Эльфы берут чужаков в плен, уводят внутрь - и ворота за ними закрываются:
Со скрипом и скрежетом на крепких петлях
Врата тяжкие натужно стронулись,
Точно гром грянул - затворились с лязгом.
В переходах нехоженых глухое эхо
Отозвалось зловеще под сводом незримым.
Луч поблек. Повлекли их далее
Коридорами долгими сквозь пределы тьмы;
Направляли воины их неверную поступь,
Вот слабый блик пламенных факелов
Блеснул пред ними; невнятный гул"
Голоса бессчетные сонмов несметных"
Вдали послышался. Взнеслись ввысь своды.
За поворотом резким разом предстал им
Тайный чертог, застывший в безмолвии:
Сотни сошлись здесь в сумерках неохватных
Под куполом каменным, канувшим в тень,
Дожидаясь немо.
Однако в тексте "Детей Хурина", приведенном в данной книге (†), нам сообщается лишь нижеследующее:
И поднялись они, и, покинув Эйтель Иврин, направились на юг вдоль берегов Нарога; там захватили их эльфы-дозорные и привели как пленников в потаенную крепость.
Так Турин пришел в Нарготронд.
Отчего же так вышло? Ниже я попытаюсь ответить на этот вопрос.
Все то, что написано о Турине аллитерационным стихом, практически наверняка создано в Лидсе; отец забросил работу над поэмой в конце 1924 года или в начале 1925-го, почему - неизвестно. На что он затем переключился, загадки не представляет: летом 1925 года он взялся за новую поэму под названием "Лэ о Лейтиан", "Избавление от оков", для которой выбрал совершенно иной стихотворный размер: восьмисложные парнорифмованные двустишия. Таким образом, отец принялся за второе из преданий, которое много лет спустя, в 1951 году, охарактеризовал как полно разработанное, самодостаточное - и, однако ж, связанное "с историей в целом": сюжетом для "Лэ о Лейтиан" послужила легенда о Берене и Лутиэн. Над второй длинной поэмой отец работал на протяжении шести лет и в свой черед забросил ее в сентябре 1931 года, написав более 4000 строк. Подобно своему предшественнику, аллитерационному "Лэ о детях Хурина", эта поэма знаменует собою существенный шаг вперед в эволюции легенды в сравнении с исходной историей Берена и Лутиэн в "Книге утраченных сказаний".
В ходе работы над "Лэ о Лейтиан" в 1926 году отец написал "Очерк мифологии", предназначенный для Р. У. Рейнолдса, своего бывшего учителя из бирмингемской школы короля Эдуарда, "как объяснение предыстории "аллитерационной версии" "Турина и Дракона"". Эта небольшая рукопись (около двадцати печатных страниц), по утверждению самого автора, задумывалась как краткий конспект; повествование ведется в настоящем времени, сжато и емко; и однако ж именно этот текст послужил отправной точкой для последующих вариантов "Сильмариллиона" (хотя самого названия еще не возникло). Но в то время как в "Очерке" изложена вся мифологическая концепция, сказанию о Турине со всей очевидностью отведено почетное место. Действительно, рукопись даже озаглавлена как "Очерк мифологии, имеющий непосредственное отношение к "Детям Хурина"", - что неудивительно, памятуя о том, чего ради текст написан.
В 1930 году создается произведение гораздо более пространное, "Квента Нолдоринва" (то есть "История нолдор": ведь история эльфов-нолдор - центральная тема "Сильмариллиона"). "Квента" восходит непосредственно к "Очерку"; даже при том, что текст обогащается новыми подробностями и обретает законченность, отец тем не менее воспринимал "Квенту" как своего рода резюме, краткое изложение гораздо более обширных художественных замыслов - что в любом случае явствует из подзаголовка: "краткая история [нолдор], почерпнутая из "Книги утраченных сказаний"".
Не следует забывать, что на тот момент "Квента" отображала в себе (пусть отчасти и схематично) "вымышленный мир" моего отца в полном объеме. Не историю Первой Эпохи, как впоследствии; ведь ни о Второй Эпохе, ни о Третьей речь пока не шла; не было еще ни Нуменора, ни хоббитов, ни тем более Кольца. История завершалась Великой Битвой, в которой другие Боги (Валар) наконец-то побеждали Моргота: его "выбросили через Дверь Вневременной Ночи, за пределы Стен Мира, в Пустоту". В конце "Квенты" отец приписал: "На том завершаются сказания о предначальных днях северных земель западного мира".
Таким образом, может показаться странным, что "Квента" 1930 года является тем не менее единственным (после "Очерка") завершенным текстом "Сильмариллиона"; однако, как оно случалось нередко, на эволюции его произведения сказывалось давление извне. Позже, в 1930-х годах, за "Квентой" последовала новая версия - красиво переписанная и, наконец, озаглавленная как "Квента Сильмариллион, История Сильмарилли". Она была или должна была стать - куда длиннее предшествующей "Квента Нолдоринва", но по-прежнему воспринималась как по сути конспект мифов и легенд (которые сами по себе, будучи пересказаны полностью, оказываются совершенно иными по своей природе и масштабу). Концепция произведения вновь определена в заглавии: "Квента Сильмариллион… Эта история в сжатом виде почерпнута из многих древних преданий; ибо все, что в ней содержится, встарь, да и по сей день, эльдар Запада пересказывают куда подробнее в иных повестях и песнях".
Вполне вероятно, что отцовский замысел "Сильмариллиона" возник благодаря тому, что так называемая "Квента" - фаза работы в 1930-х годах началась со сжатого конспекта, составленного с определенной целью; затем, на протяжении последующих этапов, "Квента" увеличивалась в объеме и прорабатывалась в деталях, пока не утратила конспективности, но тем не менее сохранила от исходной формы характерную "единообразность" стиля. В ином месте я писал, что "сжатость и конспективность "Сильмариллиона", наводящего на мысль о многих веках поэзии и "тайного знания" рождает сильнейшее ощущение "нерассказанных преданий" даже в процессе рассказывания; "удаленность" никуда не исчезает. Повествование развивается неспешно, нет гнетущего страха в преддверии стремительно надвигающегося, неведомого события. Сильмарилей мы в сущности не видим - так, как видим Кольцо".
Однако в этой форме "Квента Сильмариллион" внезапно оборвалась в 1937 году - как оказалось, решительно и навсегда. 21 сентября того года "Джордж Аллен энд Анвин" выпустили книгу "Хоббит", а вскоре, по просьбе издательства, отец послал им несколько своих рукописей; в Лондон они прибыли 15 ноября 1937 года. В их числе была и неоконченная "Квента Сильмариллион" - текст обрывался на середине фразы внизу страницы. Даже не имея на руках рукописи, отец тем не менее продолжил набрасывать дальнейшее развитие событий и довел повествование до бегства Турина из Дориата и его ухода в разбойники:
…пройдя через границы королевства, собрал он вокруг себя отряд бездомных, отчаявшихся бродяг: немало таких скрывалось в глуши в те черные дни и нападало на любого встречного, будь то эльф, человек или орк.
Таков ранний вариант отрывка, приведенного в тексте настоящей книги на с. 100, в начале главы "Турин среди изгоев".
Отец дошел до этих слов к тому моменту, как "Квента Сильмариллион" и прочие рукописи вернулись к нему, и три дня спустя, 19 декабря 1937 года, сообщил в "Аллен энд Анвин": "Я написал первую главу новой истории про хоббитов - "Долгожданные гости""*.
Именно тогда непрерывная, развивающаяся традиция "Сильмариллиона" в виде конспективного "Квента"-варианта оборвалась - в самый разгар событий, на эпизоде ухода Турина из Дориата. На протяжении последующих лет продолжение истории существовало в виде простой, сжатой, неразработанной "Квенты" 1930 года - так сказать, "замороженной", в то время как с написанием "Властелина Колец" возникали грандиозные построения Второй и Третьей Эпох. Но дальнейшее развитие событий имело кардинально-важное значение в контексте древних легенд. Ведь в заключительных преданиях (заимствованных из исходной "Книги утраченных сказаний") рассказывалась горестная история Хурина, отца Турина, после того, как Моргот освободил его, а также и повесть гибели эльфийских королевств Нарготронда, Дориата и Гондолина, о которых Гимли пел в копях Мории спустя много тысяч лет:
Был светел мир в оправе скал
В былые дни - еще не пал
Ни Нарготронд, ни Гондолин;
За волны Западных пучин
Ушли владыки их с тех пор…
Именно такое грандиозное завершение автор провидел для общего целого: обреченность эльфов-нолдор в их долгой борьбе против мощи Моргота и роль Хурина с Турином в этой истории; и в финале - сказание об Эарендиле, которому удалось спастись при гибели Гондолина в огне.
Когда много лет спустя в начале 1950-х годов был закончен "Властелин Колец", отец смело и решительно взялся за "предания Древних Дней", что ныне стали "Первой Эпохой"; и за последующие несколько лет извлек на свет немало старых рукописей. Именно тогда, вернувшись к "Сильмариллиону", он испещрил аккуратный текст под названием "Квента Сильмариллион" исправлениями и дополнениям; процесс редактуры прервался в 1951 году, прежде, чем автор дошел до истории Турина, в то время как "Квента Сильмариллион" была заброшена в 1937 году, с возникновением "новой истории про хоббитов".
Отец приступил к переработке "Лэ о Лейтиан" (стихотворной поэмы, повествующей о Берене и Лутиэн; работа над ней была прервана в 1931 году) и вскоре произведение изменилось до неузнаваемости и заметно усовершенствовалось; однако порыв иссяк и в конце концов поэма была заброшена. Отец взялся за новый труд, задумав длинную повесть о Берене и Лутиэн в прозе, основанную на переработанном "Лэ"; но и она осталась неоконченной. Таким образом, желание отца, засвидетельствованное в последовательных попытках пересказать первое из "великих преданий" в желанном масштабе, так и не осуществилось.
В то же самое время отец вновь обратился к "великому преданию" о Падении Гондолина, что до поры существовало лишь в составе "Утраченных сказаний", написанных около тридцати пяти лет назад, и в виде небольшого фрагмента на нескольких страницах в тексте "Квента Нолдоринва" 1930 года. Автору в расцвете творческих сил предстояло представить связно, во всех ее аспектах, примечательную повесть, с чтением которой он некогда выступил в Эссеистском клубе Эксетер-Колледжа в 1920 году и которую на протяжении всей жизни воспринимал как ключевой элемент Древних Дней. Повесть эта особым образом связана с историей Турина: Хурин, отец Турина, и Хуор, отец Туора, приходятся друг другу братьями. Хурин и Хуор в отрочестве побывали в эльфийском городе Гондолине, сокрытом в кольце высоких гор, как рассказывается в "Детях Хурина" (†); впоследствии в Битве Бессчетных Слез они вновь встречаются с Тургоном, королем Гондолина, и Тургон говорит им (†): "Недолго теперь оставаться Гондолину сокрытым от чужих глаз, а, как только обнаружат город, суждено ему пасть". На что Хуор отвечает: "Однако ж, если выстоит город еще немного, тогда из дома твоего явится надежда эльфов и людей. Вот что я скажу тебе, владыка, в смертный мой час: хотя расстаемся мы сейчас навсегда, и не увижу я вновь твоих белокаменных стен, от тебя и меня родится и взойдет над миром новая звезда".
Пророчество исполнилось, когда Туор, двоюродный брат Турина, явился в Гондолин и женился на Идрили, дочери Тургона, ибо их сын Эарендиль, спасшийся из Гондолина, стал "новой звездой" и "надеждой эльфов и людей". Впоследствии в прозаическом повествовании "Падение Гондолина", начатом, по всей видимости, в 1951 году, отец рассказал о странствии Туора и его провожатого, эльфа Воронвэ. В пути, оказавшись в безлюдной глуши, они услышали в лесу чей-то крик:
Вскоре меж деревьев появился высокий человек в доспехе и черных одеждах, с длинным обнаженным мечом в руке; и меч тот показался им большим дивом, ибо он тоже был черным - лишь края клинка сияли холодным блеском.
Это был Турин, спешащий прочь от разграбленного Нарготронда (†); однако Туор и Воронвэ не заговорили с ним и не остановили его; "они не знали, что Нарготронд пал, и что человек этот - Турин, сын Хурина, Черный Меч. Так, всего один раз, и то лишь на миг, сошлись пути двух родичей, Турина и Туора".
В новом сказании о Гондолине отец привел Туора на вершину Окружных гор, откуда взору его открылись равнина и Сокрытый город; как ни печально, здесь автор прервался и продолжать повествование не стал. Вот так и в "Сказании о Гондолине" отец не осуществил своего замысла; мы не увидели ни Нарготронда, ни Гондолина сквозь призму позднего авторского восприятия.
Я уже писал, что "закончив с великим "вторжением" и распрощавшись с "Властелином Колец" отец, по всей видимости, вернулся к Древним Дням, рассчитывая возродить куда более грандиозный размах, с которого он начинал давным-давно, в "Книге утраченных сказаний". Он по-прежнему задавался целью завершить "Сильмариллион", однако "великие предания", развившиеся на основе исходных вариантов, - откуда предстояло заимствовать последние главы, - так и не были закончены". Все это справедливо и по отношению к "великому преданию" о "Детях Хурина"; однако в данном случае отец продвинулся гораздо дальше, хотя так и не сумел привести значительную часть поздней, существенно расширенной версии в готовый и законченный вид.
Вернувшись к "Лэ о Лейтиан" и к "Падению Гондолина", отец одновременно вновь взялся за работу над "Детьми Хурина", но обратился уже не к детству Турина, а к фрагментам более поздним - к кульминации его трагической истории после падения Нарготронда. В настоящей книге этот текст представлен начиная с главы "Возвращение Турина в Дорломин" (†) и до его смерти. Отчего отец на сей раз отказался от обычной своей практики начинать все заново с самого начала, я объяснить не могу. Однако в данном случае он оставил среди прочих бумаг также и великое множество поздних (без указания даты) текстов на тему истории Турина - от его рождения и до разграбления Нарготронда, причем старые варианты были существенно расширены и обогатились подробностями, до сих пор неизвестными.
Несомненно, произведение это по большей части, если не целиком, создавалось в период непосредственно после публикации "Властелина Колец". В те годы автор воспринимал "Детей Хурина" как основополагающее предание конца Древних Дней и на протяжении долгого времени посвящал ему все свои помыслы. Однако теперь, когда история заметно усложнилась в том, что касается и событий, и персонажей, свести ее к жесткой повествовательной структуре оказалось непросто; действительно, один из пространных фрагментов существует в виде мешанины разрозненных черновиков и набросков сюжета.
И тем не менее по завершении "Властелина Колец" предание "Дети Хурина" в последнем его варианте - это основное и важнейшее художественное произведение о Средиземье. Жизнь и смерть Турина изображены ярко, живо и убедительно - среди народов Средиземья равных этой истории вряд ли сыщется. По этой самой причине я попытался, на основе долгого изучения рукописей, в рамках настоящей книги создать текст, представляющий собою непрерывное повествование от начала и до конца, - полностью исключив чужеродные для авторского замысла элементы.
(2) Обоснование текста
В "Неоконченных преданиях", опубликованных более четверти века назад, я частично привел текст расширенного варианта этой повести, известного под названием "Нарн", от эльфийского "Нарн и Хин Хурин", "Повесть о детях Хурина". Но то был лишь один из фрагментов внушительного сборника, вобравшего в себя материал самый разнородный; кроме того, текст был далеко не полон, в соответствии с общим замыслом и назначением книги. Я опустил целый ряд существенных эпизодов (один из них - весьма длинный) там, где текст "Нарн" достаточно близко соответствовал гораздо более сжатому варианту "Сильмариллиона", или там, где я решил, что самостоятельный "развернутый" вариант привести невозможно.
Таким образом, форма "Нарн" в данной книге во многом отличается от варианта "Неоконченных преданий": отчасти благодаря тому, что после публикации вышеупомянутой книги я гораздо тщательнее изучил внушительную коллекцию рукописей. В результате я пришел к иным выводам по поводу взаимосвязанности и последовательности некоторых текстов, главным образом в отношении чрезвычайно запутанной эволюции легенды в эпизоде "Турин среди изгоев". Ниже приводится описание и объяснение компоновки нового текста "Детей Хурина".
Важная составляющая процесса - это особый статус опубликованного "Сильмариллиона": в первой части Приложения я уже упоминал о том, что, взявшись за "Властелина Колец" в 1937 году, мой отец прервал работу над текстом "Квента Сильмариллион" в том месте, до которого успел дойти (бежав из Дориата, Турин становится изгоем). Составляя связный текст для опубликованной книги, я широко пользовался "Анналами Белерианда" (изначально - "Повесть Лет"), которые в последующих версиях расширялись, обрастали новыми подробностями и превращались в летописное повествование, параллельное последовательности рукописей "Сильмариллиона". Доходило это повествование до освобождения Хурина Морготом после гибели Турина и Ниэнор.
Так, первый эпизод, опущенный мной в варианте "Нарн и Хин Хурин" в "Неоконченных преданиях" (с. 58 и примечание 1), - рассказ о пребывании юных Хурина и Хуора в Гондолине. Я исключил его просто-напросто потому, что эта история пересказывается в "Сильмариллионе" (с. 158–159). На самом деле отец записал ее в двух вариантах, один из которых со всей определенностью предназначался в начало "Нарн", но очень близко совпадал с фрагментом "Анналов Белерианда" и от начала до конца от него практически не отличается. В "Сильмариллионе" я использовал оба текста, здесь следовал версии "Нарн".