И это - солдаты? Кошмар! Те раздолбаи, которых я имел честь наблюдать в ролевой инсценировке, выглядели в сотню раз убедительнее, чем это сборище разномастных оборванцев. На пятерых, у них имелось три помятых шлема, напоминающих котелки нерадивого кашевара, две кирасы и один щит. Мечи, висящие на поясе, походили на мясницкие тесаки, а топоры оказались насажены на длинные, но не очень ровные, палки.
Тем не менее, люди, пытавшиеся пройти внутрь, послушно выполняли все указания этих голодранцев. Путники покорно останавливались и позволяли охранникам рыться в их скарбе. Некоторые, получив отказ, с воем плюхались на колени и отползали в сторону. Перечить никто не пытался. Произвол властей, нечего сказать. Телевидения на них нет.
Пока глаза фиксировали все подробности местной пропускной системы, ноги незаметно приближали меня к воротам. Казалось, совсем недавно, мы топтались чёрт знает где, а вот, уже совсем рядом, тяжёлые деревянные створки, обитые металлической полосой. Огромная толпа воющих непропускных замерла у щербатой стены и злобно косилась на счастливчиков, получивших заветное разрешение.
И тут приключилась небольшая заминка. При виде нашей группы, у стражников произошёл натуральный разрыв шаблона. Солдаты не пытались опрашивать нас, да они даже не подошли! Все пятеро просто стояли и молча нас разглядывали. Старшим у них, насколько я понял, был тощий тип в побитом молью берете, который непрерывно кашлял, сплёвывая кровавыми сгустками. Именно на него бросали вопросительные взгляды остальные четверо.
И сколько это будет продолжаться? Я оглянулся: толпа спрессовалась так, что кое-кто истошно вопил от боли, но приближаться никто не решался.
Тяжело вздохнув, я медленно подошёл к чахоточному, наблюдая на его костлявом лице оттенки недоумения, испуга и ещё чего-то. Взгляды, брошенные в мою сторону могли сшибать столбы и электризовать воздух.
- Мы можем проехать? - поинтересовался я, - какие-нибудь проблемы?
Мужчина неторопливо осмотрел меня с ног до головы и недоумение на его физиономии достигло апогея. Внезапный приступ кашля переломил пополам изглоданное тело и содрогаясь в конвульсиях, стражник взмахнул длинной рукой. Значение этого жеста я понял, когда тип в мятом жёлтом колпаке проорал, почти в самое ухо:
- Проезжайте! Не задерживайтесь!
И это они нам говорят? Раз так, мы не стали задерживаться и миновали ворота с максимальной скоростью, доступной нашему одру.
- Чёрт! - выругался Паша, вытирая лоб, - у меня аж ладони вспотели. Неприятные парни.
Неприятные? Скорее - жалкие. Да и воняло от них очень нехорошо. Впрочем, как и от всех остальных. Вот и Пашка, видимо, успел о какого-то местного отереться и смердит почти так же.
- Ну, и куда дальше? - угрюмо поинтересовался Витя и не думая оборачиваться, - GPS, похоже, не пашет. И киосков, с картами, я тоже не наблюдаю.
- Остряк, мля, - откликнулась Галя, - умное сказать - слабо?
- Надо отловить какого-нибудь местного, - задумчиво протянул я¸ озираясь по сторонам, - а для начала, свалим подальше от ворот. Давай, прямо. Там какая-то фигня, типа рынка.
Нас окружали крошечные домики, с узенькими оконцами и плоскими деревянными крышами. Окна плотно закрывали ставни из неструганых досок или вообще - грязные куски материи. Понять, живёт там кто или нет, было невозможно. Проходы, между этими конурками могли пропустить кота средней упитанности и то - не факт. Как там люди то протискиваются? Впрочем, никто там и не пытался ходить - только по центральной дороге, ведущей от ворот, медленно шагали гости города. Некоторые, как мы, вертели головами, другие, понурив головы, угрюмо ехали вперёд.
Чуть дальше, действительно, наметилось оживление: большая группа людей активно общалась между собой, кто-то настойчиво предлагал, другой, так же настойчиво, отказывался; большинство же, уложив непонятные предметы прямо в дорожную пыль, тыкали в них пальцами и орали. Иначе, как рынком и не назовёшь.
Возле этой группы сидел на корточках пожилой полный бородач в тёмно-зелёном балахоне и постукивал древком копья о булыжник мостовой. По сторонам он не смотрел.
- Как всё это странно, - пробормотала Ната, - просто учебник истории...
- Скорее всего, это - не наша история, - заметил Илья, - считай окружающее романом-фэнтези, куда мы угодили.
- Можешь радоваться, - тут же отозвалась Ольга, - сбылась твоя сокровенная мечта. А я ведь всегда тебе говорила: такие вещи пахнут не слишком хорошо.
- Плохо здесь, - поддержала её Галя, - ни деревьев, ни травы, хотя бы, какой-то. Одни эти коробки и люди, люди... Воняет!
Пока они трепали языками, я обратил внимание на тщедушного паренька в коротких рваных штанах и кожаном жилете. Он стоял чуть поодаль, сторонясь бредущих мимо людей и вроде бы рассматривал ворота города. Однако я успел перехватить несколько быстрых взглядов, брошенных в нашу сторону. Так, терять нам, всё равно нечего, ибо жопа, куда мы угодили, выглядела бездонной.
Я взмахнул рукой, привлекая внимание наблюдателя, и он так рванул к нам, словно всё время ожидал этого знака.
- Это ещё кто? - недоумённо проворчал Илья, а Паша вопросительно посмотрел на меня.
- Благородный господин звал? - выдохнул абориген, выкатывая глаза, словно хотел в туалет.
Хм. Так меня ещё никто не обзывал. Галя хихикнула, а Оля покачала головой. В глазах Ильи появился насмешливый блеск. Ну всё. Я попался.
- Я - Шпенька, - пояснил паренёк, тыкая в голую грудь грязным обгрызенным ногтем, - эт-та, меня тут каждая крыса знает. Могу провести, куда надо; могу продать, чего изволите. Или купить.
- Где тут можно переночевать? - спросил я, обратив внимание на то, как Паша закатывает глаза, - и вообще, остановиться на некоторое время. Скажем, на неделю.
Вытянутая физиономия Шпеньки стала такой хитрой, словно он намеревался превратиться в лису. Ясное дело, мы были лохами и нас собирались разводить. Даже понимая этот факт, я ничего не мог поделать: вокруг был мир, живущий по законам, которых мы не знали. Шарман, блин!
- Эт-та, всё зависит от того, сколько у вас денег, - он, прищурившись, взглянул на меня, и я сделал морду кирпичом, - ежели у благородного господина полон кошель, он может заночевать в центре. Там имеется постоялый двор Королевский Лис. Но я туда - ни ногой! Там... В общем - нельзя. Ну, а коли средствов поменьше, имеются два трактира с ночлежными дворами: Охота и Затворник. Эт- та рядом.
Деньги, угу. Чёрт! И где я их наковыряю? Не принимают же здесь кредитные карточки или наши бумажки! Будем помалкивать, надеясь на то, что в болтовне выплывет вариант подходящий нам. По-своему истолковав моё молчание, Шпенька продолжил:
- Есть ещё несколько ночлежных мест, но благородным господам, да ещё и с мадамами, там делать нечего - эт-та, уж для совсем нищих.
В общем, для таких, как мы. Вот дерьмо!
- Но ежели благородные, по каким-то причинам, желают скрыться от посторонних глаз, я могу предложить шикарный вариант, - парень понизил голос и подошёл ближе, - ну ес-сно, коли вы не из пугливых.
Я кивнул: продолжай, мол. Мы не из пугливых: у нас выбора нет.
- Когда приключилась Напасть, - почти шептал Шпенька, - несколько районов, вдоль Реки, вымерли подчистую. Говорят, от крыс - их там кишмя кишело. Но врать не буду, попы сказали: от грешников, их там кишело не меньше. Эт - да. Так вот, жмуриков всех пособирали, пожгли и закопали, а пустых то домов осталось - ого-го! В некоторых даже мебли целые! Значитца, коли не боитесь, то за десять медяков покажу самый наилучший домик. По рукам?
- Подожди, - сказал я и паренёк оттрусил в сторону.
Девочки немедленно спрыгнули на землю и подошли ближе. Даже угрюмый Витька, взяв поводья лошадки в руку, сократил расстояние между своей злобной физиономией и нами. Ещё бы, ему то и вовсе было невдомёк, о чём идёт речь. Дождавшись общего сбора, я начал оперативное совещание.
- В общем так, - сказал я, добросердечно ухмыляясь, - коммунизм здесь тоже не задался, поэтому схему: деньги - товар, никто и не думал отменять. Где находится ближайший банкомат медяков, паренёк не в курсе.
- Хорош хохмить! - рявкнул Витька, - давай по делу.
- По делу? Давай, - похоже мы начали грызться даже больше, чем раньше из-за Маринки, - можно занять шикарные апартаменты, освободившиеся после какой-то Напасти.
- Фу, отвратительно! - протянула Галя и Оля согласно кивнула.
- Крысы, Напасть, - задумчиво почесал затылок Илья, - очень похоже на чуму. Или всё-таки оспа?
- Неважно, - я махнул рукой, - выбора, всё равно, нет. Проблема в другом - даже этот вариант требует десять медяков, а у нас их нет. Предложения?
- У нас есть золото, - заметила Ната, - кольца, серьги.
- Их лучше спрятать, - поморщился Илья, - пока нас тут всех не порезали. Эй ты, Шпенька, иди сюда.
Паренёк тут же оказался рядом, заглядывая в наши рты. Илья ткнул пальцем в телегу.
- Транспорт нам больше ни к чему, поэтому можешь забирать его в качестве оплаты, - у Шпеньки глаза на лоб полезли, и я тут же пнул своего, чересчур щедрого, товарища по лодыжке, - угу, понял. Да, и принесёшь нам чего-нибудь из еды. Побольше. На неделю, скажем. Устраивает?
- Вполне, - мгновенно согласился удачливый бизнесмен, расцветая улыбкой, - сейчас же вас и отведу.
- Лошадь получишь, после того, как принесёшь еду, - негромко заметил я и счастья, в лице парня, поубавилось. Вот же говнюк!
- Пошли?
Пожав плечами, Шпенька похлопал себя по впалому животу и выдал нечто непонятное. Как ни быстр был его взгляд, но я успел уловить направление. На противоположной стороне улицы, зябко прятал ладони за пазухой, ещё один паренёк. Длинные, исполосованные штаны волочились в пыли, а охарактеризовать верхнюю часть одежды я и вовсе затруднился. Эта бесформенная штуковина, казалось состояла из тысяч узелков. Кивнув нестриженной головой, наблюдатель растворился в одном из бесчисленных переходов. Ох, не нравилось мне всё это.
До рынка, или чем ещё было это сборище орущих голодранцев, мы так и не добрались. Шпенька указал пальцем, и Витька повернул телегу в проезд, оказавшийся чуть шире остальных. Здесь даже могли разминуться две толстые крысы. Ну, или впритирку к дряхлым стенам проехать наша повозка.
Наш проводник, сунув руки в карманы жилета, шёл впереди и засыпал Витю бесконечным потоком вопросов. Напрасное занятие. Наш кучер не понимал ни единого слова и лишь с каменной физиономией косился на собеседника. Правда того, молчание нашего товарища нисколько не смущало и фонтан вопросов продолжал извергаться. Я не всё различал, но кое что, из услышанного, заставило насторожиться. Надоеда, несколько раз подряд, упомянул благородных дам, готовых расстаться с украшениями в сложных жизненных ситуациях. Дескать, только он не обманет и даст хорошую цену.
- Этот засранец заметил ваши серьги, - раздражённо буркнул я, обращаясь к девочкам, - вот же скотина! И похоже, их тут целая шайка.
- Я предупреждал, - пожал плечами Илья, - и продолжаю настаивать: золото необходимо спрятать. Не то это место, где женщины щеголяют благородными металлами.
- Думаю, они и о нижнем то белье, слыхом не слыхивали, - проворчала Наташа, косясь на толстуху в переулке, - выглядят просто омерзительно! Ой!
Под ногами мелькнуло нечто коричневое и с пронзительным визгом спряталось в щель стены. Честно говоря, я и рассмотреть не успел, какая фигня шныряет под ногами, а девочки мгновенно поджали ноги под себя. И смех, и грех.
- Заберите его от меня! - рявкнул Витя и Шпенька недоумённо уставился на собеседника, - уши просто опухли, да и не понимаю я ни хрена о чём он тарахтит.
- Эт-та, ваш слуга - чужестранец? - осведомился проводник, покачивая головой, - а я думал - местный. Вот вы, эт-та, все такие, - он замялся, подыскивая нужные слова, - ну в общем, очень похожи на ламий, как их в сказках изображают.
Нас, уже второй раз, сравнивали с упырями, и я даже не знал, испытывать ли раздражение по этому поводу или радоваться страху, который мы внушаем местным.
- Это ещё почему? - поинтересовался Илья, - клыков у нас нет, да и света мы не боимся.
- При чём тут свет? - удивился Шпенька и принялся яростно чесаться, - а клыки, они и вырасти могут. А так, эт-та, смотрите, я конечно шибко извиняюсь за дерзость, но у вас, у всех, белые волосы, как у ламий, высокий рост, бледная кожа и жёлтые глаза. Всё, как в старых историях. Ну там, про Бледную Госпожу или Призраков Проклятого Погоста.
- Про Бледную Госпожу? - откликнулась Галя и заёрзала, - расскажи, очень интересно. Она страшная, эта история?
- Да нет, - паренёк перестал чесаться и дёрнул плечом, - скорее - грустная. Мамка, пока живая была, сеструхам рассказывала. А они плакали всегда.
- Рассказывай, - приказала Оля.
Тем временем, мы повернули за угол и оказались на берегу широкой реки, похоже рассекавшей город на две половины. Множество старых мостов соединяли берега, отражаясь в грязной смрадной воде. Выше по течению, я заметил огромный каменный мост. Здесь дома были побольше, попадались и двухэтажные почтиособняки, однако на всём, как и прежде, лежала печать запустения и опустошения. Прохожих практически не было и только несколько печальных оборванцев пытались чинить ветхую лодку на замусоренном берегу.
- Ну, в общем так, - Шпенька указал направление, - жила-была одна семья и детей там было пруд-пруди. Жрать есессно хотели все, а жрачки было мало. А опосля батьку забрали на войну и насмерть убили и хавки сосем не стало. Ну, мамка продавала барахлишко, пока было чё, ну а там скумекала - всем не выжить. Ну, никак! Сталбыть надо от лишних ртов избавляться. Почесала затылок и решила средненькую дочу ночью придушить: проку мало - работать, как старшие не могет, а жрёт много. Да только, грех это - попы так говорят. Ломала голову, ломала, а тут соседка возьми и посоветуй: отведи, дескать, малявку в Сырой Район и оставь, на ночь. Там её Бледная Госпожа и подберёт. Мамка сопли подтёрла, взяла средненькую и повела, куда сказано. Посадила в переулке и наказала ждать, покуда вернётся. А сама бежать. Да только не сдержалась, сердце защемило, жалко стало. Ну, она обратно. В переулок забегает, а там доча лежит, совсем неподвижная. А над телом стоит прекрасная дама с длинными белыми волосами и бледной кожей. Красивая такая! Подняла дама голову, посмотрела на мать и по белой щеке слезинка побежала. А потом, раз - и нет никого. Только девочка мёртвая осталась. Так говорят и бродит до сих по Сырому Району Бледная госпожа, забирает ненужных детей.
- Да уж, - буркнул я, - весело, нечего сказать...
- Бледная Госпожа, - как-то неопределённо протянула Оля и тряхнула головой, будто отгоняла неведомое наваждение, - страшная история.
- И часто у вас так, - поинтересовался Илья, - ну, от детей избавляются, когда есть нечего?
- Да так же все делают, - пожал плечами Шпенька и вдруг оскалился, - а, ну да! У вас же, благородных господ, всегда денег на жратву хватает! А у меня, опосля мамкиной смерти, батя собственными руками сестёр передушил. Потому как меня, с братом, кормить нечем было! Кто мог знать, что братан потом от Напасти загнётся! Да, да, часто делают!
- Шпенька, успокойся, - сказал я и положил руку на тощее плечо. Мать моя! Как током долбануло! Парень тоже, так и присел, испуганно глядя на меня.
- Ты это чего? - спросил Илья, недоумённо взирая на разыгранную пантомиму, - может?..
Он, незаметно для проводника, показал мне выпущенный коготь.
- Да вроде, нет. А там, хрен его знает.
Тем не менее, цель оказалась достигнута: Шпенька успокоился и только слегка морщился, потирая загорелую кожу. Ещё больше его утешил настоящий водопад сочувствия, обрушившийся с телеги. Девочки всегда рады пожалеть обиженного котёнка.
- О чём это он каркал? - осведомился Витёк, - чего это вы разжалелись?
- Тяжёлое детство, чугунные игрушки, - пробормотал я и тут же заработал обвинение в бесчувственности. Может и так. Слишком много всего нового и даже история задушенных сестёр не могла прошибить подступающей апатии. Внутри возникло давешнее ощущение ледяной пустоты и пустило щупальца в руки и ноги. Хотелось забраться в глубокую уютную нору и развалиться на чём-нибудь мягком.
К счастью, путешествие почти закончилось. Оттаявший проводник нырнул под каменную арку с фигурой безносого ангела и показал нам большой каменный дом за высокой оградой из толстых брёвен. Решётки на окнах и мощные стены намекали на безопасность.
- Тут раньше жил начальник артели рыбаков, - пояснил Шпенька, хозяйским жестом распахивая скрипящие ворота, - никого не боялся, бывало даже сборщиков налогов посылал куда подальше. А от Напасти не уберёгся, хоть и все двери позакрывал. Никто про него месяц слыхом не слыхивал, покуда солдаты не вломились. Пришлось через кухню, входные двери так и не одолели. А кухонные опосля заложили. Ну так вот, прошерстили всё - никого! Чудеса. А в подвал заглянули - вот она, пропажа! Все чёрненькие, распухшие. Жмуров, понятное дело, сожги, но в подвал лучше не соваться - смердит там.
- Не очень-то и хотелось, - проворчал я, - в доме то хоть не воняет?
- В доме? Не-а.
Мы миновали несколько огромных собачьих будок с обрывками верёвок. Как пояснил гид, когда хозяева перестали выходить, животных никто не кормил, пока отощавшие псы не перегрызли привязь и не удрали в неизвестном направлении. Одной из собак не удалось справиться с прочной верёвкой, и она навеки упокоилась в своём жилище, распространяя удушливое зловоние.
Вокруг огромного дома главы артели росли невысокие чахлые деревья. Учитывая отсутствие хоть чего-то подобного в остальном Лисичанске (не считать же таковым жухлые кустики и вытоптанную траву вдоль дороги) это можно было назвать садом. Кажется, некоторые напоминали фруктовые, но плодов на ветках, понятное дело, не наблюдалось.
- Что с конём делать? - заорал, позабытый всеми, Витёк.
- Шпенька, слушай сюда, - сказал я, заметив намерение нашего назойливого спутника отправиться внутрь дома, - дуй-ка ты за продуктами, забирай коняку и до новых встреч.
- У? - его крысиная физиономия выражала недоумение.
- Угу, - ответил я и ткнул пальцем в небо, - гляди: вечереет, а благородные господа и дамы малость подустали, желают отдохнуть и расслабиться. Давай, мухой.
Видимо аналог подобного выражения существовал и здесь, потому как парень пожал тощими плечами и трусцой метнулся за ворота.
- Зачем ты с ним так, - укоризненно заметила Оля, - пацану и так в жизни не повезло. Столько всего...
- Знаешь, Олечка, - утомлённо ответил Илья, - думаю, здесь можно выходить на улицу, ловить первого встречного и слушать историю жизни. Будет такое же, а то и хуже. Время здесь такое, хреновое. Рождаются, как кролики и мрут, как мухи.
- Циник, - бросила Ольга и покосилась на меня. Я был полностью согласен с товарищем, кроме того пронырливый крысёныш не понравился мне с первого же взгляда, однако не собирался устраивать прения и ссоры внутри группы. Поэтому просто неопределённо пожал плечами.
- Да что мне с этой конягой делать, мать её?! - ещё раз подал голос Витёк.