- Это что ж такое в моей хате творится? - Дядя опустился на одно колено и похлопал ординарца по щекам. Тот слабо застонал, это хорошо, стало быть, выживет… - Да куда он денется, - словно бы отвечая на мои мысли, фыркнул старый генерал. - Казака так просто не свалишь, а он со мною шесть войн прошёл. Подымется не хуже твоего Прохора! А ты тут чё сюда припёрся?
- Не понял? Вы же сами звали… вроде…
- Я тебя звал? Да кому ты тут нужен?!
- Вы же со мной про женитьбу поговорить хотели, - хлопнув себя по лбу, резко вспомнил я. - Ну там дочка губернаторская на выданье, а у вас мечтательность о годах молодых и голосочках ангельских под музыку Моцартову, нет? Значит, показалось…
- Пошёл вон! - вспыхнул дядя.
- А как насчёт Маргариты Афанасьевны с талией, которую и двумя пальцами обхватить можно? Вообще-то вы так скорее рюмку поднимаете…
- Пошёл вон, тебе говорят! Делом займись, балабол басурманский!
- А с женитьбою погодим или прям завтра ни свет ни заря попрёмся? Здрасте, губернатор Воронцов, отдавайте нам дочку с фортепьянами, не то украдём на кавказский манер, а вернуть забудем. Нет, лучше дочку вернём, а фортепьяно зажилим! У нас в полку ни одного, только трубы да барабаны, в походе пригодится небось, а? - уже от дверей уточнил я, хотя ответ в принципе знал заранее. Предсказуемо правда?
- Пошёл вон, в третий раз повторяю!!! Жениться он надумал, ага… Ты сперва с привидением этим собачьим разберись, жених хрен… ох, прости господи! - перекрестился дядя, тяжело вставая и одним лёгким рывком вскидывая всё ещё бессознательного ординарца на плечо. - Покуда с нечистью кусачей не разберёшься, чтоб и на глаза мне не попадался!
- Будет сделано, - козырнул я, вылетая в сени.
- Слышь, Иловайский, - требовательно донеслось вслед. - Сперва ведро воды из колодезя принеси, мне тут кое-кого макнуть надобно…
- Со всем моим удовольствием!
Без малейшего злорадства я приволок аж два ведра ледяной воды и поставил на крыльце. Рыжий ординарец хоть и относился ко мне с явным предубеждением, но за своего генерала, как вы видели, жизни не жалел! С саблей наголо кинулся на привидение, ни о чём не думая и ничего не боясь. За что и пострадал, а потом ещё и был приведён в чувство самым немилосердным способом. Так что его мат-перемат от резкого облития холодной водой догнал меня аж почти у нашей конюшни и даже разбудил Прохора…
- Какому кретину прорвало плотину аль его "фаберже" раздолбали на драже?!
- Всё в порядке, все свои. - Я успел поднять руки, не дожидаясь, пока он ещё и пальнёт, не разобрав спросонок. - Ты чего вскочил, тебе доктор больше спать велел!
- Уснёшь тут с вами… - Мой денщик, ворча, закутался в тулуп, а заряженный турецкий пистолет осторожно положил рядом.
- Фёдор Наумыч был?
- Собирался, да, видать, бутылка его задержала… А тебя где носило, ваше благородие?
Я только-только открыл рот, чтобы поделиться с ним своими подвигами, как за воротами раздались голоса и нашим взорам представилось упоительнейшее зрелище. Даже не знаю, какое слово в этой фразе стоило бы выделить особо. Наверное, все же "упоительнейшее"…
- И где же тут наш больной-с?
Первым вошёл пьяненький в дугу, но всё ещё очень бодрый лекарь-коновал-фельдшер нашего храброго полка. Рядом с ним не под ручку, но в обнимку семенил низенький толстый господин в партикулярном платье, такой степени умилённости, что, казалось, уже и лыка не вязал, зато кивал и подмигивал. И это личный врач губернатора?! Спаси и сохрани, Царица Небесная, заявится же такое на ночь глядя…
- Мы с коллегой посовещались и пришли-с к выводу, - значимо поднял вверх указательный палец Фёдор Наумович, потом задумчиво посмотрел на него, видимо потеряв мысль. Опустил, вновь поднял к носу, понюхал, лизнул ноготь, но, так и не вспомнив, с чего начал, решил повторить: - Мы с коллегой решили-с на один эксперимент-с… Клизма! Вот первостепенное решение-с всех проблем-с!
Наш лекарь, чуть пошатываясь, простоял целую минуту, наслаждаясь произведённым эффектом, ибо не только мы с Прохором впали в ступор, но и, по-моему, все лошади в конюшне дружно сделали в стойлах шаг назад, упираясь крупом в стену - не возьмёшь…
- Право, господа, клизма-с, чудная вещь! Просто дивная и очень полезная-с, если вдуматься. Она очищает кишечник, выводит-с из организма шлаки, помогает сбросить лишний вес, избавляет от запоров, лечит-с…
Щёлк!
- Это что такое? - не сразу въехал Фёдор Наумович, хотя его собутыльник как раз таки всё уловил с первого раза буквально на лету - спутать щелчок взводимых курков двуствольного турецкого пистолета ни с чем невозможно. Губернаторский врач громко икнул, вытащил из саквояжика здоровущую кожаную клизму и, всучив её нашему лекарю, тут же дал дёру.
Фёдор Наумович поправил пенсне.
- Прохор, поверьте, всё это для вашего же блага. Я, как врач-с, категорически утверждаю, что вливания в muskulus gluteus maximus делают-с чудеса! Вы будете-с у меня бегать как новенький. Конечно, от применения-с одной клизмы всех болезней разом не победишь, но две-с, три-с, может быть, даже четыре-с клизмы, и вы…
Первый выстрел заставил его присесть, второй - бросить в нас злосчастной клизмой и со всех ног кинуться догонять более умного товарища по непростой медицинской деятельности. Куда только алкоголь выветрился, ау?!
Я отобрал у старого казака ещё дымящийся пистолет и укоризненно покачал головой:
- Зря ты так, люди добра хотели, с мирными намерениями пришли, предупредили заранее, чего хотят, куда и почему… А ты в них стрелять. Нехорошо, дядя бы не одобрил.
- Да сам знаю, - огорчённо сплюнул Прохор. - Зазря только порох стратил, энтим аптечным пиявкам и одного подзатыльника на двоих хватило б, чтобы впредь не лезли к станичнику с такими предложениями… Лечить они меня вздумали… Клизмой?! Сами вон идите и лечите ею друг дружку по очереди!
Он ещё долго возмущённо распинался по этому поводу, а я всё не мог сообразить, что же меня тут так зацепило и не отпускает? Какую важную мысль пытался донести до нас вечно нетрезвый, но, как ни верти, опытный полковой врач? Что-то такое о разнообразии полезных свойств клизмы? Или я опять всё путаю?!
- Помолчи, а…
Мой денщик изумлённо заткнулся. Я не часто позволяю себе разговаривать с ним в таком тоне, но обстановка не располагала к миндальничанью. Конечно, он наверняка на меня обиделся, но и я сейчас был не в том настроении, чтоб лишний раз кого-то уговаривать.
- Сиди тут. Лучше спи. Я скоро. Главное, не стреляй больше ни в кого. И так на нас соседи косо смотрят, ни на одном дворе так часто не палят из обоих стволов, как у нас на конюшне. И не дуйся, вернусь живым - извинюсь.
Прохор тяжело вздохнул, скрипнул зубами и выудил из-под тулупа ещё один заряженный пистолет.
- Левый заряд - свинцовый, правый - серебряный. А коли ещё раз на меня наедешь, так не спущу… Сам с тобой пойти не могу, но хоть казаков возьми!
Я отрицательно покачал головой, коротко обнял его на прощанье и, быстро выйдя на улицу, уверенно зашагал по ночному селу. Мне не нужно было искать привидение аптекаря-оборотня, оно само меня найдёт. И раз мне передали для него чудный подарочек, очень полезный во всех смыслах, пусть только подойдёт поближе…
На чёрную свалку за селом вышел уже почти к полуночи. Нехорошее место, грязное. В деревнях, как правило, безотходное производство, но иногда случается закапывать то, что уж никак не используешь: если скотина от мора падёт, вещи всякие, какие от самоубийцы останутся или на которые порча наведена, собак бешеных, крыс дохлых, пауков страшных, гадюк битых, ну и всё такое…
Тоже ведь, что не сожжёшь, надо где-то зарывать, да и пепел нечистый стараются по ветру не развеивать, мало ли кому какую заразу занесёшь, а сырая земля всё примет, все мы, чистые и нечистые, из неё вышли, по ней ходим, в неё же уйдём.
Я довольно быстро отыскал неприметный бугорок уже засохшей степной земли. На нём не было ни единой травинки, казалось, даже случайно долетавшие листья каким-то образом избегали касаться этого места. Вот здесь хлопцы и закопали порубанный на куски труп гиены. Ожить после такого, конечно, невозможно, но, видимо, слишком велика была жажда крови у покойного аптекаря, если он сумел хоть так вернуться. Привидением запросто не становятся, как правило, этому предшествует неожиданная смерть, без веры и покаяния, недоделанные дела, неисполненные клятвы, испуг, ненависть, долг…
Я не задумывался, почему это знаю, как не задумывался и о том, что оборотень встретит меня здесь, на своей территории. Ибо вот тут, над закопанным нечистым прахом, ночью один на один он втрое, а то и вчетверо сильнее меня. Но он знает, что я не отступлю, потому что некуда отступать. И не сдамся. Но не потому, что нет возможности сдаться, а потому что тогда меня, быть может, и пощадят, а ведь пощадивший враг уже не враг, но милостивый хозяин… Не дождётся!
Он снова хочет крови, и все его нападения на остальных по большому счёту вели к одному - заманить меня на свою могилу, чтобы ещё раз посмотреть друг другу в глаза и взять реванш за ту ночь, когда я вывел его под серебряную пулю…
- Ну что, Анатоль Францевич, выходи! Чего ж зря со спины подкрадываться?
- Откуда узнал, характерник? - змеиным шипением раздалось сзади. - Призрак бесшумно ходит, запаха от меня нет, каким чувством почуял?
- Просто догадался, - спокойно обернулся я.
В трёх шагах от меня за моей спиной покачивалась на тонких ножках призрачная фигура гиены с пылающими адским пламенем зрачками.
- А вы, оказывается, ещё и говорить можете.
- Только здесь, хорунжий, только здесь. В других местах, на освящённой земле, у меня сил меньше, - кашляя, начал он, медленно обходя меня по кругу. - Долго я тебя ждал, ох как долго. Тебе не понять, сколько страсти и злобы переполняло меня, чем мне пришлось заплатить всем силам Тьмы, чтобы получить этот шанс. И мне даровали достаточно мощи, чтобы отомстить…
Я ничего не успел сделать, потому что серая тварь просто исчезла на миг, а когда вновь увидел её уже слева, то с ужасом понял, что моя левая нога словно надломлена в колене. Дикая боль пронзила от пятки до бедра, и оборотень злорадно ухмыльнулся.
- Я дам тебе умереть медленно, не сразу, чтобы ты прочувствовал каждый миг умирания. Но не бойся, Иловайский, умрёшь только ты, других я не трону. Даже Хозяйка останется жить, если, конечно, мне не взбредёт в голову передумать.
- Вы уже не раз пробовали, да не вышло. Неужели нравится, когда вам наступают на хвост?
Если я и рассчитывал хоть чуточку вывести его из себя, то крупно просчитался, призрак не купился и забавлялся со мной, как кот с мышью.
- Мне дали срок до завтрашнего дня. Сегодня ночью умрёшь ты, завтра до заката - она. Упырей убью по ходу, изменники не заслуживают иной участи. Как и отец Григорий, и Павлуша, и прочие. Я не бахвалюсь, молодой человек, просто хочу, чтоб ты знал: они умрут все, и я спокойно опущусь в геенну на веки вечные…
- Вы же обещали никого не трогать, кроме меня, Анатоль Францевич?
- Чего стоит обещание, данное заведомому мертвецу? - хихикнул он. - Мне не будет стыдно и уже не будет больно, месть услаждает любые муки…
Оборотень метнулся ко мне второй раз, но теперь я знал и видел, как он это делает. Полностью увернуться не удалось, удар в правую ногу пришёлся по касательной, но и мой ответный выстрел ему в затылок явно рассмешил зверя.
- Опять серебро? Так оно меня не рассеет, зря только порох перевёл. Да ты чего стоишь и мучаешься, дурачок? Приляг!
От коварного удара в бок я уже никак не мог ни уклониться, ни попытаться его смягчить. Казалось, что живот скрутило ледяным холодом, а потом раскалённые иглы впились в желудок и печень. Едва дыша от невыносимой боли, я рухнул на колени, выронив ненужный пистолет и чувствуя, как предательские слёзы бесстыже бегут по щекам…
- О, да ты плачешь, характерник? - Изображая удивление, призрак вытянул уродливую морду, едва не касаясь моего лица. - Неужели так больно? А как больно было мне, ты не думал… Тебе это и в голову не приходило, когда ты отнимал у меня всё: авторитет, доброе имя, власть, жизнь!
- Не было… у тебя… доброго имени, - с трудом, словно выплёвывая слова, пробормотал я. - Хочешь убить - убей… Помолиться дашь?
- Конечно, я же не зверь, - расхохотался оборотень.
Кое-как, закусив губу до крови, чтобы не орать, я триста раз проклял себя за самонадеянность, но сумел вытащить из-за пазухи мятую церковную свечку, огниво и уж заодно ту самую клизму.
- А это что? - живо заинтересовался бывший аптекарь. - Знакомый предмет, медицинское оборудование, у меня таких штук шесть было разного размера. Откуда взял?
- Наш полковой врач Фёдор Наумович предлагал… лечить этим Прохора. От вашего укуса у моего денщика жар не спадает…
- И не спадёт, умрёт он через день-два. А лекарь ваш дурак! Нашёл чем от температуры избавлять, коновал, как только таким врачебные дипломы на руки дают?!
- Сам удивляюсь, - слабо кивнул я.
- Ну и последний вопрос: сюда-то ты её зачем припёр? Мне, что ли, показать, посоветоваться?
- В общем, да…
По-моему, он так и не понял, что я сжимаю её в руке слишком близко к его призрачной лапе. Мне оставалось лишь разжать пальцы, и взвизгнувший Анатоль Францевич мигом оказался засосанным внутрь зловонной медицинской клизмы! Вторым движением я успешно залепил входное отверстие освящённой свечкой. Клизма выпала из моих рук, внутри неё пару раз что-то толкнулось справа налево, но, видимо, церковный воск и впрямь обладал немалой силой - наружу призрак уже никак выбраться не мог…
Всё. Приплыли. Получилось. Главное было вытерпеть и заставить его поверить в то, что я слабее. Хотя, по чести говоря, если б потерял сознание от боли, то уже… Нет, и думать об этом не хочу. Я поднял лицо к далёким звёздам, покосился на всё ещё шевелящуюся клизму и, с чувством перекрестившись, громко прокричал на всю степь:
- Слава Тебе, Господи, что мы есть! И слава Тебе, Господи, что мы казаки!
Наверное, всё-таки получилось не так уж громко, я же ещё и выпрямиться толком не мог, не то чтоб на ноги встать. Но после этих слов самой короткой казачьей молитвы на душе вроде бы стало легче. Тише стало и спокойнее. Оборотень больше не вернётся. Днём мы с хлопцами выкопаем эту мразь и сожжём, как учил отец Григорий. Призрак бывшего аптекаря не тронет Катерину, не войдёт в Оборотный город, не появится на улицах наших сёл, и даже сама память о нём сгинет быстро. Человек всегда помнит только хорошее, а всё плохое - оно как накипь, его надо счищать с сердца и идти дальше, своей дорогой, потому что если…
Мои пустопорожние размышления прервал заунывный вой чумчар, раздавшийся так близко, что я вздрогнул.
И какого же лешего, спрашивается, мне стукнуло в башку переться сюда одному?! Говорил же Прохор, возьми казаков, так нет! Их пожалел, не хотел никого подставлять, а теперь меня кто пожалеет? Ох, права была Катенька, даунито я и есть…
Каким невероятным усилием воли я сумел подняться, быстро зарыть запечатанную клизму в той же грязной земле и, подняв пистолет, встретить ближайшего гада прямым выстрелом в лоб, - эх, кто бы знал, кому расскажешь…
Но теперь уже шесть или семь чёрных силуэтов бросились ко мне со всех сторон. Ближайший в длинном прыжке ударил меня в грудь, опрокинув навзничь, но, прежде чем чумчара пустил в ход зубы, я, схватив его за подбородок, свернул нечисти шею. Только успел вроде заметить оскаленные пасти остальных и проститься с белым светом, как три грохнувших выстрела едва не оглушили меня окончательно. Ну и ночка…
- Иловайский, кинто, ты живой, э? Скажи, что нэт, я всех их ещё раз паубиваю! Зарэжу всех, да! - Возбуждённый грузинский батюшка протянул жилистую когтистую руку, помогая мне подняться из-под навалившихся на меня трупов чумчар. Подоспевшие Моня и Шлёма тут же подставили плечи, потому что дойти сам я бы не смог уже никакими силами.
- Спасибо… очень вовремя, - пробормотал я, повиснув на двух преданных кровососах. - Откуда вы здесь?
- Гуляли, э…
- Вот врать не надо, а? Гуляли они… Нашли милое место с чумчарами под ручку вечерний моцион совершать. Хозяйка послала?
- Она всех послала, - весомо поддакнул Моня. - Не только нас, от её визга почитай половина Оборотного города по заграничной родне эмигрировала и вернётся не скоро.
- Да уж, послала так послала, - довольно ухмыльнулся Шлёма. - А мы наверх дёрнули, денщика твоего проведать. Только он злой какой-то, тоже нас послал… в ту степь! Но ведь правильным маршрутом, раз мы тебя нашли. Чё молчишь, хорунжий?
- Устал человек, нэ видишь, да? В село его нэсите, паближе к людям. Я здэсь ждать буду. Чумчар мёртвых старажить. Зачэм свэжему мясу зря прападать, ходите быстро, бичо, туда-сюда, э…
Я смутно помню, как меня вприпрыжку донесли до околицы, облокотили на чей-то хрустнувший забор и бросили там под нарастающий собачий лай. Вроде как я сам по тому же заборчику выбрался на улицу, где был подхвачен нашими станичниками и куда-то отнесён. Помню лишь сон… Красивый и короткий, как поцелуй.
Мы с Катей идём по незнакомому городу, вокруг высоченные дома, и в каждом людей проживает - на целое село! Вокруг магазины да трактиры, телеги самоходные, в них народ странный, все одеты, как моя спутница, и на меня смотрят с эдаким недоумением. Но любовь моя кудрявая, сияя глазами влюблёнными, ведёт меня под руку уверенно и гордо, а на моём синем мундире матово играет первый серебряный крест Святого Георгия…
Чем сон закончился, не помню, а утром меня разбудил тёплый аромат гречневой каши, заботливо принесённой моим суровым денщиком.
- Прохор, прости, я…
- Как поп говорит - пусть тебя Бог простит! А я прощу, как в могилу опущу, - беззлобно рассмеялся он, укутывая меня своим тулупом. - Лежи, паря, не слушай меня, дурака старого. Тебя наши по ночи принесли едва живого, но, видать, и ты этой нечисти хвост накрутить сумел.
- Откуда знаешь?
- Дак здоров же я, ваше благородие! - В доказательство мой денщик прошёлся передо мной едва ли не вприсядку. - Эх, кузькина мать, нас за так не обломать! Стерва ты несносная, отвали, безносая!
Ну, если он так саму смерть костерит, значит, жить будет. Хотелось бы понять, с чего такой прогресс: Катино лекарство помогло, боязнь возвращения двух медиков с клизмой или тот факт, что в этой самой клизме на данный момент и находится пленённый аптекарь-оборотень?
Кстати, не забыть бы аккуратно выкопать его и сжечь на закате вместе с останками тела. Он вроде так и говорил, что Тьма отпустила ему лишь несколько дней и срок истечёт именно сегодня к вечеру. Будем считать, что злодей не уложился… А что делать, мы в России живём, у нас всё не по расписанию.
- А ты сам чё разлёгся-то, хлопчик? - прервал мои философствования бодрый Прохор, хотя сам только что велел не вставать. - Поднимайся давай, мордень умывай, кашу ешь, небось не околеешь. Да и бегом к дяде, уж он при всём параде, ждёт в колеснице тебя повезть жениться!
- Какая ещё колесница? - поморщился я - желание вставать резко пропало.
- Дак бричка обычная, колесницу я ради красного словца ввернул. Но ждёт-то по-любому.