- Я не ношу медных украшений и не собираюсь снова пересекать пустыню. И никому не посоветую делать этого.
Человек насадил браслет на резную голову черепахи, венчавшую высокую луку его седла, и сжал его. Он сжал браслет одной рукой без видимых усилий, а затем приложил пальцы ко лбу.
- Благодарю тебя, странник.
- Ой, Га… - Мигнариал запнулась, едва не произнеся вслух имя Ганса. - Нам теперь не нужны эти белые балахоны…
Легкая улыбка всколыхнула усы здоровяка.
- Мне кажется, что они не налезут на меня, девочка. Но у меня в поклаже есть одежда для путешествия через пустыню. - Неожиданно усач кивнул, словно приняв какое-то решение. - Славные люди, - промолвил он очень тихим голосом, - полагаю, мне все же следует остановиться у того ручья.
Ганс склонил голову набок, но потом понял значение слов путника:
- Мы не во всем смеем верить друг другу, правда? Здоровяк пожал плечами.
- Вы одарили меня. Теперь вы должны принять от меня ответный дар.
- Даже не думайте об этом, - возразила Мигнариал. - Вы рассказали нам, что ждет нас впереди.
- Если ты знаешь какого-нибудь торговца лошадьми, живущего в Фираке, то можешь поведать мне о нем, - предложил Ганс.
Усач уже давно убрал ладонь с рукояти своего меча. Но сейчас он вновь, словно бы машинально, коснулся оружия, прежде чем сунуть ладонь в глубокий вырез своей туники. Ганс понял значение этого жеста. Путешественник старался не выдать своего напряжения, готовности мгновенно выхватить меч и нанести удар.
- Вы можете остановиться в "Зеленом Гусе", - сказал человек. - И спросите - только осторожно - Анорисласа. Скажите ему, что один человек просил называть его Кроликом. Анорислас просто не может быть нечестным, и вы сами в этом убедитесь. - Здоровяк перевел взгляд своих синих глаз на Мигнариал. - И покажите ему вот это.
- Я.., я не могу принять это! - воскликнула Мигнариал, глядя на медальон или амулет, который протягивал ей усач. Треугольный медальон был сделан из разноцветных кусочков черепашьего панциря и оправлен, судя по всему, в золото. Он был подвешен на кожаном шнурке.
- Вы должны взять его, - настаивал человек, держа медальон в вытянутой руке. - Если вы не возьмете его, то что вы сможете показать Анорисласу? И кроме того, вы уже сделали мне подарок, и, если вы не примете мой ответный дар, я буду опозорен. Таков обычай моего народа. Понимаете? Вы должны взять его. - Помолчав несколько мгновений, он добавил:
- Уверяю вас, что в нем ничего нет и что он вообще не открывается. И я вовсе не черный колдун.
- Но…
- Возьмите, пожалуйста. Вы ведь так добры, вы же не хотите меня оскорбить?
Мигнариал взяла медальон. Здоровяк учтиво кивнул, а затем направился своей дорогой. Ганс смотрел ему вслед, но путешественник ни разу не обернулся.
- Эй! - окликнул его Шедоуспан. Человек натянул поводья и оглянулся, вопросительно подняв брови.
- Если ты встретишь в Санктуарии некого Ахдио - Ах-ди-о…
- Ахдио. Верно?
- Ну да.., так вот, скажи ему, что ты видел большого рыжего кота и встретил двоих людей, которые клянутся, что не похищали этого кота. Он сам последовал за ними. Через всю пустыню.
- Передать Ахдио: вы клянетесь, что большой рыжий кот сам последовал за вами и что вы его не украли. Ганс кивнул:
- Верно. И передай ему мою благодарность. Путешественник понимающе качнул головой и двинулся дальше по лесной дороге. Ганс тоже тронул своего коня, но вдруг услышал:
- Эй!
Ганс оглянулся. Рыжеусый смотрел на него, чуть улыбаясь:
- Меня зовут Стрик.
- Стрик?
- Правильно, - подтвердил человек, помахал рукой на прощанье и поехал дальше.
- Мне кажется, мы встретили хорошего человека, - тихонько сказала Мигнариал. - Что мне делать с его подарком, Ганс?
- Надень его, - посоветовал Ганс, трогая серого с места. - Мне тоже кажется, что мы встретили хорошего человека. - Помолчав, Ганс добавил:
- К счастью, мы не стоим у него на пути.
- Он такой здоровенный!
- Более того, - промолвил Ганс, - этот Стрик умеет обращаться с оружием. Наверняка опытный вояка. По крайней мере, ему немало пришлось повоевать.
Путники ехали по лесной дороге, вспоминая встретившегося им человека - его манеру одеваться и говорить, даже его лошадь. Какие у него брови - темнее, чем его висячие бронзово-коричневые усы. И как странно выглядят под этими бровями синие глаза.
Несколько часов спустя Ганс и Мигнариал выехали из леса. Впереди виднелось вспаханное поле. Широкая дорога вела на северо-восток. Дорога была немощеной, и Ганс счел это добрым знаком. Дороги, по которым маршировали армии, обычно были вымощены камнем.
***
Имрис и его жена Тенни действительно оказались очень милыми и гостеприимными людьми. Даже их коты не особо встревожились из-за вторжения в их владения двух котов-чужаков. По мнению Мигнариал, это было по меньшей мере странно. Желтый пес, привыкший жить бок о бок с котами, почти не обратил внимания на Нотабля и Радугу, зато деловито облаивал новых людей, пока его хозяин не приказал ему умолкнуть. Выполнив долг, пес завилял хвостом, надеясь, что ему хоть немного перепадет из объедков.
Ганс и Мигнариал просили всего лишь воды и приюта на ночь. Однако Имрис настоял на том, чтобы дать лошадям и онагру овса. Он также вывел из загона свою рабочую лошадь и годовалую телку и загнал их в старый щелястый сарай. Таким образом, загон был целиком предоставлен животным, принадлежавшим гостям. Это была разумная мера - невзирая на то что все лошади были меринами, они могли попросту не ужиться с чужаками.
Тенни настояла на том, чтобы гости сели вместе с хозяевами за ужин, который она как раз готовила. Когда гости принялись отнекиваться, то обнаружили, что все их возражения словно отлетают от каменной стены. Мигнариал помогала тощей замызганной женщине готовить ужин, в то время как Ганс вместе с таким же костлявым хозяином хутора возился в сарае. Никто из путников даже не заикнулся о том, чтобы помыться с дороги. Наверняка Тенни и Имрис знали лучшее применение для воды из своего колодца.
С согласия Имриса Ганс немного поиграл с девятилетним Имрисом-младшим. Они вместе метали ножи в боковую стену сарая. Мишенью был почти выпавший сучок в одной из досок, но Имрис-младший - Рис - не попал даже и близко к сучку. Даже его десятилетняя сестра Роза кидала ножи удачнее.
Говяжье жаркое было великолепно. Испеченный Тенни свежий хлеб с хрустящей корочкой был выше всяких похвал, как и персики из хозяйского сада. Все четверо обитателей хутора расспрашивали гостей, желая узнать побольше о далеких загадочных землях. Риса интересовали ножи Ганса. Роза была в восторге от наряда Мигнариал. Ганс и Мигнариал отвечали на вопросы охотно, хотя и не совсем правдиво. Они уверяли, что приехали из Чистополья - это название придумала Мигнариал - и что не бывали ни в каких далеких странах. По обоюдному согласию ни Ганс, ни Мигнариал не упоминали ни о тейана, ни о серебре.
Когда путники упомянули, что направляются в Фираку, хозяева начали упрашивать их держаться подальше от этого вонючего города и поселиться где-нибудь на хуторе, где много свежего воздуха, где пасутся мирные животные и где все соседи готовы прийти на помощь в любую минуту.
Когда Ганса спросили, чем он занимается, он ответил, что его отец и отец Мигнариал были лавочниками и что этот род занятий им хорошо знаком. По крайней мере, в отношении Мигнариал это было истинно. Имрис заметил, что они могут, продав своих лошадей, купить на эти деньги лавку в Фираке, а остаток вложить в товар или поместить у ростовщика, но…
- Вам было бы гораздо лучше осесть на земле, чтобы эти славные животные могли поработать в поле!
Путники расспрашивали хозяев хутора про Фираку, но те не знали почти ничего. Тенни и дети никогда не бывали в Городе, как они называли его. Имрису однажды пришлось съездить в Фираку по делам, и он не питал желания вновь побывать там. Из фразы, мимоходом произнесенной Розой и обращенной к Рису, Ганс понял, что говяжье жаркое было для детей чем-то особенным. Мясо не так уж часто подавалось на стол в этом доме.
Еще Гансу и Мигнариал удалось узнать, что налоги здесь были не слишком высокими, а сборщики - не особо жадными. Странно!
После еды Имрис предложил гостям пива. К его удивлению, они отказались. Тогда Имрис налил себе и Тенни по кружке. Все вместе немного посидели на свежем воздухе, пока не сгустились сумерки. Тыча пальцем то в одном направлении, то в другом, хозяева хутора толковали о крестьянской жизни и о соседях. Им удалось припомнить около двадцати имен. Хорошие, честные люди, говорил Имрис.
Уже изрядно стемнело, когда Ганс поднялся и сказал:
- Мне надо сходить за сарай.
Имрис сказал, что и он прогуляется туда же. Рис попросился с ними, но его не пустили. Ганс упомянул также, что ему надо сказать пару слов Мигнариал. Девушка отошла вместе с ним в сторонку. Она немедленно согласилась с планом действий, предложенным Гансом. Остальные с одобрением наблюдали, как молодые люди обнимаются.
- Хорошо бывает опорожнить лохань после обеда и кружечки эля, - промолвил Имрис несколько минут спустя. Восхваляя свое домашнее ячменное пиво, он "опорожнил лохань" на ствол толстого старого дуба, росшего позади сарая. - А ты что, непьющий, Ганс?
- Один раз набрался через край и решил - с меня хватит. - Опорожнив свою "лохань", Ганс как раз завязывал штаны и поправлял тунику. - Имрис, Мигни хочет подарить Розе ту юбку в цветочек, которая так понравилась вашей девчушке. А я хочу отдать Рису свой красный пояс. Если ты не против…
- Юбку! Это слишком щедро, Ганс. А этот твой красивый алый кушак.., должно быть, он тебе очень дорог. Не стоит разбрасываться такими вещами, особенно отдавать их ребятишкам.
- Брось, Рис, эти вещи совсем не новые, и мы хотим порадовать ребят. Ты не против?
Имрис нерешительно качнул головой.
- Ну, я уже сказал, почему я против. Просто в этом нет никакой необходимости, вот и все!
- Значит, мы сделаем так, как хотим.
- Вы очень славные молодые люди, Ганс. Моим мальцам покажется, будто сама луна спустилась с небес и осыпала их звездами! Как бы я хотел, чтобы вы раздумали селиться в Фираке!
- Имрис, я слегка соврал тебе. Я…
- У всех нас есть свои секреты, и мы должны уважать тайны других, Ганс. Не надо ничего больше говорить.
Ночь окутала землю серой мглой. И Ганс, не обращая внимания на возражения Имриса, продолжал:
- Я никогда не знал своего отца. Я рос в дурном окружении. Я был вором, Имрис. Очень ловким вором. А потом я встретил Мигнариал и.., ну, слегка влип в дворцовые делишки. В последний раз, когда я совершил кражу, я забрался в.., э-э.., в дом правителя и унес оттуда кое-что, нужное мятежникам. А потом мне и Мигнариал пришлось спешно удирать. Но.., мы не крадем лошадей. Теперь мы направляемся в Фираку, чтобы начать жизнь заново. Вместе.
Ганс умолк. Большинство из сказанного им было правдой - или почти правдой, и Ганс почувствовал себя лучше, рассказав эту правду Имрису. И только потом задумался о том, почему так произошло.
- Хорошая женщина может превратить в настоящего мужчину почти любого из нас, - отозвался Имрис, придя к очевидному выводу: Ганс изменился благодаря встрече с Мигнариал. - Тебе не нужно было рассказывать мне об этом, но я уважаю чужие тайны и рад за тебя.., я хочу сказать - рад, что ты решил начать новую жизнь. Считай, что я не слышал твоих слов.
Ганс хмыкнул.
- Хорошо. Просто знай, что в Фираке у тебя есть друг - или скоро будет. Друг, который умеет очень ловко пользоваться ночной темнотой.
Они вместе пошли к дому. Имрис неуверенно рассмеялся.
- Не могу представить себе, зачем мне понадобился бы такой парень, даже если бы я был с ним знаком. А я таких не знаю, конечно же. Но я запомню твои слова. Я желаю тебе только удачи и.., э-э.., прибыльной торговли.
Ганс не удержался от смеха. Что за человек! Выслушал признания Ганса, не моргнув глазом, и теперь одновременно утверждает, что ничего не слышал, и клянется, что будет помнить слова Ганса.
Какие замечательные люди встретились путникам сегодня! Крестьянин и осторожный путешественник, не желавший сначала назвать свое имя. Гансу нравилась эта страна, и он был рад, что едет в Фираку. "Хорошие люди встретились нам здесь. Пусть Санктуарий и дальше гниет на южном побережье".
- Ox, - неожиданно пробормотал Ганс, - у меня в поясе лежат несколько медяков. Давай-ка я схожу в сарай и переложу их во вьюк.
- Я подожду, посмотрю пока на звезды, - отозвался Имрис.
Ганс вновь подивился тому, насколько тактичным человеком был Имрис. Какое уважение к чужим секретам! В сарае было темно, слабый свет луны и звезд просачивался в вертикальные щели между досками. Ганс осторожно размотал кушак, стараясь не звякнуть монетами, затем вынул из пояса полную пригоршню серебра и засунул их в поклажу. Спрятав деньги, Ганс вышел из сарая, наматывая пояс. Они с Имрисом направились в дом.
- Я велела детям идти спать, отец, - сказала Тенни мужу, - но Мигни сказала, что Ганс хочет сперва поговорить с ними.
- Мы оба хотим поговорить, - поправил ее Ганс, во второй раз развязывая свой яркий алый пояс.
Мигнариал встала со своего места и начала снимать юбку. Это зрелище привлекло гораздо больше внимания, чем Ганс с его кушаком, однако под этой юбкой были две или три других. Тенни протестовала против столь щедрого подарка, а ее дочь, едва не плача от радости, рассматривала обновку. Рис всеми силами старался удержаться от слез, когда Ганс повязал алый кушак вокруг его талии.
Роза пробормотала:
- Но я не могу.., вы не должны.., никто никогда… - И заплакала, уже не скрываясь.
Мигнариал обняла девочку. Потом Роза перешла в объятия матери. Тенни хотела было приласкать и Риса, но поняла, что мальчику это не понравится. И вообще пора было ложиться спать.
- Но я могу не спать всю ночь! - протестовал Рис, восторженно поглаживая свой новый пояс.
- Можешь. Но кто же тебе позволит, - возразил ему отец. - Завтра тебе нужно будет прополоть грядки.
Ганс и Мигнариал уже направлялись к сараю, неся светильник, которым снабдила их Тенни. Обернувшись, Ганс сказал мальчику:
- Рис, ложись-ка лучше спать. Тогда ты сможешь утром встать пораньше и полюбоваться обновкой при ярком свете.
- Да, сударь!
Минуту спустя Ганс отворил дверь сарая.
- Проклятье! - пробормотал он. - "Сударь"! Никто не называл меня так прежде!
Мигнариал рассмеялась и обняла его.
- Я так рада тому, что мы сделали!
- Я тоже. И ты так же будешь рада тому, что мы еще сделаем - после того, как вынем деньги из мешка.
- Ой, мамочки, - воскликнула Мигнариал. Она всегда так говорила, когда ее охватывал восторг.
Вынув монеты из мешка и из шейного платка, куда увязал их Ганс, путники поднялись на сеновал, расположенный над сараем. Они постарались поставить светильник - масляную лампу в дырчатом железном фонаре - подальше от сена.
Это была чудесная ночь. Это была мирная и спокойная ночь - не считая пылких объятий, которыми юная чета наслаждалась перед тем, как уснуть. Ганс был прав - Мигнариал это доставило радость. И ее мужчине тоже.
***
Утром в мешке оказалось одиннадцать ранканских империалов. Ганс и Мигнариал не стали вынимать их оттуда.
Когда Ганс упомянул, что собирается оставить одну монету здесь, на сеновале, по щекам Мигнариал потекли слезы благодарности. Кто бы в Санктуарии поверил, что Ганс, прозванный Порождением Тени, способен поступить так! И тем не менее девушка посоветовала своему спутнику бросить империал в траву позади сарая. Там монету наверняка обнаружат в самом скором времени, а на сеновале ее могут не найти никогда, потому что сено никогда полностью не скармливают животным, и это будет жаль. Хуже того, империал может оказаться в желудке одной из трех хозяйских коров или телки или даже коня!
Мигнариал дала Гансу большой синий платок, и Ганс положил в него двадцать восемь монет, а потом свернул платок вдоль и повязал его вместо кушака.
Выйдя из сарая, гости обнаружили, что ребятишки уже встали и радостно щеголяют в своих обновках. Щедрые путники пытались отказаться от завтрака, но их уговорили съесть хлеба и выпить молока. Думая о том, что Имрис, обнаружив серебряный империал, наверняка поймет, откуда тот взялся, поскольку раньше на хуторе явно не видели ни одной такой монеты, Ганс с благодарностью принял небольшой ломоть поджаристого черного хлеба. После долгого и трогательного прощания с крестьянским семейством спутники вновь выехали на дорогу. Теперь они были на одну монету беднее - и все же чувствовали, что стали намного богаче.
- Молоко, - пробормотал Ганс. Дорога вела на северо-восток среди широких полей. - Меня наверняка прохватит понос.
- Ох, милый, не надо так думать! - Голос Мигнариал был таким же радостным, как ее улыбка. Сидя в седле, она подогнула колени и обхватила их руками, не обращая внимания на то, что юбка сползла, обнажая икры ног. - Я так рада! Какие замечательные люди!
- Ага, - согласился Ганс и с удивлением в голосе добавил:
- И как странно думать, что они наверняка то же самое говорят о нас с тобой. Обо мне!
Это был прекрасный день. Он был прекрасным до тех пор, пока Ганс и Мигнариал не воспользовались советом еще одного "хорошего" человека и не решили проехать напрямую через лес, где их ждала засада.