– Это с чего бы вдруг? - нахмурился Креол. - Запомни, ученица, только самые безмозглые маги заключают всю свою силу в один артефакт - поступка глупее трудно даже придумать. Нет, для меня жезл - только вместилище дополнительных заклинаний. И пока в нем есть хоть одно мое заклинание, я достану его хоть со дна океана…
Маг резко полоснул ритуальным ножом по запястью. Ванесса уже стояла наготове со жгутом - обычно Креол в таких случаях заливал все вокруг своей кровью. Выдавив несколько капель на пол, маг заговорил нараспев:
Жезл Силы, закаленный в моей крови, ответь на зов!
Взявший чужое, да настигнет тебя проклятье!
Да почернеют твои члены,
да выпадут твои волосы,
да сгниют твои потроха,
да обратится твоя душа в пепел!
Да не познаешь ты покоя во веки веков!
Жезл Силы, закаленный в моей крови, ответь на зов!
Приди!
Приди!
Музигаменна! Йенсуламу!
Жезл Силы, твой хозяин призывает тебя!
По окончании заклинания лод Гвэйдеон, повинуясь жесту Креола, встал возле двери с обнаженным мечом. Ванесса положила ладонь на рукоять пистолета. Маг тряхнул ладонями, очищаясь от остатков заклятия.
Прошло несколько минут, но ничего не менялось. Жезл не появлялся в светящейся вспышке и не влетал в окно. Но потом резиновый полог отодвинулся, и в комнату вошел тощий чрехверец с на редкость невыразительным лицом. Именно такие люди обычно и становятся ворами-карманниками или шпионами - они не привлекают лишнего внимания.
В вытянутых руках мужик держал похищенный жезл, а на его лице отражалось нешуточное страдание. Эта золотая палка явно обжигала ему руки, но сам он отпустить ее не мог. Да и ноги, похоже, шагали сами по себе, не повинуясь хозяину…
– Верни, что взял! - зловеще прошипел Креол, протягивая руку.
Вор с готовностью отдал добычу и, возвратив себе свободу, резко метнулся назад. Но на его пути уже стоял могучий паладин с обнаженным мечом. И проще было прошибить стену, чем обойти этого грозного стража…
Маленькие глазки карманника заметались по комнате, ища путь к спасению. Безуспешно - оконце крохотное, не протиснуться, а других выходов не было. Он с ужасом перевел взгляд с лода Гвэйдеона на Креола, потом обратно… и в конце концов остановился на Ванессе. Она выглядела наименее устрашающей.
– Полагаю, тебе интересно, почему я тебя все еще не убил? - холодно поинтересовался Креол, поняв, что первым незваный гость говорить не начнет. - Клянусь Пятьюдесятью Именами, это стоит сделать! И только от тебя зависит, соглашусь ли я передумать!
– Да вы присаживайтесь, саран, - гостеприимно указала на свободную подушку Вон (в жилых комнатах чрехверцы не использовали стульев, сидя на пышных подушках). - Не хотите? Ну что ж, тогда стойте…
– Успею еще настояться [4]… - хрипло огрызнулся вор, усаживаясь на предложенное место. - Мизуми Милосердная, угораздило ж на колдуна нарваться, в [цензура] его…
– Я маг! - привычно рявкнул Креол.
– Не называй его колдуном, саран, о’кей? - мягко попросила Ванесса. - У него на это слово аллергия. Давайте для начала представимся. Ты кто?
– Плюшка, - неохотно представился вор.
– Это имя?
– Зазывало. Ну ты, саранна, сказанула - разве ж человек с сердцем [5] свое имя кому попало забяшет?! Плюшка я, так и зовите, а мне ваши назвы тоже без нужды… Не знаю я ваших имен, да и не в нужду мне их знать, [цензура] такое…
– Ну что ж, твое право, - не стала спорить Ванесса. - Ну, тогда называйте нас по нашим… как вы сказали? Зазывалам? Сейчас… Его зовите Серебряным, его Мумией, а меня… м-м-м…
– Идиоткой, - мрачно закончил Креол. - Ученица, хватит уже играть в балаган, мы здесь не за этим!
Вон сердито сверкнула на него глазами. А она как раз придумала себе такое замечательное прозвище! Хотя, в принципе, он прав: куда-то не туда ее занесло.
– Леди Ванесса, я не понял, а почему я Мумия? - озадаченно спросил паладин. - Что вообще означает это слово?
– Да ну вас! - еще больше надулась девушка. - Уж и повеселиться разок нельзя! Значит так, саран Плюшка, давай-ка по-хорошему. Ты украл у нас ценную вещь. Что по вашим законам полагается за воровство?
– На первую попадалову палец отрубают… - мрачно уставился на нее Плюшка. - Большой. Только за колдовство, знашь, у нас тоже кой-что полагается, [цензура] его ешь… Султанский колдун узнает, не миновать усечения ненужного…
– Ненужного - это чего?
– А головы - она колдуну всяко без надобности… Для колдования и сердца хватит, [цензура] его в [цензура]… А остатнее хрякам скормят - потому в ил такую дрянь бросать не в жилу…
– Напугал… - усмехнулся Креол. - Да я этот город по камешку!…
– Но только в крайнем случае, - погрозила ему пальцем Вон. - Ну вот что, Плюшка, если не хочешь, чтоб тебе прямо здесь отрубили все пальцы, развяжи свой язык, о’кей?
– А куда подаваться-то? - мрачно буркнул вор. - Спрашивай, саранна, блангать [6] не буду…
– Для начала скажи-ка, что у вас в городе творится? Мы, сам видишь, люди не местные…
– Да мудрено проглядеть… - хмыкнул Плюшка. - Ишь, бледные, как колобки рисяные… Из-за океана, что ль? Видал я однова такого бледнющего, из Иссило с караваном пришел, бяшевал, что посол с чужины… А в городе у нас ништо такого и не творится, все правильно, все как всегда.
– А почему от нас все шарахаются? Никто слова сказать не хочет!
– Э-эх, чужбаны… - покровительственно усмехнулся вор. - Вежества не знаете, бяшить правильно не умеете… Запоминайте, дурни: когда с человеком речь заводишь, нужно руки-т к сердцу прикласть! Чтоб видел, что ништо дурного не умышляешь. А то [цензура] тебя знат, кто ты есть… Вдруг ты глаза словами зальешь, а сам острилом пырнешь? А то пуще - околдуешь дурной гадостью? Вот так! Коли руки на сердце не лежат, с тобой токма чинуши да торгаши бяшить будут - этим все равно, лишь бы дырки в карманах звенели…
– Понятно… - облегченно вздохнула Ванесса. - Произошло непонимание двух культур… Ну вот тебе еще вопрос: слышал о таком человеке - Логмир Двурукий?
Плюшка явно замялся. Он как-то весь перекривился, всем своим видом показывая, что на эту тему ему говорить ужасно не хочется. А значит, что-то интересное он знал…
– Ну? - грозно прищурилась Вон, одновременно пересыпая в ладони горсть монет. - Ты не мнись, мы в долгу не останемся!
– Кто ж Логмира не знает? - неохотно прохрипел Плюшка. - Только поздняк, спекся он…
– Умер? - холодно приподнял бровь Креол.
– Да мож нет пока… - неуверенно ответил вор. - Кто эту [цензура] знает… В грязнильнике [7] он, в "голодной яме". Неделю уж как сбросили…
– Что за голодная камера? - насторожилась Ванесса. - Кто его туда? За что? Вытащить можно?
Плюшка тяжело вздохнул и принялся рассказывать, ежеминутно прерываясь и глядя на деньги в руках девушки. Похоже, эта тема была ему настолько неприятна, что требовалось постоянное стимулирование рецепторов, отвечающих за корысть.
"Голодная яма" расшифровалась очень просто. Это оказался всего лишь вид казни - человека сажали в одиночную камеру и морили голодом. Но не жаждой - пить давали вволю. А вот за что туда упрятали Логмира…
Точной информации у Плюшки не было. Он сам не имел к этой истории никакого отношения, и знал о ней исключительно с чужих слов - слухов по городу ходило немало. Однако слухи он знал все - профессиональный карманник впитывал чужие слова, как губка, очень неохотно возвращая их обратно.
Итак, началось все с того, что месяц назад в город прибыли пятеро странных типов. Судя по внешности - серые. В отличие от нумирадцев, серые посещали Закатон достаточно часто, и кое-кто даже жил здесь постоянно. Хотя в народе их крепко недолюбливали - Серая Земля издавна считалась нехорошим местом, в котором самый последний золотарь - злой колдун. Молва, само собой, изрядно преувеличивала, однако среди серых действительно был самый высокий процент колдунов на душу населения. Эти пятеро уж точно были колдунами. Хотя, скорее всего, не из самых главных…
Явившись, они первым делом отправились к придворному колдуну - Хаалу Крылатому. Для Креола и Ванессы большой неожиданностью оказалось, что этот Хаал, оказывается, тоже серый. Да и вообще почти все придворные колдуны закатонских султанов - выходцы из Серой Земли или потомки таких выходцев. Это считалось своего рода вопросом престижа - держать при себе колдуна-иноземца. Геремиадская султанша вообще выкинула коленце - пригласила на работу чародея-эйста. Впрочем, в этой Геремиаде все не как у людей - даже правит страной, подумать страшно, женщина! На этом месте повествования Ванесса почему-то громко фыркнула.
Пробыли серые в городе недолго - всего несколько дней, а потом отбыли куда-то по своим делам. Правда, один остался - он и сейчас здесь, живет у колдуна. В городе не показывается, и в лицо его почти никто не видел.
А восемь дней назад в Баан-диль-Ламмарихе после долгой отлучки объявился Логмир. Похоже, этот человек на материке успел стать личностью легендарной, овеянной настоящим ореолом фантастических деяний. Неудивительно, если он уже в девятнадцать лет одолел Султана Огня - одно из четырех великих чудовищ.
Но на этот раз Логмира встретили неласково. Точнее, наоборот - очень ласково. Буквально на следующий день его зазвали в гости во дворец, а там, судя по рассказам свидетелей из дворцовых слуг, подсыпали какой-то гадости, усыпили и банальным образом ограбили. Султанский постельничий клялся на каменном яйце [8], что сам монарх опустился до того, что лично обыскивал карманы уснувшего гостя. Их не интересовали ни деньги, ни ценности (а они там тоже нашлись), только одна вещь - какой-то странный круглый камень размером с кулак. Красный такой, переливающийся. Но точно не драгоценный - придворный ювелир заявил совершенно однозначно.
Заполучив искомое, султан приказал избавиться от Логмира. Его отвезли в главную городскую тюрьму и бросили в "голодную яму". Почему просто не прирезали? Да вот, тоже, ходит в народе молва, что нельзя Логмира убить иначе, кроме как в честном бою - а сонного прирежешь, тут же и сам коньки отбросишь. Враки, скорее всего, но вот - проверять не осмелились. А в честном бою против него выйти никто не решается - разве что вдесятером на одного, да и то два раза подумать надо. Да и нельзя - если его хоть на миг освободить, тут же сбежит. В этом месте рассказа Плюшка почему-то особенно сильно мялся, упорно не желая объяснить, почему этот Логмир такой неуловимый. Похоже, и сам толком не знал.
А сам украденный камень все еще там, во дворце: если верить все тем же болтливым слугам (кстати, их в последнее время что-то поубавилось - похоже, самых болтливых султан затыкал надежнейшим из возможных способов), султан и серые переругались вдрызг, решая его дальнейшую судьбу. Серые требовали отдать загадочный предмет им, султан непременно желал оставить его себе. Пока что до серьезных стычек дело не дошло - вдвоем колдуны серых не осмеливались чересчур давить на владетеля огромного государства. Но когда вернутся четверо остальных…
А султан последние месяцы злой ходит, раздражительный. Потому как все быстрей ползут по стране шепотки о какой-то "Белой Капле" - вроде как шайка, которая за простой народ стоит. Богатым во главе с султаном усечь ненужное, а все добро голытьбе раздать. И устроить какой-то… пар-ла-мент. Говорят, у нумирадцев такие есть, и живут они, как в сказке - не жизнь, а алыча с медом… Нормальным-то людям и при султане неплохо, а вот гопоте всякой хочется, конечно, все отобрать и поделить… Ну а султану, ясное дело, такие разговоры - как кошке вода. Вот и хватают в последнее время всех подряд, ищут эту "Белую Каплю"…
– В принципе я все поняла… - задумалась Ванесса. Судя по лицам Креола и лода Гвэйдеона, у них дальнейшие действия тоже вопросов не вызывали. - Ладно, Плюшка, будем считать, что свою вину ты искупил. Еще один вопрос, и можешь быть свободен. Почему тебя назвали Плюшкой?
– Ххы! - криво усмехнулся вор, вытягиваясь в струнку и демонстрируя свою фигуру глисты в обмороке. - За живот, знамо дело, за что ж еще!
Глава 13
Я ворую картины не потому, что люблю живопись, а потому, что люблю воровать.
Гаррет-Тень
Глухая ночь… Дождь хлещет, как из ведра… К небесам вздымается каменная громада Стера, главной султанской тюрьмы - здесь держат самых опасных. Политические, в основном: бунтовщики, враги народа, хулители существующих порядков и тому подобное.
Под каменной аркой на соседней улице виднелись три фигуры - две мужские и женская. Две из них кутались в утепляющие плащи. Они внимательно наблюдали за тюремной твердыней и чего-то ждали. Через некоторое время прямо из стены вынырнула крохотная крылатая тень, уселась на плечо одного из мужчин и зашептала ему прямо в ухо.
– Все в порядке, - удовлетворенно кивнул Креол, выслушав доклад своего раба. - Наш потенциальный наемник еще жив. Хотя оголодал, конечно…
– Еще бы - неделю ничего не ел… - жалостливо вздохнула Ванесса.
Первым делом троица решила освобождать Логмира. В принципе, большой нужды в нем не было, но освободить все равно следовало. Во-первых, он мог стать прекрасным проводником - примерно таким же, каким был лод Гвэйдеон на Каабаре. Во-вторых, он подробно знал внутренности султанского дворца (сам неоднократно туда наведывался) и мог помочь в конфискации Сердца Огня. Его решили украсть, а не отнимать - все-таки тут, в отличие от того же Каабара, надо было соблюдать минимальную конспирацию. В-третьих, боевая единица уровня Логмира еще никогда никому не мешала. И, наконец, в-четвертых, банальная справедливость требовала освободить незаконно осужденного на смерть. Правда, эта причина казалась веской только Ванессе и лоду Гвэйдеону - Креолу на справедливость всегда было чихать. Но с тремя остальными причинами он согласился, поэтому возражать не стал.
Времени катастрофически не хватало - любой лишний день мог оказаться последним в жизни узника. Человек не может голодать вечно. Да и серые должны были заявиться со дня на день, и тогда Сердце попадет в склизкие клешни Лэнга. Поэтому Хубаксиса отправили на разведку, как только за Плюшкой задернулась занавесь. Креол на всякий случай заставил вора поклясться сохранять молчание. Правда, никто не верил, что он действительно будет держать клятву, но первое же нарушение должно было стать и последним - клятву, данную архимагу, так запросто не нарушишь.
Маленький джинн принес дурные вести - Стер охраняется почище, чем Форт Нокс. "Голодная яма" находится на одном из верхних этажей, и чтобы туда добраться, надо пройти сквозь несколько слоев стражи. Комендант - лютая зверюга, поддерживает в своем заведении железный порядок. За последние двадцать пять лет не было ни одного побега.
– Пробиться с боем не так уж сложно, - задумчиво подытожил Креол. Лод Гвэйдеон согласно закивал. - Колдунов там нет, а с простыми людьми мы как-нибудь справимся.
– Но с боем нельзя… - вздохнула Ванесса. - Слишком много шума. Надо незаметно.
– Я могу сделать нас невидимыми… или отвести им глаза… - начал обдумывать варианты маг. - Но там слишком много народу - будет трудно… Да и не силен я в невидимости - придется постоянно сохранять физический контакт…
– А?
– За руки держаться! - рявкнул Креол. - Что с тобой, ученица? Мы же это только вчера повторяли!
– Я уже забыла… - обиженно пробурчала девушка.
Троица заговорщиков на минуту замолчала - мимо арки проходил ночной патрульный. По идее, его задачей было следить за порядком, но в такой дождь он следил только за одним - как бы не вляпаться в грязь. Выглядел пожилой стражник очень грустным, а его колокольчик, обязанный громко звенеть, объявляя, что все в порядке, только вяло позвякивал.
– Давайте думать про другие варианты, - вполголоса зашептала Ванесса, когда стражник скрылся за поворотом. - Может, влезем в окно?
Лод Гвэйдеон высунулся под дождь, бросил взгляд на чернеющую вдали квадратную башню, и отрицательно покачал головой. Окон в этой гигантской тюрьме не было вообще.
– А пройти сквозь стену? - не сдавалась девушка.
– Я не умею, - пожал плечами Креол.
– Леди Ванесса, простите, если мое предложение покажется вам слишком глупым, но может, нам стоит поступить, как в той книжке, которую я брал почитать у вашего племянника?
– Какой еще книжке? - удивилась Вон. Чарли научился читать только месяц назад и пока что одолел всего две книги: сборничек Шарля Перро толщиной в двадцать страниц и комикс про Микки Мауса.
– Там было про прекрасную принцессу, которая уколола палец веретеном и уснула на сто лет… - с удовольствием вспомнил паладин.
– А-а-а, "Спящая Красавица"!
– А это мысль, - заинтересовался Креол. - Усыпить их всех, говоришь?… Да, неплохая мысль…
– Мысль-то мысль… - согласилась Ванесса. - А ты сможешь?
– Если бы не мог, так бы сразу и сказал, - хмыкнул Креол, поднимая прорезиненный воротник и выходя под дождь. - Пошли.
Вокруг Стера не было ни крепостной стены, ни хотя бы рва - к чему, если тюрьма замурована так безупречно? Стены сложены из каменных блоков, подогнанных так, что не оставалось самого крохотного шва, ворота только одни, причем на высоте восьми метров - когда требовалось принять нового постояльца, оттуда спускали деревянную лестницу. Постоянно запертые - гости все равно приходили редко. Охрана всегда там же и ночевала - те же узники, только с возможностью выйти на свободу. Продукты для стражи и заключенных доставляли два раза в осьмицу - в основном, рис. Баловать ни тех, ни других никто не собирался.
Ночью в дождь на улицах всегда мало людей. Вот в жаркие сезоны Баан-диль-Ламмарих по ночам превращался в гудящий улей, а днем затихал - солнце пекло немилосердно. А в дождливый… в дождливый люди предпочитали сидеть по домам круглые сутки.
– Есть несколько способов всех… обездвижить, - начал рассуждать Креол. - Можно просто остановить время на небольшом участке, можно наслать Массовый Паралич, а можно и усыпить… Нам сейчас нужно провернуть все быстро и незаметно, поэтому пойдем по пути наименьшего сопротивления…
Маг сложил пальцы прямоугольником, посмотрел в него на вертикальную каменную плоскость, начинающуюся в нескольких шагах от него, а потом воткнул в брусчатую мостовую ритуальный нож и что-то ему прошептал. Артефакт задрожал, задергался, а потом пополз налево и быстро скрылся за углом здания. За ним оставался след, вырезанный прямо в камне - очень четкий и ясный след.
– Подождем, - прислонился к стене Креол.
У Стера была шатровая крыша, далеко нависающая над главной вертикалью, снабженная водостоками и покрытая слоем резины. Благодаря этому у самой стены сохранялась "сухая зона" - там можно было пережидать дождь. Впрочем, такая архитектура характерна для большинства крупных зданий Баан-диль-Ламмариха.
– Кофейку? - предложила Ванесса, доставая из сумки термос и пластиковые стаканчики.