– А я-то думал – когда, – отозвался Джошуа. – Мы в десяти километрах от плавильни для железбергов. Мзу, должно быть, назначила там место встречи. Дик кое-что для нас проверил. Говорит, в некоторых секциях плавильни глючит электроника. Там могут находиться одержимые.
– Вас забирать?
Джошуа оглядел своих спутников. По лицам Дахиби и Мелвина судить было сложно, а Дику Китону, похоже, было попросту любопытно.
– Пока опасности нет, – сообщил один из приставов.
– Пока. Но если что-то случится, то случится быстро, а позиция у нас не самая выгодная.
– Отступать некуда. Мы подошли слишком близко.
– Это ты мне говоришь? – пробурчал он. – Ладно. Пока мы остаемся. Если сможем подобраться к ней достаточно, чтобы сделать предложение, – прекрасно. Но если службисты начнут пальбу, мы уносим ноги. Иона, я ясно выразился?
– Вполне.
– Я могу кое-чем помочь, – вызвался Дик Китон.
– О?
– Машины в этом караване все местных моделей. У меня есть троянские программы, способные нарушить работу их автопилотов. Это позволит нам подобраться ближе к цели.
– Если мы подстроим такое спецслужбам, они развяжут с нами электронную войну, – парировал Мелвин. – Если просто не стрельнут для острастки из карабина. Ставки все знают.
– Они не поймут, что это мы, – настаивал Китон.
– Это ты так думаешь, – огрызнулся Мелвин. – Они на этом деле собаку съели. Ты извини, Дик, но спецслужбам целые отделы профессоров компьютерных наук "черный" софтвер пишут.
Джошуа поиграл было с идеей сбить с дороги остальных преследователей, но его остановило то, что кавалькада все дальше заезжала в глушь. Обычная для всех спецслужб политика – не привлекать к себе внимания – здесь не действовала. Если они сейчас нарушат статус-кво, то Мелвин окажется прав. Сейчас Джошуа хотелось, чтобы над горизонтом поднялась "Леди Мак" и поддержала их огнем с орбиты, хотя даже ее сенсорам трудно будет разглядеть что-либо в таком буране, а взойти ей предстояло только через сорок минут.
– Дик, посмотри, что можно сделать, чтобы защитить наши процессоры от их атак. Твою идею используем, если покажется, что Мзу от нас уходит.
– Само собой.
– Эшли, ты сможешь стартовать, не привлекая внимания?
– Наверное. Кто-нибудь за мной да приглядывает, но активных сенсоров я пока не засек.
– Тогда взлетай и зависни в зоне малой видимости, километрах в десяти от плавильни. Мы тебя кликнем.
Четыре флайера эденистов набирали скорость, огибая окраины Гаррисбурга, чтобы в тридцати километрах от берега достичь скорости в 2М [М – так называемое безразмерное число Маха, то есть отношение скорости движения к скорости звука. Числом Маха часто обозначают скорость полета сверхзвуковых летательных аппаратов. (Прим. пер.)]. Скругленные их носы нацелились на плавильню для железбергов. Влетавшие в их когерентные магнитные поля снежинки вспыхивали ярко-синими огоньками и испарялись, оставляя за кормой флайеров флюоресцирующие лиловые следы. Стороннему наблюдателю показалось бы, что в атмосферу Нювана ворвались четыре пламенные кометы. У технологии ионных полей имелся только один существенный недостаток – скрыть эти поля от сенсоров было практически невозможно. Три челнока Организации, мчавшиеся со стороны моря, засекли флайеры, стоило тем подняться с земли. Заработали антенны противоэлектронной борьбы, стремясь ослепить противника по всему электромагнитному спектру. Сорвались с крыльев ракеты "воздух – воздух", устремляясь вперед вдесятеро быстрее звуковой волны.
Сквозь электронный смог флайеры эденистов заметили их и разлетелись в стороны, бороздя небо сложными маневрами уклонения, высыпая за корму фольговую лапшу и тепловые обманки. Мазеры осыпали приближающиеся снаряды импульсами.
Над полями вспыхнули никем не видимые взрывы. Несколько ракет пали жертвами мазеров, другие, следуя программе, разорвались заранее, преграждая предсказанные траектории флайеров смертоносными баррикадами кинетической шрапнели. Но, чтобы создать сплошной непроницаемый барьер, ракет было слишком мало.
Флайеры прорвались.
Этим все и должно было кончиться – дуэлью между лучевым оружием и бронированным фюзеляжем, в которой противники даже не могут разглядеть друг друга на расстоянии. Но помешал снег – плотная пелена поглощала мазерные и термоиндукционные импульсы, сводя радиус поражения для обеих сторон от силы к полукилометру. Флайерам и космопланам пришлось сближаться все теснее, все круче, петляя, ныряя, уходя и пикируя. Нападающие отчаянно пытались удержать лучи на одной точке корпуса своей мишени, а те упорно уходили из-под огня. Образовалась настоящая свалка, в которой пилоты, ослепленные снегом и туманом, зависели только от подавленных непрестанными ЭМП-импульсами сенсоров. Поскольку ни космопланы, ни челноки не предназначались для роли истребителей, акробатических трюков ожидать не приходилось. Настоящими рыцарями неба были предсказательные программы, только и позволявшие пилотам ловить противников в прицел. И плоды приносила повышенная маневренность флайеров. Космопланы ограничивали вечные законы аэродинамики, подъемная сила и стабильность сводили их маневры к классике высшего пилотажа, в то время как флайеры могли двигаться в любом направлении, лишь бы термоядерный реактор подавал энергию.
Организация не могла победить.
Один за другим рушились с неба изувеченные челноки – два врезались в мерзлую землю за оградой плавильни, третий упал в море.
Флайеры в вышине вернулись в строй и закружили над обширной территорией плавильни в ожидании своего приза.
Над горизонтом поднялись "Уршель" и "Пинзола". Предупрежденные воплями утягиваемых в бездну душ, они знали, чего искать. Четырежды беззвучно грянули разеры, чью мощь не могли сдержать беременные ледяными кристаллами облака.
Причальная колыбель выплыла из дока, открывая корпус "Дельты горы" солнечным лучам. При нормальном отлете звездолет выдвигал терморадиаторы, прежде чем отсоединить пуповины. Квинн приказал Двайеру переключить теплообменники на внутреннее хранилище. Кабели и трубы втянулись на свои катушки, и разомкнулись причальные захваты.
– Отведи нас на пятьдесят километров по оси вращения Джесупа, – приказал Квинн. – И так держи.
Двайер опустил ларингофон и скороговоркой отдал приказ бортовому компьютеру. Ионные движки подняли клипер из дока, и включился маршевый двигатель. С ускорением в одну пятнадцатую g "Дельта горы" по плавной дуге огибала неподвижный космопорт.
Квинн вывел изображение с внешних оптических сенсоров на телеэкраны вокруг своего ложа. На всем огромном астероиде не двигалось ничто. Окружающие его промышленные станции уже много дней не работали и смещались с назначенных орбит. Флот космобусов, ремонтных машин, межорбитальных грузовиков и танкеров стоял на мертвом приколе в неподвижном космопорте, заполняя почти все доки.
Когда корабль вышел на линию оси вращения Джесупа, Квинн при помощи оптических сенсоров отследил остальные орбитальные астероиды. Двайер молча следил, как на экранах появляются брошенные колонии. В этот раз движение было заметно – к темным скалам на огромной скорости приближались крохотные огоньки.
– Похоже, мы как раз вовремя, – проронил Квинн. – Ни одна страна не любит терять корабли.
Он отдал короткий приказ бортовому компьютеру, через ларингофон.
Четыре лазерные установки направленной связи военного образца выдвинулись из корпуса корабля. Одна была направлена обратно на Джесуп, три другие нацелились на брошенные астероиды. Каждый испустил незримый ультрафиолетовый луч, несущий в себе зашифрованную команду, требующую ответа. Четыре таких же луча сошлись на "Дельте горы". Не поддающиеся перехвату, они связали Квинна с тем оборудованием, что установили его люди.
По мере того как информация протекала по модулированным лучам, на экранах по стенам рубки зажигались диаграммы. Квинн ввел серию кодов и удовлетворенно кивнул, когда устройства признали его право отдавать приказы.
– Девяносто семь ядерных бомб в рабочем состоянии, – проговорил он. – Судя по всему, они установят еще пять, пока мы тут болтаем... Тупые ублюдки.
– А этого хватит? – озабоченно спросил Двайер. Его не спасет никакая верность, если что-то в плане пойдет не так. Еще бы понять, в чем заключается план...
– Ну, попробуем и узнаем, – усмехнулся Квинн.
– Оставшихся в живых, – произнес Самуэль, – никого.
На его величавом лице отражалась глубочайшая скорбь, особенно явственная в сером свете заснеженных полей.
Для Моники потеря показалась еще тяжелее из-за страшной отчужденности боя. Короткие вспышки рассеянного света терялись за густыми тучами – словно в небе над кавалькадой пронеслась скоротечная гроза. Как падали обломки флайеров на восточную окраину плавильни, никто даже не заметил.
– Пилоты в безопасности,– сообщила "Хойя" Самуэлю и остальным эденистам. – Хорошо, что защита флайеров продержалась достаточно долго, чтобы завершить перенос.
– Спасибо, это прекрасная новость,– ответил Самуэль.
– Но не их души, – пробормотал он вслух. Моника услыхала его, и они встретились взглядами.
Мысли их полнились равной печалью – меньше, чем сродство, но несомненное слияние.
– Необходимые жертвы, – тоскливо пробормотал он.
– Да.
Машина внезапно метнулась в сторону под резко пресекшийся визг тормозов. Всех внутри бросило на ремни безопасности.
– Электронная борьба! – крикнул эксперт королевского разведывательного агентства по электронике, которого они прихватили с собой. – Наш процессор глючит.
– Одержимые? – спросила Моника.
– Нет. Это определенно через сеть.
Машина затормозила снова. В этот раз колеса замкнуло на несколько секунд, и автомобиль понесло по дорожной грязи, прежде чем аварийная блокировка отпустила тормоза.
– Переходи на ручное, – скомандовала Моника. Ей было видно, как остальные машины в кавалькаде носит из стороны в сторону по двухполосной дороге. Один полицейский автомобиль пробил ограждение и скатился с насыпи в замерзшую канаву, взрывая сугробы. Большая машина из посольства врезалась бампером в багажник той, где ехала Моника, помяв покрытие. От удара всех шатнуло, бронекостюм Моники затвердел, охраняя ее от травм.
– На Мзу это не влияет, – заметил Самуэль. – Она уходит.
– Отрубите полицейские машины, – приказала Моника электронщику. – И этого чертова Калверта тоже!
При этих словах она испытала совершенно непрофессиональный восторг, но команда была вполне осмысленная – отделив полицию и Калверта от себя и Мзу, она уменьшала риск постороннего вмешательства в ход операции.
Водитель освоился наконец с тонкостями ручного управления, и машина рванулась вперед, огибая те, что еще подчинялись взбесившимся автопилотам.
– Адриан? – датавизировала Моника.
– На связи. Откуда идет атака, мы не можем распознать.
– Неважно. Мы их уже одолели.
– Калверт впереди, – сообщил водитель. – Прямо у Мзу на хвосте. На него это никак не повлияло.
– Черт!
Моника переключила сенсоры своего шлема на инфракрасный диапазон и едва уловила в снежной пелене розоватый отсвет машины Калверта в ста двадцати метрах впереди. Позади две посольские машины уже обошли застрявшую груду полицейских автомобилей, а еще одна протискивалась между ними и обочиной.
– Адриан, нам потребуется эвакуация. Срочно.
– Это непросто.
– Какого черта?! Где транспорты морской пехоты? Они должны быть приписаны к посольству, господи ты боже мой!
– Оба на связи с местными силами обороны. Будет подозрительно, если я их вдруг отзову.
– Сейчас же!
– Понял. Будут через двадцать минут.
Моника треснула бронированным кулаком по сиденью, порвав обивку. Машина с воем неслась сквозь снег, на удивление прямо для ручного управления. Позади виднелись четыре пары фар. Поспешно датавизировав, Моника выяснила, что все это посольские машины, – и то хорошо.
Она опустила пулемет и взяла вместо него мазерный карабин, потом отстегнула ремень безопасности.
– Что теперь? – спросил Самуэль, когда она наклонилась, чтобы лучше видеть ветровое стекло.
– Джошуа Калверт... ваше время истекло.
– О-ой, – прошептал электронщик и машинально поднял голову.
Эшли приближался к плавильне с запада, следуя в пяти минутах лета за флайерами эденистов. Через пассивные сенсоры челнока он наблюдал за полетом ракет и воздушным боем. Потом с орбиты ударили разеры. Эшли задержал дыхание, когда радарные лучи скользнули по фюзеляжу. Корабли Организации проплывали в семистах километрах над ним.
"Сейчас не время умирать. Особенно зная, что меня ждет. Келли была права – в жопу судьбу и рок, залезть на остаток вечности в ноль-тау, и все! Если выберусь из этой передряги – обязательно попробую".
Ничего не случилось.
Эшли судорожно выдохнул и отер пот с ладоней. "Слава тебе, Господи!" – произнес он вслух. Включив первоклассные стелс-системы, следуя на дозвуковой скорости в двадцати метрах над землей, космоплан был, вероятно, невидим для любого сенсора на Нюване или над ним. Его мог выдать только тепловой след, но густой снегопад скрадывал и его.
Эшли приказал бортовому компьютеру открыть шифрованный канал доступа в сеть Тоналы, надеясь, что ребята с большими пушками не заметят столь слабого сигнала.
– Джошуа? – датавизировал он.
– Господи, Эшли, мы уже думали, что тебя сбили!
– Только не на этой птичке.
– Где ты?
– В тридцати километрах от плавильни. Скоро перейду на зависание. Что у вас внизу?
– Какой-то кретин применил против агентов программы-трояны. Мы в порядке – Дик усилил наш софтвер. Но полиция пока вышла из игры. Мы висим у Мзу на хвосте. Полагаю, за нами тащится пара машин из посольства. Может, и больше.
– Мзу все еще направляется к плавильне?
– Похоже на то.
– Тогда, если из-за холма не покажется кавалерия, мы ее единственный путь отхода. В пределах досягаемости моих сенсоров воздух чист.
– Если у них нет стелс-систем.
– Всегда скажешь что-нибудь радостное, да?
– Осторожничаю.
– Если они скрываются, я...
Эшли умолк. Бортовой компьютер предупредил его, что с орбиты исходит очередной радарный луч, но в этот раз сконфигурированный по-другому – на сканирование поверхности.
– Джошуа, они целятся в тебя! Вылезай! Вылезай из машины!
Все блоки противоэлектронной борьбы в машине подняли тревогу разом.
– В нас целятся фрегаты Организации,– сообщил Самуэль Ниво и "Хойе". Ему не удавалось скрыть нарастающую панику. Когда-то осознания, что воспоминания его будут надежно сохранены "Хойей", было для него достаточно. Сейчас он не был столь уверен, что это важно.
– Вы должны остановить их. Если они убьют Мзу, все будет кончено.
Иссеченное снегом небо позади озарилось лиловой вспышкой.
Проехав в пассивном ожидании несколько десятков километров по заснеженной пустыне, агенты полиции безопасности Тоналы оказались застигнуты врасплох неожиданной электронной атакой. Из всех преследователей им пришлось хуже всего. Их застывшие машины разметало по обеим полосам, в то время как объекты наблюдения с вызывающей ярость легкостью огибали их, точно брошенные на дорогу чушки. Чтобы сорганизоваться, у них ушло некоторое время – надо было отключить процессоры, переходя на ручное управление, агенты из перевернувшихся или съехавших с дороги машин должны были перебежать в оставшиеся на ходу, стряхивая по дороге клейкие комья амортизационной пены с мундиров. И только после этого они смогли продолжить погоню.
А это значило, что их машины еще не успели оторваться друг от друга, представляя для кораблей Организации самую крупную мишень. Оскар Кирн, не зная, где находится Мзу, решил начать с них и отстреливать машины с хвоста колонны, покуда душа физика не отправится в бездну. Это означало бы победу. Главным было заполучить ее, тем или иным способом. Теперь, когда челноки были взорваны, оставалось только уничтожить Алкад Мзу. К счастью, Кирн, сам бывший военный, приготовил для себя пути отхода. До сих пор Мзу оказывалась на удивление неуловимой или же ей просто улыбалась удача. Кирн намеревался положить этому конец.
Эвакуация с плавильни для железбергов была оговорена с Барановичем во всех деталях, с особым упором на место и время – хотя Кирн не сказал новому союзнику, насколько они важны и почему. Он был доволен уже тем, что, даже если Организация и не одержит победы на земле, Мзу этого все равно не переживет.
Для начала над ее головой находятся фрегаты, готовые нанести лазерный удар. А если она и от него уйдет...
Покуда звездолеты Организации стояли у причалов "Духа свободы", они получили доступ и к тягачам, доставлявшим тоналанские железберги с орбиты в океан. И в траекторию одного тягача была внесена небольшая поправка.
Далеко над нюванским океаном, к западу от берегов Тоналы, в ионосферу входил одинокий железберг. Ему не понадобится буксирный флот, и ни один корабль не будет неделю волочь его до причалов плавильни. Он направлялся туда по прямой.
Первый лазерный удар пришелся по вылетевшей на обочину и зарывшейся капотом в канаву полицейской машине. Та испарилась, разметав в чудовищном взрыве расплавленный металл, выжженную землю и струи перегретого пара. Снег в радиусе двухсот метров от эпицентра снесло взрывной волной, прежде чем жар растопил его. Вторую брошенную на дороге машину отшвырнуло на поле, перевалив кверху днищем, и во все стороны брызнули стекла.
При первом взрыве Алкад только поморщилась и выглянула в окно. Позади медленно угасала корона оранжевого пламени.
– Черт, кто это сделал? – спросила Вои.
– Только не мы, – ответила Гелаи. – И не одержимый, даже не дюжина. Такой силы у нас нет.
Грянул второй взрыв, и машину качнуло.
– Это из-за меня, – прошептала Алкад. – Им нужна я.
Очередной взрыв озарил небо, волна ударила по машине, бросив ее в сторону, прежде чем автопилот вернул ее на курс.
– Все ближе! – вскрикнул Эриба. – Мать Мария, спаси нас!
– Теперь она мало чем может нам помочь, – ответила Алкад. – Дело за спецслужбами.
Когда "Хойя" уловила отчаянный призыв Самуэля о помощи, четыре космоястреба плыли по стандартной пятисоткилометровой парковочной орбите над Нюваном. С этого положения им удобнее было следить за фрегатами Организации, рассыпавшимися по орбите с высоким наклонением. В этот момент над горизонтом плавильни находились только "Уршель" и "Пинзола" – "Раймо" отставал от них на две тысячи километров.
Даже за четыре тысячи километров сенсоры "Хойи" уловили ослепительно-лиловую вспышку в толще облаков, когда разеры фрегатов поразили четвертую машину. Четыре космоястреба сорвались с орбиты с ускорением в семь g, переходя на боевое положение. Из колыбелей в нижней части корпуса "Хойи" выскользнули пятнадцать боевых ос, разлетаясь во все стороны на тридцати g и оставляя космоястреб в центре тающего облака выхлопной плазмы. Пять секунд спустя заряды изменили траектории, наводясь на фрегаты Организации.