И Квинн, при все его силе и власти, ничего не мог поделать. Эта беспомощность была унизительнее любой пытки. Он взвыл, и раскололся алтарь, сбрасывая с креста изувеченное тело священника. Аколиты начали разбегаться. Квинн пнул мозги Двенадцать-Т, и те лопнули, забрызгав кровью не успевших отступить. Обернувшись, он плеснул обжигающе белым огнем на труп жреца. Тело вспыхнуло мгновенно, но пламя это было лишь жалким подобием того палящего жара, что пожрал Лоуренса.
Ученики расступились, пока Квинн осыпал погребальный костер комьями белого пламени, превращая и пепел, и рассыпающиеся камни в кипящую лаву. Выйдя из круга света, отбрасываемого кострами, они бежали вслед за аколитами.
Остались только призраки, в своем отдаленном безжизненном краю могущие не опасаться гнева черного жреца. И они увидели, как потом Квинн опустился на колени и начертал у себя на груди перевернутый крест.
– Я не подведу тебя, Господи, – прошептал он. – Я опущу Ночь, как обещал. И все, чего прошу я в обмен на свою душу – когда Ночь падет, подари мне того урода, который это сделал!
Он поднялся и вышел из пещеры. В этот раз он был совершенно один. Даже призраки трепетали, чувствуя ужасные думы, переполняющие его сознание.
Из четырех космоястребов первой на орбиту Нювана прыгнула "Хойя". Капитан Ниво и его команда немедленно принялись исследовать окружающее пространство на предмет возможной угрозы.
– В радиусе двадцати тысяч километров ни одного корабля, – бросил капитан, – но сети СО перестреливаются электромагнитными импульсами. Похоже, здешние страны, как у них водится, начали войну.
Моника запросила доступ к сенсорам в нижнем пузыре космоястреба, и проекция звездного неба перед ее внутренним взором расцветилась пестрыми значками. Еще два космоястреба держались в радиусе ста километров от "Хойи", и на ее глазах отворилась червоточина, чтобы пропустить четвертый.
– На нас платформы наводятся? – спросила она. Моника была рада, что эденисты в ее присутствии переходили на устную речь, не выключая ее таким образом из разговора. Но их символика несколько отличалась от принятой в королевском космофлоте, и она еще не до конца освоила здешний софтвер.
– Конкретных мишеней у них нет, – ответил Самуэль. – Похоже, что все сети настроены отправить на свалку все процессоры в радиусе синхронной орбиты.
– Нам будет безопасно приближаться?
Ниво пожал плечами.
– Пока да. Мы будем послеживать за местными новостями, чтобы выяснить, что там творится. Если кто-то из спорщиков перейдет к активным боевым действиям, я пересмотрю эту оценку.
– А у вашей службы нет здесь агентов? – спросила она у Самуэля.
– У нас есть с кем связаться, но оперативников – нет. Нет даже посольства. Газовых гигантов в этой системе нет – ее заселили до того, как их присутствие стало считаться необходимым для создания индустриальной экономики. Честно говоря, в нынешнем плачевном состоянии Нювана повинна отчасти плата за импорт такого количества гелия-3.
– А еще это значит, что прикрыть нас некому, – добавил Ниво.
– Ладно, дайте канал связи мне. У нас есть здесь пара посольств и несколько консулов. Они уж должны были последить за прибывающими кораблями.
Контакт пришлось устанавливать долго. Гражданские спутники связи всех стран, на протяжении часов подвергавшиеся атаке со стороны платформ СО, почти совершенно вышли из строя. В конце концов Моника обошла эту проблему, нацеливая антенны "Хойи" прямо на интересующие города, что ограничивало область ее поисков видимой половиной планеты.
– Мзу здесь, – объявила она наконец. – Я дозвонилась до Адриана Редвея, главы нашего отдела в Гаррисбурге. "Текас" прилетел сюда вчера. Состыковался с главным низкоорбитальным портом Тоналы, и четверо пассажиров спустились на челноке в Гаррисбург. Среди них были Вои и Дафна Кигано.
– Превосходно, – одобрил Самуэль. – "Текас" все еще здесь?
– Нет. Отбыл час спустя. И с тех пор ни один звездолет не покинул систему. Она все еще здесь. Мы ее взяли.
– Нам надо спуститься, – сказал Самуэль капитану.
– Понимаю. Но вам следует иметь в виду, что некоторые правительства утверждают, что Новая Джорджия пала под натиском одержимых. Те, конечно, опровергают эти данные, хотя свой астероид, Джесуп, они, похоже, и правда потеряли. Видимо, с Джесупа вылетели межорбитальники к трем брошенным астероидам, и их номинальные владельцы трубят о нарушении своего суверенитета – к нему здесь относятся очень серьезно.
– Могли на этих кораблях быть беженцы? – спросила Моника.
– Полагаю, это возможно. Хотя я не могу представить себе, из-за чего кто-то мог посчитать астероиды убежищем. В войну тридцать второго года они изрядно пострадали, и никто даже не потрудился восстановить их. Но мы и так скоро узнаем, что делают там корабли с Джесупа. Владельцы брошенных астероидов отправили туда на разведку собственные суда.
– Если челноки с Джесупа несли одержимых, то положение быстро ухудшится, – заметил Самуэль. – Едва ли другие правительства придут Новой Джорджии на помощь.
– Верно, – грустно согласилась Моника. – Уж скорее забросают ядерными бомбами для надежности.
– Не думаю, что мы задержимся здесь, – ответил Самуэль. – И у нас будут флайеры, так что мы сможем эвакуироваться в течение пары минут.
– Да. И еще одно...
– Да?
– Редвей сказал, что после "Текаса" в систему вошел еще один корабль. "Леди Макбет". И она сейчас стоит в доке главного орбитального космопорта Тоналы.
– Как интересно. Повелительница Руин, похоже, знала, что делает, когда нанимала этого "Лагранжа" Калверта.
Моника была почти уверена, что в голосе эдениста прозвучало восхищение.
Четыре космоястреба начали ускоряться в направлении Нювана. Получив разрешение диспетчерской, они вышли на шестисоткилометровую орбиту, расположившись ромбом. Четыре ионных флайера покинули ангары и устремились к поверхности, пробивая бурлящую толщу снеговых туч, накрывшую почти всю территорию Тоналы.
Контрольный центр системы стратегической обороны на Джесупе был вырублен в скале глубоко под жилыми секциями. Это была последняя цитадель Новой Джорджии. Нападающие извне могли бы преуспеть, только расколов астероид пополам, открытый мятеж населения астероида отбили бы многочисленные системы безопасности, а независимая система жизнеобеспечения могла позволить офицерам СО продолжать сражение не один месяц, что бы ни случилось с Джесупом и правительством Новой Джорджии.
С пугающе глубоким спокойствием Квинн подождал, пока отползет в сторону каменная плита внутренней двери.
На пути через астероид его сопровождал только Бонам – остальные ученики слишком его боялись.
Контрольный центр несколько изменился внешне. Пульты управления в присутствии одержимых работали неустойчиво. Процессоры и видеопроекторы пришлось заменять примитивными телефонами, так что вдоль стены выстроился целый ряд непрестанно звонящих черно-серебряных аппаратов. Несколько офицеров в серых отглаженных мундирах торопливо подхватывали трубки. Перед ними на огромном столе покоилась схема Нювана и его орбитальных астероидов. Пятеро девушек торопливо двигали по ней длинными указками деревянные фишки.
Насыщенный адреналином гул при появлении Квинна стих. Под капюшоном сутаны не было видно лица, свет безвозвратно падал в черноту тени. Только высовывающиеся из рукавов снежно-белые кисти свидетельствовали о том, что под одеждой все же прячется человек.
– Продолжайте, – приказал он.
Голоса зазвучали снова, громче, чтобы не вызвать сомнений в верности и старании.
Квинн подошел к посту командующего, похожему на профессорскую кафедру, в конце стола.
– В чем проблема?
Шемилт, командовавший центром обороны, отточенным движением отдал честь. Он вообразил себе увешанный орденами мундир аса люфтваффе времен Второй мировой и внешность тевтонского офицера-дворянина.
– С сожалением должен сообщить, сэр, что наперехват нашим командам, работающим на других астероидах, высланы корабли противника. Первый из них войдет в контакт с нашими силами через сорок минут.
Квинн поглядел на стол. Там уже было тесно от фишек. Над самой планетой кружили четыре стервятника. Усыпанные бриллиантами пирамидки изображали платформы СО Новой Джорджии, рубиновые пятиугольники – платформы противников. По звездному полю медленно ползли три красных флажка.
– Корабли боевые?
– Наши наблюдатели в эту скверную погоду не могут сказать с уверенностью, но, скорее всего, нет. Во всяком случае, не фрегаты. Я полагаю, однако, что это десантные корабли – для этого они достаточно велики.
– Шемилт, не заносись.
Шемилт вытянулся по стойке "смирно".
– Слушаюсь, сэр!
Квинн ткнул пальцем в один из красных флажков.
– Могут наши платформы СО расстрелять их?
– Так точно, сэр. – Шемилт снял с крючка блокнот и перелистал отпечатанные на машинке страницы. – Два из них в зоне досягаемости наших рентгеновских лазеров, третий можно достать боевыми осами.
– Хорошо. Прикончи мерзавцев.
– Слушаюсь, сэр! – Шемилт поколебался. – Если мы это сделаем, остальные сети откроют огонь по нам.
– Тогда отстреливайтесь. Поразите все возможные мишени. Мне нужна тотальная война.
Суета вокруг стола несколько приутихла. Операторы уставились на Квинна. Они были возмущены, но выражать вслух свое возмущение боялись.
– А как мы выберемся, Квинн? – спросил Шемилт.
– Переждем. Космические сражения разрушительны, но скоротечны. К концу дня на орбите Нювана не останется ни одной работающей лазерной пушки или боевой осы. В нас пару раз пальнут, но, блин, эти стены два километра толщиной! Это мама всех бомбоубежищ. – Он взмахнул рукой, и фишки на столе занялись, точно свечи, желтым коптящим огнем. – А когда все закончится, мы спокойно улетим отсюда.
Шемилт торопливо кивнул, показывая, что никогда и не позволял себе усомниться.
– Извини, Квинн. Это на самом деле очевидно.
– Спасибо. Теперь расстреляй корабли.
– Есть, сэр!
Квинн вышел из командного центра. Бонам следовал за ним по пятам, как всегда, отставая на пару шагов. Титаническая дверь затворилась за ними с глухим стуком, эхом отозвавшимся в коридоре.
– А у нас хватит кораблей, чтобы всех вывезти? – поинтересовался Бонам.
– Сомневаюсь. А если и хватит, космопорт станет главной мишенью.
– Так... кому-то придется улететь пораньше, верно?
– Как можно раньше, Бонам. Ты, верно, за этим сюда и явился.
– Спасибо, Квинн.
Он заторопился: голос Квинна становился слабее.
– Конечно, если они увидят, что я улетаю, то поймут, что я их бросил. Дисциплина полетит на хер.
– Квинн?
Голос темной фигуры впереди был едва слышен.
– В конце концов не связывать же их...
Бонам, прищурившись, вгляделся в того, кого пытался догнать почти бегом. Квинн скользил над полом, словно не шевеля ногами, сутана его поблекла, став почти прозрачной.
– Квинн?
Это зрелище напугало его даже больше, чем все, что ему довелось увидеть прежде. Гнев и злоба, которые так легко охватывали Квинна, казались родными, близкими и понятными по сравнению с этим. Но Бонам не мог понять, происходит это с Квинном или он сам это с собой делает.
– Что с тобой, Квинн?
Тот стал совершенно прозрачным, и только едва заметное мельтешение выделяло его силуэт на фоне каменной стены. Даже мысли его ускользали от Бонэма. Тот споткнулся на ходу. Его охватила паника. Квинна в коридоре не было.
– Господи Иисусе, ну что теперь?
Лица его коснулся холодный ветерок. Бонэм нахмурился.
Ком белого огня ударил его в основание черепа. Из рухнувшего на пол тела отлетели две души, воя от ужаса при мысли об ожидавшей их судьбе.
– Не тот бог, – пролетел по коридору хохоток.
Когда Джошуа приземлился – в первом часу дня по местному времени, – слухи окутывали Гаррисбург гуще снежной пелены. Это было, похоже, единственное оружие в арсенале одержимых, одинаково эффективное во всех мирах Конфедерации. Чем больше люди слышали и чем меньше знали, тем сильнее становился страх. Одна не вовремя зародившаяся городская легенда – и целые мегаполисы оказывались парализованными или регрессировали к параноидальной войне всех со всеми.
На большинстве планет заявления местных правительств и вольные репортеры на местах могли вновь запустить механизмы быта. Люди стыдливо возвращались на работу и ждали следующей утки о Чингисхане, въезжающем в город на танке.
Но только не на Нюване. Здесь местные правительства радостно осыпали старинных противников страшнейшими обвинениями. Возможность общепланетной скоординированной реакции на предполагаемую высадку одержимых даже не рассматривали всерьез, в рамках realpolitik ее не существовало.
Сразу после высадки Джошуа подал в городской коммерческий банк памяти запрос на поиск. От множества вооруженных охранников и отсутствия ближайших рейсов в космопорте интуиция его вставала на дыбы. Он знал, что времени у них почти не осталось. Неторопливый, тихий подход – вопросы, связи, взятки – здесь не сработает.
Они взяли напрокат машину и двинулись по "гостиничному тракту" – разъезженной шестиполосной трассе, связывавшей космопорт с лежащим в десяти километрах городом. От снега были очищены только две полосы, и других машин на трассе не было.
Дахиби проверил салон на предмет "жучков" своим блоком противоэлектронной борьбы и бросил спутникам:
– Вроде бы чисто.
– Ладно, – решил Джошуа. – Наши процессоры, скорее всего, лучше местного барахла, но считать это серьезным преимуществом не стоит. Я хочу найти Мзу как можно быстрее, а это значит, что о секретности придется забыть.
Когда они подъехали к отелю, где заказали номер, Джошуа датавизировал автоводителю машины новый приказ, и та проехала мимо, в центр.
– Вот и пропал наш депозит, – пожаловался Мелвин.
– Я в печали, – отрубил Джошуа. – Иона, за нами следят?
Один из приставов на заднем сиденье держал сенсор кругового обзора в виду заднего стекла.
– Одна машина. Может быть, две. В первой, кажется, сидят трое.
– Наверное, местная секретная полиция, – решил Джошуа. – Буду удивлен, если они не присматривают за подозрительными чужаками.
– И что нам с ними делать? – спросил Дахиби.
– Ничего. Я не дам им повода вмешаться. – Он связался с сетевым процессором машины, устанавливая шифрованный канал связи с космопланом. – Как дела, Эшли?
– Пока неплохо. Еще три минуты – и матричные аккумуляторы будут заряжены полностью. Тогда у вас будет запасной вариант отступления.
– Хорошо. Связь с тобой будем держать непрерывно. Если городская сеть начнет рушиться, вытаскивай нас – мы свернем операцию.
– Слушаюсь, капитан. "Леди Мак" только что ушла за горизонт, так что контакт я потерял. Все гражданские спутники связи сдохли.
– Если у них что-то изменится, они сменят орбиту и дадут о себе знать. Сара знает, что делать.
– Очень надеюсь. Прежде чем контакт прервался, Болью сообщила, что прибыли четыре космоястреба. Выходят на низкую орбиту.
– Должно быть, они с Дорадосов, – решил Джошуа. – Эшли, когда восстановится связь с "Леди Мак", скажи Саре – пусть присмотрит за ними, насколько возможно, и если их челноки пойдут на посадку, дай знать мне.
К тому времени, когда машина подъехала по адресу, который Джошуа выдала программа-поисковик, снегопад усилился. Гаррисбург превратился в череду неразличимых заснеженных и мрачных гранитных ущелий. Ничто не двигалось, кроме людей в теплозащитных пальто, с трудом пробирающихся через загромоздившие тротуары тающие кучи. Погода не мешала только неоновым вывескам и голографическим рекламам – те сияли и меняли формы, как обычно.
– Лайола бы сюда притащить, – пробурчал Джошуа себе под нос. – Он, кажется, экзотики хотел?
– Придется тебе к нему как-то привыкнуть, Джошуа, – заметил Мелвин.
– Может быть. Господи, если б только он не был таким наглым уродом. Иона, ты не скажешь ему, чтобы он немного полегче относился к жизни? Вы с ним много болтаете.
– Раньше это не срабатывало, – ответил один из приставов.
– Ты ему уже говорила?
– Скажем так – мне уже пришлось через это проходить. Не ему одному стоило бы расслабиться, Джошуа. От того, как вы оба себя ведете, толку не будет.
Он хотел объяснить, каково ему. Как он не чувствует себя настолько одиноким и как его это тревожит. Как ему хочется принять брата и он понимает, что доверять ему не может. Быть с Лайолом честным – значит показать слабость. Это Лайол вторгся в его жизнь.
Пусть делает первый шаг. "Я спас его задницу на Дорадо, я поступил честно – и где оно, мое спасибо?"
Но, обернувшись назад, он понял, что все, что он может сказать, будет или враньем, или нытьем. Год назад он просто послал бы советчиков ко всем чертям. Насколько все проще, когда ты один.
– Сделаю, что смогу, – снизошел он.
Машина свернула в подземный гараж под десятиэтажным кварталом. На первом этаже располагались маленькие магазинчики – половина помещений пустовала, – выше размещались конторы и бюро.
– Теперь ты скажешь, зачем мы сюда притащились? – спросил Дахиби, вылезая из машины.
– Все просто, – ответил Джошуа. – Когда работу нужно сделать быстро и эффективно, вызывают специалиста.
Контора "Килмартин и Элгант, специалисты по безопасности данных" размещалась на седьмом этаже. За столом в приемной не было никого. Джошуа помедлил, ожидая, что программа-секретарь с ним поздоровается, но настольный процессор был выключен. Внутренняя дверь перед ним распахнулась сама.
В приступе идиотического оптимизма, последовавшего за открытием агентства, Килмартин и Элгант сняли на пятьдесят лет помещение, куда могли бы поместиться пятнадцать оперативников. На плане офиса еще хватало места для пятнадцати столов; семь из них, вместе с процессорами, устаревшими даже по нюванским стандартам, были накрыты пленкой, чтоб не пылились, на четырех от процессоров остались только выемки, а от одного стола – только след на ковровом покрытии.
Только на последнем столе вокруг горшка с чем-то давно засохшим громоздились относительно современные процессорные блоки. За ним и сидели, пристально вглядываясь в смутное мерцание над проектором, двое владельцев конторы. Первый был молод, высок и широкоплеч; длинные и светлые волосы были стянуты в хвостик пестрой кожаной ленточкой. Одет он был в дорогой черный костюм, скроенный так, чтобы не стеснять движений. Не то чтобы он выглядел воинственно, но любой подумал бы дважды, прежде чем лезть с ним в драку. Второй, курчавый растрепанный шатен весьма средних лет, был облачен в потертый серо-бурый пиджачок и походил больше всего на клерка, принимающего жалобы в налоговой инспекции.
На Джошуа и его странных спутников они уставились с некоторым удивлением.
Джошуа оглядел обоих. Интуиция стучалась в его череп. Потом он решительно прищелкнул пальцами и ткнул указующим перстом в младшего.
– Держу пари, вы эксперт-программист, а боевой частью заведует ваш приятель. Неплохая маскировка, да?