– Ты все еще бодрствуешь, я вижу, – сказал адепт не очень-то радостно. – Хорошо. Сэкономишь мне время. Идем со мной. Я хочу, чтобы ты кое-что увидел и высказал свое мнение.
После бессонной ночи Дориона подташнивало, голова слегка кружилась, но по-прежнему от беспокойства он был не в силах что-нибудь предпринять.
Они пошли вверх по дороге.
– Ты больше ничего не собираешься мне сказать?
– Подожди, пока мы не доберемся туда.
– Ладно. А это правда, что новые масалурцы – зеленые женщины с четырьмя руками и четырьмя грудями?
– Да, правда. И, кажется, они все выглядят одинаково. Несколько магов пошли туда сейчас, чтобы осмотреть их более внимательно. Предполагают, что они – некий гибрид растения с животным, однополые, возможно, способные к фотосинтезу, но рождающие и выкармливающие детенышей, как животные. Конечно, мы не знаем этого наверняка. И этот хвост – конец его походит на… ну, на мужской половой орган. Такие, как они, никогда еще не встречались. Должно быть, увлекательно наблюдать за их развитием как вида. Прежде их всегда уничтожали. Ну вот мы и пришли.
Колил протиснулся сквозь толпу, Дорион последовал за ним и в ужасе застыл, увидев то, что охраняли часовые – хедумы.
Халагар лежал, уже похолодевший, глаза широко открыты, на лице застыло выражение ужаса, на месте горла – кровавое месиво. Дорион почувствовал смесь отвращения и удовлетворения. Ублюдок получил по заслугам. Может, все-таки есть на свете справедливость?
– Девушка? – спросил Дорион. – Где девушка?
– Мы не знаем. Ушла и все.
– Чарли не могла бы сделать этого! И она была под твоим заклинанием…
– Заклинание было разрушено в момент смерти ее господина. Сейчас она с рабским кольцом и без хозяина. Она станет собственностью первого встречного, кто дотронется до кольца, и, возможно, это уже случилось, хотя здесь все, кажется, на месте. Но убила не она. Это сделал вон тот.
Дорион посмотрел туда, куда показывал адепт, и увидел неподвижное тельце Мрака в кровавой луже, тоже с остекленевшими глазами, с запекшейся по краям рта кровью.
– Ну, будь я проклят, – вздохнул Дорион. – Вот уж не знал, что кошачий рот может так широко открываться. Пожалуй, лучше не заводить кота, даже если понадобится побратим. Но как он очутился здесь?
– Если это не вмешательство очень могущественной магии, есть только одна возможность, и, боюсь, это ставит меня в крайне неблагоприятное положение. Кот должен был приехать с нами, может быть, даже питаясь тобой или Бодэ. Меня бы он коснуться не посмел. Ты не заметил маленьких ранок на себе или на Бодэ?
Дорион приподнял мантию. На бедре у него красовался здоровенный синяк, виднелись крошечные ранки.
– Что б мне пропасть! А я-то воображал, что это простой ушиб так зверски чешется! Адепт кивнул:
– Так он и ехал. Должно быть, он вступил в психический контакт с девушкой, пришел сюда, как-то подпитался ее кровью и получил снова силу, хотя мое заклинание должно было заставить ее отвергнуть кота. Наверное, она спала. – Колил вздохнул. – В этом маленьком существе много преданности и мужества. Я не согласен с тобой, Дорион. Я думаю, что именно такого кота, как этот, я хотел бы иметь побратимом.
Дорион обошел страшное место, стараясь представить, что произошло. Предположим, кот использовал Чарли, чтобы восстановить силу, и, убив Халагара, разрушил заклятие. Если Мрак, сделав свое дело, постарался объяснить Чарли, что к чему, она не пошла бы в толпу. Она не пошла бы и к нулю, потому что для этого надо было пробираться через массу спящих тел и охрану. Значит, она могла уйти только назад, в лес, и постараться уйти как можно дальше. Но если она пошла в лес, у нее, слепой, вряд ли были шансы выжить.
Он вернулся к Колилу.
– Ну, здесь больше делать нечего. Могу я спросить, что вы собираетесь делать со мной теперь?
– Просто держать под рукой. Иди спать, похоже, тебе это необходимо. Нам еще нужно уладить дело с Бодэ и окончательно очистить территорию здесь. Когда удастся найти людей и время, будет созвана комиссия магов, перед которой ты сможешь попробовать оправдаться. Если тебе это не удастся, тебя лишат магической силы, очистят от заклинаний, снабдят кольцом и бросят в загон для рабов.
– Учитывая это, ты был весьма великодушен, предоставив мне свободу.
Колил пожал плечами:
– А что ты можешь сделать? Прости, но я же вижу, что твоих магических способностей и силы бояться нечего. У тебя нет заклинания и амулета, чтобы покидать пределы лагеря, – все знают, что ты, возможно, враг. А если бы ты выкинул что-нибудь безрассудное, ты просто потерял бы право на слушание в комиссии, и это сэкономило бы всем время и силы. – Он посмотрел на нуль. – Да и какой в этом смысл? У тебя больше нет ни господина, ни дела, которым ты служил. А сейчас, прости, я должен вернуться к своим обязанностям. Надеюсь, ты сам найдешь дорогу. – И с этими словами Колил ушел вниз, к палаточному городу.
Толпа начала расходиться. Дорион медленно побрел прочь, пытаясь сообразить, что делать.
Если бы он мог сбежать! Он, можно сказать, висел над пропастью. Будь у него сила, даже твердая сила третьего ранга, они постарались бы "обратить" его, потому что им нужно было больше магов, чем они имели. Но он был ничто.
Дорион спустился к маленьким палаткам, где пленных из Масалура снабжали рабскими кольцами. Постоял там немного, поговорил с измученными магами, которые знали, что он не один из них, но которым было наплевать на это, потом снова побрел прочь. Кольца лежали там, около картонной коробки, уже настроенные, но еще "сырые". Невелика была хитрость прихватить одно.
Палаток было понаставлено так много, что между ними трудно было ходить. Дорион нырнул в щель между двумя палатками как раз перед конюшней, сбросил всю одежду, посмотрел на кольцо и дал простейшему из рабских заклинаний влиться в него. Он настроил его на Чарли и, глубоко вздохнув, призвал последнее заклинание, заставившее кольцо сравнительно безболезненно закрепиться у него в носу.
Подождав, пока народ на площадке разойдется, Дорион проскользнул вдоль задней стенки палатки к конюшне. Рядом с ней образовалось сплошное месиво рыжей грязи. Грязный, окольцованный, он поднялся, влился в толпу и пошел назад.
Вокруг было полно и акхарцев, и колонийцев, но никто не обращал на него внимания.
Если бы Дорион нервничал, это выдало бы его, но первым пунктом рабского заклинания было принуждение предстать перед господином. Итак, он был обязан найти Чарли. Все страхи куда-то исчезли, осталась осторожность.
Дорион прошел довольно близко от того места, где лежало тело Халагара, и от многих людей, которые были там одновременно с ним, но тогда они смотрели больше на его коричневую мантию и видели мага, а сейчас мимо них быстро шел раб, вероятно, с поручением. Даже стражники-хедумы не удостоили его хотя бы мимолетным взглядом. Дорион напряженно размышлял.
"Думай, Дорион, хоть ты и устал! Ты слепой, ты должен уходить и при этом быть уверен, что действительно уходишь. Ты не видишь, не можешь ориентироваться по нулю с этого места, как ты поймешь, что уходишь?"
Это сборище производило постоянный страшный шум, за ночь он стал привычен. "Значит, тебе надо уходить от шума". Что ж, есть с чего начать.
Он шел уже несколько часов. Сомнения начали мучить его. Та область, где он предполагал найти девушку, представляла собой треугольник. Вряд ли слепая Чарли смогла бы идти все прямо и прямо. Но, может быть, там, в лесной чаще, она встретила что-нибудь, что остановило ее? Преграда, крутой спуск?
Пройдя еще около трети мили, Дорион наткнулся на ручей. Слишком мелкий, чтобы служить той преградой, которую он так хотел разыскать. Но, когда Дорион стал спускаться к ручью, чтобы напиться, он поскользнулся и съехал в воду. Облепленный грязью, он сидел в воде, чувствуя себя круглым дураком. Стоп! Он видел, что это всего лишь ручей, но она-то этого не знала! Эта вода могла представляться ей и широкой рекой, и безбрежным морем. Дорион напился и снова двинулся на поиски.
Меньше чем через сто ярдов он обнаружил, что с кем-то случилось то же, что и с ним. Он подумал, что Чарли упала вниз, а потом снова вскарабкалась наверх, он поступил так же, обшарил все вокруг, но не нашел ее. Вернувшись, Дорион заметил, что на другой стороне ручья были какие-то следы. Похоже, кто-то выбирался там на берег. Значит, ручей не остановил ее! Превозмогая усталость, он перешел ручей вброд и взобрался на берег. Голова кружилась и страшно болела, в глазах все расплывалось. Дорион решил поискать какое-нибудь укрытие, чтобы отдохнуть, хоть немного, и вдруг увидел Чарли. Она лежала за кустами неподвижно, словно грязная тряпичная кукла. Он бросился к ней, встал на колени, приподнял ее, потряс осторожно.
– Госпожа! Госпожа! Что с тобой? Проснись, поговори со мной!
Девушка пошевелилась, пробормотала что-то, затем внезапно открыла глаза. Почувствовав на себе чьи-то руки, она закричала, пытаясь вырваться, и вдруг увидела магическую ауру Дориона.
– Дорион? Он почти плакал.
– Госпожа, ты жива!
Чарли провела рукой по его телу.
– Дорион… почему ты… о Боже! Прости!.. Голый. И что это за чушь с госпожой? Он лег рядом с ней и рассказал все.
– Подожди, значит, чтобы выбраться оттуда, ты сделал себя моим рабом? Черт! А до сих пор я была чьей-то собственностью. Заклинание перестанет действовать?
– Нет, госпожа. Оно может быть снято только двумя магами третьего ранга или колдуном второго ранга. И это довольно сложно.
– А если бы я дала тебе свободу?
– Так было бы еще хуже. Я стал бы рабом без хозяина, и первый свободный человек, который дотронулся бы до кольца, оказался моим новым господином.
– Ну, я бы этого не сделала, даже если бы и могла. Я не хочу, чтобы ты покидал меня, а кольцо удержит тебя. Теперь ты от меня не отделаешься, только прекрати эту ерунду с госпожой. Просто Чарли – вот и все.
– Как пожелаешь, Чарли.
Внезапно она кинулась ему на шею и разрыдалась.
– Ты нужен мне, Дорион. Мне нужны твои глаза, твоя сила, а больше всего мне нужно, чтобы ты был рядом.
– Я все для тебя сделаю, Чарли, – хоть с заклинанием, хоть без него.
– Обними меня, – всхлипнула девушка. – Просто обними меня крепко, чтобы я поверила, что ты и правда настоящий.
Он так и сделал, и ему стало так хорошо, как еще никогда в жизни. Потом он сидел, гладя ее волосы, а она лежала, положив голову ему на колени, и тут что-то смутило его.
Как и Колил, Дорион думал, что рабское заклинание было нейтрализовано, когда Халагар умер. Чарли стала свободной, но только до тех пор, пока кто угодно другой не дотронется до ее кольца. Кто угодно, но не он же! Раб не может быть господином своей госпожи. Но ее кольцо было занято. Это было заклинание Йоми, уж ее-то работу Дорион отличил бы от любой другой. И это заклинание привязывало ее к Булеану. Если бы Булеан был мертв или даже превращен в четырехрукую зеленокожую девицу, заклинание было бы сведено на нет так же, как заклинание Колила, когда умер Халагар. Однако оно было цело. Хотя Чарли, кажется, не понимала этого, она по-прежнему оставалась рабыней.
Вздрогнув от волнения, он слегка задел ее голову.
– В чем дело? Ты что-то слышишь?
– Чарли, твое кольцо! В нем по-прежнему заклинание Йоми! Ты понимаешь, что это значит? Она вздохнула:
– Ты хочешь сказать, что я по-прежнему рабыня?
– Не только это! Чарли, это значит, что Булеан по-прежнему жив и не изменен. – Дорион тихо засмеялся. – Либо он действительно такой умный, каким я всегда считал его, либо прихвостни Клиттихорна его упустили.
Она нахмурилась.
– Тогда понятно, почему, когда я лежала здесь, чувствуя себя в первый раз за долгое время хоть немного в безопасности, что-то говорило мне, что я должна идти в Масалур срединный и кого-то найти. Но если все так, как ты рассказал, Булеана не может быть там, не сейчас, уж точно. Боже, Дорион! Я буду вынуждена искать Булеана неизвестно где!
– Значит, ты должна использовать свой разум, чтобы справиться с этим принуждением. Мы знаем, что он не может быть в Масалуре, идти туда бесполезно. Сейчас ты не можешь найти его, значит, ты просто должна оставаться живой и свободной и не попадать в руки никому другому, пока он сам не найдет тебя или обстоятельства не изменятся.
– Я… я полагаю, ты прав. Я, наверное, поэтому и справляюсь пока с этим принуждением. И поэтому я ничего не знала, пока ты мне не сказал. Но ведь это может продолжаться очень долго. Как мы будем жить? В лесу, голые, прямо как дикари! И беглецы к тому же.
– Это большой мир, и здесь все время очень тепло, вокруг густой лес. Нас трудно будет поймать. Найти бы только пищу и воду, и нам было бы не так уж плохо.
Как часто Дорион мечтал о такой жизни: он, Чарли и никого больше вокруг!
Но Чарли-то никогда не мечтала ни о чем подобном!
– Дорион! Как ты можешь быть моей собственностью, если я по-прежнему рабыня Булеана? Собственность не может владеть собственностью.
– Я привязал себя с помощью заклинания по собственной воле. Это единственный возможный путь.
– И ты отказался от жизни мага, последовал за мной, чтобы жить вот так, ради меня? – Казалось, она не могла надивиться этому.
– Да, Чарли. – Он не стал объяснять ничего больше.
Было далеко за полдень, когда два офицера и колдун второго ранга разыскали Колила, который начинал думать, что работа по очистке территории от противника будет тянуться до бесконечности.
Колдун второго ранга был один из двух, что были свидетелями всего сражения, находясь непосредственно на месте событий.
Этот колдун выглядел так, будто он умер лет триста назад. Звали его Рутанибир, он был вспыльчив, злобен и плевать хотел на всю вселенную. Что свело его с Клиттихорном, никто не знал.
– У тебя эта гомосексуалка? – спросил он Колила дребезжащим голосом.
– Да, господин. Я…
– Помолчи! Почему мне не сообщили? Веди меня к ней немедленно.
– Господин, видимо, сообщение не дошло до тебя. Это случилось перед самой битвой. Впрочем, она под моим контролем как рабыня, и ей приказано не двигаться.
Они быстро прошли сквозь толпу, которая расступилась перед высохшим стариком в серебристой мантии. Через несколько минут они были около кареты.
– Бодэ! – крикнул Колил. – Иди ко мне!
Ответа не было. Он вскочил в карету – ее не было ни на сиденье, ни под брезентом. Ее просто не было.
– Идиот! – набросился на него Рутанибир. – Неудивительно, что ты не получил второй ранг! А того, кто дал тебе эту черную мантию, нужно пинками гнать из ордена! Как ты мог оставить ее без присмотра на всю ночь? О чем ты думал?
– Господин, я… – Колил вдруг остановился и выпрямился. Лицо его выражало страшную растерянность. – Почему, во имя Семи Священных Слов, я сделал это? И тот маг, Дорион, я разрешил ему свободно расхаживать здесь! И остановился прямо тут. И за пять дней в карете ни разу не ощутил присутствия враждебного побратима. Я признаю свою жалкую некомпетентность, господин, и отдаюсь на твою милость.
Старый колдун отмахнулся от признаний адепта небрежным жестом.
– Чертово отродье, – негромко пробормотал он. – Шестьдесят один процент потерь, да мы еще прозевали старого ублюдка. Он смеялся над нами все это время!
Оба военных уставились на него, а Колил решился спросить:
– Прошу прощения, господин, ты хочешь сказать, что меня провел кто-то, чья сила превосходила мою? Но кто?
– Булеан, конечно же, идиот! – отрезал колдун. – Чертово отродье! – Он повернулся к одному из генералов. – Ты говорил, что у тебя есть человек в Кованти, который думает, что выследил девчонку. Тогда казалось, что этим не стоит заниматься, но, если Булеан тут, у нас есть шанс.
– Да, сэр. Малого зовут Замофир, один из наших лучших агентов. Он думает, что она попала в группу невест для бывших осужденных, которых оставили на поселении в одной из ковантийских колоний. У этого Замофира есть шайка, готовая на все ради денег. Он еще в Кованти.
– Ну что ж, даже для такого мастера, как Булеан, проследить такую тонкую и неясную вещь, как брачная нить, по трем королевствам, да еще в колониях, – это не слабо и потребует времени, массу времени. Я могу связаться со своими людьми, что шпионят за Гротагом. Твой Замофир с бандой сможет поскакать за ней даже раньше, чем Булеан уберется из Масалура. – Рутанибир сжал высохшую руку в кулак и легонько стукнул им по другой ладони. – Итак, он перехитрил нас. Но если твой человек прав, не много пользы будет от этого Зеленому! И лучше ему быть правым, генерал, ох, лучше!
* * *
Это был маленький щупленький человечек с длинными черными волосами, которые только-только начинали седеть. Заметнее всего на его физиономии были невероятно длинные усы, напомаженные и идеально закрученные.
Он всегда выглядел щеголевато и казался на месте исключительно в игорных домах и на светских сборищах деловых людей.
Но сейчас человечек был одет в костюм для верховой езды. Рубашка и брюки из грубой хлопчатобумажной ткани, ботинки. Несколько крепких парней вошли с ним в пещеру, освещенную магическими подвесными фонарями.
Замофир – это был он – указал на большой ящик:
– Вон там, снимайте крышку.
Ящик был набит большими ружьями, упакованными в солому. Один из парней достал ружье, повертел и насмешливо заметил:
– Похоже на винтовку, но слишком толстая, вряд ли оно будет устойчиво. И куда вставлять пулю?
– Идиот! – отрезал Замофир. – Дай сюда. Это, джентльмены, автоматическое скорострельное оружие. Там, откуда оно пришло, его называют автомат. Лорд Клиттихорн использовал свою силу, чтобы получить это оружие из внешних слоев. Его заряжают вот так. – Он показал. – Пока ясно?
Все кивнули, теснясь вокруг.
– Но как ты попадешь из него во что-нибудь? – спросил один. – У него и прицела-то нет, и вообще он слишком квадратный.
Замофир вздохнул.
– Следуйте за мной, джентльмены. Я не хочу демонстрировать здесь, внутри.
Они вышли с заряженным ружьем наружу, и Замофир выбрал маленькое тонкое деревце ярдах в тридцати от них.
– В каждой обойме сто тщательно уложенных патронов. Вы просто направляете ружье на цель и спускаете курок. – Грохнул выстрел. Деревце словно перерезало пополам. – Патроны посылаются автоматически, – продолжал Замофир. – У нас достаточно обойм. Практиковаться будем по дороге. В том лагере двадцать мужчин и пять женщин. Они добывают очень важный минерал из некоторых океанических рыб в том мире, поэтому мужчины – обычно посменно, по несколько дней подряд – работают на небольшом траулере, пока остальные заняты процессом очистки в деревне. Нас двадцать, да с этими штуками, – больше чем достаточно.
– Как далеко это? – спросил кто-то.
– Мы будем двигаться быстро и налегке, но деревня в стороне, далеко от пересечения миров. Если мы встретим кого-нибудь по дороге – убиваем и едем дальше. Возможно, до деревни семь или восемь дней пути. Когда мы доберемся туда – убиваем всех. Мужчин, женщин, детей, домашний скот. В особенности женщин. Все сооружения, суда, вплоть до гребной шлюпки, – сжигаем. Место надо опустошить так, чтобы, если кто-то и спасется, ему некуда было бы возвращаться.
– Что, нам нельзя даже повеселиться немного до… – начал было кто-то, но Замофир оборвал его.