Так смотреть указывающе-ободряюще мог только Арун Гиридхари. Никогда не позволяя себе ковыряться в диэнцефалоне собственного ссасуа, никогда не свершая над ним насилие, он, однако, умел так посмотреть, что не только появлялись силы, вера в себя, но и желание выполнить, дотоль кажущееся неисполнимым. Впрочем, в этот раз Дарья, будучи напуганная высотой, и все еще хранящая в своем диэнцефалоне фобию по ее поводу, неуверенно качнула головой, выражая отрицание. Негуснегести медленно вздел левую руку и огладил юному авгуру края ноздрей, распределяя на них слизь, да нескрываемо авторитарно сказал:
- Страх, надо преодолеть, голубчик. Понеже он лишь отжившая слабость вашего диэнцефалона, оный сейчас учится измерять все новыми критериями. Посему, перед тем как мы начнем спускаться, вы глубоко вздохнете через ноздри, а засим медленно будете выпускать воздух через рот. И не ассоциируйте сознанием прошлые меры высоты, днесь доверьтесь своему диэнцефалону, пускай он сам установит новые масштабы. Ступать надо первоначально на перста, засим опуская саму подошву, абы не поскользнуться. - Он снова огладил края ноздрей, тем движением успокаивая Дашу, моментально снимая волнение, и дополнил, - начнем, голубчик. Глубокий вздох, мой абхиджату.
И Дарья ведомая указаниями Аруна Гиридхари немедленно сделала глубокий вздох, данным протяжным втягиванием воздуха, словно наполнив саму голову рассеянной дымкой и придав диэнцефалону легкости восприятия происходящего. Так, что когда ассаруа выпустил ее руку из своей, и, развернувшись, направился к краю набережной, от которой вниз уходила лестница, и сама (хоть и несмело) пошла следом.
Лестница, пролегающая наискосок круговой стене (дабы снизить сам наклон) в отличие от чашеобразных стен впадины была выполнена из черного, плотного стекла (схожего по структуре с земным обсидианом) имеющего перламутровый блеск. Поручней на лестнице не было, зато ширина ступенек размеренная под ноги взрослого велесвановца давала возможность Даше делать на каждой из них по два, а порой и три шага.
Как только по ступеням вниз устремился негуснегести на стенах стали плясать длинные серебристые тени, будто отраженные от его тела. Свет от них удивительным образом смещался по кругу, оставляя позади себя блеклые круглые пежины. Потому глядя на то изумительное представление, Дарья и не заметила, как и сама начала спуск по лестнице, видимо, подстраивая сознание под работу своего диэнцефалона, так, что и дно озеро стало значительно ближе, и стены не так сильно наклонены. Впрочем, юный авгур продолжал дышать, как указал ассаруа, медленно выпуская воздух через рот малыми порциями, теперь подстраиваясь под биение обоих сердец.
Голые стопы Даши почасту скользили на кажущейся ровности ступеней. Ибо подошвы ног, казалось, впитывали отдельные капли конденсации, осевшие на них (хотя по структуре всегда были сухими, не покрытыми слизью в отличие от всей остальной поверхности кожи). По-видимому, вода поднималась от поверхности озера, так как зрительно над ней парила легкая дымка. Негуснегести шел не очень быстро, хотя и не оглядывался, ничего не говорил, может, не желая сбить с правильной работы диэнцефалон ссасуа. Тем не менее, он незамедлительно остановился, когда Дарья так-таки поскользнулась на ступеньке, и шлепнулась на нее задом, одновременно, дернув назад спиной и головой, и болезненно ударившись затылком об угол верхней.
- Голубчик, как вы? - беспокойно вопросил Арун Гиридхари, только сейчас разворачивая голову и внимательно оглядывая поднимающегося на ноги юного авгура, потирающего ладонью место удара на голове.
- Ударилась очень больно. Ступеньки скользкие и влажные, ассаруа, - отозвалась недовольно Даша, перекладывая вину в случившемся на негуснегести, и испрямив спину, слегка повела плечами, ощущая болезненность и в позвоночном столбе, будто растянувшем отдельные мышцы в нем.
- Еще раз, голубчик, - произнес назидательно Арун Гиридхари, и, заняв на ступеньке диагональную позицию, приподнял вверх правую ногу, согнув ее в колене. - Ступать надо первоначально на перста, - дополнил он, опуская ногу на подушечки пальцев, - лишь посем опускаете саму подошву, - и тотчас оперся всей стопой. - Таковым побытом, возникает плотность меж поверхностью ступеньки и подошвы, - досказал негуснегести.
И безотлагательно сделал следующий шаг на очередную ступеньку, еще раз демонстрируя дотоль поясненное. Дарья недовольно качнула головой, и, огладив все еще саднящее на голове место, медленно сделала шаг вперед, как указал Арун Гиридхари, сначала уперши в полотно ступени подушечки пальцев, и лишь потом опустив на нее подошву, враз ощутив прочное соприкосновение стопы с гладью черного стекла.
- Правильно, голубчик. Ноне помните, важно не торопиться, - поддерживающе молвил негуснегести и только теперь развернувшись, направился вниз по лестнице. - И следите за дыханием. Глубокий вздох через ноздри и медленный выдох через рот, - добавил он, напоследок.
Даша глубоко вздохнула, и как показывал ассаруа, неторопливо ставя ноги, двинулась вслед за ним. Арун Гиридхари шел достаточно проворно, очевидно, не впервые, посему привычно. Однако негуснегести неизменно снижал частоту шага, дабы ссасуа от него не отставал, и он мог все время контролировать его спуск.
А более четко нарисовавшаяся гладь озера с удивительной черной и тоже вроде как перламутровой водой, смотрелась столь густой, схожей с киселем, таким вязким, в котором запросто могла устоять ложка. Ибо, несмотря на курящуюся над ним перламутровую дымку, сама вода не колыхалась. И это при всем том, что небольшой ветер, начавшийся еще в лесу, дул и тут, слегка подталкивая в правый бок Дарью.
Вскоре, впрочем, ветер потерял свою силу, потому как они преодолели половину амфитеатра. К тому времени поверхность ступеней просохла, а тени досель, точно откидываемые фигурой ассаруа стали плясать не только на стенах, но и на самой набережной озера, и, кажется, на его поверхности, создавая длинные полосы и красные, коричневые блики, остающиеся от них.
Немного погодя не торопливо ступающей Даше и вовсе показалось, что поверхность ступеней принялась нагреваться. Сначала едва-едва, но с каждой ступенькой все сильней и сильней. Вскоре прямо-таки опалив жаром подошву правой и левой ноги, потому враз развернувшись, юный авгур поспешил вверх. Впрочем, уже на следующей ступеньке, он был остановлен молвью негуснегести:
- Голубчик, куда вы?
- Оу! там горячо, - проронила, даже не оглядываясь, Дарья, однако, остановилась на ступеньке, похоже не такой жаркой, какой была предыдущая.
Только сейчас, когда можно было переступать с ноги на ногу, не так часто, юный авгур медленно развернулся, и, уставился на стоящего в нескольких метрах ниже негуснегести.
- Нет, не горячо, - проронил Арун Гиридхари и взгляд его прочертил линию от собственных стоп, полностью опирающихся на ступень до ног ссасуа. - Для вашей кожи, сие голубчик не горячо. Ваш диэнцефалон поколь работает прежним, солнечным восприятием. Посему вам, кажется, что вода в озере Дана холодная, стены здесь высокие, а ступени горячие. Обаче стоит голубчик, преодолеть страх вашего сознания, довериться своему диэнцефалону и он начнет принимать все другими мерами.
Негуснегести прервался на чуть-чуть, улыбнулся, не только изогнув нижний край рта, проложив по верхнему краю вплоть до ноздрей тонкие морщинки, но и вскинув сами уголки его вверх, да протянув навстречу ссасуа левую руку, много мягче дополнил:
- Идите ко мне, мой поразительный абхиджату. И доверьтесь моим словам.
Дарья в этот раз медлила не более нескольких секунд, а когда большой палец левой руки Аруна Гиридхари свершил круговое движение, тем вроде как поощряя, глубоко вздохнув через ноздри, проворно сделала шаг вперед, вначале одной ногой, затем другой. Остановившись двумя ступенями выше той на которой стоял ассаруа, она прямо-таки ухватила его за предплечье и гулко простонала от испытываемой боли.
- Т-с, голубчик, - подхватывая ее под спину, произнес успокоительно Арун Гиридхари. - Днесь надобно, або диэнцефалон подстроился под параметры вашего организма, научившись правильно измерять происходящее вокруг него. - Негуснегести все поколь поддерживая левой рукой спину ссасуа, ладонь правой положил на его плечо, тем придавливая подошвы к ступени. - Застыньте, мой абхиджату. Закройте верхние веки и глубоко вздохните через рот.
Даша, не мешкая, замерла на месте, опираясь на руки ассаруа спиной, и сомкнула веки, ощущая острую боль не просто на подошве, а теперь уже словно и в голени обоих ног. Да не в силах ее терпеть вновь переступила с ноги на ногу, чуть слышно застонав.
- Застыньте, мой абхиджату. Закройте верхние веки и глубоко вздохните через рот, - снова повторил Арун Гиридхари, и как только Даша глубоко вобрала воздух через рот, и сам вздохнул только ноздрями, чьи края, несмотря на сомкнутые верхними веками глаза зримо для нее колыхнулись, издав напевное звучание струны гуслей.
В звучание велесвановского языка отсутствовало обращение "вы". Даже халупники, рабы обращались к негуснегести, и обобщенно велесвановцам используя форму обращения "ты". Опять же подобно перундьаговскому в звучание велесвановского отсутствовало обращение к созданию или существу в женском роде. Не то, чтобы этого женского рода в языке не имелось вообще, ибо еда, посуда, тарелка - продолжали быть существительными женского рода. Просто у велесвановцев, как и перундьаговцев не имелось женщин в расе, а потому обращение к созданиям и существам осуществлялось исключительно в мужском роде.
- Вздох, голубчик через рот, и выдох через ноздри. Боли нет, сознание передало все правление твоего организма на правильность работы диэнцефалона, - говорил Арун Гиридхари по-велесвановски, будто укачивая Дашу, успокаивая ее плоть, уменьшая боль и подстраивая диэнцефалон под изменившиеся меры горячего, холодного, высокого, видимо, расширяя его кругозор действия, каковой в свой срок несколько расширили искусственным путем тарховичи, чтобы юный велесановец сумел спокойно дышать, есть и пить на новой планете.
Под монотонность дыхания и попеременного звучания языка велесановцев и струн гуслей, которые негуснегести использовал нарочно, так как знал, что это успокаивает Дарью, последняя немного погодя и впрямь лишилась боли в подошвах и голени. Жар медленно скатился вниз, сначала ослабев, а потом будто охладив саму поверхность ступени. Арун Гиридхари степенно убрал руки от спины и плеча ссасуа, и более ничего не говоря, развернувшись, продолжил спуск. И вслед него также неспешно раскрыв веки, стала спускаться Даша, более не ощущая, жара, впрочем, чувствуя легкое онемение кончиков четырнадцати пальцев, в момент, когда они соприкасались с полотном ступени.
Глава тридцать первая
Озеро и впрямь было большим, а его черная гладь, поразительно неподвижной (с курящимся перламутровым дымком), слегка посеребренной точно из-за отсутствия дотоль плящущих по ее поверхности теней. Спустившись на коричневую с черным вкраплением минерала набережную, Арун Гиридхари, а вслед него и Даша, направились по ее окружности. Наблюдая, как сама дымка перламутрово-серебристая, порой, будто отражающаяся от глади озерной воды медленно клубясь, поднималась ввысь, а после, распространяясь в стороны, степенно оседала на стены, только на верхнюю ее часть, тем самым и создавая там конденсацию. Цвет воды в озере был так темен, что отдельные лучи Рашхат, заглядывающие в чашеобразное углубление, лишь отражались от ее верхнего слоя, создавая на стенах в сочетание с дымкой, виденные ссасуа, тени.
- Велесвановцы сотворены с особыми способностями организма, - начал толкование Арун Гиридхари, когда они прошли по набережной с десяток метров. - Доверяя своему диэнцефалону, вы вмале, голубчик, выстроите его работу в необходимых параметрах, дабы он осуществлял взаимодействие с организмом в четкой синхронизации. Понеже фантасмагория для велесвановцев, в моем диэнцефалоне, оказалась побочной способностью, оную тарховичи не планировали, хотя и жаждали воссоздать. Суть наших способностей заключается в действие диэнцефалона и самого организма в построение так величаемой нити движения.
Негуснегести остановился, и тотчас замерла позади него Дарья, неотрывно глядя на его спину. И словно ощущая тот взгляд Арун Гиридхари медленно повел плечами, а после опять же величаво развернувшись, воззрился на ссасуа сверху вниз, продолжив свое повествование:
- В Веж-Аруджан входят три Галактики: Сварга, Вышень и Брахма. Оные объединены не только по причине общих идей и собственных создателей. Они являются тожественными в своей структуре, або их составляющее газ, наполняющий межзвездное вещество, туманности, звезды, атмосферы планет, насыщающий организмы живых созданий, существ, растений. Обобщающе, газ является важнейшим состоянием веществ во всем, что присутствует в Галактиках Веж-Аруджана. Одначе в иных Галактиках, окружающих Веж-Аруджан, состояние веществ иное, чем-то схожее с гиалоплазмой, густым коллоидным раствором, входящим в растительные клетки.
Арун Гиридхари смолк. Он так делал всегда, давая возможность воспринять все дотоль им сказанное Дашей, и если не понятно задать вопрос. Впрочем, уловив в лице юного авгура неподдельную заинтересованность, негуснегести парой минут спустя вновь принялся рассказывать:
- В соседних Галактиках состояние вещества идентичны тому, кое присуще озеру Ананта-Сансар и обобщенно ядру планеты Велесван.
- Сансар, - повторила вслед ассаруа Дарья. Снова ощутив тугую тоску от этого слова, несомненно, утерянного для нее понятия, однако, несмотря не на что остающегося родным, близким, таким как мать, отец, сын, Родина, Русь, чья связь осуществлялась на уровне диэнцефалона.
- Да, Ананта-Сансар, - мягко повторил Арун Гиридхари, и, подняв руку, протянув к лицу ссасуа, нежно огладил левый его глаз, пройдясь подушечкой большого пальца прямо по глазному яблоку. - В ядре планеты Велесван температура гиалоплазмы более высокая, в озере, как и соседних Галактиках, одинаковые. В соседних гиалоплазматических Галактиках также обитают живые создания, существа, обаче имеющие отличный от нас вид, с тем сохраняющие начальные данные присущие в целом творениям. Создания и существа с этих Галактик подобно нам правят, оберегают, воюют, размножаются, питаются, умирают.
Негуснегести неспешно сместил большой палец от лица Даши вверх по голове, сдержав его движение возле уха, что заменяли две пластинки, прикрывающие складчатой формы слуховой проход. И подушечкой перста надавил на верхнюю пластинку, смещая ее в сторону прохода, прикрывая его, и тем ощутимо для дыхания отворяя дополнительное отверстие, отчего стало тяжело дышать левой ноздрей, и юный авгур торопливо открыл рот.
- Сие добавочные органы дыхания, - пояснил Арун Гиридхари, легохонько оглаживая, явственно дугообразную щель на второй пластине уха ссасуа. - В виде небольших выростов, соединенных системой мельчайших трубок, они располагаются в нижнем отделе черепной коробки и дополнительно связаны с легким в грудной клетке. Сверху данные выросты прикрыты тонкими крышками, а когда не используются дополнительными ушными пластинами. Они позволяют не только запросто дышать нам в водном или гиалоплазматическом веществе, но и прекрасно там слышать.
Негуснегести несильно подтолкнул теперь пластину в обратном направлении, и она, закрыв щель, наладила звук и дыхание, посему Дарья вздохнула обеими ноздрями и глубоко.
- Велесвановцы, неповторимые создания, - проронил Арун Гиридхари, и, сдвинув руку вниз, прикрыл ссасуа ноздри, поощряя дышать ртом, оно как это был основной дыхательный орган. - Они могут жить в обеих средах. Газообразной Веж-Аруджана и гиалоплазматической соседних Галактик, как благо не объединенных в нечто цельное, а посему в сравнение с нами более слабыми. Джиэйсиу, Ланийкдан, Гёладже, Шокмад, Срынфы, основные пять Галактик с которыми мы соседничаем. Понеже велесвановцы выступают не только, как лоцманы, проводящие в гиалоплазматическом веществе суда высокоразвитых рас, но и являются посредниками при общение, або тем созданиям присуща также передача токмо звукового сигнала.
- А, зачем нужно в те Галактики проводить суда наших рас? - наконец, задала Даша вопрос, с трудом переваривая услышанное и осознавая уникальность велесвановцев, но и самого Веж-Аруджана, и столь многообразной по составу Вселенной, включающей гиалоплазматические мироздания.
- Дабы не прилетали они к нам в Веж-Аруджан, - пояснил негуснегести, и мягко улыбнулся, совсем чуть-чуть склонив на бок голову и словно любуясь собственным ссасуа. - Поелику коль не мы к ним будем летать, сие будут делать они. И ежели Веж-Аруджан старается выстраивать достаточно мирные и в основном торговые отношения, то Джиэйсиу, Ланийкдан, соприкасающиеся с нашей Галактикой Вышень жаждут с нами войны, абы является по сути своей весьма жестокими и зачастую существами. Благо там находятся достаточно крупные сгустки созданий, оные поколь сдерживают собственных существ, а посему и налаживают с нами отношения. В восьмом летоисчисление от мараны Анта Брхата-патр между Веж-Аруджаном и Джиэйсиу вспыхнула война, кою поддержали со стороны гиалоплазматических Галактик Ланийкдан. Благо сии Галактики не объединились и действовали разрозненно, тем не менее, они почти на четверть захватили Галактику Вышень, изменив ее составное вещество.
Дарья томительно повела плечами, и перевела взор с лица негуснегести влево, уставившись в черную гиалоплазму озера, где курившийся перламутрово-серебристый дымок, словно отразился от появившейся на фиолетово-серебристой поверхности небосвода планеты Сим-Ерьгл, глядевшейся ноне в виде отдельных парообразных полос, занявших почти треть зримого пространства. А в памяти ссасуа возникла дотоль родная Галактика Вышень, называемая солнечниками Млечный Путь. Ибо виделась она с планеты Земля ясными, звездными ночами как светящийся белый поток, чем-то напоминающий разлитое молоко. В мифологии Млечный Путь называли по разному: Дорогой Богов, Звездным Мостом, а предки земной плоти Дарьи славяне величали ее небесной Ра-рекой. Верили они, что когда-то Вселенная появилась от небесной коровы - Земун, а пролитое из ее сосцов молоко стала Галактикой Млечный Пути, небесным молоком, небесной Ра-рекой или Свати, по оной шевствует Бог Велес в ночи прямо к чертогам своим, приводя славян к вратам Ирий-сада. Свати один из древних славянских знаков своим видом в точности повторял форму Млечного Пути, Вышень, которую солнечники относили к классу спиральных галактик, имеющей четыре спиральных рукава, расположенных в плоскости диска.
Безмолвие правило на набережной дотоль. Арун Гиридхари не нарушал его, давая возможность Даше переварить все им сказанное. Он всегда в поучении был ровен и нетороплив, будто впереди оставалось достаточно времени, дабы его ссасуа все спокойно усвоил. Потому замерла и его рука, допрежь того нежно огладившая голову юного авгура. Негуснегести заговорил тогда, когда Дарья вернула взгляд на его лицо, словно вонзив его в голубо-алые радужки глаз: