Итак, ниже и выше по течению большой реки, если считать от места торжища, живут полуоседлые племена, кочующие в пределах своих территорий, то есть по неким сезонным маршрутам. Лягушки это точно знают, потому что, где бы они не остановились, вскоре являлись хозяева и выдворяли пришлых. До хватания за оружие дело никогда не доходило, - иначе от племени давно бы ничего не осталось. Вот эти-то полуоседлые общности и были чуть не полностью уничтожены Деревянными Рыбами.
Дальше вниз по реке живут оседлые - они содержат огороды и охотятся в прилегающих угодьях. Отсюда путешественникам пришлось выметаться очень быстро - их мгновенно обнаружили и, убеждать в необходимости убраться куда подальше, пришли в столь значительном числе, что ни о какой задержке вообще речи не шло. Более того, выяснилось, что в эти края агрессивные Рыбы даже соваться не пробовали.
Вверх по реке, если пройти за пределы зоны проживания полуоседло-охотничьих групп, начинаются места неуютные, каменистые и бедные дичью. Лягушки пытались там обосноваться, но оголодали и отступились. Вверх по притоку, текущему с юга, они ушли сухим путём уже в ту пору, когда я тут поселился, то есть в прошлом году. Вернее, не совсем так - они просто двинулись на юг ни на какую реку не ориентируясь. Леса редели, дичи в каждом месте находилось буквально разок-другой как следует поесть, вот они и топали со своими волокушами всё дальше и дальше, благо никто их ниоткуда не прогонял.
Судя по описанию местности, путешественники вышли в степь потому, что указывали на то, что охотились в поймах небольших рек, а вне их пределов, хотя и видели немало пасущихся на открытых местах копытных, с охотой затруднялись. Дичь видела их издалека и спасалась бегством, не подпуская на дальность броска копья. А растущая на равнинах трава охотников не скрывала, она им и до колена не доходила.
Местных жителей вообще не встречали. Только одну группу из четырёх охотников заприметили как-то раз, и всё. Но те тоже приметили Лягушек, и ушли, не пытаясь приблизиться.
Перезимовали тяжело: и холода, и ветры, и неважная охота, - всё это дало понять - стоит поискать себе другого места. И продолжился путь на юг. Местность стала понижаться, гуще стали леса, обильней добыча и появились люди, жившие в этих краях. Они, как водится, попросили пришедших поискать себе другого места. Вот тут-то пришло понимание, что стоит усталым путникам вернуться обратно на север, где и растения знакомы, и люди, как теперь кажется, ласковей.
Удобную дорогу домой показал им человек, вёзший на торжище зерно. Ему помогли перетащить через волок и долблёнку, и мешки, а сами связали плоты и начали сплавляться вниз по течению. Вот такая история. История, из которой несложно заключить - Лягушки добрались до какого-то безлесного плоскогорья или нагорья, за которым снова начинаются богатые земли, довольно плотно заселённые, и где в обиходе зерновое земледелие. По всему выходит - оттуда недалеко и до мест, откуда родом Фая и Тихая Заводь - моя тётка, Говорящая с Духами плодородия.
И, судя по тому, что путешествие вниз по реке длилось целую луну, - это сильно далеко. По прикидкам, если учесть скорость реки, её извилистость и остановки на ночь, то от пятисот до тысячи километров. Примерно десять градусов широты. Воистину - Лягушки-путешественники!
***
Расстались мы, когда выплыли в большую реку. Перебравшись на другой берег, неандертальцы переложили скарб на волокуши, и отправились своей дорогой. А мы двинулись к Противной Воде. Раз уж оказались поблизости от торжища, почему бы не заехать, не узнать новости? Тут осталось-то полдня на вёслах.
Стойбище у Противной Воды встретило меня мельтешением знакомых лиц и нашей северной речью. Нынче тут просто саммит какой-то. Мой батюшка Атакующий Горностай прибыл за солью со товарищи. Его старший брат, вождь нашего союза, Тёплый Ветер, обеспокоенный тем, что верховный шаман - Ваш покорный слуга - засиделся южнее гор, едет ко мне серьёзно поговорить. Одноногий Лягушонок, следуя опять же ко мне, остановился здесь со своим семейством, чтобы напарить соды в озере. И группа юношей, нуждающихся во взрослых именах, сделала остановку по пути опять же ко мне. Я ведь отсутствовал дома около года, а люди-то растут.
- Заинька, о прошлом годе, когда принимали мы Тупого Скребка, опасался ты, а с добром ли он к нам пришёл? В тот раз мы тебе не поверили, и оказались неправы. Нынче, когда съехались вожди с мужчинами сажать большой Кавайский огород, припомнили и о желании твоём завладеть долиной Соек. Мы ведь тоже тогда посчитали, что это нам не нужно.
Однако, в первом случае ты оказался прав. А по поводу второй твоей затеи пока ничего не ясно, но сам-то ты строишь большой дом, развёл огород, подружился с тутошними людьми, - Тёплый Ветер спокойно излагает предысторию в кругу наших соплеменников… или сосоюзников? Племена-то у нас разные и, соответственно, тотемы. Но речь одна, и одна на всех жизнь. Даже обжиговые печи, уловы и урожаи, и те… нет, не общие, но и никому они не чужие. Колхоз какой-то получился.
- Так расскажи нам, пожалуйста, что заставило тебя так поступить? - сформулировал вопрос наш вождь.
- Понимаешь, отец (брат отца здесь - тоже отец, а не дядя, как у нас), где бы кто бы ни зажил хорошо, обязательно что-нибудь гадкое происходит. Духи, чьи разговоры мне иногда удаётся услышать, уверены в этом, - мне довольно сложно объяснить причину своей уверенности, так что ссылку на сакральное делать необходимо. - Заранее сказать откуда исходит опасность, трудно. Но часто она предвещает о своём приближении и, если быть к ней готовой, если вовремя собраться с силами, тогда удобней противостоять несчастьям или плохим людям.
- Ты боишься, что вместо Деревянных Рыб придут другие убийцы, - подвёл вождь черту под моим многословием. - Что же, это возможно. Действительно, если кто-то из нашего союза поселится в долине Соек, он сможет раньше узнать о появлении здесь плохих людей, и предупредить.
Люблю я, всё-таки, нашего вождя. Всё-то он схватывает налету.
- В долину Соек сейчас идут Зелёные Лягушки, вернувшиеся с юга, где им не понравилось, - поспешил я внести ясность. - Но об опасностях, приближающихся по реке, здесь, у Противной Воды, тоже узнают заблаговременно. Если бы кто-то из наших постоянно тут проживал и внимательно слушал разговоры между людьми, что приезжают меняться, то все новости быстро доносились бы то ушей вождей союза. Дом в этом месте давал бы приют и тем, кто приезжает добывать соду, и тем, кто отправляется к реке, текущей с юга, где я раньше других увижу, а не спускается ли вниз по течению грозный враг?
Знаете, добрая репутация - великая вещь. Голос мой не был воплем страждущего в пустыне. Да и ситуация прямо сейчас сложилась благоприятная - нас тут целая куча. И выходы известняка поблизости имеются. Одним словом, поставили мы торговую факторию, сложив её как раз из известняка на известковый же раствор из этого известняка приготовленный.
Чем тесали камень? Да чего только не придумывали. Например - сверлили керамическими свёрлами ряд отверстий по линии будущего разлома, а потом вбивали туда деревянные клинья. Это, если от монолита отколупывали. Гранитными топорами тесали, песчаником ровняли. Податливый материал и много старательных рук - это просто здорово. Тем более, что форму дому придали всё ту же - перевёрнутую параболу поставили шестиметровой ширины внизу и девять метров вверх, а в длину строение растянули аж на двенадцать метров. Опять же лаги лиственничные вмуровали и оставили оконные проёмы, затянув их пока шкурами.
Я ведь понимаю, отчего Одноногий Лягушонок сюда потянулся - тут пески просто замечательные намыты в речные косы, и содовое озеро под рукой. А он здорово выделывает всякие стеклянные ерундовинки: зверушек, птичек, рыбок. Ну и для окон что-нибудь изобразит.
Хотите прицепиться к термину "фактория". На здоровье. Не стану спорить. Но и жилищем шпиона называть этот дом тоже нехорошо. Так что - пускай будет, как уж назвалось. Торговать тут будут всякой лабудой - браком керамического производства, стеклянными фигурками, что играючи вытягивает из стекла Одноногий Лягушонок, неудачно скроенными рубашками - главное, чтобы создавалась видимость активности. А что покупать? Нам ведь почти ничего не нужно, кроме соли. Да что угодно. Главное - покупать и продавать, продавать и покупать. Можно и непонятные диковинки брать, и откровенное фуфло, вроде ракушек или сушёного мха. Метеориты там или иную какую непонятку.
Фактором устроился здесь мой батюшка, Атакующий Горностай, а маменька с неандерталочкой скоро приедут.
Глава 5. Туда и обратно
Знаете, о хозяйстве, да о разных придумках можно рассказывать бесконечно. Вот, и на сей раз не удержусь. Сварил я из канифоли отличный клей, не растворимый в воде. Для этого пришлось долго рвать щавель, давить из него сок и, то, что выпарилось, добавлять в расплав. А потом придумывать, чем, получившуюся хрупкую субстанцию пластифицировать, чтобы при ударе место соединения не разлеталось в песок. Я разные толчёные камни прибавлял, а потом образчики пробовал на излом. Нашел подходящий минерал - он был мягкий и волокнистый, возможно, асбест. И немножко толчёной в пыль пемзы добавлял. С её прибавкой липучесть клея возрастала. Обычно я его использовал горячим, но и скипидару он поддавался, правда, если со скипидаром, то прочность выходила меньше, зато липучесть вообще зашкаливала.
Это позволило мне склеить отличное судёнышко, куда как более ходкое, чем берестяные челны. Сильно напоминающее лодки для академической гребли. Когда мы с Тычинкой усаживались за вёсла спиной вперёд, от нас даже собаки, бегущие по берегу, начинали отставать через часок-другой. Шучу. Собаки у нас выносливые, но смотреть на них во время подобного забега было жалко.
Так вот - с этой же лодки можно было опустить по бортам два шверта - это вроде киля такие штукенции, только утяжелённые снизу. Тогда получалось идти под маленьким парусом и даже лавировать. Главное же, своё корыто мы с жёнами вполне могли перетаскивать через волоки. Без груза, понятно, пустое, но именно на руках, не маясь ни с какими катками.
Каркас собрали из планок, выструганных из длиннющих жердей, а обшивку из лишённых шерсти кож, проклеенных в три слоя прямо по месту.
Сразу оговорюсь, чересчур высокой прочностью это сооружение не обладало, но таранить вражеские корабли на нём никто и не намеревался - мы, наконец-то собрались в дорогу.
Мне уже исполнилось четырнадцать лет, я сильно вырос, превратившись… ну, не то, чтобы совсем кабанчик, скорее наоборот - тощий и жилистый, однако силёнка в теле гуляет нешуточная. Нет, с матёрым мужиком мне пока не тягаться, но со временем и это придёт.
Если кто интересуется, как я теперь с жёнами обхожусь, спешу успокоить - всё наладилось в своё время и деется как положено супругам. Детишек же мы заводить не спешим, а торопимся в дорогу на юг, чтобы своими глазами посмотреть на нынешнюю цивилизацию. Как раз завершилось половодье, а оно тут короче, чем на севере за горами. Река вернулась в берега, течение пришло в норму и мы отплываем из Тупого Бычка ранним летним утром.
Что за Тупой Бычок? Это селение моё пемзовое теперь так называется. Шаман Тугой Пучок, когда учился грамоте, решил высечь своё имя на скале. Ох и потрудился же он - чуть не метровые буквы выдолбил. Но мы про это не знали и, только когда снизу пришел на челне Одноногий Лягушонок и спросил, отчего мы так назвали свой городок, тогда всё и выяснилось. И про надпись, и про ошибки, допущенные новоявленным грамотеем. Получилось-то, словно вывеска с названием посёлка.
***
До волока, о котором мы знали от лодочников, везущих зерно к Противной Воде, дошли быстро - буквально пару недель ходу и потребовалось-то. Ну да, менялись мы на вёслах каждый час. Места, через которые пролегал путь, ничего интересного нам не предлагали - леса, луговины, скалы и холмы. Останавливались редко, потому что луна по ночам освещала дорогу, а никаких опасностей мы не ждали. Так что приставали чтобы еды сготовить, собакам дать побегать, и дальше плыли. Признаться, река оказалась не слишком извилистой, она плавно катила свои воды между холмов мало отклоняясь от прямой. Так, виляла изредка. Ширина её колебалась в пределах от одной до двух сотен метров, течение изредка слегка ускорялось, но ни островов, ни плёсов не попадалось.
Впрочем, вскоре за пределами поймы началась степь, и мы вышли наверх, вскарабкавшись по высокому крутому откосу. Полюбовались на широкий простор, на пасущуюся в отдалении лошадку, собрали травинок-былинок, да и поехали своей дорогой. Тут явно хорошее место для какого-нибудь конного народа, а для лесных охотников интересного немного. Начиная от этого места река принялась петлять, появились и острова, и сухие русла угадывались то тут, то там, но продолжалось это для нас недолго.
Место волока опознали в два счёта и по кострищам, и по шуму переката впереди - всё, как нам обсказывали. Выбрались на сушу, и началась работа: туда с грузом, обратно - налегке. Собаки тоже пустыми не ходили, уж вицы-то для волокуш вырезать - минутное дело. Так что работали все. Лодка наша на поверку оказалась недостаточно лёгкой, мы с ней четыре передышки делали, пока доволокли. А уж как всё перенесли - сразу банно-постирушечный день себе устроили и маленькую оргию, пока никто не подглядывает. Мы, как из дому вышли, людей не встречали ни разу, только кострища на берегу видели, оставленные лодочниками, везущими зерно в наши края.
Что мне сразу не понравилось, так это то, что ни рыбы в реке, ни дичи в окрестностях в окрестностях волока не нашлось - на редкость неладное место. И речка каменистая - по ней действительно на долблёном челне было бы спокойней плыть, чем на нашей лодке с тонкой обшивкой. Так что взяли мы в руки однолопастные вёсла и приступили к сплаву, хорошенько глядя вперёд, чтоб не налететь ненароком на что-нибудь острое или колючее. Тропу вдоль берега, по которой тут ходят лодочники, ведущие свои судёнышки на бечеве, я решил пока просто принять к сведению.
Камень, на который мы, в конце концов, налетели, прятался в буруне, и днище пропорол, словно ножик. Так что, если бы не напиханные повсюду надутые воздухом кожаные мешки, остались бы мы и без лодки, и без вещей. А так - только вымокли и замёрзли, пока добрались до места, пригодного к выходу на берег. Ещё два дня чинились. Обошлось накладкой на поломанном стрингере и заплатой на обшивке. Фая, пока мы с Тычинкой ковырялись, сходила вниз по течению и осмотрела русло. Сказала - больше таких безобразий впереди нет.
А на следующий день прямо на берегу встретилась нам стояка древних людей.
***
Я понимаю, если не хочешь принимать гостей, отгони криком или жестами. Но пырять незнакомца копьём в живот, это просто верх неприличия. А ведь именно так меня встретили в селении. Здоровенный детина, вышедший навстречу, не сделал ни одного угрожающего жеста, а сразу приступил к поражению. Я еле успел отскочить в сторону и заехать мужику в ухо кулаком - он разил акцентировано, вкладывая в удар вес корпуса, почему и пролетал вслед за не встретившим препятствия оружием. Тычинка добавила ему кулаком по затылку, а Фая бросилась к лодке. Идея прийти безоружными не сработала, поэтому кистень мне, и рычаг крапивной мялки моей любимой неандерталочке были доставлены незамедлительно.
Остальные же местные жители принялись кричать ругательно. Или скандально. И, наконец, замахали руками, призывая убираться отсюда подальше. Это, по крайней мере, вежливей, чем пытаться убить.
- Поняла, о чём они кричали? - спросил я Фаю, когда мы достаточно отплыли. - Ты ведь когда-то проходила через эти места. Как-то ведь с людьми разговаривала.
- Злыми духами нас назвали, велели уходить.
Интересно, с чего бы это? Я оглядел себя и своих спутниц. Ни клыков у нас нет, ни рогов. Шерстью не обросли, наоборот, у всех аккуратные короткие стрижки, волосы шелковятся, отмытые дегтярным мылом. Я чисто выбрит (лезет уже пушок, но кремневой бритвой снимается хорошо). Шаровары на нас чуток мятые, зато рубахи, как с иголочки. Просторные такие косоворотки с рукавами и вышивкой. На мне - кепочка с козырьком из соломки сплетенная, на девчатах - изящные шляпки-канотье с цветной ленточкой вокруг короткой тульи.
Удобная одежда для лета - в наших краях многие так ходят. По крайней мере на землях Союза этим никого не удивишь. Или тут так привыкли к одежде из шкур, что тех, кто одевается удобно, уже и за людей не считают?
***
В следующее селение я входил переодевшись в демисезонное. Сверху - меховая курточка до колен, а внизу по банному, то есть голые ноги торчат из мокасин. Ну и на кепку бубенчиков фарфоровых нацеплял. Шаман я или не шаман? Тычинка с Фаей аналогично оделись и головы свои ушастые прикрыли капюшонами, закрепив их, чтобы не спадали, ремешком через лоб.
- Кто вы такие и зачем пришли, - перевела мне Фая вопрос старика, вышедшего навстречу.
- Мы идём на юг, чтобы выменять себе зерна на зиму, - "продиктовал" я заранее приготовленный ответ.
- А что вам надо от нас?
Надо же, как нелюбезно! И ответить-то нечего.
- Мы первый раз попали в эти места. Хотели бы узнать, правильно ли плывём, - переводит мою импровизацию Фая. А я протягиваю дар. Листочек, сделанный Лягушонком из бракованного, загрязнённого чем-то зелёным стекла. В нем проверчено отверстие, куда продёрнут шнурок.
Осматривали эту безделушку большой толпой - она ведь блестящая. Ну просто как папуасы. Нас же позвали в дом и принялись потчевать варёными корешками и печёным на углях мясом. То есть, ледок недоверия сломался. Само селение не так-то много рассказало нам о своих обитателях. Никаких капитальных построек - шкуры, натянутые на ремнях, привязанных к древесным стволам или сучьям, образуют тенты. То есть разбитый в летнем варианте лагерь кочевых охотников-собирателей. Одежда тоже - сплошные меха… шкуры, конечно, покрытые шерстью. Основных покроев два. Юбка, обмотанная вокруг талии и стянутая ремнём. Или накидка через плечо, тоже стянутая на поясе. Неопрятно - куча костей под ногами, хотя фекалиями не пахнет. Дымят костры, отгоняющие гнус, голые ребятишки ползают прямо по земле. Люди, тем не менее, выглядят сытыми и довольными. Инструменты кремневые, горшки кривые, слепленные по ленточной технологии.
Одним словом, век здесь значительно более каменный, чем там, куда я в своё время угодил. По всему выходит, попали мы к людям с более примитивной культурой, чем та, к которой привыкли. Видимо, места тут щедрее и приветливей, отчего добывание пропитания не заставляет напрягаться так сильно, как в более суровых наших краях. Вот и не напрягаются люди.
Следующую остановку мы сделали поодаль от селений и хорошенько побродили по лесу. Он тут куда богаче, чем у нас. Встречаются гари - следы лесных пожаров, буреломы, болотца, обильные ягодники и заросли орешника. Куча незнакомых пород, но блестящих кожистых листьев, характерных для южных растений, не встретилось. Лес смешанный, а чего больше - лиственных или хвойных - уверенно сказать не могу. Всего много. Ну да не ботаник я. Растения классифицирую по съедобности и по полезности в хозяйстве.
Дальше мы летели стрелой не особо обращая внимание на редкие явно временные селения, видные с воды. Отмечу, пожалуй, что долблёных челнов на берегах не примечал ни разу. Пару раз видели плоты. Один покачивался, привязанный к дереву, а со второго рыбачили острогой. Близко подходить не стали - чего мы там не видели!