- При необходимости можно сражаться и сковородкой. Но настоящий мастер знает, что правильно подобранное оружие уже половина победы. Над моим может и не пели эльфийские чародеи, но во всем остальном он не уступит.
- Тогда зачем он тебе? - резонно возразила обиженная девушка, когда Райнарт начал прикреплять Разящий к поясу.
- Видишь ли, нам будет противостоять не только воин, - как раз таки бойцом Черный владыка может быть не очень сильным, - сколько маг. А этот меч, - он опустил ладонь на волнообразную элегантную крестовину, - способен рассечь не только плоть, но и чары. И лучше иметь его под рукой в нужный момент.
Гейне умолкла и вскоре все-таки заснула, начиная привыкать к неудобствам походной жизни. Разбудил ее звук, настолько неожиданный в здешних местах, что сначала она подумала, что это все еще сон.
Музыка.
Нежные печальные трели доносились откуда-то из леса. Повернувшись, Гейне обнаружила, что дежуривший эльф исчез. Она приподнялась, но тут заметила, что Райнарт тоже не спит, и прижав палец к губам, показывает ей лежать тихо. Гейне послушно опустилась обратно, прислушиваясь к рвущей душу мелодии. Свирель плакала, заставляя больно дрожать в груди тонкую струнку. Музыка была прекрасна, - но какая же в ней была тоска! Постепенно звуки начали удаляться, пока не стихли совсем.
Эледвер призрачной тенью опустился у костра и Райнарт поднялся ему навстречу.
- Сильван?
- Их сердце истекает слезами. У них небольшой выбор: умереть или уйти отсюда.
Что одно и тоже, - закончил эльф.
- Почему? - только и спросил помрачневший Райнарт.
- Тень. Это все, что я смог понять.
Флешбэк Мастер Фабиан осторожно спустился в мастерскую. Ему не спалось, и он услышал какой-то шум. Он долго возился со светильником, а когда зажег и осмотрелся, подняв повыше, то едва не выпустил его из рук…
В его мастерской сидел не кто иной, как Ворон, и даже ленточка, стягивающая густые волосы была черной, а на столе перед ним лежал памятный эсток.
Впечатления от сомнительного приключения месячной давности еще не стерлись из его памяти, и вряд ли они когда-нибудь померкнут. До сих пор не верилось, что ему удалось избежать не только гибели, но и вообще ущерба, однако напоминанием о происшествии служил богатый кошель, - деньги, находившиеся в нем, мастер пожертвовал комитету вдов и сирот, а вот саму вещь почему-то оставил себе.
Мастер Фабиан почувствовал, как слабеют его ноги, и сел. Он не был уверен, что это ему не снится.
Некоторое время они сидели напротив друг друга. Ворон улыбался уголком губ, уложив острый подбородок на сплетенные пальцы без единого кольца. Похоже, первым нарушать молчание он не собирался.
- Что вас привело ко мне? - мастер Фабиан совладал с собой.
- Дело, - сообщил гость, по своему обыкновению почти не разжимая губ.
- Я всего лишь делаю музыкальные инструменты - чем я могу быть полезен вам?
- Я хочу, что бы вы стали моим учителем.
Вот так, - ни больше, ни меньше! Мастер Фабиан снял очки, протер их, надел снова и только тогда к нему вернулся дар речи.
- Боюсь, что это не возможно, - почти твердо сказал он.
- Почему?
- Потому что это невозможно!
- Вы брали учеников, но сейчас у вас никого нет, - начал перечислять незваный гость, - Заказов много, но нельзя сказать, что нет ни одной свободной минуты…
- Вы следили за мной, - возмущенный мастер Фабиан даже подскочил на месте.
- Наблюдал.
- Я не могу принять вас, - решительно сказал мастер, - Во-первых, я решил больше не брать учеников. Во-вторых, для этого необходим талант… или хотя бы способности… в-третьих, вы - не годитесь в ученики!
- Откуда вы знаете? - вопросил Ворон, и метр Фабиан осекся, - Я не собираюсь подвергать сомнению ваш авторитет. Если вы согласитесь, естественно я буду исполнять ваши распоряжения, а не вы мои. Почему вы считаете, что я откажу вам в уважении, которого заслуживает наставник и такой мастер?
Мастер Фабиан молчал. Ему было чрезвычайно трудно представить этого человека подчиняющимся кому-либо, а тем более ему самому. Он попробовал по-другому.
- Сколько вам лет, молодой человек?
- Двадцать.
Мастер Фабиан не сумел скрыть потрясения.
- Вы выглядите старше… Но это не имеет значения! В вашем возрасте уже поздно учиться ремеслу.
- Я полагаю, хорошему никогда не поздно учиться.
- И вы будете жить в моем доме! - вырвалось у мастера против воли.
Впервые в черных глазах что-то дрогнуло.
- Я на этом не настаиваю.
Сказано это было таким тоном, что мастер Фабиан ощутил холод смерти вдоль спины.
- Давайте договоримся так. Определим срок. Скажем, полгода. Если на Самайн вы скажете мне, что дело безнадежно, - я не стану с вами спорить. Я уйду, возместив вам хлопоты.
Предложение было самым разумным из того, что он услышал.
- У меня будет одно условие.
Ворон ждал. Только одно? - читалось в его жуткой улыбке.
- Я не желаю брать ваши деньги, - твердо закончил мастер Фабиан.
Похоже, Ворон ожидал чего-то другого, но и это его не удивило.
- Как вам будет угодно.
Гость поднялся, давая понять, что договор заключен и разговор окончен.
- Доброй ночи.
- Простите, - растерянный мастер снова начал теребить свои очки, - у меня… еще один вопрос к вам…
Черная фигура замерла.
- Как мне называть вас? Ворон… это не имя… согласитесь…
- Меня зовут Дамон, - сообщил не оборачиваясь гость после небольшой паузы и удалился.
Мастер Фабиан не нашел сил встать. Ему казалось, что это все сон, и он вот-вот проснется. Ведь невозможно представить, что в его мастерской только что был вольный барон Ворон. И что он, Фабиан, принял его в ученики. Он вообще не мог представить этого молодого бандита с замашками аристократа в мастерской с инструментом в руках…
* * *
Как ни странно, пешим ходом маленький отряд продвигался не намного медленнее, а кое-где и быстрее: эльф вел их лесными тропами между двух основных трактов, и порой приходилось затрачивать немало усилий, что бы провести по какому-нибудь особо затруднительному месту последнюю оставшуюся лошадь или и вовсе делать порядочный круг.
Но трудности были не только в этом. Хвоистый лес выглядел вполне обычным только для того, кто в лесу никогда не был. Даже Гейне чувствовала что-то неладное, а что уж говорить о Райнарте и тем более эльфе. Какое-то странное гнетущее чувство, чем-то похожее на впечатление от оставленной деревни, давило на затылок, заставляло приглушать голоса. Одинокая птица попробовала было исполнить привычную партию, но, смущенная, не закончила и первой трели, словно испугавшись своей наглости. Стояла полная тишина, нарушаемая лишь шелестом листвы под ветром, однако тишина эта была вызвана не вторжением человека. Судя по следам, зверья здесь почти не осталось и дальше все обещало стать только хуже. Не сговариваясь и не обсуждая, они стали предельно экономить провизию, а воду даже из самых полноводных и бурных ручьев брали лишь после того, как Эледвер или Райнарт ее проверяли.
Несколько раз эльфийский перстень снова начинал светиться, и что бы не ввязываться в лишнюю драку, герои заблаговременно обходили возможного противника.
Один раз орки прошли совсем близко, - так, что и не обладая по-эльфьи острым взором можно было рассмотреть все детали. Гейне впервые поняла, о чем говорил Райнарт, потому что впервые собственными глазами увидела кочевье, хотя собственно кочевьем это было назвать трудно: орки тоже шли налегке, взяв только то, что могли. Под охраной вооруженных до зубов мужчин шли их женщины - мелкие, юркие, их почти невозможно было толком рассмотреть из-за поклажи, которой каждой пришлось нести.
Опираясь на рогатый, увешанный хвостами, клыками, лентами и бубенцами посох, шел шаман. На мгновение остановившись он повел головой, втягивая воздух широким носом. Райнарт плавно перетек за выступающие корни, свободной рукой просто вмяв отнюдь не протестующую принцессу в мох, покрывавший выступающий из недр, заросший густой порослью огромный валун, на котором они лежали, и останавливая эльфа, уже складывающего пальцы в отводящем знаке.
Магия, которая наоборот могла еще больше взбудоражить шамана, и в самом деле не понадобилась: орки благополучно прошли дальше. Подождав пока совсем стихнут шаги заднего охранения степных жителей, и дав время им отойти на достаточное расстояние, Райнарт поднялся первым.
- Видел? - мрачно обратился он к Фориану.
Тот, похоже, опять понял его без пояснений, а вот Гейне начинало порядком надоедать, что она в этих разговорах выглядит этакой простушкой.
- Мы все не слепые! - съязвила она.
- Среди них почти нет детей, - Райнарт не поддержал тон, - И то, это подростки, которые скоро займут место в клане.
- Они плодятся, как грызуны, - продолжил Эледвер, опережая очередной вопрос, - Если у этого клана нет детей, это значит, что они идут издалека и здесь только те, кто смог выдержать поход…
- Или только те, кто родились, - закончил Райнарт, - и то и другое не сулит ничего хорошего.
Очевидно, что единого лидера у них нет, так что это не нашествие, а просто бегство, когда отдельные кланы снимаются с места и идут на исконно враждебные им земли либо через них - в негостеприимные и непривычные для них фьорды. Но орки не побегут из своих степей неизвестно куда, в непролазный лес, только потому, что стало мало дичи, а территории они делили друг с другом и кочевниками-людьми постоянно. Орки всегда преданно служили очередному воплощению своего создателя, будучи нерушимой опорой Черного трона. Невозможно представить, что могло заставить их покинуть привычные места поселения, пуститься в опаснейший путь малыми группами на свой страх и риск, пожертвовав молодежью. И тем более не хотелось думать, что могло случиться, если они перестали рождать себе подобных, ведь несмотря на резкость слов, Эледвер был прав: орки живучи, приспосабливаются ко всему и необычайно плодовиты.
Отряд упорно продвигался вперед, хотя добавилась еще одна трудность - погода словно сошла с ума: дикая жара сменялась едва ли не морозной ночью, штормовой ветер пригонял с собой чудовищный ливень, а у горизонта стояло солнце. Природа ни дня не пребывала в покое, но после переправы у водопада, они словно пересекли невидимую черту. Покой омертвевшего леса обрушился внезапно и обернулся не передышкой а новым испытанием. Деревья еще стояли, трава еще зеленела, однако это было состояние покойника, которого еще не коснулось тление, но к жизни вернуть уже невозможно. Эльф выглядел так, как будто его мучила сильнейшая головная боль.
- На всей нашей границе так же, - произнес он тихо, и в его обычно безмятежных глазах на миг промелькнуло нечто живое и искреннее: скорбь.
Дальше стало попадаться нечто еще хуже: то, что все же смогло выжить, приобрело уж совсем невообразимый вид. Обглоданные остовы деревьев покрывал бледно голубой ковер лишайника с вкраплением пушистых ядовито-желтых пятен. Буйным цветом, выше человеческого роста разрослись хвощи, среди которых кружили хороводы "ведьминых кругов", и даже самая мерзкая поганка, по сравнению с этими грибницами казалась милым желанным дополнением к яичнице. Редкие осколки былого леса, исчахшие, согбенные, лишенные всех соков и красок сиротливыми островками мелькали среди зарослей, затянутых густыми коконами паутин, расставленных их расплодившимися и разжиревшими хозяевами на всякого рода гнус. Пару раз проскальзывали какие-то непонятные твари, которых рассмотреть не удавалось, да и не очень-то хотелось!
Теперь место для ночлега приходилось вначале тщательно выжигать, а только потом Эледвер ставил охранную черту, и то Гейне постоянно дергалась, опасаясь, что какому-нибудь особо шустрому клещу удалось до нее добраться. Их единственная лошадь долго и мучительно издыхала, вероятно отведав чего-нибудь. Гейне тихо плакала, смотря в огромные укоряющие глаза, и гладила тонкую изящную шею, пока Райнарт не покончил с затянувшейся агонией…
Дело дошло до того, что все трое, уже с нетерпением ждали Пустоши, стремились к ней, как к чему-то надежному, привычному и хорошо известному, и увидев просвет - вздохнули с облегчением.
Наверняка преждевременно.
Флешбэк Мастер Фабиан смотрел, как чуткие руки натягивают струну, осторожно пробуют звук, подтягивают еще…
Он любил украдкой наблюдать за работой своего ученика. Своего лучшего ученика! В такие мгновения его глаза утрачивали свое обычное непроницаемое выражение, становясь задумчивыми и немного печальными, а руки касались заготовки или инструмента нежно, почти с трепетом. Никогда еще мастеру не доводилось встречать человека, так фанатично преданного музыке. Он играл сам, но рождение нового инструмента значило куда больше. Он не замечает этого, но уже почти превзошел своего наставника, у которого перед силой таланта ученика остался только опыт.
Вот и эта, уже казалось безнадежно погибшая, лютня ожила и снова готова петь…
И все же сохранялось в его характере и манере, нечто пугающее: словно бы он брал силой даже то, что отдавалось даром. Словно всегда был чужим даже самому себе и только в подобные минуты обретал если не счастье, то хотя бы удовлетворение и успокоение…
- Вы что-то хотели, мастер?
Мастер Фабиан вздрогнул. Он до сих пор не мог привыкнуть к тому, что его ученик, похоже, кожей чувствовал чужое присутствие.
- Нет, Дамон. Нет.
- Вам следовало еще полежать.
- Не могу быть без дела, - мастер Фабиан прошел в соседнюю комнату за конторку.
В этот момент в открытое окно просунулась рыжая голова в щегольском берете.
- Вот ты где, - объявил менестрель Кеннет, заходя весь уже обычным способом. Он никогда не испытывал склонности к церемониям.
- Сейчас закончу, - Дамон так и не поднял головы, настраивая лютню.
Рыжий менезингер вызывал у него удивлявшую его самого симпатию. Возможно потому, что тоже был полукровкой, но то, что для Дамона стало неизбывной болью и бедой, для неунывающего Кеннета служило источником неиссякаемого оптимизма.
- Это она? Вот это да! Не верю! Ты маг и чародей! - Кеннет выхватил лютню, едва Дамон убрал руку от струн.
Тот смотрел на трубадура, восхищенно крутившего лютню, снисходительно улыбаясь уголком губ. Из-за детской жизнерадостности и наивной непосредственности, он не мог воспринимать Кеннета иначе, чем вздорного, но обаятельного мальчишку, хотя тот был старше него годами. Да и обстоятельства знакомства тоже накладывали отпечаток. Они встретились, когда Кеннета разыскивал разъяренный муж поклонницы со слугами, которые по ошибке затронули Дамона, - кто мог предположить, что на темной улочке окажется сразу двое метисов. Это могло бы плохо кончиться: для мужа и слуг. Но восторженно наблюдавший за стычкой Кеннет схватил своего невольного защитника за руку, едва не получив при этом удар эстока, и потащил его прочь с криком: "Здорово, а теперь сматываемся!". Да и в последствии защищать его приходилось не раз: от ревнивцев, от кредиторов, - со свойственной ему непоседливостью Кеннет постоянно куда-то вляпывался.
- Береги ее. Добрый день, Полетта, - поприветствовал Дамон вошедшую следом за Кеннетом девушку.
Хорошенькое кукольное личико куртизанки немедленно залилось несвойственным ей румянцем, что случалось каждый раз, как она видела черноволосого помощника мастера.
- Надеюсь, мы не очень помешали… День сегодня действительно чудесный… может, прогуляешься с нами… - закончила она едва не заикаясь.
- Точно. Лето на дворе, - подхватил Кеннет, - Нечего здесь киснуть. Айда гулять!
- У меня работа.
- А у меня что, нет? Не сбежит твоя работа!
- В самом деле, - вмешался в их разговор мастер Фабиан, - срочного у нас ничего нет, сходите, развейтесь.
Порой ему отчаянно хотелось, чтобы его странный ученик хоть раз улыбнулся так же широко, как Кеннет, приобнял соседку Полетту, которая сохнет по нему с тех самых пор, как учила его играть на флейте, или хотя бы сменил ненавистную черную ленточку в волосах, - единственное, что осталось в его облике от жутковатого Ворона.
- Давай! Проветримся… Чур, ты платишь, а то у меня - ни гроша, - Кеннет сокрушенно вывернул карманы.
- Кеннет! - ахнула Полетта.
Дамон искренне не понимал, что эти двое находили в его обществе. Он привык больше молчать, чем говорить, и душой компании его назвать было трудно. Не раз под тяжелым взглядом изумительно-черных глаз поспешно ретировались самые отчаянные наглецы. На выпад Кеннета он только улыбнулся, хоть и получилось это как всегда суховато, и сдался.
- Хорошо.
Выходя из дома мастера, они столкнулись со строго одетой молодой женщиной. Дамон посторонился, она было прошла мимо, но вдруг от чего-то вздрогнула и обернулась ему вслед.
- Госпожа Ровена, - мастер Фабиан тоже вышел и поприветствовал даму.
- О, мастер Фабиан, - Ровена очнулась от своих мыслей, но все еще порывалась обернуться вслед уходящему Дамону, - Мой заказ готов?
- Разумеется. Прошу.
Госпожа Ровена рассматривала сияющую новым лаком лютню, пожалуй, с не меньшим восхищением, чем Кеннет свою верную подругу.
- Вы волшебник!
- Волшебство это по вашей части, - мастер Фабиан выглядел до нельзя довольным и польщенным, - Думаю, это будет достойный подарок.
- Да, - согласилась магесса, - Мастера лучше вас просто не существует!
- Что вы, ваши похвалы не заслужены! Эту лютню делал не я, а мой ученик. Вы видели его только что.
- Что вы говорите, - тон Ровены неуловимо изменился.
Теперь она держала инструмент так, как если бы это было неизвестное науке существо, которое необходимо немедленно препарировать и тщательно изучить, дабы понять, насколько оно опасно.
- Простите, я немного спешу… - она действительно внезапно обеспокоилась.
- Конечно, конечно, госпожа Ровена…