- Должен сказать, что мне не нравятся эти грубые наименования. Наихудшая форма гоблинского просторечия. Мы, Эластичные, никакие не "промежуточные", не прослойка между двумя более динамичными партиями. Скорее уж эти две партии грешат экстремизмом, мы же представляем умеренное большинство, от которого зависит судьба всего нашего общества. - Сейчас он, как ни странно, казался Тео куда более человечным, и даже его бледные щеки слегка порозовели. - Как бы там ни было, кое-кто из моих соратников-эластичных счел нужным доставить сюда этого смертного...
- Я Тео Вильмос, а не "этот смертный".
- Доставить сюда мастера Вильмоса, - небрежно отмахнулся Пижма. - И хотя я занят множеством других, очень важных проектов, они убедили меня помочь. Я обязался доставить его... то есть вас... сюда, а один из молодых представителей дома Штокрозы, семьи видных Симбионтов и примерных граждан, несмотря на некоторую политическую наивность, - должен был приехать и проводить вас к вышеупомянутым заинтересованным лицам.
- И что же? - спросила Кочерыжка. - Они отменили встречу?
Пижма, помолчав, подошел к стеллажу с приборами, чьи мерцающие экраны не вызывали у Тео никаких аналогий со знакомой ему электроникой. Казалось, что они сделаны не из твердого материала, а из какой-то струящейся жидкости. Пижма провел пальцами над одним из экранов, отчего тот засветился, и закрыл его шторкой. Тео, хотя и не проникся к Пижме особой симпатией, не мог не любоваться им. Все жесты эльфа, даже случайные, казались, как и жесты охотников в лесу, тщательно отрепетированными, будто в балете. Можно подумать, эти эльфы проходят курс прикладной грации, как только родятся на свет.
Вслед за этим Пижма выдвинул ящик, достал оттуда серебряную шкатулку величиной с книгу в твердом переплете и поставил ее на стол. Кочерыжка подлетела посмотреть, и Тео, немного поколебавшись, подошел тоже.
- Я получил это вчера, - сказал Пижма. - Шкатулку мне принес стукотун, рабочий с нашего рудника, а ему ее передал некий незнакомый эльф, которого у нас в коммуне никто раньше не видел.
Шкатулку украшал узор из птиц и древесных веток, эмблема на крышке изображала цветок.
- Это ведь герб Штокрозы, да? - сказала Кочерыжка.
- Да, - кивнул Пижма. - Но не думаю, что мне прислали ее родные юноши, который собирался приехать за мастером Вильмосом. Взгляните. - Эльф откинул крышку, отчего в комнате запахло чем-то пряным и немного едким. Внутри на белых лепестках лежало что-то величиной с детский кулачок, завернутое в красную бумагу. - Это сердце, - сказал Пижма, - высушенное и начиненное рутой. - Он издал короткий сухой смешок. Лица его Тео не видел, потому что граф отвернулся. - Полагаю, что нам не стоит больше ждать вашего провожатого. Это все, что от него осталось.
- Как он это сказал, Боже правый! Точно ему все равно. - Тео сидел на кровати - ноги у него до сих пор еще дрожали.
Кочерыжка устроилась на предполагаемом кондиционере.
- Они не такие, как мы, Цветы эти. Эх, сказанула! Ты и подавно не такой.
Небрежность, с которой Пижма отпустил его, Тео воспринял едва ли не менее болезненно, чем известие о безвременной смерти посланника тех, кто питал к нему хоть какой-то интерес во всем этом безумном мире.
- Вот гадство. Как же мне быть-то теперь?
- Не знаю. Он сказал, что вечером побеседует с тобой еще раз. Ты не дави на него, Тео, мой тебе совет. Они все с придурью, Цветы, и торопить их не надо.
- Мне-то что. Я сюда не напрашивался, а теперь и вовсе не знаю, что делать. - Тео встал и начал ходить по комнате. - Как насчет того, чтобы отправить меня домой? Ты это можешь?
- Не могу, - потрясла головой Кочерыжка.
- Не можешь или не хочешь? - Тео повысил голос, испытывая стыд от того, что кричит на женщину размером с солонку. - Есть тут кому-нибудь дело до того, что меня попросту вырвали из нормальной жизни, не спрашивая согласия? Попросту похитили, Боже ты мой!
Долли просунула голову в дверь.
- Эй, пупсик, у меня от тебя уши болят. Сядь и веди себя тихо.
Тео сел, сцепив зубы. Он, конечно, зол, но не настолько глуп, чтобы ссориться с парой тысяч фунтов живого веса - кроме того, по словам Кочерыжки, эта громадина бегает в гору быстрее, чем большинство смертных под гору.
Летуница опустилась на одеяло рядом с ним.
- Мне жаль, что все так обернулось, но не будем передергивать. Я тебя не похищала, а только открыла дверь без подготовки, потому что большой и страшный бяка собирался высосать мозг у тебя из костей, даже не обглодав их при этом. И напустила его на тебя тоже не я - он сам явился. И силком я тебя, парниша, в ту дверь не выпихивала.
Тео посмотрел на нее и закрыл лицо руками.
- Да, конечно. Ты права. Извини. Ты... не сердись только. Поговори со мной. Может, вместе мы что-нибудь и придумаем. Почему ты не можешь отправить меня обратно домой? Ведь этот... зомби рано или поздно найдет меня здесь.
- Здесь тебе все-таки спокойнее, по правде-то говоря. Пижма хорошо защищен. И потом, отправить тебя назад не так-то просто - на это требуется много энергии, особенно если ты не хочешь, чтобы кто-то заметил. Если даже оставить в стороне эффект Клевера, послать кого-то в другой мир - это все равно что построить большой корабль. Отнимает много времени и труда.
- Но ты ведь это уже сделала один раз.
- Это все он устроил. У меня самой вряд ли получилось бы, даже если бы я не истратила свой лимит - я ведь не ученый, как граф Пижма.
- Если он ученый, то вроде доктора Менгеле*. Относится к людям, как к подопытным крысам. Раньше ты говорила, что он послал тебя, потому что сам не мог к нам отправиться. Почему не мог?
- Из-за эффекта Клевера. Был такой Цветок, тоже все науками занимался. Эффект действует с тех пор, как у нас не стало короля с королевой. Раньше мы путешествовали туда и обратно, когда хотели, хотя в одни места попасть было легче, чем в другие. Теперь каждый из нас может побывать в вашем мире только один раз, и обратно вернуться тоже. - Кочерыжка, сидя на одеяле, убрала с глаз рыжие волосы. - Называется "лимит". С вашей стороны это работает точно так же, если ты, конечно, не дух бестелесный вроде того, что хотел тебя убить - эти могут перемещаться сколько угодно и добывать себе плоть на месте. Короче, тебе, чтобы вернуться домой, нужен кто-то вроде Пижмы и его друзей.
- Выходит, я должен сидеть здесь и надеяться, что у твоего босса хватит волшебной фигни, чтобы уберечь меня от зомби, пока он не решит, что со мной делать?
- В общем-то да, как ни жаль.
Тео в изнеможении привалился к изголовью кровати.
- Как тебя только угораздило попасть на службу к такому, как Пижма?
- Я выросла в этой коммуне.
- Почему "коммуна", собственно говоря? Коммуна - это место, где все равны, так ведь? А здесь, похоже, всем заправляют Цветы, как и везде у вас.
- Это название сохранилось со старых времен. Маргаритки были радикалами когда-то, в Эру Первых Чудес. Они дорожат традициями, потому и сохранили старое название.
- Значит, ты здесь живешь?
- Не совсем так. Теперь я живу в Городе, но почти все мои родные так и остались здесь. Мы, Яблоки, арендуем фруктовый сад, и все, кто живет дома, в нем работают, даже Черенок и Семечко, которые по старшинству идут сразу после меня - они все время сбежать собираются, потому что терпеть не могут эту работу.
- Сад принадлежит вашей семье?
- Земля - нет, я уже сказала, - только деревья. Целых десять акров, больше тысячи, - с гордостью сказала летуница.
- А что это за деревья?
Фея закатила глаза.
- Меня зовут Кочерыжка, папу - Ранет, маму - Папировка, братьев - Кожица, Семечко и Черенок, одну из сестер - Шарлотка. Так какие же деревья, по-твоему, мы выращиваем?
- А, да. Понятно.
- Ну, ты ж у нас шустрый, прямо колибри.
- Я ведь просил не дразнить меня, - огрызнулся Тео. - Как может такое маленькое существо быть таким языкатым? Или вы, феи, все такие? Мама окунула тебя в реку Вредности, когда ты была младенцем?
- Очко тебе, парниша, - засмеялась она.
- Ты так и не объяснила, почему работаешь на Пижму.
- Ну да. Усадьбой здесь в коммуне владеет его кузен Зенион Маргаритка, и он же в парламенте заседает - у него мы и арендуем свой сад. Но Маргаритки по Цветочным меркам считаются вроде как вольнодумцами - поместьем управляют все сообща и другими интересующими их делами тоже занимаются вместе. Почти все решает сестра Зениона, Диспурния. Пижма и раньше пользовался моими услугами - в основном чтобы травы собирать. Он помешан на науке, но в травах не очень-то смыслит. В Городе я тоже исполняла его поручения, книги разыскивала, например, и разные редкие чары. С работой в Городе трудно, и когда он мне предложил это дело, я согласилась - он хорошо платит.
- Но почему же он не послал кого-нибудь... ну...
- Кого-нибудь побольше? Ладно, не прикидывайся, я знаю, что ты хотел сказать. Вот и видно, что ни шиша ты не понимаешь. Чем меньше входящий, тем меньше разрыв, а значит, и энергии меньше требуется. Спорю, что из-за моего рейса свет все равно везде вырубился.
- Значит, для отправки меня назад понадобится огромное количество энергии, помимо всего прочего? - вздохнул Тео.
- А ты думал. Это материя хитрая, потому и зовется наукой.
- Да, попал я, одним словом. - Тео почувствовал себя бесконечно несчастным. Говорят, что по дому можно скучать только в разлуке с ним - а как насчет целого мира?
Кочерыжка долго смотрела на него и наконец сказала:
- Знаешь что? Поговорю-ка я с Пижмой сама. Для Цветка он неплохой парень.
- То есть не бьет своих слуг до смерти? - уныло предположил Тео.
- Ладно, кончай себя жалеть. Сиди тут, я скоро. - Она взлетела с кровати и помедлила, как будто хотела сказать еще что-то, но потом раздумала и стрельнула за дверь.
Тео в полной депрессии встал и начал прохаживаться по комнате, трогая драпировки на стенах. Они ласкали кожу скорее как влага, а не как ткань. Потом он занялся предполагаемыми часами и долго разглядывал незнакомые знаки на их треугольном циферблате. Вылитые часы-радио. Может, музыку послушать, пока Кочерыжки нет? Ведь интересно же, какая у них тут музыка.
Он нажал на одну из серебристых выпуклостей в деревянном корпусе, но если это была кнопка, то за ее нажатием ничего не последовало. Тео нажал другую и в изумлении уронил прибор на кровать, услышав оттуда шепот, звучащий как вопрос на непонятном ему языке. Устройство подскочило пару раз, натянув провод до отказа, и шепчущий голос умолк.
Выждав пару минут, Тео взял загадочный прибор в руки и нажал третью кнопку. Это тоже как будто не произвело мгновенного действия, но вскоре он ощутил, что дерево у него в руках нагревается. Он вскрикнул и снова швырнул ящик на кровать. Оттуда уже шел дым, и Тео в панике поднял его за провод.
- Вот черт! Что делать-то? - Он говорил сам с собой - плохой знак. Старина Пижма не полюбит его за то, что он спалит фамильную усадьбу.
Окаянная штука продолжала нагреваться - Тео чувствовал это за целый фут. Он задом отодвинул кровать от стены в надежде добраться до розетки, продолжая держать прибор подальше от всего, что могло воспламениться. Пока он шарил за кроватью, корпус на шнуре качнулся и стукнул его по голове. Ощущение было точно как в тот раз, когда он схватился за один из фенов Кэт, не заметив, что тот включен, и Тео взвыл от боли.
В конце концов он взялся за провод около того, что походило на розетку - деревянный квадрат, вделанный прямо в стену, - и дернул, но провод не пожелал отсоединиться. Часы снова качнулись к нему, и прядь у него на виске завилась в тугой локон. Тео уперся бедром в спинку кровати и дернул еще раз, изо всех сил. Провод оторвался с громким "поп" и вспышкой голубовато-зеленого пламени. Теперь заполыхало огнем отверстие розетки, но вскоре оно затянулось деревом и исчезло.
На конце шнура болтался совершенно бесформенный, словно от слоновьего бивня отпиленный набалдашник.
Адская машина уже успела остыть.
Тео высунул голову в коридор. Кочерыжки не было уже около часа, и он места себе не находил. Лаборатория Пижмы, или как она там называлась, находилась в той стороне, но Тео не хотелось бы усугубить неприязнь эльфа к смертным, ввалившись к нему в неподходящий момент. Лучше пройтись в другую сторону. Он ведь как будто не в плену - хотя кто знает?
Тео постоял в коридоре, который почему-то показался ему длиннее, чем в первый раз. Интересно, велик ли сам дом? И что он собой представляет - главное здание этой самой Солнечной Коммуны или отдельное строение? Хорошо бы посмотреть в окно, а на воздух выйти было бы еще лучше.
В потолочном окне виднелся кусочек неба. Сейчас, по прикидке Тео, был ранний вечер, и цвет небесного овала подтверждал это предположение.
Не помешало бы, пожалуй, бросать позади себя хлебные крошки. Это напомнило Тео, что он пока еще ничего не ел и не пил в стране эльфов, кроме речной воды, да и то случайно. "Вот она цель, - решил он. - Пойду поищу, где тут кухня".
Это, как и следовало ожидать, оказалось куда труднее, чем он думал. Дом, в отделке которого отдавалось предпочтение белой штукатурке, казался очень большим и очень бестолково распланированным. Думая, что вот сейчас, повернув за угол, он попадет в главный коридор, Тео каждый раз оказывался в комнате вроде гостиной, с бассейном и живыми деревьями, растущими в отверстиях пола, или у входа в кладовую, уставленную мешками и жестяными коробками. Здесь явно хранились съестные припасы, но многие контейнеры шевелились на полках сами собой и даже повизгивали - Тео как-то не очень хотелось проверять, что там внутри.
Еще более странными были комнаты, исчезавшие прямо у него на глазах - особенно те, где имелись окна. Кусочек неба маячил перед ним в конце длинной анфилады, но стоило Тео дойти до последней комнаты, он оказывался в другом коридоре без всяких намеков на окна. Однажды он набрел на что-то вроде салона с широкими низкими диванами и занимающим всю стену панорамным окном, где успел разглядеть вершину лесистого холма, освещенную последними лучами заката, и розовеющие облака. Но как только Тео ступил в комнату, окно превратилось в глыбу отполированного черного камня. Приняв это за фокусы поляризации, Тео опять отступил за порог, но бывшее окно, красиво отражая свет, осталось при этом матово-черным.
Может, они не хотят, чтобы он увидел что-то снаружи? Или чтобы его кто-то увидел?
Он часто слышал чьи-то голоса, но на глаза ему никто не показывался. Однажды ему даже почудился за портьерой звонкий голосок Кочерыжки, но, откинув завесу, он наткнулся на глухую стену. Ему слышались низкие голоса огров и другие, еще более странные, но все они доносились непонятно откуда. Может быть, в деревянных стропилах скрывались вентиляционные шахты, проводящие не только воздух, но и звуки? Если так, то обнаружить их он все равно не мог.
Когда свет начал меркнуть, а потом погас совсем, Тео испытал момент невыразимого ужаса. Он замер на месте, как мышь перед открывшейся кошачьей дверцей. Окружившая его тьма казалась осязаемой, но еще плотнее была полная, абсолютная тишина - ни шепотов, ни гула, только тишина преждевременного погребения. Тео острее некуда осознал свое одиночество в совершенно чужом для него месте.
Может, у них такие отключения в порядке вещей? Или дело обстоит намного хуже? Он не смел двинуться с места. Ему вспомнилась картинка из детской книжки: Тезей в темном лабиринте, не ведающий, что за спиной у него навис Минотавр.
Тео не знал, сколько времени длилось затемнение, но наконец свет зажегся опять, и он обрадовался призрачным голосам, как пришедшим домой соседям за стенкой.
Возвращение света и звуков не решило, однако, других его проблем. Он прошел уже столько комнат, Что мог бы погрузить редакторов "Архитектурного обозрения" в нирвану, а настоящих архитекторов - в ступор; он видел поющие фонтаны, истекающие из живых, но лишенных коры деревьев, видел толстые ковры, неохотно отпускавшие его ноги и говорившие что-то ему тихими голосами, но так и не нашел ни кухни, ни своей собственной комнаты и не встретил ни единой живой души.
Растущая паника лишила его всякой стеснительности. Он остановился и закричал:
- Кочерыжка! Кочерыжка! - Если он действительно слышал ее голос сквозь толстую стену, то и она его может услышать. - Где ты? Ау! Кто-нибудь!
- Что вам угодно? - спросил женский голос, холодноватый и собранный, как у стюардессы, зачитывающей правила безопасности скучающим командированным в самолете. Тео посмотрел по сторонам, но не увидел ничего, кроме декоративного деревца в прямоугольной кадке.
- Вы где? - на всякий случай спросил он у дерева.
Здесь, в доме. - Спокойный голос, насколько он мог судить, исходил прямо из воздуха. - Вам требуется помощь?
- Думаю, да. А вы кто?
- Хоббани этого дома. Я знаю, вы гость графа Пижмы. Чем я могу вам помочь?
Так просто? Жаль, что он раньше не додумался.
- Не могли бы вы показать мне дорогу? Обратно в мою комнату, например?
- Разумеется. - В бестелесном голосе сквозил легкий намек на то, что ему жаль тратить свое время на такие пустяки.
- А как насчет того, чтобы выйти наружу?
- Из дома? - В голосе прорезалось чуть заметное раздражение. - Прошу прощения, но без графа Пижмы это невозможно.
- Ага. - Это уже о чем-то говорит - говорит даже больше, пожалуй, чем ему хотелось бы знать. - А кухня? Вы можете мне сказать, как пройти на кухню?
- Вы хотите пойти туда пешком?
- А как еще - на роликах, что ли? Или на вагонетке? Если это недалеко, могу и пешком.
- Я перенесу ее к вам, если пожелаете.
Час от часу не легче.
- Спасибо, я лучше сам.
- В таком случае дойдите, пожалуйста, до конца коридора и поверните направо, а затем сразу же опять направо.
- Отлично. Благодарю.
- Всегда рада служить вам.
Он не слышал, как она подошла, если она это сделала, но почувствовал, как она удалилась. Странное ощущение - как будто свет погас в доме, на который он смотрел, думая о чем-то другом.
Чертова магия. Весь этот мир на ней держится, а он ни фига в ней не смыслит. Ох и влип же он.
До кухни он добрался только с третьей попытки. "Поверните направо, а потом сразу опять направо", - сказала эта женщина, но он хоть убей не мог найти места для второго поворота. Решив придерживаться инструкции буквально, он вернулся к дереву в кадке, снова дошел до конца коридора и там повернул направо и еще раз направо, приготовясь стукнуться носом о стену - но стена вдруг расступилась перед ним.
Огромная теплая кухня со светлыми стенами и темным плиточным полом сверкала ярко начищенной медной посудой. Над большой блестящей плитой стояло на табуретке маленькое жесткошерстое существо - оно выкрикивало распоряжения куда-то в потолок и работало руками, как дирижер оркестра. За обеденным столом сидели другие персонажи - меньше десятка, но гораздо больше на вид, поскольку двое из них были ограми.
- Эй, пупсик! - крикнула Долли, чем привела медные кастрюли на крюках в состояние вибрации.
- Здорово, сосед, - пророкотал Тедди.