В это время Иона стояла по колено в теплой воде и большой желтой мочалкой терла бок Хейл. Потом она выпрямилась и стала выжимать мочалку. Ее внимание переместилось в точку пространства в ста двадцати тысячах километрах от обиталища, где быстро сгущалась гравитационная плотность вакуума. Три платформы СО, размещенные на орбите чрезвычайной зоны, нацелили лучи рентгеновских лазеров на расширявшуюся червоточину. Пять патрульных черноястребов помчались к ней с ускорением в четыре g.
Из двухмерной дыры в пространстве вылетел огромный космоястреб.
– "Энон", корабль SLV-66150 конфедеративного флота, просит разрешения на подлет и посадку, -сообщил корабль. – Передаем наши официальные, полетные и идентификационные коды.
– Посадку разрешаю,– проверив коды, ответил Транквиллити.
Платформы СО перешли в режим тревожного ожидания. Три черноястреба возобновили патрулирование, а два других развернулись и пристроились в хвост "Энону", когда тот, разогнавшись, помчался к обиталищу.
– Мне придется покинуть вас, – сказала Иона. Из-за спины Хейл появилось личико Джей Хилтон.
– Что на этот раз? – раздраженно спросила девочка.
– Государственные дела.
Иона направилась к берегу. Она зачерпнула немного воды и смыла песок с бикини.
– Ты так всегда говоришь.
Иона улыбнулась рассерженной девочке.
– Потому что в эти дни их очень много.
– Прошу прощения, -добавила она.
Хейл трансформировала сегмент щупальца в человеческую ладонь и помахала ею.
– Прощай, Иона Салдана. Я имею печаль о твоем уходе. Мой кончик зудит от напряжения.
– Хейл!
– Я создала неправильность общения? Имею стыд.
– Действительно неправильно.
– Радость. Это было слово Джошуа Калверт. Самое любимое.
Иона сжала зубы. Чертов Калверт! Гнев превратился во что-то более сложное – наверное, в возмущение. Он был за сотни световых лет, но по-прежнему тревожил ее душу.
– Пусть так. Но, пожалуйста, не используй его при с Джей.
– Понимание во мне. Я имею много выразительных фраз, произнесенных Джошуа Калверт.
– Могу поспорить, что они очень выразительны.
– Я хочу соответствия в моем общении. Я прошу твое содействие в проверке мой словарный запас. Ты можешь поправлять меня.
– Договорились.
– Много радости!
Иона рассмеялась. Объяснение всего того, что Джошуа наговорил юной киинт, потребовало бы нескольких часов. А она не могла проводить столько времени на пляже. Хейл становилась очень хитрой.
Джей прислонилась к подруге, наблюдая за Ионой. Та надела сандалии и направилась по тропинке к станции метро. На ее лице появилось рассеянное выражение, которое, как было известно Джей, указывало на то, что она вела беседу с личностью обиталища. Что-то ей не нравилось в предмете обсуждения. Наверное, речь снова шла об одержимых. В эти дни все взрослые говорили только о них. И это были тревожные разговоры.
Щупальце Хейл обвилось вокруг руки Джей и мягко подтолкнула девочку.
– Ты источать вкус печали.
– Мне кажется, эти ужасные одержимые никогда не оставят нас в покое.
– Они оставят. Люди хитрые. Вы найти способ.
– Надеюсь, что так. Я хочу вернуть свою мамочку.
– Мы будем строить песчаный замки?
– Да!
Джей радостно заулыбалась и поспешила к берегу. Недавно они обнаружили, что Хейл с ее щупальцами была лучшей строительницей песчаных замков во Вселенной. Под руководством Джей они возводили на берегу удивительные башни.
Хайле выпрыгнула из воды, подняв фонтан брызг.
– Улучшение. Ты снова счастлива.
– Благодаря тебе. Иона обещала скоро вернуться.
– Мне кайфово, когда мы три играть вместе. Она знает эту реальность.
Джей захихикала.
– Иона покраснеет, когда ты скажешь ей это. Только смотри не используй при ней слово "трахаться".
– "Энон",– сказала Иона. – Откуда я знаю это имя?
– "Атлантис".
– Ах да.
– И перехват радиосвязи из звездной системы Пуэрто де Санта-Мария. Помнишь, в прошлом году мы получили разведывательную информацию от конфедеративного флота?
– О, ад и проклятие! Конечно.
– Капитан Сиринкс хочет говорить с тобой.
Иона села в вагон метро и начала вытирать полотенцем волосы.
– Подключи меня.
Сродственный канал расширился, позволив Сиринкс войти в контакт с ее мозгом.
– Капитан?– отозвалась Иона.
– Я прошу прощения за спешку, но хочу известить, что эскадра Конфедеративного флота будет прибывать в течение девяти минут тридцати секунд. Прием.
– Я поняла. Транквиллити в опасности?
– Нет.
– Что тогда?
– У меня на борту находится командир эскадры – адмирал Мередит Салдана. Он просит аудиенции, на которой мог бы объяснить вам сложившуюся стратегическую ситуацию.
– Даю согласие на встречу. Добро пожаловать на Транквиллити.
Капитан флагмана отключилась от сродственного канала связи.
– Она заинтересовалась тобой, -сказал Транквиллити. – Это было видно по ее эмоциональному контексту.
– Мной интересуются все. И всегда.
Она позаимствовала на время внешние чувства обиталища, чтобы осмотреть ближайший космос. Они находились в тени Мирчуско. Над полумесяцем газового гиганта плыли Чойси и Фальсия. Кроме флотилии черноястребов, патрулировавшей вокруг обиталища, вблизи наблюдались только небольшие корабли. "Энон" был первым звездолетом, прибывавшим в систему за последние семьдесят шесть часов. Между космопортом и ожерельем промышленных станций Транквиллити сновало несколько грузовых и транспортных кораблей, но они осуществляли полеты по сильно сокращенной схеме. Одинокая ослепительная точка ядерного пламени пересекала тускло-серую петлю Кольца Руин. Это был танкер-гелиевоз, направлявшийся от облачного ковша обиталища к космопорту.
– Введи программу прибытия военной эскадры в системы платформ СО,– приказала Иона. – И предупреди черноястребов. Нам не нужны нелепые ошибки.
– Естественно.
– Мередит Салдана. Это уже второй семейный визит за месяц.
– Я не думаю, что это семейный визит.
– Да. Наверное, ты права.
Ее дурное предчувствие оправдалось. Это выяснилось сразу после того, как Сиринкс и адмирал появились в зале аудиенций величественного дворца де Бовуар. Пока она слушала Мередита Салдана, который излагал план организации захвата флота Капоне в системе Тои-Хои, ее одолевали неопределенные и тревожные чувства.
– Я не хочу вовлекать нас в прифронтовые военные кампании,– призналась она Транквиллити.
– Будь последовательной. Мы уже в кампании, хотя пока и не на линии фронта. Кроме того, нам нельзя упускать такую выгодную стратегическую возможность, как уничтожение флота Организации.
– Значит, никакого выбора?
– Никакого.
– И все же мне кажется, что мы берем на себя слишком важную роль.
– Прими во внимание безопасность. И согласись, что договор с Конфедерацией укрепит ее.
– Будем надеяться, что это так. Мне не хотелось бы сомневаться в твоих словах. Особенно сейчас.
– Я не вижу такой пугающей перспективы – во всяком случае, на этой стадии событий. В сущности, мы будем базой снабжения и местом дислокации военных кораблей.
– Хорошо, – сказала она адмиралу. – Я разрешаю вам использовать космопорт Транквиллити. Вы получите столько гелия, сколько вам понадобится.
– Спасибо, госпожа, – ответил Мередит.
– Меня несколько тревожит то, что на время засады вы хотите ввести ограничения на полеты моих кораблей. Впрочем, мне понятна логика, стоящая за этим решением. В данный момент двадцать наших черноястребов выводят сенсорные спутники на орбиту, где прежде находилась родная планета леймилов. Это очень важная поисковая работа. Мне бы не хотелось прерывать ее надолго.
– Ваши корабли будут отозваны на три-четыре дня, – ответила Сиринкс. – Это максимальный срок. Наш график крайне плотный. Мне кажется, такая задержка не окажет большого влияния на ваши поиски.
– Я отзову черноястребов немедленно. Но если вы будете здесь и через неделю, мы пересмотрим соглашения по данному вопросу. Как я уже упоминала, это часть нашего вклада в разработку выхода из кризиса. Не относитесь к нашим начинаниям пренебрежительно.
– Поверьте, госпожа, я отношусь к ним со всей серьезностью, – ответил Меридит.
Она пристально посмотрела на него, пытаясь уловить ход мыслей адмирала. Но синие глаза военного не предлагали никаких намеков.
– Должна сказать, я нахожу забавным, что после всех этих лет Транквиллити стало настолько важным для Конфедерации и королевства, – сказала она.
– Забавным и... приятным? Случай дал вам шанс отстоять убеждения вашего деда.
В его голосе не было насмешки, и это удивило Иону. Ей пришлось признать, что Мередит куда симпатичнее принца Нотона.
– Вы считаете, что мой дед Майкл ошибался?
– Мне кажется, он был неправ, избрав такой нестандартный путь.
– А может, этот путь был нестандартным только для его семьи? Поверьте, адмирал, нас с вами свел не случай. Вся нынешняя ситуация еще раз доказала правоту его поступков и предвидений.
– Я всегда желал вам всяческих успехов.
– Спасибо. Кто знает, возможно, однажды я тоже заслужу ваше одобрение.
Он улыбнулся.
– Похоже, вам нравится оставлять последнее слово за собой, кузина Иона?
– Я Салдана.
– Это очевидно.
– Как и в вашем случае. Я не думаю, что какой-то другой адмирал Конфедерации проявил бы себя с таким блеском, как вы при Лалонде,
– Я там себя никак не проявил. Мне просто удалось сохранить эскадру – вернее, ее большую часть.
– Насколько мне известно, первым долгом офицера Конфедерации является выполнение приказов, – напомнила Иона. – Вторым – забота о подчиненных. Поскольку вы не пытались скрыть того, с чем столкнулись, я считаю ваши действия правильными.
– Битва при Лалонде была... тяжелой, – мрачно произнес адмирал.
– Да. Я знаю о ней все. От Джошуа Калверта.
Сиринкс, со скукой следившая за словесным поединком двух Салдана, внезапно вскинула голову и посмотрела на Иону. Ее брови заинтересованно приподнялись.
– О, да! "Лагранж" Калверт! – воскликнул Мередит. – Такого парня не забудешь.
– Он здесь? – спросила Сиринкс. – Это порт его приписки?
– К сожалению, в данный момент он отсутствует, – ответила Иона. – Но в ближайшие дни я ожидаю его возвращения.
– Прекрасно.
Иона не могла понять чувств эденистки.
– Как ты думаешь, почему она заинтересовалась Джошуа?
– Не имею понятия. Возможно, она хочет врезать ему по носу за Пуэрто де Санта-Мария.
– Сомневаюсь. Она эденистка. У них такая грубость не в почете. Тебе не кажется, что у нее и Джошуа был роман?
– Я так не думаю. Она эденистка, а у них имеется такт и вкус.
Афина не захотела, чтобы он приходил домой. Такой визит расстроил бы детей, объяснила она. Впрочем, они оба знали, что предстоящая встреча не давала ей покоя. Отчуждение помогало ей создать психологический барьер.
Он попросил ее прийти в одну из комнат отдыха приемной зоны космопорта. Когда она вошла в просторный зал, там не было других людей. Но Афина и так не ошиблась бы. Перед большим окном на низком диване сидел огромный нескладный человек. Он с тоской смотрел на эксплуатационщиков, которые сновали вокруг космоястребов, стоявших на причальных уступах.
– Я скучаю,– сказал он, не оборачиваясь к ней. – Я могу наблюдать за космоястребами через чувствительные клетки, но все равно скучаю о прошлом. Восприятие обиталища не дает мне ощущения момента. Эмоции стали если не подавленными, то менее яркими – не такими острыми. И знаешь, меня все больше охватывает какая-то сентиментальность.
Она подошла к дивану. Ее охватило необычное и тревожное предчувствие. Ее собеседник встал во весь рост – он был выше ее на несколько сантиметров. Как у всех приставов Транквиллити, его экзоскелет выделялся слегка красноватым цветом. Почти сорок процентов тела было покрыто ярко-зелеными нанопакетами. Он поднял руки к лицу и осмотрел ладони. Она увидела, как в узких лицевых щелях сверкнули глаза.
– Наверное, я ужасно выгляжу. Они клонируют органы отдельно, а затем соединяют их. Обычно сержентам требуется около пятнадцати месяцев для полного восстановления, но теперь это непозволительная роскошь. Нас, как детище Франкенштейна, лепят из кусков и пускают с конвейеров в бой. Но когда мы достигнем Омбея, нанопакеты исправят их недоделки.
Плечи Афины поникли.
– Ах, Сайнон! Что ты наделал?
– То, что должен был сделать. Приставы должны иметь контролируемое сознание. А учитывая уязвимость наших личностей для одержания...
– Да, но ты тут при чем?
– Кое-кто идет на это добровольно.
– Я не хотела, чтобы ты был одним из них.
– Дорогая, я просто копия – улучшенная копия, вот и все. Моя реальная личность поддерживается на нейронном уровне. Когда я вернусь с войны или если этот пристав будет уничтожен, меня снова воссоздадут.
– Это неправильно. У тебя была своя жизнь – прекрасная жизнь, богатая событиями и озаренная огнем любви. Переход в единение – это награда за истинное служение нашему обществу. Это счастье дедов в самой большой на свете семье. Ты нес в себе их любовь и становился частью бесценного наследия для каждого из нас.– Она посмотрела на неподвижную маску, служившую ему лицом, и ее подбородок задрожал. – Ты уже не вернешься. Ты не сможешь. Это неправильно, Сайнон. Неправильно! И для нас с тобой, и для эденистов.
– Если бы мы не пошли на это, то эденистов скоро вообще не стало бы.
– Нет! Я не принимаю этого! И никогда не приму. Я верю, что нам кто-нибудь поможет, – хотя бы Латон. Я отказываюсь бояться бездны, словно какой-то адамист.
– Нас тревожит не бездна, а те, кто возвращается оттуда.
– Я была в числе оппозиционеров, выступавших против идиотского освобождения Мортонриджа.
– Я в курсе.
– Согласившись на это, мы стали не лучше животных. Звери нападают друг на друга, совершают мерзости. Но люди должны быть выше.
– Хотя редко такими бывают.
– Я говорю об эденистах. Только их вера возвысит человечество. Возвысит всех нас.
Пристав протянул было к ней руку, но торопливо отдернул ее. Сродственная связь донесла до нее его чувство вины.
– Прости. Мне не следовало просить тебя об этой встрече. Я вижу, как ты расстроилась. Мне просто хотелось взглянуть на твое лицо в последний раз... своими глазами.
– Это не твои глаза! И ты на самом деле не Сайнон! Вот что я ненавижу большего всего в этом фарсе! Бездна не только подрывает религию адамистов, но и разрушает концепцию перенесения души. Какой в этом смысл? Ты и есть твоя душа, если она у тебя имеется. Киинты правы. Скопированная личность является не чем иным, как введенной в заблуждение библиотекой чужих воспоминаний.
– В нашем случае киинты не правы. Личность обиталища тоже имеет душу. Наши индивидуальные воспоминания являются семенами сознания. Чем больше нас входит в единство, тем богаче и глубже оно становится. Знание о бездне не разрушает человеческое общество. Эденисты могут усвоить эту информацию. Они должны учиться и развивать свое сознание. Преодоление этого трудного времени станет нашей победой. Я буду сражаться, чтобы дать вам такую возможность. Я знаю, освобождение Мортонриджа – обман. Мы все знаем правду о нем. Но это не мешает ему быть теоретически обоснованным.
– Тебе придется убивать людей. Как бы ты ни был осторожен и внимателен, они будут умирать.
– Да. Но не я начал эту войну, и не мне ее заканчивать. Я буду просто выполнять свой долг. Бездеятельное ожидание стало бы грехом упущения. Наш отъезд на Мортонридж даст тебе время на размышления.
– Мне?
– Да, тебе, Согласию, исследователям-адамистам и, возможно, даже священникам. Вы продолжите поиск. Киинты, столкнувшись с бездной, нашли какой-то выход. Значит, он есть!
– Я буду делать все, что в моих силах. Но люди в моем возрасте не особенно активны.
– Не наговаривай на себя.
– Спасибо, Сайнон. Знаешь, а тебя не очень сильно изменили.
– Некоторые части сознания вообще не менялись – иначе я перестал бы быть собой. И раз уж мы об этом заговорили, то я хотел бы попросить тебя о последнем одолжении.
– Говори.
– Мне хотелось бы, чтобы ты объяснила Сиринкс мою точку зрения. Я знаю, маленькая разбойница взорвется сверхновой звездой, когда услышит, что я вызвался добровольцем.
– Я поговорю с ней. Не знаю, смогу ли я объяснить ей твои мотивы, но...
Пристав поклонился, прижимая к телу медицинские нанопакеты.
– Спасибо, Афина.
– Я не могу благословить тебя на убийства. Но уж будь добр, побереги себя.
На этот раз прощальная вечеринка не отличалась особым размахом. Монтерей имел в эти дни более строгий и менее праздничный вид. Но Аль Капоне назначил встречу флотских лейтенантов в танцевальном зале "Хилтона" – и к черту обиды, не дававшие ему покоя. Он стоял перед окном, разглядывая звездолеты, которые собрались в Монтерее. Их было больше полутора сотен. По мере удаления они уменьшались в размерах, и последние вообще казались просто большими звездами. Чтобы поддерживать фиксированную высоту, их ионные импульсные двигатели выбрасывали микросекундные выхлопы неонового света. Среди них мелькали внутрисистемные корабли и яхты, доставлявшие боевых ос и новые экипажи.
Мин-невидимок, разбросанных космоястребами с Йосемита, больше не было. Окружающее пространство превратилось в относительно мирный космос. Отныне корабли противников, направленные для наблюдения за Организацией, могли выполнять инспекционные полеты только над полюсами Новой Калифорнии.