* * *
Павел сидел, прижимая ладони к лицу, и ему было нехорошо. Всё внутри кружилось. Воспоминания. Словно включили их.
- Паша, туда не ходи, мама ругаться будет! - кто-то хватает его за руку и не позволяет пойти прямо через дорогу, к клумбе. - Ну подожди! Сейчас вместе пойдём, видишь - машина!
Голос смутно знакомый. А лица не видно. Но его хватают за руку и влекут, и столько ещё интересного там, и деревья, и кусты, вот только мама не любит, когда он идёт к кустам, ловит за руку. А там что-то интересное, там тропинка, полутьма, и так интересно туда бегать и выбегать снова на свет!
…Павел пришёл в себя. Звук палочки. Кто-то идёт, постукивая тросточкой. Павел встал со скамейки и не удивился, увидев Афанасьевну. Баба Лиза шествовала мимо дома - видно, из магазина идёт. Ей в этом дворе нечего делать, ей прямо, прямо, через три квартала и налево. К их дому.
- Баба Лиза! - Павел вскочил и направился следом. Когда нашлись силы бежать - побежал.
И никого. Пустая улица, как вымерли все. И только Афанасьевна, суровая и непреклонная.
9
Елена сразу почуяла запах беды, а когда мать Павла выглянула из своей комнаты и спросила, где Петя - поняла, с кем беда. Отец долго смотрел на гостью, потом как проснулся - улыбнулся и отошёл, жестом пригласил войти.
- Заходите, - добавил он. - Паша так часто о вас рассказывал. А я думал, выдумывает всё. Проходите, проходите. Паша только что был, вы разве не встретились?
Елену бросило в жар, она чуть не кинулась назад.
- С ним всё хорошо? - она прижимала косынку к груди. Странно, зачем надела её, ведь не к маме домой шла, мама терпеть не может, когда девушки в беретах или лыжных шапках ходят.
- Идёмте, - он поманил её за собой. - Идёмте, выпьем чая. У вас такой взгляд. Жив Петя, жив и здоров…
"Петя"??
- Как вы его назвали? - Елена понимала, что ноги едва держат, и уже нет сил бежать назад. Просто нет.
- Пашей, - отец удивился. - Проходите, Лена, я очень рад вас видеть. Паша расстроился, но с ним всё хорошо.
- Кто такой Петя? - спросила она. - Вы только что назвали его Петей! Я слышала!
- Да?! - отец потёр лоб. Вот у кого Паша перенял эту привычку. - Это старая история. Подождите, - он закрыл дверь на кухню. - Ей лучше не слышать, - пояснил он, - она и так не в себе.
- Какой сейчас год?! - вздрогнула Елена, посмотрев на календарь.
- Седьмой, - удивился отец. Вениамин… Вениамин Прохорович, вспомнила Елена. - Что с вами такое, на вас совсем лица нет!
- Я ищу Пашу, - и Елена расплакалась, и не было сил сдерживаться. - Он пропадает, понимаете? И всё как во сне, и я тут у вас, и год другой, и ничего не пойму…
- Он обиделся, - Вениамин Прохорович протянул Елене кружку с водой. - Мы думали, что он всё забудет. Так было бы лучше. Но он пришёл, и спросил. Я не мог сказать ему неправду.
- Расскажите, - Елену тряс озноб, - расскажите мне.
* * *
Пете было почти шесть, Паше - два с небольшим. Старший брат не всегда любил гулять с младшим - куда с этой мелочью, ни с товарищами поиграть, ничего - да и следить за ним, Пашу вечно в кусты и канавы тянет, и поди объясни ему, что там и собаки гадят, и не очень приятные люди шатаются, и всё остальное. Но… Петру нравилось заботиться, и Паша его слушался охотнее, нежели отца. И рассказывал младшему брату обо всём, хотя понимал, что тот беседу не поддержит, и вообще минут через пять увлечётся чем-то другим. Да, иногда было обидно. Но всё равно так приятно, когда у тебя такой брат! Вот скоро вырастет, и с ним будет интересно обо всём поговорить! И рассказать ему потом, какой он был смешной, когда маленький. Мама запрещала называть его глупым, он не глупый, просто всему нужно время, ты был точно таким же!
…Всё, что удалось узнать, у случайных прохожих - Паша бросился через дорогу, прямо под колёса, и Пётр, недосмотревший, с криком кинулся туда же. Не зима, водитель успел затормозить. Паша бежал и бежал, к таинственным кустам и лесу на той стороне, а Пётр, подвернувший ногу, не мог бежать так быстро. И испугался, ужасно испугался за брата, ведь ему не объяснишь, что нельзя так через дорогу, и мама с папой дома накажут, и за дело! Отвлёкся, недоглядел!
Потом… потом Петю принесли домой с разбитой головой, всего в крови. Говорили, что споткнулся там, в лесу, ударился с размаху головой об острый край камня. Пашу потом поймали в лесу - он так и бежал себе куда-то, и обиделся, когда его схватили и понесли домой. А дома… Дома и мать, и отец были не в себе от горя, и впервые Паша ощутил на себе тот взгляд матери. Впервые он понял, что мама не рада его видеть, она чем-то очень недовольна.
И его не пускали в комнату, к брату. Не пускали, и всё. И было страшно. Сам не понимал, почему страшно.
* * *
- Петя умер через день, - добавил Вениамин Прохорович, руки его начали трястись. - Так и не пришёл в себя. Нам сказали потом, всё решали минуты. Если бы его нашли минут на пять раньше, всё бы обошлось, поправился бы. С тех пор Вера стала другой, она решила, что Паша во всём виноват. А потом мы всё продали, поменяли квартиру. Через полгода Паша уже не вспоминал о брате, как будто заказали ему. И мы редко говорили.
- Я могу… могу поговорить с ней? - Елена поднялась.
- Не стоит, - покачал головой отец Павла. - Она как вспомнит ту историю, потом плачет весь день.
- Паша иногда видит брата, во сне, - Елена посмотрела ему в глаза. Теперь она была уверена, отчего Паша плакал во сне. - Он говорит во сне. Что вы так смотрите?! - и поняла, почему так смотрит. - У меня будет ребёнок! - она хотела крикнуть, но получился шёпот, сумела взять себя в руки, не разрыдалась. - Ребёнок от него! Мы с ним всё уже решили, он не с Марией будет, со мной! Господи, неужели вы не понимаете?!
- Паша уже восемь лет как женат, у них семилетняя дочь, - Вениамин Прохорович смотрел на неё, как на пустое место. - Зря вы пришли. Вам лучше уйти, Елена.
Елена бросилась вон. Но не в прихожую - в комнату, где сидела, погружённая в грёзы, Вера Николаевна.
* * *
- Бабушка Лиза! - Павлу отчего-то было трудно поспевать за ней. Как будто ветер, неощутимый, но сильный, постоянно дул в лицо, отталкивал, замедлял. - Эльза Афанасьевна! Это я, Паша!
- И где тебя носит, - проворчала она, не оборачиваясь, постукивая палочкой. - Ищешь тебя, ищешь, ноги все сбиваешь. А он по паркам гуляет, пока его люди ищут, места не находят. Не стыдно? - она впервые оглянулась, посмотрела ему в лицо.
- Господи, - Павел сам не знал, как ему удаётся идти, в голове снова поднималась пурга, виделись какие-то кусты, человек, лежащий ничком, кровь вокруг - и большой камень рядом, но человек тот просто прилёг отдохнуть, Павел это знал, человек часто так шутил, притворялся спящим или ещё что. И Павел, когда понял, что это игра, побежал дальше - теперь его очередь прятаться!
- Всуе не поминать! - Афанасьевна погрозила палкой. - Я хоть и не верю, а по лбу дам!
- Господи… - Павел шёл, вокруг сгущалась тьма, и реальностью оставалась только дорога, и Афанасьевна, и её кошёлка, оттуда пахло апельсинами и свежим, горячим хлебом. - Я же выдумал её! Понимаете?! Я придумал её, её никогда не было, а теперь мне кажется, что меня самого выдумали! - слова пришли, вот именно это ему и казалось.
- Камень, - пояснила неожиданно Афанасьевна, и это простое слово ненадолго вернуло Павла в чувство.
- К-к-какой камень?
- Сейчас о камень навернёшься, - пояснила она и да, навернулся. Чуть лоб не расшиб! Откуда взялся это кривой булыжник прямо под ногами? Как из асфальта вырос!
- Чёрт… - Павел с трудом поднялся, колено болело немилосердно, но мог ведь и голову расшибить. Едва-едва удалось вскочить на ноги, а Афанасьевна всё удалялась, как ни в чём не бывало. Уже давно прошли они те три квартала, почему она не сворачивает? Как только он, ковыляя, догнал её, как она не глядя махнула палкой и попала по уху. Было очень больно, и снова в голове ненадолго прояснилось.
- За "чёрта" ещё добавлю, - пообещала гражданка Шварцберг. - Так что, Паша, я тот камень выдумала? О который ты навернулся? Выдумала, или просто увидела?
- Вы… - и Павел понял, о чём она.
- Иди, - она остановилась, махнула палкой в сторону леса. - Ты сам не знаешь, чего хочешь. Но если Леночка тебе правда нужна, тебе туда. Чего уставился? Я там её видела только что, ещё можешь догнать!
И он побежал.
Он бежал, и тьма сгущалась, и всё становилось как в том сне, где Елена брела, и пламя заката опаляло её силуэт, и тишина давила, смыкалась вокруг.
* * *
- Вы ненавидите его, да? - Елена упала на колени, ноги не держали. Успеть бы сказать, прежде чем отец выставит её силой. - Вера Николаевна! За что?! Господи, ему же было два года! Что он мог сделать, он ведь даже не понял!
Она смотрела сквозь гостью, не видя её и не слыша.
- Вы выдумали себе Петра, которого уже не было, да? Поэтому Паша не любит ходить сюда, вы выдумали Петра и постарались забыть Пашу? Да? Говорите! - крикнула она.
- Перестаньте, - отец взял её за плечо. - Я не хочу вызывать милицию. И к Паше не заходите, нечего вам там делать.
- Меня выдумали! - крикнула Елена, поднимаясь на ноги. - Он говорил всегда, что придумал меня. Я теперь знаю, почему! Потому что вы каждый день придумываете, что его нет! Господи… он же был совсем маленьким! Он плачет во сне, когда вспоминает брата! Я это видела!
Вера Николаевна, не человек, скелет - дальше худеть уже некуда - посмотрела в её глаза. И увидела! Увидела Елену!
- Паша… - прошептала она. - Паша! - крикнула, попробовала встать, отец придержал её за плечи. - Паша, сынок, прости… - и расплакалась.
Вениамину Прохоровичу показалось, что погас свет, весь разом, а когда вновь зажёгся, Елены уже не было. Длилось это какую-то долю секунды. Была девушка - и не стало. Словно приснилась. И, впервые в жизни, он перекрестился.
- Веня, - проговорила вдруг его жена. - Пожалуйста, позвони Паше. Пусть придёт.
Вениамин Прохорович обнял её за плечи и понял, что больше всего ему сейчас хочется расплакаться самому. Но… не мог, не смог бы при жене.
- Сейчас, - он стёр слезинки, всё-таки появились, подлые, и сжал её плечи. - Сейчас позвоню, Вера. Посиди. Я тебе чаю принесу.
* * *
Павел брёл и брёл, и не мог догнать ту фигурку, силуэт, человека. Вокруг становилось холодно, словно уже зима, пурга и метель, и мысли стыли, и чувства спутывались.
- Лена! - и понял, что не Лена. Человек выше ростом, и вряд ли женщина - и сутулится.
Кого-то это напоминало. Но кого - не было сил вспомнить.
Павел кинулся вперёд, темнота обволакивала, хватала за ноги и тащила прочь, и снова споткнулся, и последнее, что увидел - огромный камень, летящий из темноты прямо в лицо. Сил хватило только на то, чтобы отвернуться и закрыть глаза.
10
Павел как всплыл - из тяжкого, горячего сна. Голова болит и ноет, сил нет. И повернуться невозможно, тело как не своё. Но запахи домашние, милые и приятные. Что это? Где он?
…сей пламень облаков,
По небу тихому летящих,
Сие дрожанье вод блестящих,
Сии картины берегов
В пожаре яркого заката -
Сии столь яркие черты -
Легко их ловит мысль крылата…
Афанасьевна! Павел смог повернуть голову и понял, что лежит в постели, и не видно компьютера Марии, и… Елена?!
- Очнулся наш герой! - зычно позвала баба Лиза и отложила книгу. - Вот и славно, вот и чудесно. А то я уж переживать начала.
- Пушкин? - спросил отчего-то Павел, хотя вовсе не о том хотел спросить.
- Жуковский! - баба Лиза подняла указательный палец. - Чему вас в школе учат, а? Жуковский Василий Андреевич. Хорошо пишет, шельма, - умилилась она. - Кашку есть будем? Леночка чудесные каши варит!
- Баба Лиза, - Павел опять понимал, что не то, не то хочет сказать. - А мне сказали, что вы померли давно.
- Это кто такое сказал? - она посмотрела поверх очков. - А, понимаю. Аннушка. Я как в отпуск уеду, на курорт то есть, она вечно глупости выдумывает. Вот я ей уши-то откручу! Афанасьевна вас всех ещё переживёт! Вот улыбаешься, вот и умница.
- Паша! - Елена вошла, если бы не тарелка - вбежала бы. - Ой, я уже начала беспокоиться. Лежи, лежи. Ты просто голову ушиб, вот и всё.
- Пойду чай поставлю, - решила баба Лиза и поднялась, легко и просто, и безо всякой палочки. - Афанасьевна такой чай готовит, не оторвёшься! Лежи, лежи, Паша, поправляйся.
Елена встала на колени, уткнулась лицом в одеяло, долго лежала так. Павел не думал, что найдутся силы погладить её по голове, но нашлись.
- Всё хорошо, - произнесла она глухо и уселась. - Лежи, и не беспокойся, я с тобой, и не отпущу теперь. Лежи и слушай.
Он лежал, ел кашу - вкусную, ужас какую вкусную и сладкую - и слушал.
- … и было у них два сына, Пётр и Павел. Отец всё время ворчал, не нравилось ему, что такие имена, но мама настояла. Пётр был очень заботливым братом, хотя и ругал Павла, и кричал на него, но никогда всерьёз не злился. Однажды Павел побежал через дорогу, и Пётр спас его, не дал попасть под машину, но сам ударился о камень, сильно разбил голову. Павел побежал к нему, и закричал, и заплакал, и прибежали люди, и всё кончилось хорошо, Петра привезли в больницу и всё обошлось.
Павел ощущал, как дымкой подёргивается реальность вокруг, но Елена твёрдо держала его за руку, и никуда не пропадала, и он слышал только её голос.
- И они выросли. Пётр нашёл себе жену, по имени Мария, стал конструктором, как и мечтал, и делает самолёты. Они с Машей очень любят друг друга, и у них есть замечательная дочь, по имени Вика. И Павел нашёл себе жену, простую девушку из деревни, которая сама уехала учиться в город и нашла здесь своё счастье… и никто больше не сердится ни на кого, и все всех простили…
Она вытерла ему лицо, наклонилась и поцеловала. Реальность сгустилась вновь.
- Вика… - прошептал Павел. Елена взяла его ладонь, прижала её к своему животу.
- Она здесь, мы скоро увидимся, - шепнула она. - Она нас немножко перехитрила. Ты не сердишься на неё?
- Я?! - Павел попробовал усесться, но дико заболела перевязанная голова. И до него дошло. Таблетки. Те таблетки, которые он нёс из аптеки. Если бы Елена выпила их в тот вечер…
- Спи, - она снова поцеловала его. Уже сквозь сон Павел слышал, как вошла Афанасьевна, и одуряюще запахло чаем, но даже это не помогло - спать, спать! Скорее спать!
Он слышал, уже почти совсем заснув, как гражданка Шварцберг снова читает стихи вслух. Красивый у вас голос, баба Лиза. Неужели вы в самом деле знали Левитана?
11
…Вика выросла такой, какой Павел её помнил. Странно было снова пережить все эти восемь лет. Павел смутно знал, что и когда должно случиться, но предпочитал не вспоминать подробно. Незачем. Есть вещи, в которые человеку лучше не соваться.
Они стали чаще видеться с Петром, и вскоре подружились семьями. Вика Петра и Марии очень похожа на Вику Павла и Елены. Девочки подружились, и теперь - не разлей вода. И похожи - так похожи, что оторопь берёт, словно близняшки! Афанасьевна иногда берёт их с собой, прогуляться в парк: погулять, рассказать о прошлом, почитать стихи. Сестра Афанасьевны, Анна, которой чудом удалось спасти уши от заслуженной кары, тоже захаживает. Просто так, посидеть-поговорить, пирожков принести - ей всегда рады.
Елена всё так же любит гулять по лесу, и Павел почти уговорил её съездить куда-нибудь - за границу куда-нибудь. Ведь с детства мечтала, хотя и отпирается. Ничего, Вика поможет - если не будет сачковать в этой четверти и принесёт одни пятёрки, поедут все вместе. Елена пообещала.
…По вечерам, когда небо ясное, а закат медленно остывает на западе, Павел остерегается выходить из дома. А особенно - ходить в это время по лесным тропинкам. Есть места, где человеку лучше не появляться.
КОНЕЦ
© 2007,2008 Константин Юрьевич Бояндин