Царапина мотнула головой и отвернулась - "Я бы могла долго рассказывать тебе, какая ты дура, что приехала сюда, но я была такой же глупой в твоем возрасте, поэтому у меня нет права критиковать тебя. Что сделано, то сделано. Попытайся быть в дальнейшем более благоразумной. Ты попала в город переполненный врагами. И какой бы устрашающей я ни была, я единственная, кому ты можешь полностью довериться. Когда бы ты не почувствовала себя в опасности, днем или ночью, приди ко мне, и я защищу тебя".
Радость легонько кивнула, во все глаза уставившись на собеседницу.
Царапина повернулась и пристально посмотрела на Масленку. - "Я доверяю тебе. Предашь меня - я приду за твоей головой".
Радость опять встревоженно пискнула.
"Я не предам тебя" - Масленка поклонился секаша.
И Радость буквально вытащила его из анклава за край рубашки.
Все - разрешение получено. Масленка растаял в горячем кожаном кресле пикапа, раскаленном жарой заканчивающегося лета. Он до сих пор не был уверен, как ему удастся втиснуть Радость в свою жизнь, но, по крайней мере, он знал, что священные воины не отрубят ему голову за то, что он возится с несовершеннолетней эльфийкой.
На его древнем iPod, настроенном на случайное воспроизведение заиграла песня Snow Patrol. Радость, закрыв глаза, барабанила по воздуху в такт мелодии. Она казалась полностью счастливой.
"...вдруг из ниоткуда за океаном появляется место, где ты не будешь заперта просто потому, что ты... ты приемлемая".
Звон Ветра всегда смущенно отмахивался от похвалы, утверждая, что его потрясающие способности были всего лишь удовлетворительными. Масленка убедил себя в том, что скромность является неотъемлемой частью эльфийской психики. Все эльфы, имеющие отношение к искусству, с кем он когда-либо заговаривал, от стеклодува до ткача, преуменьшали свои таланты. Ему никогда не приходило в голову, что они сравнивали себя с мастерами, до сих пор живущими в Восточных Землях. Как будто Моцарт, Бетховен и Элвис не умерли, и тебя постоянно сравнивают с ними.
Черт, даже Элвис не будет "приемлемым" для мира, все еще живущего по стандартам Моцарта. Элвис в напудренном парике, пытающийся пройти на роль Фигаро? Масленка содрогнулся от судьбы эльфийских братьев по духу короля рок-н-ролла.
Масленка писал песни для местных групп, но они все были помесью рок-н-ролла и традиционной эльфийской музыки. Никто не сравнивал его музыку с мастерами прошлого, потому что их не было. Немного людей настолько хорошо понимали обе культуры, чтобы смешивать их в единое целое. Несколько лет назад, до того как на Эльфдоме выросло первое поколение людей, у него не было даже аудитории, которая смогла бы оценить это. Народ принимал и восхищался его творчеством, потому что оно было новым.
Творческая свобода Питтсбурга во многом объясняла, почему большинство поселившихся здесь эльфов так или иначе имели отношение к искусству. Ткачи. Гончары. Художники. Музыканты. Они селились рядом с анклавами и продавали свои услуги людям. Они все были молоды и принадлежали к Клану Ветра. Но, видно, вскоре все изменится. Радость была первопроходцем для эльфов-творцов Клана Камня.
На iPod заиграла другая песня Snow Patrol.
"О, эту я не знаю!" - Радость оживленно взмахнула молоточками. - "У него не было этой песни".
"У него?"
"Звон Металла на Ветру". - Радость произнесла полное имя Звона Ветра на Эльфийском.
Песенник с исковерканными текстами Саймона и Гарфанкеля нашел свое место в истории. Прошлой весной семья Звона Ветра вызвала его обратно в Восточные Земли. Он ушел с солнечным зарядным устройством, парой MP3 плееров и обещаниями вернуть это все через пару десятков лет. Его уход серьезно покалечил группу, с которой он выступал, так как все их постановки основывались на его олиануни.
"Если ты знаешь Звон Ветра, тебе надо было пойти к Мозеру".
Радость залилась клубничным цветом. - "Я попросила рекомендательное письмо, но Звон Металла сказал, что я слишком молода, чтобы путешествовать в одиночку. Он не был уверен, что Шиповник на Ветру позволит Шелесту Листвы над Камнем остаться здесь. Однако, он точно знал, что она не пустит никого другого из Клана Камня, так как им нужен только один музыкант, играющий на олиануни.
Да, это было похоже на Шиповник. Технически Карл Мозер являлся главой художественной общины, но его эльфийская любовница обладала правом на абсолютное вето. Масленка ничего не слышал о новом музыканте олиануни в городе, но, опять же, эльфы руководствовались понятиями о времени, отличными от людских.
"Когда Шелест Листьев должен был приехать в Питтсбург?"
"Он отправился до меня".
* * *
Питтсбург и окружающие его предместья служили домом для двух миллионов человек до первого Включения. Из них осталось только шестьдесят тысяч. Как следствие, опустели целые районы города. Найти жилье было легко, сложно было обезопасить его и сделать пригодным для жилья.
Карл Мозер был лидер-вокалистом и бас-гитаристом своей группы под названием Неканаин. По-эльфийски это обозначало "я не понимаю" - первое выражение, которое выучивали люди. Мозер завладел целым блоком расположенных в ряд домов с верандами на краю квартала Стрип. Блок находился в состоянии постоянного ремонта, пока его хозяин соединял отдельные дома в одну творческую коммуну. Это место озадачивало большинство людей, так как у него было двенадцать входных дверей. Учитывая, что к настоящему времени только семь из двенадцати домов были объединены в "общий дом", поиск правильного входа превращался в сложную логическую задачку. "Настоящая" дверь была окрашена в синий цвет Клана Ветра с транскрипцией имени Мозера на эльфийском на перемычке.
Мозер распахнул дверь через несколько минут после того, как Масленка позвонил в третий раз. - "Гребаный ад, я снесу эту проклятую дверь с петель, если никто кроме меня не собирается отвечать на звонок".
"Нэсо сэ каилани" - отрезала Шиповник откуда-то из просторов дома. Фраза на Высоком Эльфийском была невероятно вежливым вариантом для "ни черта подобного".
"Тогда отвечай, когда в эту чертову дверь звонят!" - проорал Мозер в ответ на английском.
"Это не моя работа" - откликнулась Шиповник.
"Не моя работа, не моя работа" - пробормотал Мозер фальцетом, и затем заорал. - "Ну так, блин, скажи кому-нибудь отвечать за дверь!"
"Долгоцветка!" - проорала Шиповник на эльфийском.
"Шиа" - ответ недавно заселившийся ткачихи донесся откуда-то издалека справа от них.
"Ты теперь привратница!" - гаркнула Шиповник.
Ткацкий станок на момент затих, и потом послышалось слегка расстроенное "Шиа".
"Эльфы" - тихо пробурчал Мозер по-английски. - "Всегда помешаны на "кто, кому, за что отвечает". Какая нахрен разница, главное, чтобы дело делалось".
"Анархист" - сказал Масленка.
Мозер хлопнул себя рукой по голове - "Свобода!"
"Ты должен отдать за все, что взял" - Масленка пропел строчку из песни Джорджа Майкла.
Мозер со смехом втянулся в пение. - "Свобода! Свобода!" - Он махнул головой, показывая, что Масленка может зайти, продолжая при этом петь и брать аккорды на воздушной гитаре. - "Ты должен отдать за все, что взял!"
Радость оглядела архитектурное подобие монстра Франкенштейна, расстилающееся за входной дверью. Изначально это был зал с огромной аркой, ведущей в столовую, и лестницей на второй этаж. Лестница была наглухо забита фанерой, а в арку была вделана стальная гаражная дверь, так что фойе можно было использовать как барбакан. Все анклавы у Края имели похожий укрепленный вход, но обычно он выглядел более изыскано. Масленка мягко утянул Радость внутрь здания и убедился, что дверь закрылась за ними. Два дома справа и четыре слева от помещения, где они находились, были объединены в огромную "общую" квартиру. Несущие стены между домами были аккуратно пробиты, так что столовые слились в один длинный зал. Мозер заплатил какому-то резчику по железному дереву, чтобы тот смастерил ему шестиметровый стол с двумя дюжинами разных стульев вокруг него. Расставленные тарелки с пищей предвещали скорый обед.
"У нас сегодня мясо!" - Мозер крикнул Масленке, пока тот ввел Радость в обеденный зал. Мозер ударил по переключателю автоматического механизма открывания дверей на стене, и стальная гаражная дверь с грохотом встала на место. - "Вы остаетесь на обед".
"У нас не будет мяса, если ты пригласишь весь Питтсбург" - Шиповник появилась из ближайшей кухни, держа в руках еще одну тарелку. На ней были укороченные шорты в стиле Дэйзи Дюк и топ с бретелькой через шею. Она мягко улыбнулась Масленке, и тут же нахмурилась, увидев за ним Радость. - "Ее мы кормить не будем".
"Что?" - удивился Мозер.
"Она из Клана Камня" - Шиповник скрестила руки на груди. - "Мы не будем тратить на нее пищу".
"Эй, эй, эй" - возразил Мозер - "Я поймал эту гребаную речную акулу. Я купил эти гребаные продукты. Мы кормим тех, кого я скажу. Кто-то должен видеть, что я сильный глава семьи".
"Я не буду кормить грязную сучку Клана Камня" - огрызнулась Шиповник.
Масленка был рад тому, что их разговор проходил на английском. Судя по тому, как Радость пряталась за ним, она понимала тон голоса Шиповника.
"Она друг Масленки" - сказал Мозер.
"Мне не важно..." - начала протестовать Шиповник.
Мозер выложил свой козырь - "Она гость нагароу".
Шиповник полностью замерла, только играющие на скулах желваки выдавали ее раздражение. - "Хорошо" - бросила она - "Но после этого она уйдет".
"Нет, она остается со мной". - сказал Масленка.
Шиповник умчалась на кухню, раздался грохот кастрюль и сковородок.
Мозер придвинулся поближе и прошептал - "Шиповник так гордилась Тинкер, когда та спасла нас от доми Клана Камня, как будто она ее мать".
Масленка сморщился и прошептал - "Пожалуйста, не говори об этом Тинкер, ее удар хватит".
"Я не дурак" - ответил Мозер.
"Еще какой!" - проворчала Шиповник, выйдя с двумя пиалами салата. - "Садитесь. Ешьте". Она брякнула тарелками по столу и проорала "Еда!", созывая народ.
Мозер расширил свою "семью" с тех пор, как Масленка последний раз здесь обедал. Сейчас она насчитывала четырнадцать взрослых, поровну людей и эльфов. Как всегда разговор то и дело соскальзывал с английского на низкий эльфийский и обратно, часто в ходе одной фразы. Пища большей частью представляла овощи и фрукты, выращенные в закрытых садах коммуны и приготовленные в эльфийские блюда. Коронным блюдом было филе речной акулы, зажаренное на гриле до хрустящего совершенства.
"А это был маленький детеныш речной акулы" - Мозер как можно шире раскинул руки, показывая размер. - "Вот он задал мне жару".
"Тебе повезло, что он не утащил и не съел тебя" - проворчала Шиповник.
"Или, что тебя не съела прыгающая рыба" - добавил Масленка.
"Я уже говорил, что я не дурак" - Мозер подложил Масленке еще кусочек филе. - "Я рыбачил на мосту Шестнадцатой улицы. Он слишком высок для прыгающей рыбы". Мозер всегда любил развлекать гостей, поэтому он улыбнулся Радости, пытаясь настроить ее на дружеский лад - "Тебе нравится?"
"Да, очень вкусно" - Радость ослепительно улыбнулась. - "Мне нравится пища Клана Ветра. Так много вкусов и запахов в каждом кусочке. Я хочу попробовать много разной человеческой еды. Звон Металла сказал, что мне обязательно стоит попробовать арахисовое масло.
Раздался смех со стороны людей и хор "Арахисовое масло прекрасно!" от эльфов.
"Погоди, ты знаешь Звон Ветра?" - спросил Мозер.
"Мы вместе учились у Яркой Мелодии Огня".
"Ты играешь на олиануни?" - вскричал Мозер, и от возбуждения переключился на английский - "Ну нахрен, ты должно быть прикалываешься надо мной!"
"Нет!" - отрезала Шиповник.
"Нам нужен олиануни". – Мозер обернулся к Шиповнику.
"Никогда!" - Шиповник встала из-за стола.
Мозер тоже поднялся - "Нам нужен олиануни!"
"Нет, нет и нет!" - Шиповник застучала по столу, стоящие рядом с ней тарелки запрыгали и загремели.
"Это Питтсбург". - Мозер положил руки на стол и наклонился к Шиповнику. - "Мы - Питтсбург. Мы не позволяем оковам традиций сковывать нас".
"Я не буду работать с лживой сучкой Клана Камня!" - вскрикнула Шиповник, и выбежала из комнаты.
Мозер вздохнул и сел обратно за стол.
"Ты не пойдешь к ней?" - спросил Масленка.
Мозер покачал головой и взялся за вилку. - "Неа, она будет бросаться в меня чем попало, а потом сама стыдиться этого. Я дам ей время остыть. С тех пор, как началась война, эльфы единственные, кто готов прожигать деньги, и они хотят долбаные инструменты - барабаны, гитары и олиануни. Другие группы гастролируют, но не мы. У нас слишком много голодных ртов, не способных работать".
"Значит ты не слышал о другом музыканте олиануни? Эльф по имени Шелест Листьев?" - Масленка перевел разговор на эльфийский, для удобства Радости.
Мозер покачал головой. - "Никогда не слышал о нем. А что?"
"Звон Металла дал ему рекомендательное письмо". - ответил Масленка. - "Радость говорит, он уже должен был приехать".
Радость кивнула. - "В Аум Ренау сказали, что он сел на поезд в Питтсбург почти месяц назад".
"Месяц назад?" - в голосе Мозера эхом отозвалась тревога Масленки. - "Если бы в городе появился новый музыкант, мы бы об этом узнали. Ты знаешь, как слухи разносятся".
Радость ухватилась за руку Масленки - "Ты думаешь что... что-то плохое произошло с Шелестом Листьев?"
Масленка вспомнил Радость одну на улице, где любой незнакомец мог подобрать ее. Она могла уйти с любым. - "А Шелест Листьев, он тоже пара?"
Радость кивнула. - "Звон Ветра сказал, что будет лучше, если он поедет вместо меня, так как он мужского пола и старше. Он сказал, что Мозер хороший человек и присмотрит за ним".
"А, черт" - ругнулся Мозер. - "Мы должны найти этого паренька, Масленка".
Агент АНБ, Корг Дюррак ответил на звонок возгласом "А вот и второй близнец Бобси!"
"Мне нужна помощь" - сказал Масленка.
"Что? Сегодня что ли День Тысячи и Одного Способа Убить Дюррака и Бриггс? Гребаный ад!" - его голос заглушили громкие выстрелы.
"Что за хрень у вас творится?" - тут Масленка догадался о значении "близнецов Бобси" - "С вами Тинкер? Она в порядке?"
"О, принцесса фей уже несколько часов как дома! Боже упаси, если с ней что-нибудь случится! Пусть АНБ занимается гребучими адскими пауками!"
"Перестань выть, Дюррак" - прорычала его партнер, Ханна Бриггс.
"Лучше спроси парня, как лучше избавиться от пауков".
Судя по звуку, они наткнулись на гнездо стальных пауков.
"Огнемет - единственный способ безопасно зачистить гнездо".
"Ха! Я ж говорил! Огнемет!" - воскликнул Дюррак.
"Отлично, давай убираться отсюда, и найдем пару огнеметов". - Раздался еще один выстрел.
"Погоди". - послышался шум от бегущих агентов АНБ, перемежаемый выстрелами и потоком ругани со стороны Дюррака. Наконец он снова приложил телефон к уху. - "Ладно, и как ты хочешь нас убить?"
"Мне нужна помощь в поиске мальчика". - Масленка рассказал, как Шелест Листьев покинул железнодорожный вокзал на восточном берегу, но так и не приехал к Мозеру.
"Погоди, ребенок, которого ты ищешь - эльф?"
Агенты АНБ только недавно прибыли в Питтсбург, в июне. Они быстро учились, но еще многого не знали об эльфах. - "Эльфийский ребенок. Он как шестнадцатилетний или семнадцатилетний подросток".
"Как?" - рассмеялся Дюррак. - "А на деле на шестьдесят лет старше меня?"
"Когда эльфы достигают твоего возраста, психически они все еще восьмилетние дети. Шелесту Листьев девяносто, но он выглядит и ведет себя как семнадцатилетний подросток. Только он намного наивнее. Эльфы находятся под строжайшей защитой, пока не достигнут большинства. Он мог уйти с любым, кто предложит подкинуть его до Мозера, не подозревая о возможной опасности".
"Если бы Питтсбург поддерживал передачу видео по телефонной сети, ты бы увидел, что я в этом мире играю на самой маленькой скрипке".
"Он всего лишь ребенок". - сказал Масленка.
"Он эльф. Пусть они ищут его".
"Я могу позвонить Тинкер, она позвонит Мейнарду, он позвонит тебе и прикажет это сделать. Или я могу остаться у тебя в долгу".
Дюррак помолчал с минуту и потом тяжело вздохнул. - "Гребаный ад. Я ненавижу эту планету. Хорошо. Я помогу тебе найти мальчишку".
ГЛАВА 3: ДЕНЬГИ ЗА ЗАЩИТУ
Томми Чанг никогда не питал жалости к людям Питтсбурга. Каждый раз, когда при нем кто-то начинал жаловаться на то, каким опасным стал город с началом войны эльфов и Они, ему хотелось хорошенько вмазать этому нытику по физиономии. Питтсбург никогда не был безопасным местом, особенно для полу-они, таких как он. Он вырос рабом своего жестокого отца Они - все его расходы контролировались, его семья находилась в заложниках, чтобы он правильно себя вел, а за каждым его действием следили.
Томми хотел освободиться, поэтому он присоединился к эльфам во время последнего большого сражения. Каким-то образом все изменилось и осталось тем же. Город находился под действием закона о военном положении, так что эльфы контролировали все его доходы и расходы. Его семье было необходимо зарегистрироваться как официальным родственникам Они. А присылаемые извещения о назначенной аудиенции с вице-королем говорили о том, что каждый его шаг записывается.
Если Томми сейчас был свободен, то он явно перепутал свободу с голоданием. Он не хотел разговаривать с вице-королем в анклаве, но эльф задолжал ему деньги, в которых Томми так отчаянно нуждался. Он постучался в врата анклава, смотровая щель открылась, и на него с подозрением уставилась пара эльфийских глаз.
"Я Томми Чанг. Вице-король послал за мной".
Щель закрылась. Прошло несколько минут, и к тому моменту, когда ворота открылись, внутренний двор уже заполонили вооруженные эльфы. Большинство из них были обыкновенными солдатами касты лэдин, но между ними то там, то здесь прослеживались секаша, сверкая защитными татуировками на руках, выполненными в синем цвете Клана Ветра.
Томми ожидал этого, но все равно с трудом сдержал обуявший его страх, и спокойно прошел через врата. Он осторожно поднял руки, как только дверь с лязгом закрылась за ним.
"Я полу-они" - Они бы это все равно обнаружили, и он не хотел давать им повода для его безнаказанного убийства. - "Вице-король приказал мне явиться сюда".
"Оружие?" - спросил один из секаша.
Томми сдал свой пистолет и нож. Они обыскали его на спрятанное оружие. Он не был настолько глуп, чтобы позволить им найти еще что-нибудь. В качестве последнего унижения они заставили его снять бандану и обнажить кошачьи уши. Томми сжал челюсти в беззвучной ярости. Он выплеснет свой гнев, когда окажется в безопасности.
Ветроволк ждал в роскошной комнате для переговоров. Благородный эльф с невозмутимой элегантностью был одет в белую шелковую рубашку, узорчатую жилетку королевского синего цвета и черные замшевые брюки. В этом все эльфы - все делают с безупречным стилем. Ветроволк кивком поприветствовал Томми.
"В этом нет необходимости" - сказал Томми. - "Ты бы мог просто выслать чек".
"Я хотел поговорить с тобой. Сядь".