- Вот еще! - громогласно возмущалась я на радость прислуге, тут же появившейся неизвестно откуда. Понимаю, кто же такое представление пропустит? Но меня наличие публики нисколько не смущало, и я продолжила: - Со мной никто не считается, а я, значит, должна? Не слишком ли много на себя берете? И ничего я тебе не должна, с папашки моего требуй.
- Слушай, давай ты потом повозмущаешься. - Мой муженек поморщился как от зубной боли. - У нас сейчас очень важное дело. Помолчи хотя бы несколько минут. Ладно?
- И не подумаю! Вот ты…
Продолжение фразы само собой оборвалось, потому что Полоз толкнул одну из тяжелых дверей с золотой (кто бы сомневался!) ручкой в виде головы змеи (тут тоже без комментариев), и мы оказались в большом просторном кабинете. То, что это именно кабинет, а не спальня и не столовая, было понятно даже полоумному ежику. Полки с книгами и документами вдоль левой стены, секретный ящик в углу для хранения ценных всякостей (у моего папашки трехголового тоже такой есть, он туда заначку прячет, я видела), горящий камин, широкие окна, задрапированные тяжелыми портьерами. За зеленым малахитовым столом сидел сам Владыка, углубившийся в какие-то бумаги.
Мимо нас из кабинета выскользнули в коридор несколько мужчин среднего возраста с пухлыми папками под мышками. Нормальные люди, самые обыкновенные, и глаза очень даже человеческие. В смысле зрачки. Что-то я в последнее время стала слишком много внимания обращать на такую незначительную часть внешности. Так и паранойю нажить недолго. Мужчины вежливо раскланялись с Полозом, с интересом посмотрели на меня, так и сидящую в кармане с приоткрытым от удивления ртом, и куда-то ретировались. Это что еще за кадры такие? Местная знать, что ли?
- Почему ты опоздал, Полоз? - не поднимая головы от бумаг, строго спросил Владыка, едва закрылась дверь и мы остались втроем. От его тона даже у меня в желудке холодно стало.
- Потому что кое-кто заставил меня жениться неизвестно на ком, - невозмутимо поддел отца мой муженек, усаживаясь в кресло по другую сторону стола. - Так что ты уж не обессудь… - Он картинно развел руками. - Пока отловишь эту хвостатую.
Владыка оторвался наконец от своего интересного чтива и недоуменно уставился на нас.
- Это я-то неизвестно кто?! - вполне резонно возмутилась я. - Это тебя-то заставили? Тоже мне жертва несправедливой женитьбы нашлась! Если уж среди нас и есть кто пострадавший от ваших политических махинаций, так это я! Вот угораздило-то царевной родиться…
- Скажи спасибо, что не лягушкой, - проворчал Полоз.
- Уж лучше бы лягушкой, - не осталась в долгу я. - Квакала бы себе спокойно и в ус не дула, а не сидела бы в кармане у всяких сомнительных личностей. К тому же царевен-лягушек принцы всякие целуют. - Я мечтательно закатила глаза и мстительно добавила: - А от тебя разве дождешься?
- Саламандра, ты, кажется, заговариваешься, - вполголоса осадил меня муженек сквозь зубы. Подобный разговор при лишних свидетелях его, похоже, не вдохновлял, но мне было наплевать.
- Разве?
- Я тебя придушу…
- Попробуй.
Полоз пожал плечами, как бы показывая отцу: "Ну вот, что я говорил?" - и быстренько перевел разговор на другую тему:
- Царь Долины выполняет условия договора?
Я благоразумно прислушалась, все-таки про отца моего речь толкуют.
- Да, - кивнул Владыка, продолжая буравить меня взглядом, очень далеким от восхищенного. - Пока все в порядке, мы уже заключили несколько выгодных договоров по поставке драгоценных камней с дальними землями. Где твои отчеты по новым месторождениям золота?
- Тьфу, забыл, - с досадой признался мой муженек и скосил на меня глаза, будто я была источником его склероза. Можно подумать, он воздушно-капельным путем передается! Мне ничего не оставалось, как только презрительно фыркнуть. Сам виноват.
- Ладно, попозже занесешь, - тяжело вздохнул отец. - Расчеты провел?
- Да.
Они помолчали. Причем очень содержательно помолчали. Не для меня, конечно. Владыка вопросительно приподнял правую бровь, глядя на сына, на что Полоз равнодушно пожал плечами, а Владыка опять нахмурился. Ну и что они против меня опять затеяли? Женить… тьфу, замуж выдать (всегда путала эти понятия) - выдали, с самим Вельзевулом и его несравненной женушкой познакомили, в комнате взаперти держат. Что следующее на очереди?
- Полоз, оставь нас наедине, я хочу поговорить с Саламандрой, - неожиданно приказал (именно приказал!) мой свекор, и я поняла, что мое дело - труба. Если с муженьком я еще могу позубоскалить, то с этим не особо разболтаешься. Посадит в террариум под колпак и искусственное освещение, и дело с концом.
Полоз водрузил меня на стол перед отцом, посмотрел, как мне показалось, несколько сочувственно и вышел, осторожно прикрыв за собой дверь. Вот так, значит? Бросил, да? Ну и ладно. Хотя чего от него ждать-то можно, они тут все заодно. И против меня.
Я проводила его тоскливым взглядом и на всякий случай перебежала на другой конец стола, спрятавшись за кипой каких-то бумаг. Все, попала ты, бедная Салли, как кур в ощип. Сейчас тебя стращать не по-детски будут. Почему-то в присутствии свекра я сильно робела.
Владыка выдержал эффектную паузу, наверное рассчитанную на то, что я проникнусь серьезностью и ответственностью момента. Я честно прониклась, но виду не подала.
- Долго еще ты будешь устраивать этот балаган? - Голос Владыки прозвучал слишком резко и неожиданно, я даже вздрогнула.
- Балаган? - выглянув из-за своего убежища, осторожно переспросила я. - Какой еще балаган?
Лучше вызнать, о чем со мной разговаривать собираются, а там посмотрим.
- Со своей незабываемой внешностью.
- А чем она вам не нравится? По-моему, очень даже ничего, симпатичненько. Правда, все дело вкуса…
Я даже покрутилась, погладила свой пятнистый хвостик, в общем, демонстрировала себя как могла.
- Не прикидывайся глупее, чем ты есть на самом деле, - продолжал сохранять видимое спокойствие мой новый родственничек, наклоняясь ко мне. - Сейчас ты выслушаешь меня…
- А надо? - не удержалась я.
- Надо!
Я решила пока не спорить и сделала вид, что вся внимание. Владыка сцепил пальцы за спиной и, расхаживая перед столом, принялся вещать:
- Этот ваш брак действительно очень важный и нужный политический ход как для твоего отца, так и для меня. С помощью него урегулированы многие вопросы, которые раньше казались неразрешимыми и приводили к многочисленным и изматывающим войнам. Твой отец, прекрасно зная, что Царство Гор практически отрезано от всего остального мира границами вашего царства, беззастенчиво этим пользовался, стараясь обогатиться за счет поднятия въездной и выездной пошлины на товары. Бороться с этим бесполезно, он по-своему прав. Но нас такое положение не устраивало. Работать себе в убыток никому не хочется, а продавать горные разработки по завышенным ценам нецелесообразно, их просто никто не будет брать. Ко всему прочему, залежи все тех же драгоценных металлов и камней не оставляли твоего отца равнодушным, его казна не бездонна, а расходов слишком много. Особенно если учесть его слабость к некоторым видам напитков.
При упоминании об этом мне почему-то стало обидно за своего родителя. Пусть он сбагрил меня этим змееглазым, но не такой уж он и плохой, есть и в нем что-то хорошее, хоть он и Змей Горыныч. Только все почему-то предпочитают видеть одни недостатки, так удобнее.
- Не перебивай, - пресек мои искренние возмущения Владыка, заметив, что я открыла рот и собираюсь что-то сказать. - Постоянные набеги вашей армии на наши земли приводили к стычкам и распрям. Нежелание платить слишком большие пошлины с нашей стороны тоже вызывало бурные скандалы и перекрытие границ. Все это не могло долго служить мирному соседскому сосуществованию и нормальному развитию взаимоотношений. Думаю, ты это и так понимаешь.
Допустим, понимаю, и что с того? Я-то какое отношение имею ко всей этой денежной ерунде? Два взрослых мужика договориться никак не могут, а расплачиваются за это почему-то их любимые чада. В данном случае я говорю только о себе, естественно. Вот прелесть-то!
- Я бы, наверное, ни за что не согласился на брак моего сына с дочерью Царя Долины, если бы ты не была саламандрой, - неожиданно сказал Владыка, посчитав мое молчание знаком наивысшего внимания. - Он, конечно, выгоден для нас, но не так уж и оправдан, чтобы идти на этот шаг.
- Вот и нечего было, - раздраженно вклинилась я в его монолог. - Верните меня обратно, и я обещаю не мстить.
Значит, мои предположения, что я являюсь лакомым кусочком для этих хладнокровных змеюк только по причине наличия редкой второй ипостаси, оказались верными.
- Это невозможно, - отнял у меня вспыхнувшую было надежду Владыка.
- Почему же? - не отставала я, от волнения забыв про осторожность и полностью вылезая из-за бумаг. - У вас такие милые и шустрые летающие зверушки есть. Они мигом доставят меня домой…
- Нет!
- Почему "нет"? На мне что, свет клином сошелся?
- Сошелся! - Мой зеленоглазый свекор резко остановился и вперил в меня гневный взгляд. - Моему сыну нужна только саламандра, и никто другой.
- У него такая узконаправленная форма личных предпочтений? Сложновато ему с этим жить. Насколько мне известно, сейчас во всем мире саламандра только я одна. И давно вы сами-то узнали о сыновних предпочтениях? - не удержалась от ехидного вопроса я.
- Я знаю об этом всю жизнь. Вот только о тебе стало известно совсем недавно. Твой отец слишком тщательно скрывал сам факт твоего существования. Думаю, он тоже не хотел выдавать тебя замуж за моего сына.
- Но все-таки выдал. - Я от злости топнула лапкой по столу, умолчав, конечно, о том, что и для папашки не так давно оказалось новостью мое саламандрство. - За что ему отдельное спасибо.
- А личные предпочтения Полоза тут совершенно ни при чем. Это политика и высшие законы мира, против которых еще никому не удавалось выступить, - резко оборвал меня Владыка.
- Значит, я буду первой!
- Не будешь! - Мой свекор так саданул кулаком по столу, что на нем подпрыгнуло все, включая меня. Даже баночка с красными чернилами опрокинулась. Алое пятно тут же расплылось по зеленому малахиту, я еле отскочить успела, чтобы не перепачкаться.
- И нечего на меня тут кулаками стучать! - возмутилась я. - Мне ваша политика бестолковая никуда не уперлась. Прибегают с утра пораньше, женят… тьфу, замуж выдают в срочном порядке без права на развод, даже дня с подружками попрощаться не дали. А потом еще требуют чего-то. Вот и получите - за что боролись, на то и напоролись. - Я хлюпнула носом и пошлепала себя по бокам в поисках кармана с носовым платком, но, вспомнив, что у меня нет не только носового платка, но и карманов, утерла нос лапкой.
- Что значит, и дня тебе не оставили? - не понял меня Владыка. - Наши сваты за месяц до свадьбы приезжали, все вопросы были решены к обоюдному согласию. Истинная цель этого брака ни для кого не являлась секретом - Полозу нужен наследник, Царству Гор - свободный проезд через ваши земли, твоему отцу - золото, и никто слова против не сказал. А что ты в итоге нам устроила?
- За какой месяц?.. - опешила я, и тут странная догадка пришла мне в голову. Неужели отец специально ничего не говорил мне, потому что заранее знал, что я не соглашусь и сделаю все, чтобы этой свадьбы не было? Ну и кто он после всего этого? Вот свинья-то! Вот предатель! И эти тоже хороши, устроили тут племзавод. А не дождутся!
- Саламандра, давай прекратим этот пустой разговор и поговорим как взрослые… люди. - Владыка сделал упор на последнем слове.
- Не получится, - злорадно сообщила я, сделав вывод, что против меня ополчился весь мир, а значит, виноваты все подряд.
- Почему?
- Потому что я человеком становиться не собираюсь.
- В любом случае, ты не сможешь долго оставаться в животной ипостаси, она истощит тебя или перестанет быть подконтрольной. - В голосе Владыки зазвучали металлические нотки.
- А как же любовь и все такое? - привела я очередной, как мне показалось, очень серьезный довод.
- Политика и любовь - вещи несовместимые, запомни это, - раздраженно ответил свекор. - Полоз тоже тебя не любит, но прекрасно понимает всю возложенную на него ответственность. У тебя нет выбора.
- А это мы еще посмотрим!
За дверью раздались шаги. По характерному топоту я безошибочно определила их обладателя. Вот он, кого не ждали, - явился, не запылился.
Владыка на мгновение отвлекся от меня на открывающуюся дверь и поднял глаза. Откуда пришла в мою дурную голову очередная безумная идея, сказать уже сложно (не от большого ума, это точно, на то она и безумная), но осуществила я ее незамедлительно, брыкнувшись в кроваво-красную чернильную лужу кверху лапками и застыв в очень живописной позе невинно убиенного. Не люблю пачкаться, зато какой был эффект! Оно того стоило!
Вошедший Полоз сначала спокойно посмотрел на отца, потом опустил взгляд на стол, да так и застыл в дверях, уставившись на распластанную меня все больше и больше округляющимися глазами по мере осознания увиденного.
- Отец, что ты наделал? - неожиданно севшим голосом прохрипел он, заметно бледнея. - Зачем?!
- Давно надо было это сделать, - не понимая пока еще такой странной реакции сына, надменно ответил Владыка. - Слишком много воли, похоже, Змей ей давал, пришлось немного вразумить.
- Ты уверен, что не переборщил? - Полоз, как мне показалось, уже был близок к настоящей панике. Ну еще бы! Оставил жену вполне живую и здоровую, а пришел к хладному трупику, утопающему в луже крови. Есть отчего инфаркту случиться. Или это он так своеобразно радуется и никак не может поверить своему счастью?
Мой благоверный, не глядя, швырнул папку, с которой пришел, куда-то за пределы моей видимости и подскочил к столу. Я еле удержалась, чтобы не расхохотаться от такой удивительной прыти. Он ведь так скоро и меня ловить научится.
- Отец, как ты мог?!
- Ничего, пусть подум… - И тут Владыка наконец опустил глаза.
Я притворилась еще более мертвой, чем это вообще возможно, но продолжала наблюдать за застывшими узкоглазыми родственничками сквозь неплотно прикрытые веки. Какая прелесть! Вот он, момент, которого я так долго ждала! Вот она, наивысшая награда за все мои страдания! Стоят два столба в чистом поле и не знают, что делать - то ли стоять дальше, то ли падать. Так им и надо! Будут теперь знать, что со мной связываться себе дороже, а то напали тут, понимаешь ли, на бедную ящерку, пугают.
- Саламандра, прекрати притворяться, - на удивление быстро пришел в себя Владыка, хотя руки у него еще заметно потрясывались. Чернила чернилами, но сначала и он обалдел от моей убийственной выходки, зрелище было чересчур уж натуральным.
- Не ожидал от тебя такой жестокости, - зло сказал Полоз, вперив в отца свирепый взгляд. Уж он-то точно купился, и еще как! - В конце концов, она моя жена, и я уже даже начал привыкать к ней, как - маленькому говорящему попугайчику… А ты… Как ты мог?!
- Ах, привыкать начал, говоришь?! Как к попугайчику говорящему?! - Мне пришлось в срочном порядке воскреснуть, потому что такое оскорбление снести я просто не могла и резко вскочила. - Нет, вы только на него посмотрите! И этот любитель домашней птицы - мой муж! Сам ты какаду чешуйчатый!
Я забегала по столу, оставляя за собой длинные "кровавые" следы и громко возмущенно ругаясь. Мне не мешали и не прерывали, потому что теперь оба были в шоке по причине моего неожиданного, но вряд ли желанного воскрешения.
Когда же я через некоторое время выдохлась и пару раз поймала себя на том, что начинаю повторяться в связи с резко поскудневшим словарным запасом, пришлось остановиться, чтобы собраться с мыслями и немного передохнуть. В том, что я не обратила чуть раньше внимания на двух товарищей, застывших по обе стороны стола, нет ничего необычного - я была сильно занята своей обличительной речью, но уж лучше бы я не смотрела на них и дальше. Оба пялились на меня так, словно я была вселенским злом, мировым катаклизмом и всенародным кошмаром в одной симпатичной мордочке. И молчали. Нехорошо так молчали.
Я не смогла выдержать их осуждающих взглядов - опустила глаза и только сейчас заметила, что стол просто безнадежно испорчен залихватскими красными узорами, очень сильно напоминающими следы моих лапок. Сами лапки тоже не блистали чистотой, а больше напоминали перчатки палача. Мне стало сильно не по себе.
Я снова подняла теперь уже несколько затравленный взгляд на Владыку и Полоза. Их сумрачные лица очень ясно давали понять, что одной головомойкой (как в прямом, так и в переносном смысле) мне не обойтись, поэтому первая перешла в наступление, пока моя бредовая затея с умиранием не воплотилась в реальность при их непосредственном участии.
- Интересно, а чернила хорошо отмываются? - стараясь сохранять невозмутимый вид, спросила я. - Я, конечно, люблю красный цвет, но мой мне идет все-таки больше…
Они молчали.
- Хорошо еще, что у меня аллергии нет на всякие красители, - продолжила я. - Не во всех местах удобно чесаться…
Тишина.
- И не надо сердиться. - Мой голос стал немного заискивающим. - Я же воскресла, все в порядке, никто не умер. А стол… А что стол? Его помыл - и порядок.
- Вот ты этим и займешься, - мстительно прошипел Полоз, медленно поднимая с пола брошенную папку и брезгливо ее отряхивая.
- Чем? - тупо переспросила я.
- Мытьем стола.
- Почему это я? Мне заняться больше нечем, что ли?
Тоже мне, нашли уборщицу!
- Вот именно для того, чтобы тебе больше нечем было заниматься, - заявил мой "добрый" муженек. - Отец, распорядись, чтобы этой липовой умершей выдали тряпку и мисочку воды, пусть свою "кровушку" сама за собой убирает, все при деле будет. Приколистка!
С этими словами он резко развернулся и вышел. Отец последовал за ним, не забыв глянуть на меня как на врага народа.
- Эй! А мне тоже помыться надо, между прочим, - крикнула я им вслед.
- Сначала стол! - припечатал свекор. - И не дай бог, хоть одно красное пятнышко останется… - и захлопнул за собой дверь. Что со мной будет, если оно все-таки останется, было даже страшно подумать.
Я осталась возмущенно сопеть на столе в луже чернил и ждать поднесения уборочного инвентаря.
Следующие несколько дней мы с Полозом не разговаривали. Я дулась на него за чрезмерно строгие воспитательные методы (чернила, как показала практика, отмываются с о-о-очень большим трудом, причем ото всего, и от меня в том числе), а он злился на меня на правах несправедливо напуганного. Ну кто же мог знать, что муженек так близко к сердцу воспримет мою "кончину"? Извиниться, что ли, все-таки шутка была не очень удачной. А вот и не буду! Нечего его баловать, не заслужил еще! В общем, семейная жизнь била ключом, и все по голове.
Ближе к вечеру пятого дня Полоз заскочил в спальню на пару минут (как всегда неожиданно, но я успела шмыгнуть в камин), что-то схватил из комода и так же резво убежал, не удостоив меня даже коротким взглядом. Ишь гордый какой! Обидели, бедненького! Мне тоже не сладко, между прочим, только никого это почему-то не волнует.