Генка на всякий случай отступает за ствол дуба. К ней сзади подбирается еще один назгул.
Арагорн пытается еще раз отпугнуть назгула зажигалкой, но из нее вырывается лишь призрачная искра.
- Вот тебе, ископаемое, - говорит Генка, бросая в назгула желудем.
Арагорн пронзительно свистит в милицейский свисток.
- Помощь! - визжит она не менее пронзительно - Помощь! Гилдор, куда ты подевался, сукин сын!
- Я здесь, - раздается торжественный голос, и на поляну въезжает еще один всадник - лошадиная голова на палочке у него белая и плащ, понятное дело, белый, кое-где припачканный пятнами травяной зелени. Гилдору от силы лет пятнадцать, и он страдает подростковым фурункулезом. Природное Генкино уважение к эльфийскому племени стремительно испаряется.
- Бегите, - ломающимся голосом говорит Гилдор, - я их задержу! Возьми моего коня, о друг эльфов. Он вынесет тебя на тот берег!
- Это он тебе, Геночка, - медовым голосом произносит Дюша.
- Да вы… вы что? - возмущается Генка.
- Не бойся, о друг эльфов, - успокаивает Гилдор, - мой конь только с виду страшен. На деле им легко управлять. Я подтяну стремена, чтобы тебе удобнее было ехать.
Сидя верхом на палочке, Гилдор достает Генке едва до плеча.
- Садись, Геночка, садись… Спасай надежду Средиземья…
- Не бойся за нас, - подхватывает Арагорн, - ты им потребен, не мы. И погоня будет за тобой, не за нами…
Гилдор выхватывает из-за плеча деревянный меч и начинает размахивать им в воздухе. Меч задевает за ветви дуба, сверху сыплется древесная труха. Назгулы слегка подаются назад.
- Ну же, - с натугой хрипит Гилдор, - я их не смогу так держать долго.
Генка с пылающими от стыда ушами подбегает к Гилдору и выдергивает из-под него палку с лошадиной головой. При относительно тесном контакте обнаруживается, что Гилдор примерно такой же Гилдор, как Арагорн - Арагорн. Девица, да еще и страшненькая… да что они тут, думает Генка, всех мужиков истребили в запале, что ли?
Она, чувствуя себя полной идиоткой, зажимает лошадиную палку между коленками и, подпрыгивая, бежит к воде. Назгулы с воем несутся за ней, путаясь в плащах и цепляясь за выбоины игрушечными лошадками. Генка оборачивается, раздраженно отбрасывает коня в сторону и припускает изо всех сил. У нее хорошие спортивные задатки и длинные ноги.
- Эй! - кричат обиженные назгулы, - так не по правилам!
- В пень правила! - кричит Генка на бегу, - я Средиземье спасаю!
Она с размаху прыгает в воду и оттуда показывает назгулам средний палец.
- Ах ты, кролик тухлый, - вопит предводитель назгулов, - ну, я тебя!
Из-за кустов на том берегу ручья выезжает отряд эльфов. Все на белых лошадях (той же породы, что у Гилдора), в белых и зеленых плащах, на распущенных волосах обручи из цветной фольги. Эльфы размахивают деревянными мечами и нестройно призывают Элберет.
Черные всадники неохотно пятятся.
- Валите отсюда, - кричат эльфы, - а то наваляем!
- Ах вы, бессмертные выродки, - кричит предводитель, разворачивая коня и углубляясь в лес, то есть в ближайшие кустики.
- От бессмертного слышу! Пойдем, о друг эльфов. - Один из эльфов, придерживая несуществующие поводья, обращается к Генке, - и вы идите, его верные спутники! Ибо вас ждет торжественный пир по случаю успешного завершения первого этапа вышей миссии, ну а потом совет…
- У Элронда? - спрашивает Генка, отряхивая джинсы.
- У Элронда. Все как положено.
Элронд, думает Генка, наверное, тоже баба. У них все бабы. Просто улитка на склоне какая-то, а не властелин колец.
- А Гэндальф где? - интересуется Генка.
- Эй! - кричит эльф, не оборачиваясь, - где Гэндальф?
- А черт его знает! - вопят из-за холма. - Шевелитесь, жрать охота!
- То есть прошу пожаловать на пир, - говорит Гилдор, перебравшись через ручей и подбирая свою игрушечную лошадку, - и тебя, верный спутник верного, и тебя, о Арагорн Телконтар…
- А где Арвен? - тут же спрашивает Арагорн.
- Ждет тебя, о Дунадан, - Гилдор вздергивает подбородок, указывая куда-то вперед.
Из-за кустов выходит еще одна девица, на сей раз в платье, на голове сеточка, острое бледное лицо обильно напудрено, но в общем-то можно разглядеть, что ей далеко за тридцать. Арагорн подходит к ней, долго-долго смотрит в глаза, склоняет гордую голову…
- Это у них какие-то лесбийские игры, - шепчет Генка уголком рта.
- Вовсе нет, - пылко возражает Дюша, который только-только начал получать от игры хоть какое-то удовольствие, - это кросс-половой отыгрыш.
Арвен играет с душой - в зеленое бархатное платье с разрезом, рукавами-буф и шлейфом вложено столько причудливой фантазии, что Генке делается даже как-то неловко…
Теперь видно, что за холмом расположился целый лагерь - тенты на шестах, флажки, скатерти, расстеленные прямо на траве. В ручье охлаждаются бутылки с пепси-колой и минералкой. Какой-то эльф сосредоточенно нарезает бутерброды.
- Прошу, - говорит Арвен, поводя широким рукавом.
- А и правда жрать хочется, - соглашается Генка.
- Для хоббита это совершенно естественно, мой мохноногий друг. Добро пожаловать в Имладрис.
Генка только-только успела плюхнуться у ближайшей тарелки с бутербродами, как к ней подбежал маленький эльф в съехавшем на одно ухо венке из одуванчиков.
- Государь Элронд зовет, - пищит он.
- А подождать государю слабо? - ворчит Генка.
- Так нельзя, - укоряет маленький эльф, - вы должны немедленно вскочить и идти.
- А по книге нам дали доесть.
- Так то по книге!
Дюша вновь, выражая готовность, поднимается с травы и проницательно идет к единственной брезентовой палатке, украшенной резными листьями серебряной фольги.
Маленький эльф бежит за ним, спотыкаясь о кочки.
Генка хватает ближайший бутерброд и, поминутно откусывая от него, тоже неохотно тащится следом. Невдалеке Арагорн о чем-то беседует с Арвен.
Маленький эльф отдергивает полог и сует голову внутрь.
- Хоббиты пришли, - сообщает он.
- Пусть подождут на пороге, - раздается приглушенный голос.
Эльф высовывает голову и оборачивается к ним.
- Государь велел подождать на пороге, - переводит он. Полог чуть откидывается, но Генка различает лишь смутный силуэт у задней стенки палатки.
- Так, значит, вы - хоббиты, - говорит эльфийский владыка из тьмы, - в тяжкое время попали вы в Имладрис. Ибо тьма сгущается, и тени удлинились.
- Воистину как бы да, - говорит Дюша, лихорадочно соображая, где он недавно слышал про удлинившиеся тени.
- Смертельной опасности вы подвергались, доставляя сюда это кольцо, и выполнили свою задачу с честью, о Фродо!
- Фродо - вот он, - поясняет Дюша, кивая в сторону Генки, - то есть она. Ну, то есть вот это Фродо, а я - Сэм!
- В общем, - доносится из тьмы, - разницы нет.
Генка щурит глаза, вглядываясь - Элронд почти невидим, лишь лицо смутно белеет в полумраке. На голове у него отблескивает венец, а на пальце вроде как можно разглядеть кольцо с бледным камнем.
- Разве Сэм не дошел с Фродо до конца, до огненной пропасти?
- Кстати, - говорит Генка, - насчет огненной пропасти. Где она находится территориально?
- Мне то хорошо ведомо, - говорит Элронд, - вы же узнаете в свое время. Ибо много препятствий надлежит вам преодолеть с вашими верными спутниками, пока не…
- А! - радуется Дюша, - свободные народы свободного мира! А где они, кстати? Где Гэндальф?
- С Гэндальфом временные трудности. То есть я хотел сказать, он присоединится к вам позже.
- А Леголас и Гимли? Боромир, в конце концов?
- Эй, - возглашает Элронд, - кто тут у нас низший эльф?
- Я здесь, государь, - маленький зеленый эльф раздвигает Генку и Дюшу и просовывает голову в палатку.
- Где у нас Леголас и Гимли?
- А они на вокзал поехали. Питерских эльфов встречать, - поясняет низший эльф.
- А! - спохватывается Элронд, - у нас ожидается делегация дружественных эльфов из Лихолесья. В связи с напряженной международной обстановкой в Средиземье. Ну и ладненько, там и встретитесь. Арагорн проведет вас. Рассматривайте это как начало вашего многотрудного пути, о хоббиты! Я все сказал! Желаю вам удачи в борьбе против мирового зла, о мои маленькие герои!
Он делает какое-то движение рукой, и перед носом у Генки разворачивается пестрый полог, закрывая вход в палатку.
* * *
- По-моему, это какой-то идиотизм, - ворчит Генка, следуя за Арагорном, бодро топающим по платформе станции Воробьевы горы. За стеклянными стенами нестерпимо блестит река.
- Почему? Мне нравится. Забавно и даже трогательно как-то у них получается. Нет, я рад, что мы согласились, Геночка. Такой экспириенс!
- А ты Элронда разглядел? Почему он был скрыт во мраке? - Потому что тени удлинились? - неУверенно предполагает Дюша.
- Скорее, потому что он - тоже баба, - говорит Генка, - популяция у этих эльфов такая, что ли? Сугубо женская?
- Прикинь, Генка, сколько у Толкиена активных женских ролей? Ну, Арвен, условно, ну еще Галадриэль, ну, Эовин. Которую, кстати, лично мы по игре и не увидим. А играть всем хочется. Женщины тоже люди. Меня другое немножко смущает. Почему они нам устроили игру по низшему разряду?
- Что значит - по низшему? А какой у них высший? С натуральным Ородруином?
- Нет, но все-таки странно. Те эльфы, в Эгладоре, были совсем не такие. У них и стража на дереве, и луки, и прикид серьезный, и по квэнья ботают. А эти на палочках скачут, пепси-колу пьют. Одна Арвен прикинута как надо, но у нее, по-моему, с головой не все в порядке.
- Еще бы, в ее то годы! Арагорн, - Генка вдруг напрягается, и Дюша чувствует, как ее плечо твердеет, - эй, Арагорн! Да остановись же ты, наконец! Кто это там?
- Назгулы! - взвизгивает Арагорн. В дальнем конце вестибюля медленно вырастают остроконечные черные капюшоны. Их зубчатые тени отражаются в блестящем настиле, точно в стоячей озерной воде. Немногочисленные пассажиры, ожидающие поезда на платформе, не обращают на назгулов никакого внимания.
- Арагорн, ты, это… отбивайся, первый меч Средиземья, - оживленно говорит Дюша, предвидя следующее замечательное приключение.
Арагорн, застыв на месте, хлопает рыжими ресницами.
- Это… откуда? - выговаривает Арагорн, обращаясь в пространство.
- Как - откуда? - говорит совершенно довольный Дюша, - из Минас-Моргула, а то!
- Но это не по… то есть…
- Дюша, - говорит Генка тихо, - надо драпать от этих Моргулисов.
- Ну да, ну да…
- Нет, я серьезно. Надо драпать.
- От назгулов не скроешься, - радостно сообщает Дюша.
- Но попробовать-то можно. Арагорн, раздери тебя Барлог, сюда! За колонну…
Дюша жизнерадостно, как щенок, запрыгивает за колонну и выглядывает оттуда, с любопытством озирая вестибюль. Назгулы плавно скользят по блестящему красноватому камню, их головы мерно поворачиваются из стороны в сторону.
- Поезд видишь?
- Но он же не в ту сторону, - блеет Арагорн. - Нам на Комсомольскую… питерские эльфы…
- Дура, - с чувством говорит Генка и прыгает в открывшуюся дверь. Одной рукой она вцепилась в Дюшу, другой - в упирающегося Арагорна. Назгулы, сориентировавшись, прыгают в ближайший вагон. Прежде чем поезд трогается, Генка, продолжая мертвой хваткой держать Арагорна и Дюшу, вываливается из поезда на платформу. Поезд трогается, за стеклом маячат черные остроконечные тени. Генка в ужасе видит, как черная рука пытается просунуться между створками двери.
- Что это б-было? - бормочет Арагорн, поправляя съехавшие очки.
- Назгулы, разумеется, - холодно говорит Генка, - ты что, настоящих назгулов не видела, идиотка? Это тебе не твои воши на палочках… Скорее, поезд подходит. А то они еще стоп-кран сорвут, с них станется.
Поезд выезжает на прозрачную платформу, раздувая Генкины черные кудри. Они запрыгивают в вагон и, отдуваясь, прислоняются к противоположной двери. За дверью видна искривившаяся река, купы деревьев, ступеньки, сходящиеся к воде…
Двери захлопываются. Река начинает двигаться, все быстрее набирает скорость. Над городом стоит торжествующий бледный день.
- Откуда они взялись? - удивляется Арагорн, перекрикивая стук колес. - Из какой-нибудь другой игры?
- Но ведь мы по-прежнему хоббиты, - рассудительно поясняет Дюша, - так что назгулы совершенно естественно…
Генке кажется, что это как раз неестественно, но она только говорит:
- Послушай, Арагорн, как тебя там, на вокзале будет много народу? Эльфийского, я имею в виду.
- Ну да, - мрачно говорит Арагорн, - все, кто еще остались.
- Что значит - остались? А прочих что, уже истребили?
- Не-а, просто на полевки уехали.
- А ты, значит, нет. Не взяли тебя, да? Ладно, и то хорошо, назгулы в толпе не нападают.
- Назгулы точно из другой игры, - оживленно говорит Арагорн, - накладки-то всякие бывают. Вот прикинь, как-то на хишке берут меня в плен. Ну, сижу я в плену, сижу, потом достало сидеть, и я кончаю жизнь самоубийством.
- А по-моему, ты вполне жива, - замечает Генка.
- Так по игре же. Ну, и пошла в Мандос. Да вы чего, это обитель загробная… А покойники у нас жили на самом краю территории, за Андуином, ну за Яхромой то есть. И вот иду я по тропке, лес вокруг, солнце садится, от земли туман поднимается, ну, жутко мне стало, мало ли кто в лесу ходит… Сморю - мужик идет, катит велосипед, сам с рюкзаком, ну цивил какой-то, кто его знает, что за человек, значит, я с тропки схожу и решаю в кустах укрыться предусмотрительно. Мужик, видно, что-то все-таки заметил, стоит, велосипед поставил, оглядывается, и тут из за поворота выходит, блин…
- Блин?
- Балин! Государь Мории. С топором, в шлеме, с бородой и два меча на поясе. А за Балином вышла и дружина его: шесть витязей - и все в аналогичных прикидах. Мужик и челюсть-то подобрать не успел, как Балин отставляет его велосипед с тропы и вся компания проходит мимо в полном молчании. А тут, с криком "пропустите покойницу", из кустов вылезаю я… В орочьей куртке, что характерно. Мужик как меня увидел, велосипед бросил и как кинется бежать… В направлении, откуда Балин с дружиной пришел. А там как раз эльфы лагерем стояли…
- Ну и что?
- А то, что всякое случается.
Генка пожимает стройными плечами.
Поезд ныряет в тоннель. За темной дверью вьются какие-то загадочные трубки, проносятся призрачные огни. Дюша думает - а если поезд вынырнет не здесь и не сейчас? Немножко в другом мире, где все вроде так же, но на самом деле чуточку иначе? Система-то сложная, топология запутанная, вот случится какой-то схлоп пространства-времени и - нате вам!
У Генки свои заботы.
- Тугрик твой, Дюша, кажется, тоже был Гилдор, да? - спрашивает она. - Преображающийся эльф?
- Вообще-то да, - соглашается Дюша.
- И эта мелкая на Воробьевых, на белой лошади на палочке - тоже Гилдор была. Два, значит, Гилдора. Из них один недоделанный. И назгулов два отряда. Одни просто паноптикум какой-то, а другие - ничего, серьезные назгулы. Это почему, а, Арагорн?
- Я ж говорю, - печалится Арагорн, - накладка вышла.
- Из-за этой накладки эти назгулы нас чуть среди бела дня не замели!
- А в чем, по-вашему, состоит хоббитское предназначение? - Арагорн постепенно приходит в себя, - уходить от назгулов! А мое - защищать вас, маленьких и слабых…
- Хорошо же ты нас защитила!
- Я был не подготовлен, - сухо говорит Арагорн.
- Будто настоящего Арагорна назгулы каждый раз телеграммой извещали…
Станции на миг замирают перед ними - пустые, полные народа, обложенные белой кафельной плиткой, гладким кровавиком, нежнейшим мрамором, похожим на пласты нутряного жира. Генка тревожно меряет взглядом каждую очередную платформу. Лишь когда двери снова захлопываются, она немного расслабляется.
- Ты чего? - беспокоится Дюша.
- Да так… кстати, где у нас Ородруин, а, Эльфийский прихвостень?
- Еще понятия не имею, - вертит головой Арагорн, - это только мастер знает!
- А! - удовлетворенно говорит Генка, - мастер! А ты сам его хорошо знаешь, о потомок эмигрантов с Заокраинного запада?
- Кто ж его знает? - удивляется Арагорн, - мастер - он такой…
- Понятно. Ладно, пошли. Нам выходить. Только осторожно.
- Почему - осторожно?
- Ты что, Арагорн, совсем дура?
У перрона толпится группка эльфов. В высоких сапогах и зеленых плащах, в камзолах цвета прелой листвы, бархатных платьях с разрезами…
- … сбалансирован по гарде, так финтить легче…
- … а как вы пытаете? Мы прибегаем к зеленым яблокам. На ниточке, знаете? Заставляем кусать.
- И тут он вынимает свой двуручник…
- А изнасилование вы практикуете? Мы практикуем.
- Смотри, Дюша, вон Юджин!
Юджин, весь в черном, несмотря на жару - черный плащ, черная шерстяная туника, черные штаны, черные сапоги - машет им затянутой в черную перчатку рукой.
- А, мои маленькие друзья! - говорит он. - Добрались все-таки?
- А почему это мы должны были не добраться? - подозрительно спрашивает Генка.
- Да мало ли, - неопределенно отвечает Юджин.
- Вот они, - раздается в толпе, - вот они!
С подножки соскакивает темный эльф, черные кудри развеваются у него за плечами, черный плащ оторочен серебром. За ним идет девица в парчовом золотистом платье. Когда она изящно подбирает подол, чтобы сойти с вагонной площадки, видно, что на ней алые колготы и остроносые сапоги.