юстасом ты сегодня не виделась, - заметил я и, подойдя ближе, взял ее холодную, как лед, руку, нагнулся, коснулся дрожащих пальцев губами. - Миледи, этим вечером вы просто неотразимы…
Она вырвала руку, влепила мне пощечину, потом кинулась мне на шею и зарыдала, уткнувшись лицом в мое плечо. Вельветовая куртка Юстаса быстро промокла.
- Где ты был? Где ты был?! - рыдала Паулина.
- Не важно, главное, я снова здесь, - бодро сказал я, отстранившись и аккуратно вытирая мокрые дорожки с ее висков. Плакала наша Паул аккуратно, умело, так, чтобы не страдал макияж, - Тем более что вам тут особо скучать не доводилось. Тебе-то уж точно.
Она отступила на шаг, закусила губу.
- Юстас тебе сказал… - это был не вопрос, а констатация факта. Я кивнул:
- Ну и как? Нравится тебе у Саймека?
- Эван, мне…
- Да ладно, - с деланной небрежностью отмахнулся я. - С тебя-то что взять? Женщины! Имя вам - непостоянство, - я насмешничал и храбрился, постепенно осознавая, зачем Юстас отправил меня сюда. Поняла это и Паулина - она была проницательной девушкой, - и теперь смотрела на меня пристально и немного осуждающе.
- Она чуть с ума не сошла, - тихо проговорила Паулина. - Я всерьез опасалась за ее рассудок.
- Оклемалась быстро, тем не менее, - грубовато сказал я, почему-то не в силах посмотреть ей в глаза.
- Это я предложила ей присоединиться к Саймеку… Она тогда еще плохо понимала, что делает…
- Ты-то как смогла бросить Грея?
- Не говори мне о нем! - взвилась она, - Даже не заговаривай! Не смей!
Так, теперь все понятно. Голубки поругались в очередной раз. Причем, видимо, достаточно серьезно… очень серьезно, если уже полтора года находятся по разные стороны баррикад. Ну, не совсем по разные… Почти.
Да, полтора года… Я всё никак не мог привыкнуть к мысли, что из моей жизни выпали шестнадцать месяцев.
- Паулина, скажи, что, правда прошло полтора года? - вырвалось у меня.
Ее взгляд стал удивленным.
- Да… Не вини ее, пожалуйста. Я просто не знаю, что с ней будет, когда она узнает…
- Где она? - перебил я.
- С Саймеком. Где-то на Перешейке. Я не общалась с ней уже три месяца. Мы теперь редко видимся.
- Ясно, - кивнул я и окинул взглядом гостиную, стараясь вернуть насмешливый тон. - А ты что? Всё так же?
- Не совсем… Я… - она запнулась.
- О! - я выпрямился, в голосе невольно скользнули ледяные нотки. - Прости. Трудно избавиться от старых привычек. Теперь ты мне только под пыткой что-то расскажешь, верно?
- Эван!
- Я понимаю, - преувеличенно спокойно проговорил я. - Всё никак не привыкну к мысли, что прошло столько времени… что всё так изменилось. Ладно, пойду я, пожалуй. Мне просто хотелось убедиться, что ты в порядке.
Она взглянула мне в глаза, и я понял - сейчас она снова разрыдается. Предупреждая новую бурю эмоций (второй раз такого испытания я бы не выдержал), я снова взял ее за запястье, поцеловал топкие пальцы и отпустил. Рука Паулины безвольно повисла вдоль обтянутого амазонкой бедра.
- Грея бы пожалела, - сказал я. - Он же любит тебя, как… как дурак последний.
- Да ты ничего не знаешь! - снова вскинулась она. А ведь верно… ничего я не знаю. И не понимаю…
Не понимаю, как, почему мы разбежались в разные стороны. У нас же всё отлично получалось, пока мы были вместе.
- Ладно. Пока. Если что-то надо будет, я тебя найду через Юстаса, - буднично сказал я и вышел. Прикрыв за собой дверь, я услышал, как она всхлипывает. По-настоящему красивые женщины никогда не отличаются особым умом.
Я пробыл у Паулины не больше четверти часа, но, бросив взгляд на башенные часы, понял, что Ларс уже ждет меня в назначенном месте. Проходя мимо привратника, я бросил ему мелкую монету. Он поймал на лету, почтительно склонился. Я усмехнулся про себя, вдруг попытался представить Флейм на месте Паулины - в этом особняке, в изумрудной амазонке, с суровым привратником, чью благосклонность так просто купить за медяк. Мне хотелось верить, что она не смогла бы жить так… что она слишком настоящая для этой мишуры. Но я не мог. Теперь уже не мог.
Я неторопливо прошелся по людным улицам, осматриваясь по сторонам. Давненько я не видел такого оживления. День был базарным, торговали дотемна, и лавочники только начинали сворачивать прилавки. Припозднившиеся посетители толпились у немногих открытых лотков, спеша приобрести необходимое до того, как рынок опустеет. Мне почему-то было неуютно среди этой суеты. Как будто я слишком привык к одиночеству.
Трактир "Золотая лилия" находился на углу Базарной и Цветочной улиц, в двух шагах от главной площади. С одной стороны - слишком людно, с другой - просто затеряться в толпе. Издалека доносился стук молотков: плотники только заступали на смену. По всей видимости, сооружался эшафот.
Я ступил в плохо освещенное помещение, огляделся, почти сразу увидел Ларса. Он тоже заметил меня, приветственно махнул. Я подошел, уселся напротив него. К нам тут же подбежала служанка. Ларс заказал вина, я попросил эля. Служанка убежала, и мы с Ларсом впервые посмотрели друг другу в глаза.
- Ну здравствуй, - коротко сказал он.
Мне показалось, он немного изменился. Нет, глаза всё так же, на первый взгляд, лишены выражения, голос всё так же звучен, черты всё так же спокойно-тверды, но появились новые складки в углах рта, и редкая седина сквозит в, как всегда, тщательно уложенных темных волосах и маленьких, аккуратных, отвратительно дворянских усиках, которые он носил. Ларс старше меня на семь лет, но всё равно слишком молод для седины. Я подумал, что, пожалуй, не одному мне пришлось несладко за эти шестнадцать месяцев.
- Проклятье, я и не знал, что так сильно хочу тебя видеть, - вдруг проговорил я. Он молча протянул руку через стол. Я крепко пожал ее, он, в свою очередь, стиснул мою так, что у меня хрустнули кости.
- Без тебя тут много всего было, - вполголоса проговорил он. Вернулась служанка, поставила на стол заказ. Я выждал, пока она уйдет, и ответил:
- Да, Юстас мне уже рассказал. Как вышло, что вы разбежались?
- Это случилось до того, как я вернулся из Южных Лесов. Роланд со своими сиамскими близнецами уже был с Саймеком. Остальные намылились туда же. Я попытался вколотить в них здравый смысл обратно, но, ты же знаешь, у меня это никогда особо не получалось, - он коротко хмыкнул, помолчал, потом равнодушно продолжил: - В итоге остались мы с Греем вдвоем. Набрали ребят из наемников, потом кое-кто из наших вернулся… Но в основном специалисты по ближнему бою. Большинство арбалетчиков перебежали к Саймеку. Сам понимаешь, тактику пришлось сменить. Мы теперь нападаем в открытую, реже, на менее численные отряды. Потерь стало больше, конечно. Ну и масштаб помельче. В лесах работаем мало, больше на побережье, в портах…
Я кивнул, кусая губы.
- Как думаешь, реально собраться снова?
- Реально… Почему нет? Только других ребят надо подыскать… Может, степняков…
Он неявно подтвердил мои собственные опасения, молча согласившись с тем, что нечего и думать о восстановлении прежнего состава. Он тоже не верил им. И не потому, что они перешли под начало человека, судившего об этой войне совершенно иначе. Потому, что когда пришлось действительно туго, они побежали под теплое крылышко, не особо заботясь о том, чье оно.
- Почему Юстас не с вами? - спросил я.
- А что ему с нами делать? Сам знаешь, какой из него солдат. А шпионы нам больше не нужны. Ну, не такие, во всяком случае. У нас всё равно не получается нападать так неожиданно, как это делали арбалетчики…
- Почему же он здесь торчит? - подозрительно поинтересовался я. Тот факт, что сразу четверо моих прежних соратников оказались в захолустье, больше не бывшем местом расположения штаб-квартиры, не казался мне простым совпадением.
К моему удивлению, Ларс сплюнул.
- Не спрашивай, - с отвращением сказал он. - Я ехал сюда по делу, вроде бы десяток ребят не прочь присоединиться к нам… Грей напросился со мной, хотя и на месте полно работы. Знал бы ты, как он меня достал за эти полтора года. Иногда мне кажется, что его проще прирезать.
- Паулина? - понял я.
- Она всегда была бездушной сучкой, - мрачно констатировал Ларс и залпом осушил стакан. Я покосился на свой эль, с сомнением отхлебнул, поморщился:
- Ну а при чем тут Юстас?
- Не догадываешься? Кому как не нашей сладкоголосой птичке быть вестником романтических чувств?
- Так они контактируют через пего?
- Скажи проще: Грей пишет слезливые письма, Юстас исправляет в них ошибки и отдает Паулине. А потом приносит ее зареванные ответы. Ей-богу, убил бы обоих… всех троих.
Я усмехнулся. Ларс не отличался особой чувствительностью. Женщины его любили, он же испытывал к ним почти физическое отвращение. Никогда я не встречал человека, с таким выражением лица выходившего из будуара любовницы. Словно он в дерьмо наступил, честное слово.
- Ну, а ты-то где был? - вдруг тихо спросил Ларс. Улыбка сбежала с моих губ. Я вздохнул, чувствуя, что теперь не смогу отделаться отговоркой. Да мне и не хотелось.
Я рассказал ему всё, что помнил или думал, что помню - начиная резней, устроенной Ржавым Рыцарем, и заканчивая моим побегом. Ларс слушал молча, не кивая, не переспрашивая. Он всегда так слушал, и уже в который раз это меня коробило.
- Похоже на бред сумасшедшего, знаю, - сказал я, закончив. - Может, это и правда бред… Мой или тех людей. Но это ведь ничего не меняет, правда?
Ларс приложился к стакану. Я с удивлением заметил, что его бутылка почти пуста. Странно, рассказывая, я не видел, чтобы он пил.
- Эван, - наконец сказал он, и я похолодел от его тона, - ты крупно влип.
- Да, я понял, - с трудом усмехнулся я.
- Они не оставят тебя в покое. Я когда-то слышал об этой секте… Одна из самых древних и в свое время влиятельных. Тогда, тысячу лет назад, они спровоцировали войну, в итоге которой были почти полностью уничтожены. Видимо, это и переродилось в миф о заточенном Демоне…
- В миф? - с нервным смешком переспросил я. - Тот щенок достал мне арбалет из листа пергамента. Я так понял, это не слишком выдающееся событие для тамошних обитателей.
Ларс поднял на меня глаза, в них скользнуло замешательство.
- Ты знаешь, в мире полно всякой ерунды, объяснения которой сложно подыскать с помощью разума… Но на самом деле мы просто слишком мало знаем. Психи твои тюремщики или нет, но они опасны. В первую очередь - для тебя.
- Я думал… - я запнулся и неуверенно проговорил: - Может, мне попробовать найти женщину… второго Проводника?
- Зачем?
Я хотел ответить, потом понял, что отвечать в общем-то нечего. Просто та женщина, Миранда, не выходила у меня из головы… Я совсем не помнил ее лица, но волосы и развороченная грудная клетка намертво засели в памяти. И я сомневаюсь, что когда-нибудь смогу их забыть.
- Даже не думай, - твердо сказал Ларс. - Просто заведи себе пару глаз на затылке.
- У меня там уже и так две, - усмехнулся я.
- Еще одна не помешает. Ну и что дальше? - Хороший вопрос. Если бы я знал.
- Значит, вот что мы сделаем, - решительно проговорил Ларс. - За ближайшие три дня я улажу свои дела. Пока отдохни, приведи себя в порядок. Ты похож на беглого каторжника. Потом поедешь со мной.
- Куда? - спросил я, чувствуя странное, болезненное возбуждение.
- К Саймеку, - ответил Ларс.
ГЛАВА 8
Громкий визгливый скрип - словно вывеска старой харчевни раскачивается на годами не смазываемых петлях. Злость, усталость, недоумение. Опять? Зачем? Он уже выполнил свою задачи. Он думал, ему можно снова умереть. Злость, усталость, недоумение. И верность. И неумение задавать вопросы.
- Прости… Нам пришлось снова потревожить тебя. Ты чувствуешь? Да? Чувствуешь?
Железные ладони упираются в могильно-холодный камень неудобного ложа. Не сон, не начало пробуждения, не краткий миг между забытьем и бодрствованием - но и не явь. Никогда это не было явью.
- Теперь будь более осторожен. Он ждет тебя. Знает, что ты придешь за ним. Возможно, он будет не один. Только смотри не покалечь его! Подойди к этому… творчески.
Насмешка в голосе - над кем? И осознана ли она? Голос, вырвавший его из сна и швырнувший в неявь, тих и вкрадчив, как шипение гадюки.
Негромко, словно про себя:
- Джевген побаивается тебя… Зря… Ты ведь не такой, как она. Ты не такой… Хотя, может, он и прав. Дураки часто оказываются правы.
Пронзительный скрежет, скрип, мощная масса проржавевшей стали сминает мелкую шероховатость камня.
Ни одного звука. Ни единого: ни здесь, ни снаружи. Шаг вперед, другой, третий. Так недавно это было, и уже так надежно забыто. Но ничего. Вспомнится. Как всегда вспоминалось.
- Эй…
Он замирает, сжимает кулак, предвкушая, кроша пока что далекие кости.
- Не торопись… Слышишь? Не торопись.
Он слышит.
Он не будет торопиться.