– Ладно, старина, твоя взяла. Слушай. Я пережил такое потрясение, какого бы не хотел пережить больше никогда. Мне еще повезло, что ты предоставил возможность на время смыться. Я только что попросил у Мастера руки его дочери. Можешь себе представить, что это такое!
– Да-а! – воскликнул Кейт, глядя на Холла сочувственно. – Ну ничего, он вроде бы тебя не съел. Значит, он согласился? Поздравляю. И когда свадьба?
– Осталось еще спросить Мауру, дурачок! Но дело не только в этом. У нас было еще одно дело – почему я, собственно, и отправился с тобой разыскивать дом предков.
Холл вздохнул. В последнее время они с Мастером все чаще спорили по разным поводам, и Мастер неизменно одерживал верх.
Опыт и трезвый разум оказывались сильнее юношеского пыла и благих намерений.
– Следует подумать и о благополучии прочих жителей деревни. Знаешь ли ты, что с тех пор, как мы явились в Мидвестерн, более четырех десятков лет назад, в деревне не сыграли ни единой свадьбы?
– В самом деле? Ух ты! Значит, вы будете первыми? Класс какой! А когда ты ее-то спросишь? А можно, я тоже приду на свадьбу?
– При одном условии. Если свадьба вообще состоится. Сперва я должен отыскать одну вещь.
– Там, в Ирландии? А какую? Кольцо Керри []? Четырехлистник клевера? – рассмеялся Кейт.
Холл набычился;
– Достал ты меня своими вопросами, Кейт Дойль! Лучше бы я тебе ничего не говорил, ей-же-ей! Понимаешь, у нас есть старинный обычай: пара, вступающая в брак, непременно должна быть в венках из белых колокольчиков. С тех пор, как мы поселились в Мидвестерне, ни одного брака заключено не было. Мы будем первыми за несколько десятков лет. Я понимаю, это звучит сентиментально, и все такое, но тем не менее. Так вот, белых колокольчиков среди наших цветов не осталось. Сестра моей матери отвечала за все растения, что могут понадобиться Народу, и берегла их как могла, но вот этих почему-то нет. То ли они увяли, не оставив потомства, то ли их просто позабыли на старом месте – она теперь уж и сама не знает, слишком много лет миновало. Немало зерен и семян, что она хранила, так и не проросли, потому что подвал библиотеки – неподходящее для них место. А в белых колокольчиках все это время просто не было нужды, так что обходились без них.
– А они очень важны для обряда? – спросил Кейт.
– Ну, без них свадеб никогда не играли. Они помимо множества иных полезных свойств обладают способностью соединять навеки, исцелять раны и развязывать скованные языки.
– А-а! – понимающе кивнул Кейт. – Тогда ясно, отчего тебе непременно нужно добыть такой цветок для того, чтобы сделать предложение!
Холл не обратил внимания на подколку.
– Конечно, все это было до моего рождения. Сам я никогда на свадьбе не бывал. Но сдается мне, что многим моим ровесникам не хватает только белых колокольчиков, чтобы попросить руки своих возлюбленных.
– И что, Мастер выставил это одним из условий своего согласия? – проницательно спросил Кейт – и был вознагражден уважительным взглядом спутника. – Ну, ты ведь сказал, что это ради общего блага. А как они выглядят? На свете уйма цветов, имеющих форму колокольчика: и ландыш, и пролеска, и наперстянка – всех не перечесть.
– Ну, увижу – узнаю, – промолвил Холл не очень уверенно. – Вероятно, они похожи на все остальные растения семейства колокольчиковых.
– А где они растут?
– Точно не знаю, но Мастер посоветовал искать там, где прежде жил наш народ. В "ведьминых кольцах", в заповедных холмах и тому подобное.
– Кстати, ты в курсе, что без специальной лицензии ввозить в США растения запрещено? – поинтересовался Кейт. Холл кивнул. – Ну, хотя волшебные цветы, наверно, не считаются... Ладно, с этим разобрались. Теперь давай откроем атлас и посмотрим, где нам предстоит побывать.
Холл с Кейтом обсуждали маршрут до глубокой ночи, пока наконец не начали показывать кино. По просьбе бортпроводника все погасили свет и опустили шторки на окнах. Кино демонстрировали на экране величиной с мольберт, расположенном в конце салона. Холл надел наушники, чтобы иметь возможность слушать звук, и откинул назад спинку сиденья. Смотреть кино таким образом оказалось довольно приятно. Никакие посторонние звуки не отвлекали, если не считать непрерывного свиста вентиляционной системы. Холл обернулся к Кейту Дойлю спросить о чем-то и увидел, что парень спит в своем уголке, запрокинув голову и открыв рот. Холл отечески улыбнулся. Малый так заботился о том, чтобы ему, Холлу, было удобно, что сам умотался. Холл осторожно снял с Кейта наушники и сунул их в кармашек на спинке переднего сиденья.
"Большие так привыкли считать достижения своей техники чем-то само собой разумеющимся, что даже не подозревают о том, каким чудом они могут показаться кому-то постороннему", – подумал Холл. Разве это не волшебство – лететь по небу, в облаках, да еще с относительным комфортом, есть при этом горячий ужин и смотреть кино? Ну, по крайней мере, если это не волшебство, то недалеко от него ушло. И кстати, от участника полета требуются немалые затраты жизненной силы. Со всех сторон на Холла давила угрожающая масса металла, хотя он понимал, что вряд ли она сумеет вырваться из-под матерчатых и пластмассовых чехлов, в которые заключили ее Большие, и причинить ему зло.
Ему было не по себе еще и оттого, что вокруг так много чужих Больших. Теперь он понимал, что провел всю свою жизнь в безопасности и относительном уединении, имея дело лишь с теми немногими, кому можно было доверять. Холл то и дело говорил себе, что о нем тут никто не знает и никто не заметит того, чего не ожидает увидеть. Отгоняя тревожные мысли, молодой эльф напоминал себе, что летит в Европу по делу чрезвычайной важности. Он не мог бы довериться никому надежнее Кейта Дойля, как ни странно это звучит. Если кто-то приблизится к нему настолько, что сумеет что-то заподозрить, Кейт всегда отвлечет его внимание и обратит все в шутку. Просто удивительно, сколь многие проблемы можно разрешить с помощью шутки и улыбки! Холл снял кепку, взъерошил примятые волосы и вздохнул с облегчением. Пока темно, можно побыть с непокрытой головой. Надо еще сделать что-нибудь с креслом, чтобы сидеть было поудобнее... Холл отстегнул ремни и наклонился вперед. Мысленно прощупав подушки, он убедился, что внутри достаточно волокон, чтобы сделать их мягкими, просто подушки утрамбовались – неизвестно ведь, сколько задниц сидели тут до него. Эльф заставил волокна отделиться друг от друга, напружиниться, делая подушки пышнее. Много сил для этого не потребовалось – вскоре Холл уже мог откинуться обратно на сиденье, и пружины и палки каркаса больше не упирались ему в спину.
Фабула фильма была вполне предсказуемой – один из девяти традиционных сюжетов, вновь и вновь повторяющихся в литературе на протяжении всех пяти тысяч лет и в кино на протяжении девяноста лет существования кинематографа. Поэтому вскоре Холлу сделалось скучно. Он оглянулся, убедился, что не побеспокоит никого из соседей, потянулся через Кейта, поднял шторку и выглянул наружу, в ночь.
Он не раз слышал об ужасных авариях самолетов, которые происходили из-за плохого обслуживания техники или просто усталости металла. А Холлу хотелось прожить достаточно долго, чтобы увидеть земли по ту сторону океана и еще вернуться домой. Дома осталось столько всего, что было ему дорого, – лишь мысль о том, что он все равно вернется, помогла ему отправиться в путь. Пустив в ход закрепляющее заклятие, Холл коснулся им всех скреп и переборок гигантского авиалайнера, нащупывая ненадежные места и ослабевшие болты. Сложность конструкции самолета потрясла его. Металл противился его воздействию – оно и неудивительно, – однако же, судя по всему, все в нем было целым и прочным, так что самолет не нуждался в его магии, чтобы благополучно достичь цели. Холл успокоился и расслабился. Самолет построен на совесть и содержится в порядке. Холл, сам ремесленник, одобрил такую работу.
Какие тут звезды яркие! Устрашающий вид далекого-далекого моря был скрыт мягким покровом белых облаков, лежавших под луной подобно призрачному руну. Холл смотрел на небо и считал звезды, пока не уснул, оборотясь лицом к луне.
Глава 3
– С добрым утром! – Бортпроводник старался говорить дружелюбно, но громкоговоритель внутренней связи, включенный на полную мощность, все равно делал его голос агрессивным. – Примерно через час мы должны приземлиться, так что сейчас вам будет подан завтрак и розданы карточки с указанием порядка высадки. Пожалуйста, сохраняйте их при себе до тех пор, пока не пройдете таможню.
Холл вздрогнул и проснулся от первого же вопля громкоговорителя.
– Не слишком-то они тут щедры на сон и тишину, а? – проворчал он, натягивая кепку на взлохмаченную голову. Кейт дрых в кресле, свернувшись и подтянув тощие коленки к груди на манер кузнечика, пока его не разбудил голос бортпроводника. Тут Кейт спросонок взбрыкнул обеими ногами и пнул спинку переднего кресла. Сидевший там пассажир сонно заворчал.
– Извините, – пробормотал Кейт. Он сфокусировал свои покрасневшие с недосыпу глаза на приятеле и пригладил растрепанную шевелюру.
– Доброе утро, – вежливо сказал Холл.
– Наверно, они хотят, чтоб нам жизнь медом не казалась, – сказал Кейт. Тут он заметил сбоку зарево восхода. – О-о, похоже, мы влетели прямиком в завтрашний день... Ой! Кажется, я во сне нечаянно поднял шторку! Извини.
Он заглянул в иллюминатор и увидел внизу, далеко под ними, волнующееся серое море, едва различимое сквозь полосы редеющих белых облаков.
– Не волнуйся. – Холл перехватил его руку, когда Кейт потянулся задернуть шторку. – Я уже привык. Тут так высоко, что все это кажется ненастоящим. О, вон, погляди, я вижу берег так же отчетливо, как тебя! Что это за побережье? Можно посмотреть по карте?
Завтрак принесли в корзиночке: пирожное, фрукты и запечатанный стаканчик апельсинового сока. К завтраку прилагалась белая бумажка. Стюардесса сказала, что это карточка порядка высадки и все, кроме тех, кто постоянно проживает в Великобритании, должны ее заполнить. Холл попробовал пирожное, отказался от него и принялся рассматривать карточку.
– Бумага засахаренная и сахаром посыпанная, – сказал он про пирожное. Фрукты он счел съедобными, однако сок был запечатан так же надежно, как орешки. – Что им, девать, что ли, некуда эту пленку?
– Не беспокойся, – сказал Кейт. – У меня с собой НЗ: печенье, шоколадные батончики и сандвичи. Тебе какой больше хочется, с арахисовым маслом и джемом или с ветчиной, помидорами и горчицей?
– Ты извини, Кейт Дойль, что я все время жалуюсь, – виновато сказал Холл, беря сандвич. – Стыдно ныть из-за таких пустяков, как еда, когда ты только что пролетел три с лишним тысячи миль. Это чудо, а я не испытываю настоящей благодарности. Прошу прощения. – Честное слово, я думать не думал, что ты перепугаешься до потери сознания! – Кейт говорил очень серьезно, однако глаза у него лукаво блеснули. – Знаю, что дело не в этом, а то бы все списал на испуг. Холл рассмеялся:
– Ну да, это правда. Я не очень-то достойно себя веду в критической ситуации, да?
– Это все от недостатка опыта, – рассудил Кейт. – В привычной обстановке ты держишься куда лучше. Я бы на твоем месте расслабился и относился ко всему происходящему как к приключению. В конце концов, еда ведь не отравленная, просто не очень вкусная. Ну и что, я тоже предпочитаю домашнюю кухню...
Сам Кейт гордился тем, что способен слопать все что угодно. Он покончил с обоими пирожными и сандвичем и теперь сдирал обертку с шоколадного батончика.
– Я-то, между прочим, тоже первый раз в жизни лечу в другую страну. Ну, по крайней мере, там говорят на моем родном языке.
Подошла стюардесса забрать подносы,
– Ну, как мы сегодня? – лучезарно улыбнулась она. Ее каштановые волосы были явно только что уложены и косметика подновлена.
– Уже лучше, – улыбнулся в ответ Кейт, про себя удивляясь, как это ей удается выглядеть так хорошо после ночи, проведенной в самолете, когда ему так хреново. Может, у стюардесс места поудобнее?
– Вот и прекрасно! Капитан просил вручить вашему братишке крылышки, на память о его первом полете через Атлантику.
И она передала Холлу небольшую картонку, на которую был наколот значок, уменьшенная копия пилотских знаков различия.
– Спасибо, что летели с нами, молодой человек! Мы надеемся, что полет вам понравился.
Холл недоверчиво уставился сперва на картонку, потом на стюардессу.
– Скажи "спасибо"! – напомнил Кейт и ткнул его локтем под ребра.
– Спасибо, – выдавил Холл.
– Наверно, мне медаль полагается за то, что я пережил весь этот ужас! – пробормотал он вполголоса, когда стюардесса отошла.
– Давай привыкай! – сказал ему Кейт. – Нам еще обратно домой возвращаться самолетом.
Через час они приземлились в аэропорту Глазго. Кейт с Холлом пробрались через толпу к таможенному контролю. Самый длинный хвост тянулся к стойке, предназначенной для граждан США и Канады.
– Туристский сезон, – пояснил Кейт, искоса поглядывая на жуткие, кричащие, временами непристойные, временами драные футболки, в которые были облачены его соотечественники. Он поморщился и подумал, что, наверно, должен выглядеть пижоном в своей скромной рубашке с короткими рукавами. В зале была толпища, жарища, духотища, дышать было совершенно нечем, и после бессонной ночи голова немедленно разболелась. Холл с Кейтом переминались с ноги на ногу в длиннющей очереди, огороженной цветными канатами на медных столбиках.
– Такое ощущение, будто стоишь в пробке на каком-нибудь шоссе под Лос-Анджелесом в разгар лета.
– Кондиционеров не хватает, – заметил Холл. – С кондиционерами всегда так: если они есть, то мешают, а если нету – их недостает.
– Ваши паспор-рта? – произнес человек за стойкой тусклым, невыразительным тоном. Кейт с Холлом послушно достали синие книжицы и белые карточки. – Вы пр-рибыли по делам или на отдых?
Судя по раскатистому картавому "р", это был настоящий шотландец! Кейт впервые слышал живьем шотландский выговор и тут же насторожил уши.
– Ну, мы приехали для участия в университетской практике... – сообщил он, надеясь, что таможенник скажет что-нибудь еще.
Прямые губы с глубокими складками в углах несколько изогнулись, и темные глаза блеснули – Кейт увидел, что они на самом деле темно-синие.
– Ну, фор-рмально это скор-рее отдых, однако я так понимаю, что пор-работать тоже пр-ридется?
Кейт отметил непривычную интонацию и кивнул. Таможенник шлепнул в их паспорта прямоугольную печать и махнул рукой в сторону багажного отделения.
– Класс! Ты слыхал, как он говорит? Здорово, а?
– Интересно, – согласился Холл. – Чуточку похоже на выговор Куррана, главы моего клана. Что, неужели Ирландия так близко отсюда?
– Всего-навсего за узким проливом. Вспомни короля Иакова Шестого [] и все прочее. Слушай, наши вещи наверняка еще не выехали. Пошли пока, я домой хочу позвонить.
В багажном зале был обменный киоск, где взяли дорожные чеки Кейта и выдали квитанцию и пачку ярких, разноцветных купюр, а также горсточку мелочи разного калибра и формы.
– Ох ты! Надеюсь, телефон-автомат берет разные монеты, а не только... это что такое? – Кейт пригляделся к семиугольной монетке. – Не только двадцатипенсовики?
Холл смотрел на деньги как зачарованный.
– Ты гляди, они все разные и разного размера, в зависимости от достоинства... Кейт Дойль, ты мне не одолжишь немножко на время путешествия?
– Одолжу, конечно... Эй, погоди! Ты что, совсем не взял с собой денег?
Кейт мысленно подсчитал свои скудные запасы наличной валюты, разделил их на два, и его охватила легкая паника. Сумма вышла очень уж скромная.
– Какого черта! Кто же пускается в дорогу без денег?
– А откуда я мог знать, если за всю свою жизнь не уезжал дальше чем на десять миль от дома? – огрызнулся Холл, достал из кармана бумажник и сунул его в руки Кейту. – Отчего ты не предупредил? У меня есть только это.
Кейт заглянул в бумажник, пересчитал деньги и вздохнул с облегчением.
– Холл, стодолларовые купюры здесь принимают, честное слово!
– Так эти синие деньги мне не нужны? – спросил Холл.
– Нет. Эти синие деньги называются "дорожные чеки", и я купил их дома за зеленые деньги. При их обмене взимают несколько меньший процент, чем при обмене валюты. Но, может быть, еще и мне у тебя занимать придется. У меня с собой гораздо меньше семисот баксов.
Холл обменял сотню, получил стопку разноцветных британских купюр и подошел к приятелю. Кейт стоял у телефона-автомата и читал инструкцию.
– Как не фиг делать, – сказал он, видя, что эльф уставился на него вопросительно. – Годятся любые монеты.
Кейт бросил монетку в автомат, набрал единицу, код доступа к международной связи, потом свой домашний номер.
– Вот, вроде дозвонился... Привет, пап. Ага, уже прилетели. Да, все было классно. Извини, я по автомату говорю, и он монетки жрет буквально одну за другой. Через пару деньков звякну. Привет мамочке. Открытку? Конечно, пришлю! Ну, пока.
Он нажал квадратную синюю кнопку под рычажком, на которой было написано "Следующий звонок", и набрал новый номер.
– Видал? Тут написано, что надо делать, чтобы израсходовать уплаченные деньги без остатка. Отец передает привет и надеется, что ты в порядке... Диана, это ты? Доброе утро!
– Ке-ейт? – сонно протянула Диана. – Привет. Я еще не встала... Перезвони попозже, а?
– То есть как это не встала? – возмущенно осведомился веселый голос. – У вас там, наверно, уже четыре часа утра!
Диана мгновенно проснулась.
– Ой, ребята! С вами там все в порядке? Вы уже в Шотландии, да? И как Шотландия?
Не сумев подавить зевок, она прикрыла трубку рукой и уставилась на часы. Потом посмотрела в окно, за которым серели предрассветные сумерки, и застонала.
– А мы ее еще не видели. Пока что багажа дожидаемся. Слушай, звякни, пожалуйста, на ферму, скажи им там, что с Холлом все в порядке.
Диана укоризненно цокнула языком.
– Слушай, что у тебя, телефона их нету, что ли? Возьми да сам звякни! Они будут по уши рады. Можно, я теперь лягу спать?
– Пожалуйста, пожалуйста! – великодушно разрешил Кейт. – Позвонить тебе потом, на неделе?
– Да, позвони, только, ради бога, не среди ночи! И не забудь купить мне какой-нибудь сувенирчик. Горшок золота меня вполне устроит. Я тебя люблю.
– И я тебя тоже! – нежно ответил Кейт. Он подмигнул Холлу, еще раз нажал на синюю кнопку и набрал новый номер. Дождался гудков и сунул трубку удивленному эльфу. – Вот. Теперь твоя очередь.
– Они решили, что это какое-то новое чудо, когда услышали мой голос за четыре тысячи миль! – доложил через некоторое время Холл. – Все здоровы, только у Долы опять горло болит.