Входная дверь, ведущая в этот рай, распахнулась, и накачанный охранник, приветливо улыбаясь, пропустил нас в храм любви.
- Мадам, мсье? - спрашивает услужливый портье.
- Жанна и Жан, - называемся мы вымышленными именами и спускаемся по лестнице в подземелье.
Там, под высокими сводами зала, звучит музыка, переливается женский смех, всюду атмосфера беззаботной радости.
О, какой сюрприз! Сегодня вечеринка в венецианском стиле. На столиках посетителей ждут карнавальные полумаски - яркие, разноцветные, с блестками и перьями.
Уже далеко за полночь, и веселье в самом разгаре. Прекрасные женщины, в одних только туфлях на высоченных каблуках, сверкая драгоценностями, флиртуют со всеми подряд. Над стойкой бара раздаются хлопки открываемых бутылок шампанского. Только что сложившиеся пары весьма откровенно обнимают друг друга, медленно кружа на танцполе. И так же, в обнимку, покидают зал, чтобы уединиться в многочисленных комнатах, предназначенных для любви.
- Доброй ночи! Что вы желаете? - расплывается в улыбке бармен.
- "Дом Периньон", пожалуйста.
- Для вас, мадам. Для вас, мсье. Приятного вечера…
К моей спутнице подходит седой крепыш, начинает делать ей комплименты и чуть приподнимает маску. Бог мой, как он похож на президента Валютного фонда! "Жанна" даже не представляет, как же ей повезет, если сегодняшняя интрижка с этим господином у нее когда-нибудь продолжится! Ладно, не будем им мешать. Не за этим я сюда пришел.
Я беру со стойки бокал и удаляюсь в глубины клубных коридоров. Они ведут к множеству комнат, из которых раздаются страстные стоны и нежное мурлыканье. Те гости, что еще не нашли себе пары, так же, как и я, фланируют из зала в зал и любуются этой бесконечной камасутрой. Розовый зал, золотой, сиреневый… И всюду обнаженные пары, предающиеся любви. А какие красотки! Просто завораживающее зрелище!
В центре синего зала возвышается огромная кровать. На ней извивается от страсти длинноногая мулатка. Голубое покрывало так прекрасно оттеняет смуглую матовость ее ореховой кожи, что я невольно на нее заглядываюсь и не сразу обращаю внимание на партнера.
Стоп! Это, кажется, ОН. Тот, ради которого я и пришел сюда. И ради встречи с которым разрабатывалась вся эта операция. Ах, как же его увлекла эта мулатка! Ничего не замечает господин хороший! Даже того, что с него сползла маска. Это точно ОН! Я нащупываю в кармане кнопку управления камерой. Сжимаю пальцы. Щелк. Щелк. Щелк. Вот он, голубчик, во всей красе. И мулатка, которую он подцепил, тоже хороша в своей роли. И еще раз - щелк. Стараюсь подойти поближе, чтобы объектив, вмонтированный в пуговицу моей рубашки, запечатлел их крупнее. Еще нужно замереть, чтобы изображение не оказалось смазанным. Разумеется, камера абсолютно бесшумная, да и пишет она видео, а не статичные фотки. Но за много лет работы я привык шептать про себя: "Щелк-щелк", когда нажимаю затвор. Теперь зайдем с другого ракурса. Щелк. Щелк.
Ну, и ладушки. Нужно срочно уносить ноги. Надеюсь, "Жанна" уже получила свою порцию счастья с банкиром и мне не придется отрывать ее от процесса. Чтобы все выглядело правдоподобно, скажу ей, что не нашел для себя подходящей красотки. Мы уйдем вместе и вряд ли когда-нибудь еще встретимся.
Претендент
Утром я позвонил в приемную мсье Ури, чтобы доложить ему, как успешно сложился вчерашний вечер, и передать отснятый материал. Но услышал ошеломляющую новость. Шеф был убит двумя выстрелами в голову. Я перепугался: вдруг это как-то связано с моим визитом в клуб "Шандаль"?
Дома я вывел изображение на большой экран. Все получилось отлично. Хотя света было маловато, но камера работала с высоким разрешением. Все мелкие детали: завитки волос, складки кожи, выражение глаз - все просматривалось довольно четко. И лицо персонажа было отлично видно на тех кадрах, где с него на мгновение слетела маска. Я остановил видео и вгляделся в героя моего репортажа. Где же я мог его видеть? Кто он такой? Ответив на эти вопросы, я смогу понять, чего мне опасаться. Я погрузился в Интернет, просмотрел тысячи фотографий французских политиков, финансистов, бизнесменов… Нигде его не нашел.
Возникал вопрос, который сначала не пришел мне в голову: если это непубличный человек, то зачем таблоиду собирать на него компромат? Возможно, что эти снимки предназначались совсем не для печати. Его просто хотели шантажировать. Тогда кто же он?
Я отобрал стоп-кадры, где он был без маски, и сделал фотомонтаж в нескольких вариантах. "Надел" на него модную рубашку, потом свитер, потом сделал вариант в костюме с галстуком. Подретушировал, вставил нейтральный фон, отпечатал несколько снимков и решил продолжить поиски.
Собрал десяток каких-то случайных мужских портретов и перемешал их с портретами моего "героя". Я понимал, что крупно рискую, но что оставалось делать.
Зайдя в редакцию таблоида, я завел ничего не значащий разговор со знакомым бильд-редактором и показал ему свою портретную галерею. Не знает ли он кого? Посетителя "коробки" тот узнал сразу. И тогда мне стало понятно, почему я не мог найти его среди французских знаменитостей. Это был американец. И не простой.
Когда я залез в Интернет и почитал про него, то у меня волосы на голове зашевелились. Парень был сенатором-республиканцем, которого его партия прочила в президенты США вместо надоевшего всем демократа. В силу малопонятных европейцам интриг республиканцы решили выставить в противовес действующему президенту непримелькавшуюся фигуру из американской глубинки. И нашли его, улыбчивого, загорелого, трудолюбивого и верующего, - настоящее воплощение американской мечты. Правда, была у кандидата одна тайная страсть - необузданная любвеобильность. Но люди, которые вкладывали деньги в его предвыборную кампанию, приказали ему завязать все, что у него отросло, морским узлом. Их кандидат должен был идти на выборы как прекрасный семьянин, любящий отец и верный муж.
Вокруг этой фигуры, оказывается, кипели страсти. Демократы, находившиеся у власти, искали на конкурента компромат. Но у парня были хорошие шансы на победу, поэтому свои оберегали его, охраняли и жестко пресекали возможные провокации. С другой стороны, в администрации действующего президента спали и видели только одно - как бы "спалить" опасного конкурента. Тут никаких денег было не жалко. Кому в голову пришла идея затащить его в "коробку"? И как это вообще оказалось возможным? Вероятно, сработало его чисто американское представление о том, что Европа - это какое-то захолустье, куда можно съездить, как в заповедник, и оттянуться. Кстати, если бы французский политик или банкир засветился в "коробке", то никто бы и не вздрогнул. Это в Америке конгресс и палата представителей грозили объявить импичмент президенту, который побаловался парой сигар с практиканткой Моникой. А во Франции у президента Миттерана были одновременно две семьи плюс куча любовниц - и ничего. Французы искренне считают, что если президент в постели слабак, то государством он управлять не может.
Да и американец хорош. Приехал с тайным визитом, провел напряженные переговоры в надежде заручиться европейской поддержкой. Но переработался, захотелось расслабиться. И попал в "коробку". Может, он даже не знал, куда шел. Наверняка не понимал разницы между "Мулен Руж", "Крейзи хоре" и "Шандаль". Но ему там понравилось. А тут я со своей камерой. Щелк да щелк…
Компаньон
По поводу убийства Ури выдвигалось множество версий. Но, кажется, только я догадывался, за что его грохнули. И очень не хотел отправиться за ним следом. Ясно, что шеф играл в этой американской разборке важную роль. Ведь именно он отправил меня в тот вечер в "Шандаль". Да и "коробочную командировку" организовал еще несколько месяцев назад тоже он. Значит, операция готовилась давно. И после ее завершения мной могли пожертвовать.
И самый главный вопрос - что мне теперь делать с этим материалом? Отдавать его некому. Держать у себя опасно. Уничтожить? Опубликовать? Пока я размышлял на эти темы, события стали разворачиваться с ошеломляющей быстротой.
То, что меня пасут, я почувствовал кожей. Потом заметил слежку. Потом кто-то выпотрошил мою машину. В довершение всего, придя домой однажды вечером, я нашел всю квартиру перевернутой. В полицию я, естественно, не обратился.
Два дня назад меня пытались ограбить в метро, а вчера, когда я шел по улице, автомобиль, проносившийся мимо на огромной скорости, чуть не впечатал меня в стенку. Я так и не понял, это было предупреждение или неудачное покушение. Но следующее покушение могло совершиться в любую минуту.
Что же делать дальше? Публиковать такой материал мне было страшно. После истории с Вадиком в России я играть в такие игры зарекся. Бежать? Найдут. Ждать, когда меня хлопнут? Это было невыносимо. Жить очень хотелось. "А что, если предпринять упреждающие действия? - мелькнула у меня после очередной бессонной ночи шальная мысль. - Что, если выйти на НИХ и предложить сделку?" Тогда я перестану выступать в роли жертвы. Но выиграть партию в такой игре одному невозможно. Мне нужен был компаньон.
И я решил сделать им Пьера. Попросив его выключить смартфон, я рассказал ему про приключения американца в ночном Париже и про свою в этом роль.
– Почему ты выбрал меня? - хрипло спросил Пьер Амель.
– А к кому еще я мог обратиться? Близких друзей у меня в Париже нет. Мой прежний партнер, мсье Ури, сейчас занят - общается с ангелами.
Пьер посмотрел на меня в упор:
– Почему же сегодня ты так долго тянул с этим?
– Скажу честно, просто боялся начать разговор на эту тему. Оттягивал его всякими байками. И еще хотел, чтобы ты понял, что я случайно попал в эту историю.
Амель задумался. Это длилось долго, но я его не торопил.
– Ты предлагаешь мне принять участие в шантаже? - спросил он наконец.
– Я предлагаю тебе принять участие в сделке. Американцы - деловые ребята. Если одна сторона готова сложить в эту операцию такие деньги, то и другая будет готова раскошелиться. Мы предложим им перекупить информацию, которую заказали конкуренты.
– Есть риск остаться без головы.
– За риск я готов предложить тебе пятьдесят процентов.
– А если захочет вмешаться другая сторона?
– Пусть обращается к мсье Ури. Они заказывали работу ему.
– Логично, – сказал Пьер. – Я подумаю, чем могу быть тебе полезен.
День молодого вина
Если бы я был писателем, то написал бы рассказ про третий четверг ноября. В этот день все любители божоле празднуют день молодого вина. Неисчислимое количество винных лавочек, кафе и ресторанов украшаются транспарантами: "LE BEAUJOLAIS NOUVEAU EST ARRIVÉ!" - "НОВЫЙ БОЖОЛЕ ПРИБЫЛ!", - под которыми французы выпивают столько, что остальному человечеству за ними никогда не угнаться.
Я со своей новой подругой решил отметить это событие в самой южной части Нормандии. Есть там у меня одно любимое местечко - Мон-сен-Мишель. Это такое французское чудо света, замок на острове, а вокруг море. Загрузили мы багажник нашей машины всякой снедью, помахали ручками золотому ангелу, что устроился на фонтане над площадью Шатле, и отчалили.
Мы мчались по автостраде к морю, и я вспоминал то, что мне недавно пришлось пережить. И привыкал к мысли, что все кончилось.
Пьер согласился быть моим посредником. Люди, финансирующие предвыборную кампанию республиканца, на удивление быстро пошли на сделку. Очевидно, сообразили, что такой компромат мог пригодиться им самим как гарантия на случай непредсказуемого поведения своего ставленника. Но пока герой моего неопубликованного репортажа ведет себя хорошо и имеет все шансы стать следующим президентом США. Деньги мы с Пьером честно поделили. Он написал книжку о русских женщинах и посвятил ее мне. С работой в таблоиде я завязал. Какой в ней теперь смысл? А фотографией можно заняться просто для удовольствия.
И еще. Я вдруг открыл в себе способность радоваться каждому мгновению жизни. Каждый проживаемый миг , даже совсем незначительный и случайный , стал отпечатываться в моей памяти так ярко, что я запоминал его навсегда.
Вот и сейчас…
Путь к Мон-сен-Мишель нам предстоял, в общем, не долгий, каких-нибудь пятьсот километров. По хорошей дороге к обеду мы уже должны были быть на острове. Но тут в дело вмешался случай.
За Нантом дорога повернула на север и запетляла среди невысоких холмов и аккуратно скошенных полей. До цели нашего путешествия оставалось всего полторы сотни километров, и вдруг идущие впереди машины замигали стоп-сигналами и остановились. На автостраде образовалась пробка. Сначала этому событию никто не придал серьезного значения - чего не бывает в дороге. Мы постояли пять минут, потом десять, но пробка не рассасывалась. Водители повылезали из машин, пристально вглядываясь в дальнюю точку за холмами, туда, где, предположительно, скрывалась голова этой многокилометровой автомобильной змеи. Но никакой надежды на шевеление рептилии не было. Три плотных ряда машин заполнили автостраду. Как назло, в этом месте не было электронных информационных табло, указывающих в таких случаях, сколько времени можно простоять в бушоне, а по-нашему - в пробке.
День был теплый, поэтому пассажиры опустили стекла в дверцах своих машин. Дамы подставили лица солнцу - не тратить же время даром. Мужчины вышли из авто и, сбиваясь в кучки, принялись обсуждать ситуацию. Прошло полчаса. Потом час. Ничего не изменилось. Придорожное радио только констатировало наличие пробки на нашем отрезке пути и не давало больше никакой информации. Автомобильные пленники переживали пробку по-разному. Кто-то слушал музыку, а кто-то задремал в машине. Вскоре дети, а потом какие-то юные особы потянулись в поле пописать и возвращались с букетами цветов, будто бы только за этим и удалялись.
Кстати, насчет пописать. Когда дело дошло до мужчин, то они, не стесняясь, делали это прямо на обочине в двух метрах от своих машин, да и дамы с независимым видом присаживались по соседству, весело подмигивая особенно любопытным представителям противоположного пола. Надо сказать, что этот процесс сильно сблизил попавших в пробку подруг и товарищей по несчастью. У всех нас, затворников автострады, стало появляться какое-то особое отношение друг к другу. И еще всех сближала общая неприязнь к водителям и пассажирам автомобилей, несущихся по противоположной встречной стороне автострады. Там не было пробок.
Между тем пришло время обеда. Если кто-то и надеялся пообедать на побережье в одном из бесчисленных рыбных ресторанчиков, то через два часа заточения стала очевидной печальная истина - обед с дарами моря нам не светит. Ведь во Франции все рестораны после трех часов закрываются на перерыв до самого вечера. Но неунывающие французы быстро нашли выход. Капоты автомобилей, как по волшебству, превратились в обеденные столы. Их украсили бутылки и бочонки, а также извлеченные из багажников закуски. Многие автомобилисты готовились к хорошему пикнику, поэтому вокруг капотов появились складные стулья. А запасов у каждого было на целый уик-энд.
Я уже говорил, что общая беда соединила нас, а застолье сблизило еще больше. Да ведь и повод был - день молодого вина. Начался обед, а следом за ним произошло и массовое братание. Знакомства заводились мгновенно, и эта длиннющая автомобильная пробка довольно быстро превратилась в один бесконечный фуршет. Причем превращение произошло незаметно и совершенно естественно. К середине обеда трудно было себе представить, что еще пару часов назад никто за этим импровизированным столом практически не знал друг друга.
Слева от нас перекусывала молодая пара, и мы заметили, что едят они всухомятку, а у нас был целый бочонок. Мы предложили им отведать нашего вина. Оказалось, что это молодые немцы. Они угостили нас вкуснейшими колбасами. Ребята тоже ехали на Мон-сен-Мишель, про который много слышали, но не были там никогда. Я дал им совет, как устроиться, порекомендовал лучшую, на мой взгляд, гостиницу острова.
Потом мы все вместе приняли в нашу компанию очень смешливую немолодую даму с ее мужем - иссиня-черным негром из Уганды.
В качестве застольной песни, которая была бы всем известна, мы выбрали "Yesterday" из репертуара "Битлов". Совершенно неожиданно нам стала подпевать с немыслимым акцентом семья китайцев из стоявшего справа микроавтобуса. Мы пригласили их в компанию, угостили вином, и не пожалели, потому что китайцы стали извлекать из своих сумок-термосов невозможное количество вкуснейших закусок в пластиковых коробках.
Выяснилось, что китайцы приехали с Тайваня. Много лет назад отец и мать семейства задумали провести медовый месяц во Франции, но не случилось. А годы шли. И вот теперь, нарожав кучу детей и немного разбогатев, они всей семьей отправились в Европу, чтобы осуществить мечту своей молодости.
Но почему ехала на остров примкнувшая к нашей компании парочка из Лиссабона, выяснить не удалось. Они говорили только на португальском и в ответ на любой вопрос чертили на атласе автомобильных дорог длинный маршрут через Коимбру, Порто, Сантандер, Бильбао, Биарриц, Бордо и Ла-Рошель.
На несколько минут мы с подругой покинули наш стол, откликнувшись на приглашение соседей из третьего автомобильного ряда, а когда вернулись, то обнаружили, что дама с негром и немецкая пара куда-то пропали, а китайцы и португальцы пируют в обществе колоритно одетых бретонцев и шумной компании художников-парижан, высыпавшей из соседнего мини-вэна.
Среди них выделялась своей агрессивностью по отношению друг к другу одна любовная парочка. Этих попутчиков я про себя назвал "красавчик" и "красавица". И для чего они только отправились в совместное путешествие, да еще в такой замечательный день? По любому поводу они награждали друг друга колкостями или просто хамили друг другу. Но весь наш русско-китайско-бретонско-португальский стол пропускал их пикировку мимо ушей и продолжал всеобщее братание. Теперь мужчины и женщины ходили пописать не только вместе, но и на брудершафт. А пробка все не рассасывалась.
Наш большой автомобильный банкет покинул только один респектабельный господин в золотых очках. Он спешил на паром в Сен-Мало, поэтому вызвал по мобильнику авиатакси, аккуратно убрал машину с автострады на обочину и улетел. Никто не пожалел о его отсутствии.
В другой раз вызвали пожарный вертолет, потому что из одной машины пошел дым. Но к прилету железной птицы пожар потушили своими силами. Почерневшую машину вручную тоже вытолкнули на обочину, а вертолет, забрав погорельцев, скрылся в закатном небе.
Дополнительный колорит празднику придавали велосипедисты. Сообразительные жители соседних деревень проявили истинно нормандскую смекалку. Установив на багажниках своих велосипедов плетеные корзины и загрузив их закусками домашнего приготовления и бутылками с вином, они принялись разъезжать вдоль автомобильных рядов и весьма прибыльно торговать, страшно радуясь такой неожиданной удаче. Запасы автомобилистов пополнились. Кое-кто закупал даже впрок. Ведь неизвестно, когда рассосется эта проклятая пробка.
Наступил вечер. А праздник продолжался. Можно было сказать, что у народа открылось второе дыхание. Теперь не только пели, но и танцевали. Гульба продолжалась, даже когда стало холодать, и народ потянулся к салонам автомашин. Просто веселье приобрело новые формы.